о
пронизано каждое слово, мешал воспринимать мелодию. И все же - от того,  как
слушали джехерины - он ощутил ее могущество и силу. Не понимая ни слова,  он
растрогался.
   Это была совсем короткая песня - как будто за все долгие века унижения  и
жестокости, на протяжении которых ее пели, она становилась все короче, теряя
силы. Закончив, джехерин слабым голосом произнес:
   - Это легенда. Она рассказывает о единственной надежде джехеринов, о  той
части нашей жизни, которая не  связана  с  Творцом.  В  ней  говорится,  что
далекие предки джехеринов - Несозданные Творцом - сами были Творцами. Но они
создавали не так, как он. Им не нужна была для этого плоть  других.  Они  из
своего собственного тела порождали детей, а те  вырастали  и  делали  то  же
самое. Таким образом мир постоянно обновлялся и  расширялся.  Это  не  может
быть выдумкой. Но потом с  Творцами  что-то  произошло.  Некоторые  утратили
силу, другие ослепли, третьи  стали  просто  небрежны,  Тогда-то  и  родился
нынешний Творец, ожесточенный и не способный продолжать свой  род  так,  как
это делали они; но они не замечали его недостатков и  не  боялись  его.  Вот
почему он подчинил их своей власти. Он  переловил  их  и  запер  в  глубоком
подземелье под своей крепостью;  а  потом,  используя  их  плоть,  он  начал
создавать своих воинов. Мы - потомки этих испорченных  Несозданных  Творцом.
Вся их прошлая жизнь сохранилась в нас. В наказание за то, что они  сделали,
мы обречены ползать во тьме печали и вечного страха. Глина - наше  солнце  и
дом, кровь и плоть. Страх - вот что досталось нам в наследство, страх  перед
Творцом, который может уничтожить нас одним словом, пока мы находимся  рядом
с ним. Но мы терпим все эти страдания во  имя  своей  единственной  надежды.
Потому что сказано - некоторые Несозданные Творцом еще живы и  не  находятся
под властью нынешнего Творца, еще способны  порождать  потомство  только  из
своих собственных тел. Сказано, что, когда придет время, родится ребенок без
следов порчи, не подвластный Творцу и его деяниям. И  еще  сказано,  что  он
отправится к дому Творца, неся на себе определенные знаки того, кем является
- знаки силы. Сказано, что он освободит джехеринов, если они докажут.., если
он сочтет, что они достойны.., освободит  их  от  страха  и  глины,  если..,
если...
   Змееподобный джехерин не в силах был  продолжать.  Его  голос  постепенно
сошел на нет, заглушенный невыносимой болью, которая терзала его.
   Кавенант почувствовал, что все  внимание  джехеринов  сосредоточилось  на
нем. Казалось, они безмолвно спрашивали его: "Ты ли то чистое дитя? Если  мы
поможем тебе, ты освободишь нас?" Но он не мог дать им тот  ответ,  которого
они ждали. Их жизнь, которую можно было  приравнять  к  смерти,  заслуживала
того, чтобы он не обманывал их, не поддерживал в них ложную надежду.
   Обдумав все, он понял, что должен отказаться  от  их  помощи.  Его  голос
звучал сурово и гневно, когда он сказал:
   -  Взгляните  на  меня.  Вы  знаете  ответ.  Под  слоем  глины   нетрудно
разглядеть, что я болен.., болен. И я делал такие вещи... Нет, я не чист.  Я
тоже подвержен порче.
   Один долгий момент тишины был  ему  ответом  -  момент,  пока  трепетная,
выстраданная ими надежда разбилась вдребезги. А потом ужасный крик  отчаяния
множества джехеринов  потряс  своды  пещеры.  Сразу  же  погасли  все  огни.
Неутешно рыдая в кромешной тьме, глиняные создания разбежались.
   Не разобрав в темноте, куда они бегут. Мореход  закрыл  собой  Кавенанта,
чтобы защитить  от  возможного  нападения.  Но  джехерины  и  не  думали  их
атаковать - они спасались бегством. Словно ветер прошелестел по пещере  -  и
исчез. Снова наступила тишина,  Кавенант  и  Мореход  остались  одни,  точно
саван, брошенный в опустевшей могиле.
   Грудь Кавенанта  сотрясали  сухие  спазмы,  похожие  на  рыдания,  но  он
постарался сдержать их. Он не мог принять помощь джехеринов  -  в  противном
случае смертей и разрушений  было  бы  гораздо  больше.  "Фоул!  -  мысленно
простонал он. - Ты слишком жесток!"
