нормальный.
   Кавенант глубоко вдохнул воздух, словно  надеясь  вместе  с  ним  набрать
побольше мужества.
   - В том, что вам приходится  возиться  с  Пьеттеном,  виноваты  мы,  я  и
Мореход, да? Ведь это мы отдали его и Ллауру вам.
   Его  напряженный  голос  разбудил  Лену.  Она  вздрогнула,  зашевелилась,
утомленно моргая, - и тут же снова уснула.
   Мореход ответил успокаивающе:
   - Нет, друг мой. Если кто и в ответе за то, что произошло с Пьеттеном, то
только я один. - В  его  голосе  послышалась  боль,  отозвавшаяся  в  сердце
Кавенанта. - Моя вина. Помнишь, после сражения у  настволья  Парящего  стало
ясно, что он не в себе, болен и ему  может  помочь  только  целебная  грязь?
Из-за меня он ее не получил.  Кто  знает,  может  быть,  он  был  бы  теперь
здоров?
   Кавенант помнил, о чем говорил Мореход. В том  бою  Великан  убил  многих
пещерников, его мучила совесть, и он потратил остатки целебной грязи на  то,
чтобы облегчить страдания одного из  раненых  созданий  Фоула,  вместо  того
чтобы попытаться помочь Пьеттену.
   - Что значит "из-за тебя"? Ты...
   - Я не дал ему целебной грязи, - обреченно ответил Мореход, и  слова  его
прозвучали, как приговор самому себе.
   - О черт! - Кавенант оглядывался по сторонам, точно надеясь найти выход.
   Его  движение  окончательно  разбудило  Лену.  Она  резко  выпрямилась  и
спросила:
   - Дорогой, что случилось? Кавенант взял ее за руку:
   - Не волнуйся. Я просто пытаюсь понять, что здесь происходит.
   - Моя Королева... - Мореход вытер рот, отодвинул  в  сторону  листья,  на
которых лежала его еда, поднялся - такой высокий, просто невероятно  высокий
по сравнению со всеми остальными - и подошел ближе к костру. - Моя Королева,
дело в том, что реймены не доверяют мне. Они не сомневаются  в  тебе,  Лена,
дочь Этиаран,  и  готовы  принять  юр-Лорда,  Томаса  Кавенанта  Неверящего,
Владыку Кольца. Но мне они не доверяют.
   Лена посмотрела на него долгим взглядом.
   - Значит, они глупцы, - убежденно сказала она.
   - Нет. - На губах Морехода мелькнула слабая улыбка. - Это правда,  что  я
был гостем рейменов и даже другом Служителя Гривы Лайта в те времена,  когда
мы в первый раз отправились за Посохом Закона. Правда и  то,  что  мы  тогда
были хорошо знакомы со Стражем Крови Баннором и вместе сражались у настволья
Парящее. Все это так, однако недоверие рейменов вполне понятно. Им известно,
что Великаны погибли, и то, что я уцелел... - Теперь он говорил, обращаясь к
Служителям Гривы:
   - И все же ваше недоверие обижает меня.  Больше  всего  мне  хотелось  бы
просто покинуть место, где во мне сомневаются. Полагаю, если бы я решил  это
сделать, вам было бы нелегко остановить меня. Но я  не  уйду.  Я  не  вправе
сейчас следовать велениям своего сердца, потому что мой друг Томас  Кавенант
нуждается в помощи. Может быть, он мог бы просто заставить вас  смириться  с
моим присутствием, но мне хотелось не этого. Я сам должен убедить вас в том,
что мне можно доверять. Я готов приложить все усилия,  чтобы  развеять  ваши
сомнения  -  плохо,  если  те,  кто  одинаково  ненавидит  Мучителя,  станут
враждовать между собой. Я готов пройти любые испытания, ответить на все ваши
вопросы.
