сходным утверждениям. Тайна его проказы была единственной  тайной,  с
которой он мог смириться, принять ее как факт. Она определяла его  ответ  на
все остальные правильно поставленные вопросы.
   Она заставляла его ковылять следом за Этиаран с таким видом, как будто он
был готов наброситься на нее сразу, как только представится возможность.
   Однако возникшая перед  ним  дилемма  все  же  была  в  некотором  смысле
полезна. Ее  непосредственное  присутствие  и  осязаемость  воздвигли  некое
подобие стены между ним и определенными страхами и действиями, пугавшими его
прежде. Отдельные воспоминания о насилии и крови не  возвращались  вновь.  И
гнев его, не подогреваемый  стыдом,  находился  сейчас  под  его  контролем,
представляя  собой  нечто  вроде  абстрактной  субстанции.  Он  не  побуждал
Кавинанта восстать против бескомпромиссного главенства Этиаран.
   В течение всего этого третьего дня ее прямая, неумолимая фигура  все  так
же выражала молчаливый приказ. Вверх и вниз по склонам, вдоль  узких  лощин,
вокруг непроходимых зарослей - она все влекла Кавинанта вперед  вопреки  его
мятущемуся разуму и сопротивляющейся плоти. Но как только наступил  полдень,
она внезапно остановилась и  огляделась  вокруг,  словно  услышала  какой-то
далекий испуганный крик. Ее неожиданное  волнение  озадачило  Кавинанта,  но
прежде чем он успел спросить ее, в чем дело, она мрачно двинулась дальше.
   Чуть позже все повторилось вновь.  На  этот  раз  Кавинант  заметил,  что
Этиаран нюхает воздух, словно ветер донес до нее какой-то страннодьявольский
запах. Он тоже принюхался, но ничего  не  почувствовал.  -  В  чем  дело?  -
спросил он. - Нас снова преследуют?
   Этиаран даже не взглянула на него.
   - Если бы здесь был Трелл, - рассеянно произнесла она, - возможно, он  бы
понял, почему Страна так неспокойна.
   И без дальнейших пояснений она вновь поспешно двинулась на север.
   В этот вечер они остановились раньше, чем обычно. День подходил к  концу,
когда Кавинант заметил, что Этиаран ищет какой-то знак в траве и листьях; но
при этом она никак не поясняла  свои  действия,  так  что  Кавинанту  ничего
больше не оставалось, как смотреть и  следовать  за  ней.  Потом  вдруг  без
всякого  предупреждения  она  резко  свернула  вправо,  и  они  оказались  в
неглубокой долине между двумя горами. Идти приходилось по  самому  ее  краю,
поскольку всю долину покрывали густые заросли кустарника;  пройдя  несколько
сот ярдов, они вышли к широкой густой рощице  на  северном  склоне.  Этиаран
сначала двигалась вдоль края рощицы, а затем внезапно скрылась в ней.
   Со смутным удивлением Кавинант приблизился к тому месту, где она исчезла.
Ему удалось разглядеть узкую ленту тропинки, ведущей в глубь рощи.  Пришлось
то и дело сворачивать в сторону, следуя по этой  тропинке,  петлявшей  среди
деревьев... Но пройдя футов двадцать, он вышел на открытое место, похожее на
комнату в гуще леса. Она освещалась  лучами,  проникавшими  сквозь  "стены",
образованные молодыми деревцами,  которые  стояли  тесными  рядами,  образуя
неправильный  прямоугольник;  легкий  ветерок  шелестел   их   листвой.   Их
переплетенные ветви и листья служили крепкой "крышей" для комнаты. Она  была
достаточно велика, чтобы в ней  могли  разместиться  для  отдыха  три-четыре
человека, и вдоль каждой из ее стен были сделаны насыпи из  травы  наподобие
кроватей. В одном углу стояло большое дерево с дуплом в  стволе,  в  которое
были  встроены  полки,  уставленные  деревянными  и  каменными  горшками   и
бутылями. Все вместе выглядело весьма приветливо и уютно.
   Пока Кавинант осматривался, Этиаран  опустила  свой  рюкзак  на  одну  из
травяных кроватей и коротко сказала:
   - Ну, вот мы и в веймите.
   Но, встретив недоуменный взгляд Кавинанта, вздохнула и  добавила:  -  Это
место отдыха путешественников. Здесь  найдется  еда,  питье  и  постель  для
каждого, кто идет этой дорогой.