   Он почувствовал успокаивающее пожатие руки Великана на  своем  плече.  Он
хотел ответить тем же, хотел  объяснить,  почему  именно  так  поступил,  но
неожиданно услышал где-то в отдалении тихие рыдания.
   По мере того как он вслушивался, звук  становился  все  громче.  Кавенант
хотел вскочить, подбежать к тому, кто плакал, утешить его как  мог.  Но  как
только двинулся с места, он услышал слова, от которых у него сжалось сердце:
   - Мы не можем вмешиваться в дела Творца. Ничего, кроме отчаяния...
   - Прости меня, - с  тяжелым  вздохом  произнес  Кавенант.  Интуитивно  он
понял, что нужно сказать дальше. - Ваша  легенда  все  равно  остается.  Мой
отказ... Он не затронул ее. Я не отрицаю ее ценности.., и вашей тоже. Просто
я.., не то чистое дитя. Он еще не пришел,  но  это  не  означает,  что  ваша
надежда умерла.
   Плачущий не отвечал, продолжая заливаться слезами; раз начав, он никак не
мог остановиться. Потом неожиданно  по  скале  пробежали  вспышки  света,  и
Кавенант увидел, что  это  был  тот  самый  змееподобный  джехерин,  который
говорил за всех.
   - Пошли, - прошептал он. - Пошли.
   Продолжая всхлипывать, он повернулся и заскользил прочь из пещеры.
   Не колеблясь, Кавенант и Мореход последовали за ним. Уважая печаль и горе
несчастного создания, они готовы были с благодарностью принять все,  что  он
захотел сделать для них.
   Он повел их в направлении тех же пещер,  откуда  они  прежде  пришли,  но
гораздо более коротким путем, через лабиринт туннелей. Вскоре от стен  снова
повеяло холодом, в воздухе стал явственно  ощутим  запах  серы.  Они  прошли
совсем немного - чуть больше половины лиги, - когда  их  проводник  внезапно
остановился.
   Держась на почтительном расстоянии от него, они терпеливо ждали, пока  он
справится со своими рыданиями. Было  больно  наблюдать,  как  он  борется  с
собой, но они изо всех  сил  сдерживали  собственные  переживания.  Кавенант
скорее умер бы, чем позволил бы себе сделать страдальцу хоть  намек  на  то,
что им следовало поторопиться. Чем еще он мог отблагодарить джехерина?
   Но тот и сам понимал, что время дорого. Овладев собой, он хрипло сказал:
   - Этот туннель... Он заканчивается в  Раздробленных  Холмах.  Всякий  раз
поворачивайте туда, где  будет  виден  свет.  Вы  должны  пересечь  один  из
переходов Творца. Он, конечно,  охраняется.  Как  только  вы  это  сделаете,
сворачивайте в дальнейшем, наоборот, в ту сторону, где не будет  света.  Так
вы доберетесь до Убийственного Жара. Вам нужно перебраться через него,  хотя
это почти невозможно. Сразу за ним - крепость Творца. Вход в нее охраняется,
но там нет ворот. Дальше идет... Но это тайный  ход...  У  Творца  там  есть
тайный ход, которым его слуги не  пользуются.  Внутри  есть  дверь.  Она  не
видна, но вы должны найти ее. Давите на стену, и, когда попадете на середину
дверного проема, дверь откроется. За ней вы  обнаружите  множество  ходов  и
потаенных мест.
   Змееподобный джехерин повернулся и заспешил в глубину туннеля.  Его  свет
начал меркнуть и  вскоре  погас.  Мореход  и  Кавенант  оказались  в  полной
темноте. Уже почти скрывшись, джехерин еле слышно простонал:
   - Попытайся поверить, что ты чист. И исчез.
   Оба помолчали, потом Мореход дотронулся до плеча Кавенанта:
   - Друг мой... Он оказал нам бесценную помощь. Ты хорошо запомнил все, что
он сказал?
   Кавенанту послышались печальные  нотки  в  голосе  Морехода.  Но  он  был
слишком занят своими собственными переживаниями, чтобы  поинтересоваться,  в
чем дело.
   - Я рассчитываю на тебя. Если бы не ты, я бы не оказался здесь.
   - Друг мой... Неверящий, - начал было Великан,  но  тут  же  остановился,
посчитав, что на разговоры у них нет времени. - Ладно, пошли. -  Он  положил
руку на плечо Кавенанту, направляя его. - Сделаем что сможем.