   Служители Гривы обменялись короткими понимающими  взглядами,  и  Кавенант
едва ли не  кожей  ощутил,  что  атмосфера  сгущается.  Лицо  Великана  было
спокойно, но в этом спокойствии  таилась  решимость  -  как  будто  он  тоже
чувствовал, что надвигается перелом, и готов был  к  нему.  Однако  Кавенант
такой уверенности не испытывал. Враждебность рейменов  по-прежнему  поражала
его, он испытывал жгучее желание вступиться за Великана.
   И все же он не  стал  вмешиваться,  и  не  потому,  что  понимал  желание
Великана самому завоевать доверие рейменов. Он  боялся,  но  все  же  хотел,
чтобы Великан сделал это.
   Служитель  Гривы  Джейн  поднялась,  подошла  к  костру  и  встала  перед
Мореходом.  Хотя  не  было  произнесено  ни  единого  слова,   Баннор   тоже
присоединился к ней.  Довольно  долго  оба  с  мрачным  видом  рассматривали
Великана. Потом Джейн заговорила:
   - Мореход, коварство Мучителя не имеет границ. Для того  чтобы  разгадать
все его уловки, нужно обладать таким коварством, какого у рейменов нет.  Как
ты можешь убедить нас в том, что говоришь правду?
   - Я могу рассказать вам обо всем, что со мной произошло, ответить на  все
вопросы, касающиеся моего прошлого, - все так же спокойно ответил Мореход. -
Меня  не  было  в  Коеркри,  когда   Опустошители   уничтожили   всех   моих
соплеменников. В это время  я  скитался  по  Стране,  сражаясь..,  уничтожая
тварей Душегуба. Я защищал дома и жителей подкаменья...
   - Да, и  там  были  такие  твари,  которые  разрушали  даже  камни!  -  с
неожиданной страстностью  вставила  Лена.  -  Они  превращали  наши  дома  в
булыжники и пыль! Если бы не Великан, в подкаменье не уцелел бы ни один дом.
   - Лена! - Кавенант понимал и  даже  одобрил  эту  горячность,  и  все  же
попытался остановить ее, крепко сжав руку женщины и  добиваясь  того,  чтобы
она обратила на него свой гневный взгляд. - Мореход  не  нуждается  в  нашей
помощи, он может сам за себя постоять.
   Мало-помалу возмущение в ее глазах уступило место боли.
   - Зачем все это? Почему реймены сомневаются в нас? Мы ведь хотим спасти и
ранихинов тоже. Сами ранихины нам доверяют.
   - Им пришлось многое пережить, - постарался успокоить ее Кавенант. -  Они
имеют право получить ответы на все свои вопросы.
   - Я также принимал участие в возвращении Томаса  Кавенанта  в  Страну,  -
продолжал Мореход. - Он хочет помочь Стране, и он здесь, а без меня этого бы
не произошло.
   - Ну и что? - неумолимо отвечала Джейн. -  Я  уже  говорила  о  том,  что
Мучитель очень коварен. Кто знает? Может быть, ты защищал жителей подкаменья
для отвода глаз, а Томасу Кавенанту помог вернуться в Страну, чтобы Ядовитый
мог завладеть Белым Золотом.
   - И ты вполне мог принимать  участие  в  разгроме  Коеркри,  -  вкрадчиво
сказал Баннор. - Откуда мы знаем, что тебя там в это время не было?
   Мореход махнул рукой:
   - Ладно, тогда оставим  в  покое  мое  прошлое,  в  том  числе  и  шрамы,
покрывающие мое тело, полученные  в  сражениях,  которые  могли  стоить  мне
жизни. Может быть, я и в самом деле орудие Презирающего? В таком случае, мне
самому очень хотелось бы выяснить правду. Вы должны найти способ подтвердить
или опровергнуть это. Неужели вы и в самом деле  думаете,  что  Опустошителю
потребовалась бы такая маскировка и что он мог бы вести себя так, как я?