   С этими словами она принялась исследовать содержимое полок,  и  Кавинанту
пришлось повременить с другими вопросами в надежде, что  позднее  она  будет
более расположена к разговору.  Но,  наблюдая  за  тем,  как  она  пополняет
запасами свой рюкзак и готовит ужин, он понял, что она, видимо,  никогда  не
будет расположена разговаривать с ним, а он был не в том  настроении,  чтобы
примириться с этим бойкотом. Поэтому, когда с едой было покончено и  Этиаран
приготовилась к ночлегу, Кавинант сказал со всей  мягкостью,  на  какую  был
способен:
   - Расскажите мне о подобных местах поподробнее. Быть может,  когда-нибудь
мне это пригодится.
   Некоторое время она лежала в сгущающихся сумерках молча, все  так  же  не
поворачивая к нему лица. Казалось, она набирается мужества, но  вот  наконец
послышался вздох:
   - Спрашивайте.
   - Много еще мест, подобных этому? - поспешил отозваться Кавинант.
   - Да. Их много по всей Стране.
   - Откуда? Кто их устраивает?
   - Это делается по указанию Лордов. Ревлстон  всего  один,  а  люди  живут
повсюду - и вот Лорды нашли способ помочь путешественникам, чтобы  облегчить
людям путь в Ревлстон и в другие места.
   - Ну, а кто же обслуживает их? Я вижу - здесь есть свежая еда.
   Этиаран снова вздохнула, словно разговор с Кавинантом был для нее  ужасно
тяжелым. Между тем ночь уже вступила в свои права:  Кавинант  различал  лишь
тень Этиаран, устало продолжавшей:
   - Среди отродий Демонмглы,  переживших  Запустение,  были  такие,  кто  с
благодарностью вспоминал Лорика Заткнувшего Вайлов. Они  стали  противниками
юр-вайлов и обратились к Лордам с просьбой доверить  им  какое-нибудь  дело,
как искупление за грехи их племени. Эти существа - вейнхимы - и поддерживают
порядок в веймитах: ухаживают за деревьями, приносят пищу и питье. Но  связи
между людьми и вейнхимами очень хрупкие, и вы не увидите ни одного  из  них.
Они несут эту службу, имея на то свои причины, а вовсе не из любви к  нам  -
выполняют  простые  поручения,  чтобы  возместить  хоть  частично   зло   их
могущественного учения.
   Тьма  вокруг  была  теперь  абсолютно  непроницаемой.  Несмотря  на  свое
раздражение, Кавинант почувствовал, что готов уснуть. Он  задал  еще  только
один вопрос:
   - Как вы нашли это место? У вас есть карта?
   - Карты нет. Веймит - это благо, которое принимает  каждый  странствующий
лишь  только  когда  сам  встречается  с  ним,  -  как  признак  здоровья  и
гостеприимства Страны. Их можно обнаружить  всегда,  когда  это  необходимо.
Вейнхимы оставляют знаки на прилегающей местности.
   Кавинанту показалось, что в  голосе  Этиаран,  напряженном  от  нежелания
говорить, он уловил ноту одобрения. Это напомнило ему о ее  постоянной  ноше
противоречий -  ее  чувство  собственной  слабости  перед  лицом  опасности,
угрожающей Стране, и ее стремление одновременно наказать и  спасти  его.  Но
вскоре он забыл обо всем этом, поскольку его  воображение  заполнили  образы
веймитов. Окутанный запахом  свежей  травы,  на  которой  лежал,  он  быстро
погрузился в сон.
   За ночь погода изменилась. В утреннем свете стали видны  тяжелые  облака,
которые принес с собой порывистый северный ветер,  и  Кавинант  встретил  их
мрачным взглядом из-под нахмуренных бровей.  Он  поднялся  прежде,  чем  его
окликнула Этиаран. Хотя сон его  в  безопасности  веймита  был  на  редкость
крепким, он чувствовал себя таким разбитым, словно всю ночь  боролся  сам  с
собой.
   Пока Этиаран готовила завтрак, Кавинант вытащил нож Триока, затем обыскал
полки и нашел миску для воды и маленькое зеркало.  Мыла  ему  обнаружить  не
удалось - вероятно, вейнхимы пользовались  тем  же  самым  чудесным  песком,
который он видел в доме Этиаран. Поэтому ему пришлось заставить себя бриться
без пены. Было странно ощущать в правой руке нож Триока, и он никак  не  мог
отделаться от мрачного опасения порезать себе горло.
   Чтобы набраться мужества, Кавинант стал  рассматривать  себя  в  зеркало.
Волосы его находились в страшном беспорядке: заросший  щетиной,  он  немного
смахивал  на  пророка.   Тонкие,   крепко   сжатые   губы   напоминали   рот
оракула-изваяния, а взгляд воспаленных глаз был твердым и упрямым.