   Они двинулись по туннелю. После двух крутых поворотов  тот  стал  заметно
сужаться, становясь все ниже. Вскоре Кавенант  вынужден  был  опуститься  и,
опираясь на колени и руки, уже почти полз по холодному камню. Мореход тяжело
дышал позади; иногда Кавенанту приходилось его тащить -  по  мере  того  как
проход все более и более сужался.
   Потом туннель уперся в  непроходимую  стену.  Пошарив  вокруг  онемевшими
пальцами, Кавенант не нашел выхода, но зато не почувствовал  и  потолка  над
головой. Взглянув вверх,  он  увидел  отверстие,  через  которое  пробивался
тусклый красный свет.
   Помогая друг другу, Мореход  и  Кавенант  поднялись  на  ноги.  Отверстие
находилось примерно на высоте вытянутых рук Великана.  Он  осторожно  поднял
Кавенанта и помог ему пролезть через дыру.
   Это была узкая вертикальная щель в скале. Кавенант  прополз  еще  немного
вперед и вскоре увидел, что она представляет  собой  короткий,  без  потолка
каменный коридор, стены которого уходили высоко вверх.  Они  казались  грубо
вытесанными из черной вулканической породы. Всего лишь коридор,  соединяющий
одну глухую стену с другой, с разочарованием подумал он. Но когда его  глаза
привыкли к свету, стало ясно, что оба его  конца  представляли  собой  ничто
иное, как перекрестки.
   Свет исходил от ночного неба; и одна из стен отсвечивала красным, отражая
далекие огни. В воздухе пахло кислотой и серой, он стал теплее,  и  Кавенант
сделал вывод, что они находятся уже не очень далеко от Убийственного Жара.
   Убедившись, что коридор пуст, он  негромко  позвал  Морехода.  С  большим
трудом Великану удалось просунуть в  отверстие  сначала  голову  и  плечи  и
наконец пролезть целиком. Вскоре он уже стоял рядом с Кавенантом.
   - Это и есть Раздробленные Холмы, - прошептал он,  оглядываясь.  -  Кураш
Квеллинир. По моим подсчетам, мы уже забрались  очень  далеко.  Если  бы  не
помощь джехерина, нам пришлось бы добираться сюда гораздо дольше...  Держись
за моей спиной. - Теперь он обращался непосредственно к  Кавенанту.  -  Если
нас обнаружат, я должен знать, где ты.
   Он двинулся вдоль стены, на которой видны были отсветы огней, Кавенант за
ним. Дойдя до конца коридора, они, прислушиваясь, на мгновение  прижались  к
стене. Кавенант старался даже не дышать, когда  Мореход  осторожно  выглянул
из-за угла. Потом Великан сделал знак  рукой,  и  они  нырнули  в  следующий
переход, повернув в сторону кроваво-красного отблеска.
   Второй коридор был заметно длиннее первого. Третий длиннее второго, и все
были настолько причудливо изогнуты, что иногда даже  возникало  впечатление,
что они  поворачивают  обратно.  Кавенант  вскоре  потерял  всякое  ощущение
направления, полностью положившись на Морехода. Думая о  том,  какой  ценной
оказалась для них помощь джехеринов, он снова  убеждался  в  том,  насколько
сама его жизнь здесь зависела  от  других.  Этиаран,  Елена,  Лена,  Баннор,
Триок, Морэм, джехерины, наконец, - без них он не смог бы сделать ничего. Он
бывал груб, чуть что вспыхивал, сплошь и рядом поступал глупо и  неосторожно
- и все же, вопреки всему этому, они помогли  ему  уцелеть  и  сделали  все,
чтобы он смог  выполнить  задуманное.  А  сейчас  он  полностью  зависел  от
Морехода Идущего-За-Пеной.
   Однако проказа давала себя знать.
   Он едва тащился; его одолевали мрачные предчувствия. Рана на  лбу  болела
так сильно, что он с трудом поднимал голову; воздух,  пропитанный  ядовитыми
испарения, казалось, разрывал легкие. В то же время он чувствовал,  что  его
начинают охватывать оцепенение и безучастность; временами даже казалось, что
он перестает сознавать, где находится и что с ним.
   Все же он заметил усилившийся свет  за  поворотом  одного  из  коридоров.
Свечение не было ярким - казалось, там просто то открывается, то закрывается
дверь, - но оно заставило его  встряхнуться  и  насторожиться.  Двигаясь  по
пятам за Мореходом, он приблизился к повороту.