   - Откуда нам знать? - ответила Джейн, прищурив  глаза.  -  Мы  не  знаем,
каков ты в деле.
   Но Мореход теперь не смотрел на нее - он ожидал ответа от Баннора.
   Спокойно, но явно стараясь быть беспристрастным, Баннор произнес:
   - Великан, мне кажется, ты не до конца искренен с нами.  Я  кое  чего  не
понимаю. Эта зима принесла с собой много такого, чего никто не понимает,  но
я  чувствую  в  тебе  некоторое  затаенное  и  очень  сильное  стремление..,
желание.., страсть, которой я не понимаю.  Оно  очень  сильно  смахивает  на
Порчу.
   Служители Гривы согласно закивали.
   - Баннор! - Решительность и спокойствие Морехода развеялись как дым, боль
исказила его лицо. - Как можешь ты  разговаривать  со  мной  в  таком  тоне?
Неужели ты не понимаешь, как много я пережил за эти годы?  Разве  могло  все
это не оставить в моей душе никакого следа? Да лучше бы я сам погиб вместе с
остальными Великанами! Да, может быть, я и вправду стал чем-то смахивать  на
Пьеттена, но ты ведь хорошо знаешь меня, Баннор. Ты знаешь, что  я  ненавижу
Душегуба и не хочу служить ему! Я не могу... - Теперь он  говорил  быстро  и
горячо, слова, точно сами собой, торопливо срывались с его губ.
   - Да, я знал тебя прежде, - согласился Баннор. - Но  не  знаю,  каков  ты
сейчас.
   Руки Великана вздрагивали, выдавая его волнение, но  сам  он  по-прежнему
старался сохранять спокойствие. Не сводя взгляда с Баннора, он опустился  на
колени около костра, даже в таком положении оставаясь выше  тех,  кто  стоял
рядом. Когда он наклонился  вперед,  оранжевые  отблески  пламени  угрожающе
засверкали в его глубоко посаженных глазах.
   - Ты знаешь, что такое каамора, Баннор, - напряженным голосом сказал  он.
- Ритуал Великанов, огонь печали. Тебе известно, как это болезненно.  Сейчас
не самое подходящее время для подобных вещей. И все же я  не  отдерну  руки,
пока ты, Баннор, Страж Крови, не скажешь, что доверяешь мне.
   С этими словами он сунул оба кулака в огонь. Корды  ошеломленно  смотрели
на это зрелище, остальные Служители Гривы вскочили и встали рядом  с  Джейн.
Кавенант тоже резко поднялся.
   Тело Морехода напряглось  от  боли  -  пламя,  лижущее  плоть,  причиняло
ужасные мучения. На лбу пульсировали вздувшиеся вены, как будто череп  готов
был разорваться на части; мышцы шеи напряглись и бугрились, точно канаты; по
пылающим щекам стекал пот; он крепко стиснул зубы, прикусив губу. Но  взгляд
его выражал непоколебимую решимость.
   Баннор безразлично отвел глаза.
   Однако Корды были явно напуганы, их лица  исказились  от  боли  при  виде
мучений, которые испытывал Мореход. Служители Гривы чувствовали то же  самое
- точно завороженные, они не сводили глаз с Баннора  и  Великана,  с  ужасом
ожидая, чем окончится этот поединок воли между  ними.  Первой  не  выдержала
Лена - вскрикнув, она уткнулась лицом в плечо Кавенанта.
   Ему  тоже  было  нестерпимо  видеть  бессмысленные  страдания   Морехода.
Наклонившись к Баннору, он прошептал ему на ухо:
   - Прекрати! Скажи, что доверяешь ему! Черт возьми, Баннор, да  ты  просто
сумасшедший! Твоя гордость.., она разъедает тебя,  правда?  Уж  коли  Стражи
Крови оказались не на высоте, как  же  можно  признать,  что  на  свете  еще
существуют преданность и верность? Раз не вы, значит - никто.  -  Баннор  не
шелохнулся, но так крепко сжал зубы, что на скулах заиграли  желваки.  -  Ты
хочешь сделать из него еще одного мертвого Кевина?
   Поседевшие брови Баннора на мгновение  сошлись  к  переносице.  Потом  он
произнес мрачно, но по-прежнему спокойно:
   - Прости меня. Мореход. Я верю тебе.
   Мореход отдернул руки. Их свело от боли,  он  не  мог  разжать  кулаки  и
прижал их к груди, тяжело, с хрипом дыша.
   Баннор повернулся к  Кавенанту.  Что-то  в  его  позе  и  выражении  лица
заставило Кавенанта отшатнуться, словно  ему  показалось,  что  Страж  Крови
вот-вот его ударит.
   - Ты тоже виноват в гибели Высокого Лорда Елены, - ломким голосом  сказал
Баннор.  -  Ты  заставил  нас  произнести  имя,  которое  не   должно   быть
произнесено, но расплачиваться за это пришлось не  тебе.  Посох  Закона  был
утрачен, а Елена погибла. Я не упрекал тебя тогда и  не  хочу  делать  этого
сейчас. Но я говорю тебе - берегись, юр-Лорд Кавенант! Судьбы слишком многих
людей находятся в твоих руках, а они не так уж чисты!
   - Знаю. - Кавенанта так трясло, что он вынужден был выпустить пальцы Лены
и  обхватить  себя  обеими  руками,  сдерживая  дрожь.  -  Знаю.  Можешь  не
сомневаться - по-моему, это единственное, что я знаю совершенно точно.
   Он не мог смотреть на Морехода, опасаясь, как бы Великан не  обиделся  на
него за вмешательство. Вместо этого он перевел взгляд на Кэма и  скопившееся
внутри напряжение вылилось во вспышку ярости.
   - Если хотите знать, я сыт всем этим по горло! Я не собираюсь выпрашивать
у вас помощь, я просто скажу, что мне нужно. Когда-то реймены  обещали,  что
будут во всем помогать мне. Вы не так скоро забываете свои обещания,  сказал
ты - так выполните хотя бы это. Мне нужна еда - столько, сколько  мы  сможем
унести. Мне нужны проводники, чтобы  добраться  до  Яслей  Фоула  как  можно
скорее и чтоб не застрять на Испорченных Равнинах. Я уже не  говорю  о  том,
что Мореход, может быть, покалечен... Черт возьми, вы  должны  помириться  с
ним!
   - Ты хочешь невозможного, - проворчал Кэм.
   - Не испытывайте моего терпения! - Крик ожег Кавенанту горло.
   Он повернулся, собираясь  обрушить  свой  гнев  на  остальных  Служителей
Гривы, но их загнанные взгляды остановили его. Они не заслуживали его гнева.
Они, так же как и Баннор и Мореход, были жертвами Презирающего - и  жертвами
того, что натворил в Стране он сам, Томас  Кавенант,  пусть  даже  не  желая
этого. И снова будто земля дрогнула под ногами.
   Он заставил себя посмотреть прямо в глаза старого Стража Крови.
   - В том, что произошло с Еленой, ты вообще не виноват, - пробормотал  он.
- Она и я... Мы оба виноваты. Или даже я один.
   Он шагнул вперед, намереваясь подойти наконец к Мореходу, но тут Лена так
схватила его за руку, что он развернулся, оказавшись лицом к лицу с ней.  Он
хотел вырваться, но она не отпускала его.
   - Елена... Моя дочь... Что с ней случилось? - Страх был в  ее  глазах.  -
Скажи, что с ней случилось?
   Кавенант пристально смотрел на нее. Он почти забыл - нет, просто не хотел
об этом вспоминать! - что ей не было известно о смерти Елены.
   - Он сказал - она погибла? - закричала Елена. - Это правда? Ты виноват  в
этом?