   За углом послышались приглушенные голоса. Первым желанием Кавенанта  было
- бежать, но он тут же остановил себя. То, что они слышали  голоса,  еще  не
означало, что им что-то угрожает.
   Очень осторожно Мореход высунул голову и заглянул за угол;  то  же  самое
из-под его плеча сделал и Кавенант.
   Перед  ними  открылось  широкое  пространство,  тускло  освещенное  двумя
небольшими светящимися камнями,  стоящими  поблизости  один  от  другого.  У
дальней стены, примерно посередине,  между  камнями  стояла  группа  тварей,
отдаленно напоминающих людей. Кавенант  насчитал  их  десять.  У  всех  были
копья; они стояли и разговаривали между  собой  низкими  хриплыми  голосами.
Потом пятеро подошли к стене. Каменная  секция  бесшумно  открылась,  оттуда
хлынул поток красного света. Пятеро шагнули в образовавшийся  вход,  который
тут же снова закрылся,  причем  так  плотно,  что  каменная  стена  казалась
монолитом. Она не пропускала ни малейшего луча света, так что  догадаться  о
существовании этого хода было бы совершенно невозможно.
   - Смена караула, - еле слышно сказал  Мореход.  -  Нам  повезло,  что  мы
заметили свет.
   Как только выход  закрылся,  оставшиеся  стражники  встали  на  некотором
расстоянии друг от друга возле темных стен, почти слившись с ними, и замерли
в молчании.
   Кавенант и Мореход отошли на некоторое расстояние от  поворота.  Кавенант
не знал, что делать; пройти мимо стражников казалось совершенно невозможным,
и все же он так устал, что  перспектива  отыскивать  в  лабиринте  коридоров
другой проход пугала  его  еще  больше.  Однако  Мореход  не  колебался.  Он
прошептал почти в ухо Кавенанта:
   - Оставайся здесь. Когда я  позову,  пересекай  открытое  пространство  и
поворачивай  в  сторону  от  Убийственного  Жара.  Трепет   страха   охватил
Кавенанта.
   - Что ты собираешься делать?
   Великан усмехнулся. Однако выражение его  перепачканного  лица  явственно
показывало, что ему не до смеха; глаза гневно сверкнули.
   - Задать жару тварям Фоула.
   Не дав Кавенанту возможности ответить, он вернулся к повороту.
   Обеими руками ощупывая стену, он нашел выступающий кусок камня. Сработали
мощные мышцы, и обломок тут же оказался у него в руках.
   Выглянув за поворот, он бросил камень, и тот с грохотом рухнул у одной из
дальних стен.
   Один из стражников тут же выкрикнул приказания остальным.  Подняв  копья,
они двинулись туда, откуда послышался шум.
   Едва лишь они сделали несколько шагов, как Мореход бросился следом.
   Кавенант прижался к стене, следя за тем, что делал Великан. Стражники его
не видели. Благодаря своим длинным ногам. Мореход очень быстро догнал их. Он
двигался совершенно бесшумно и, прежде чем  они  заметили  его  приближение,
обрушился на них, точно горный обвал.
   Они выглядели чудовищно большими и сильными  -  но  он  был  Великан;  по
сравнению с ним они казались почти карликами. К тому же они никак не ожидали
его появления. Один взмах могучей руки, два, три - не успели  они  и  глазом
моргнуть, как трое получили мощные удары кто в голову, кто в грудь и  упали,
а Мореход прыгнул в сторону четвертого.
   Тварь отшатнулась и подняла копье, но  Мореход  вырвал  его  и  разбил  о
голову стражника одним мощным ударом.
   Но на все это потребовалось время, которое позволило пятому добраться  до
входа в туннель. Дверь тут же открылась, вспыхнул свет, и стражник мгновенно
исчез в просвете каменной глотки.
   Мореход бросился к выходу, держа в правой  руке  копье.  В  его  огромном
кулаке оно казалось не больше стрелы, но он  размахнулся  и  швырнул  его  в
убегающего стражника.
   Дикий крик боли эхом отозвался в туннеле. Великан повернулся к Кавенанту.
   - Давай! - закричал он. - Бежим!
   Кавенант рванулся вперед, подгоняемый голосом Великана. Однако он не  мог
заставить свои онемевшие ноги двигаться достаточно  быстро  -  вид  Морехода
ужаснул его. Тот стоял в ярком свете  камней  с  окровавленными  руками  и.,
усмехался. Наслаждение  битвой  исказило  черты  его  грубовато-добродушного
лица; красные отблески полыхали в глазах.