   Вытянув перед собой руки, он попятился. Неожиданно он  почувствовал,  что
все это выше его сил. Лена, Мореход, Баннор, реймены - все сразу  обрушилось
на него. Не обращая внимания на Лену, он взглядом спросил Морехода, нужна ли
ему помощь, но тот даже не заметил его немого вопроса.  Он  стоял  сгибая  и
разгибая обожженные пальцы, лицо его было сведено судорогой  боли.  Кавенант
опустил голову и повернулся к Лене, точно сдавшись.
   - Она умерла, - хрипло сказал он. - Это моя вина... Если бы не  я,  этого
бы не случилось. Я хотел спасти ее, но не смог. Я не знал как.
   Уже некоторое время он слышал возбужденные  возгласы  за  спиной,  но  не
обращал на них внимания, не сводя  взгляда  с  лица  Лены.  Медленно,  очень
медленно смысл его слов дошел до нее.
   - Умерла, - непонимающе повторила она. - Умерла? Свет разума померк в  ее
глазах.
   - Лена, - простонал Кавенант. -  Лена!  Она  уже  не  узнавала  его.  Она
безучастно смотрела сквозь него, точно вместе с  разумом  ее  душа  покинула
тело.
   Крики стали слышнее. Кто-то, задыхаясь, бежал к костру.
   - Предательство! Юр-вайлы и пещерники! Стража перебита!
   Наконец смысл того, что выкрикивал человек, дошел до сознания  Кавенанта.
Он обернулся и увидел девушку-корда,  совсем  юную.  Дрожа  от  страха,  она
стояла перед Мореходом и Баннором, а за ее спиной, у  выхода  из  расщелины,
уже шло сражение, слышны были вопли и стоны.
   Спустя мгновение густая толпа пещерников ворвалась в  долину,  размахивая
огромными палашами. С пронзительным визгом они бросились на рейменов. Прежде
чем Кавенант решил, что делать дальше, Баннор схватил за руки  его  и  Лену,
подталкивая их к дальнему выходу из долины.
   - Бегите! - произнес он. - Мы с Великаном задержим их. Как только сможем,
мы вас догоним. Бегите на север, а потом на восток.
   Баннор бросился к расщелине, указывая им дорогу.
   -  Быстрее!  Держитесь  все  время  левой  стороны.  Машинально  Кавенант
проверил, на месте ли оставленный ему Триоком нож. Какая-то часть  его  души
страстно желала остаться с Баннором, кинуться вместе с ним в бой,  не  думая
ни о чем, и хотя бы на время все остальное выкинуть из головы.
   Крепко сжав руку Лены, он вместе с ней нырнул в расщелину.

Глава 10

Пария

   Как только они вошли в расщелину  и  свернули  за  первый  выступ  скалы,
исчезли даже беглые отблески костра и стало совершенно темно. Лена двигалась
точно марионетка, которую дергали за нитки - не  понимая,  где  она  и  куда
идет. Кавенанту было бы удобнее, если бы она сама держалась за  него,  тогда
обе руки у него были бы свободны, но ее пальцы вяло соскальзывали.  Пришлось
снова взять ее за руку, а другой рукой нащупывать дорогу.
   Все время до него долетали крики сражения, и приходилось сдерживать себя,
чтобы не броситься вперед очертя голову.
   В какой-то момент расщелина разветвилась, и он пошел вдоль левого склона.
Через  несколько  шагов  проход  настолько  сузился,  что  едва  можно  было
двигаться, а ведь ему еще приходилось тащить за собой Лену.  Потом  глиняный
пол,  покрытый  листьями,  заметно  ушел  вниз,  и  Кавенант  несколько  раз
поскользнулся. Постепенно расщелина  перешла  в  туннель.  Каменный  потолок
нависал теперь так низко, что  Кавенант  боялся  разбить  голову,  зато  пол
наконец выровнялся. Кромешная  тьма  была  непереносима.  Казалось,  что  он
пробирается  куда-то  в  самые  недра  земли  -  может  быть,   прямиком   в
преисподнюю. Все звуки смолкли, кроме царапанья и шорохов, которые они  сами
издавали при движении. Однако Кавенант ни на мгновение не  останавливался  -
он боялся погони и хотел как можно скорее выбраться из каменного гроба.
   Наконец  туннель  закончился,  и  Кавенант,  спотыкаясь,  вошел  в   чащу
деревьев. Ветви хлестали по лицу, точно ополчившись на него.  Защищая  глаза
тыльной стороной руки, он шел и шел вперед и  в  конце  концов  оказался  на
открытом пространстве, во власти ветра и холода.
   Ночь была сырой и мрачной как никогда, но после  кромешной  тьмы  туннеля
что-то все  же  можно  было  разглядеть.  Они  стояли  под  высоким,  неясно
вырисовывающимся на фоне неба  утесом,  заросшим  деревьями  и  кустарником,
позади которого простиралась бесплодная земля - там начинались Равнины Ра.
   Он остановился, отворачиваясь от  порывов  резкого,  хлещущего  ветра,  и
попытался оценить ситуацию. С этой стороны заросли отлично маскировали  вход
в туннель, и все же казалось маловероятным, чтобы реймены  не  оставили  тут
дозорных. Где они? Он не видел никого и не слышал  ничего,  кроме  завываний
ветра. Мелькнула мысль крикнуть, позвать кого-нибудь, но он побоялся сделать
это. Если реймены потерпели поражение, твари вполне могли уже  добраться  до
туннеля. Ни пещерникам, ни юр-вайлам тьма не была помехой. Кто знает?  Может
быть, они уже следили за ним из чащи?
   На север, а потом на восток, сказал Баннор. Легче сказать, чем сделать! У
него не было с собой самого необходимого - ни еды, ни одеял, ни  огня.  Даже
если им повезет и погоня останется позади, вряд ли им с Леной удастся выжить
без помощи Морехода и Баннора.
   Правда, Баннор обещал, что они нагонят его, но возможно ли  это?  Слишком
поздно,  подумал  он,  изо  всех  сил  стараясь  собрать  воедино  всю  свою
решимость. Слишком поздно беспокоиться о том, что возможно, а что -  нет.  С
самого начала было слишком много такого, что казалось невозможным.  Остается
одно  -  идти  вперед.  По  крайней  мере,  надо  увести   Лену   от   этого
пронизывающего ветра. Он обхватил ее левой рукой и двинулся на север.
   Он торопился как мог, поддерживая Лену  и  поминутно  оглядываясь,  чтобы
выяснить, нет ли погони. Добравшись до того места, где  холмы  переходили  в
равнину, он оказался перед выбором  -  двигаться  по  равнине  или  по  краю
холмов. Баннору и Мореходу было бы легче заметить его, если  бы  он  шел  по
равнине, но, с другой стороны,  холмы  хоть  в  какой-то  степени  позволяли
укрыться от ветра. Кроме  того,  тут  им  скорее  могла  попасться  алианта.
Немного поколебавшись, он решил идти через холмы,  но  держась  недалеко  от
равнин. Его друзья обладали прекрасными охотничьими навыками, он мог  твердо
рассчитывать на это. Но вот Лена... В данный момент она  была  самой  важной
его заботой.
   Ему приходилось наполовину нести  ее.  Перевалив  через  гребень  первого
холма, он обнаружил неглубокую долину, уходящую точно на  север.  Она  могла
обеспечить хоть какое-то укрытие от ветра, и он пошел по ней, направляясь  к
холмам.
   Единственным, ради чего он время от времени  замедлял  шаг,  были  поиски
алианты.  Ему  попадалось  не  так  уж  много  ягод  -  хорошо,  что  вообще
попадались, это подбодрило его. Он съел несколько штук и попытался уговорить
Лену съесть остальные, но она точно не видела протянуто