   - Мореход, - испуганно прошептал Кавенант. - Великан?..
   - Идем! - закричал тот и бросился к туннелю.
   Взмахнув рукой, он закрыл каменную дверь.
   Замерев в призрачном свете, Кавенант не сводил с  него  взгляда.  Мореход
подобрал три оставшихся копья, отнес их к проходу в туннель, разбил на куски
и вставил в щель двери, чтобы заклинить.
   Покончив с этим, он отошел от стены и только тут осознал, что Кавенант не
послушался его. Подбежав к Неверящему, он схватил его за руку.
   - Глупец! - закричал он, оттаскивая Кавенанта к дальнему  проходу.  -  Ты
что, смеешься надо мной?
   Однако руки его стали скользкими  от  крови,  хватка  ослабела,  Кавенант
вырвался и прижался к стене, тяжело дыша.
   Мореход тут же оказался рядом и, схватив за плечи, сильно встряхнул его.
   - Не издевайся надо мной! Я делаю все это ради тебя!
   - Не надо ради меня, - запротестовал Кавенант. - Ты не должен делать  это
ради меня.
   Взревев, Мореход схватил Кавенанта.
   - Ты  и  в  самом  деле  глуп,  если  думаешь,  что  здесь  можно  выжить
по-другому.
   Схватив Неверящего под мышку, точно ребенка, он бросился  в  лабиринт,  в
сторону Убийственного Жара.
   Теперь он сворачивал каждый раз туда, где было  темно.  Болтая  ногами  в
воздухе, Кавенант требовал, чтобы тот отпустил его; но Мореход  сделал  это,
лишь когда позади осталось три поворота. Тогда  он  остановился  и  поставил
Кавенанта на пол.
   Кавенант зашатался, стараясь сохранить равновесие. Он  хотел  прикрикнуть
на Морехода и потребовать объяснений. Но слова  застряли  у  него  в  горле.
Вопреки самому себе, он  понимал  Морехода  Идущего-За-Пеной.  Последний  из
Бездомных, Великан, когда мог, дрался - хотя знал, что они не  могли  никого
вернуть; да, Кавенант понимал его. И все же  сердце  Неверящего  противилось
тому, что произошло.
   Спустя некоторое время он услышал звук, на  который  Мореход  еще  прежде
обратил его внимание. Он напоминал далекие, ритмичные удары о камень;  можно
было предположить, что  твари  Презирающего  пытаются  выбраться  из  своего
туннеля. Вскоре послышались грохот и резкие крики - по-видимому, им  удалось
расщепить каменную дверь.
   Великан положил руку на плечо Кавенанта;
   - Пошли И они поспешили вперед по коридорам.
   Отбросив всякую осторожность, они больше не думали об опасности,  которая
могла подстерегать впереди. И с каждым новым поворотом, с каждым  извилистым
коридором они все больше погружались в  дышащую  огнем,  пропитанную  едкими
испарениями атмосферу Убийственного Жара. Отравленный воздух стал горячим  и
сухим, точно в пустыне. Часто дыша, хватая  его  ртом,  Кавенант  все  время
слышал за спиной шум погони, эхом отдававшийся от стен Кураш Квеллинир.
   Всякий раз, когда он спотыкался. Великан подхватывал его и тащил на себе.
Это стало происходить все чаще и  чаще.  От  усталости  у  Кавенанта  начала
кружиться голова. В конце  концов  все  это,  а  также  бесконечные  падения
привели к тому, что его тело от головы до ног оцепенело.
   Он настолько глубоко впал в это  состояние,  что,  когда  неожиданно  они
оказались  там,  куда  стремились,  он  не  сразу  понял,  что  это  наконец
произошло. Только что они слепо пробирались по одному коридору за другим - и
вот уже стояли у берегов Убийственного Жара.
   Их обдало жаром и светом полыхающей лавы, и они остановились. Здесь Холмы
резко   обрывались;   Кавенант   стоял   примерно   в   десяти   метрах   от
грязновато-красного потока расплавленного камня.
   Под черным куполом небес в обе стороны от него  простирался  Убийственный
Жар. Он кипел и бурлил, наполняя воздух испарениями лавы и серы и кружась  в
медленном водовороте, отчего создавалось впечатление, что  он  не  течет,  а
стоит на месте. Не слышно было ни звука; тишина стояла такая, что  Кавенанту
показалось, будто он оглох. Жар  пробирал  его  до  костей,  но  поток  лавы
двигался абсолютно  беззвучно,  точно  в  ночном  кошмаре,  ослепительный  и
не