   Единственное, чего не хватало для полноты картины, - это  легкой  примеси
ярости. Пробормотав про себя "Всему свое время", Кавинант  поднес  лезвие  к
лицу.
   К  его  удивлению,  оно  легко  заскользило  по  коже,  и,  чтобы  сбрить
бакенбарды, Кавинанту оказалось достаточно провести по ним ножом всего  лишь
один раз. Вся процедура бритья заняла совсем немного  времени,  и  при  этом
результаты оказались  весьма  удовлетворительными  -  по  крайней  мере,  по
контрасту с тем, что было раньше. Кроме того - и это было самое главное - он
не поранил себя. Издевательски кивнув собственному отражению, он убрал нож в
рюкзак и принялся за завтрак.
   Вскоре он и Этиаран были готовы покинуть веймит.  Она  подала  ему  знак,
чтобы он шел вперед; он повиновался, выйдя на тропинку и опередив Этиаран на
несколько шагов, затем остановился, чтобы посмотреть, что она делает.  Выйдя
из лесной "комнаты", Этиаран подняла  голову,  обратив  лицо  к  лиственному
потолку, и мягко сказала:
   - Мы приносим свою благодарность веймиту. Для нас большая честь  получить
этот дар, и, принимая его, мы оказываем честь дарителю. Мы уходим с миром.
   С этими словами она последовала за Кавинантом.
   Выйдя из рощи в открытую долину, они обнаружили, что  с  севера  по  небу
движутся скопления черных  туч.  Этиаран  напряженно  вглядывалась  в  небо,
принюхиваясь к воздуху; казалось, близость дождя встревожила  ее.  При  виде
такой ее реакции Кавинанту и самому стали  казаться  зловещими  эти  кипящие
грозовые облака, и когда Этиаран резко свернула  вниз,  возобновив  путь  на
север, он поспешил следом за ней с криком:
   - В чем дело?
   - Кругом зло да несчастье, - ответила  она.  -  Разве  вы  не  чувствуете
этого? Страна неспокойна.
   - Но что именно не так?
   - Не знаю, - пробормотала Этиаран так тихо, что Кавинант  едва  расслышал
ее. - В воздухе какая-то тень. И этот дождь... Ах, Страна! - Но что  плохого
в дожде? Разве у вас никогда не бывает дождя весной?
   - Только не с севера, - ответила Этиаран через плечо. - Весна приходит  в
Страну с юго-запада. Нет, этот дождь  двигается  прямо  с  Грейвин  Френдор.
Посох пещерника пробует силу - я чувствую это. Мы уже почти опоздали.  Ветер
поймал их в свои когти, и теперь каждый шаг давался  с  трудом  -  Кавинант,
согнувшись, шел за Этиаран, когда первые капли дождя упали ему на  лицо.  Он
спросил:
   - А что, этот посох действительно может воздействовать на погоду?
   - Старые Лорды не использовали  его  для  этой  цели  -  у  них  не  было
намерений применять по отношению к Стране насильственные меры. Но кто  может
сказать, что в состоянии сделать подобная сила?
   Вскоре гроза разразилась в полную мощь. Ветер сносил струи дождя на юг  с
такой стремительностью, что казалось - само небо хлестало водой по ним и  по
всему беззащитному живому. Вскоре склоны гор  полностью  пропитались  водой.
Ветер яростно набросился на деревья, рвал и раскидывал траву;  он  буквально
выдул с гор дневной свет, и  земля  погрузилась  в  доисторическую  тьму.  В
мгновение ока Этиаран и Кавинант вымокли  до  нитки,  задыхаясь  в  сплошном
потоке воды. Не сбиваться с пути им помогало лишь то, что они все время  шли
против яростных порывов ветра. Землю совершенно не стало видно; они ковыляли
вниз по неровным склонам, беспомощно блуждали в потоках  глубиной  по  пояс,
продирались напрямик сквозь  заросли  кустарника;  они  боролись  с  ветром,
словно это был жалящий поток,  испускаемый  неким  Лимбо,  какая-то  прорва,
безжалостно стремящаяся из никуда в никуда. И  все  же  Этиаран  шла  вперед
прямая, с бесстрашной решимостью, и страх  потерять  ее  из  виду  заставлял
Кавинанта ковылять следом за ней.
   Но силы быстро покидали его. Собрав остаток воли, он рванулся вперед так,
что заболели легкие, нагнал Этиаран, схватил ее за плечо и крикнул  прямо  в
ухо:
   - Стой! Нам надо остановиться!
   - Нет! - крикнула она  в  ответ.  -  Мы  и  так  опаздываем!  Я  не  могу
рисковать!
   Кавинант едва расслышал ее голос сквозь завывание  ветра.  Она  двинулась
было дальше, и он еще крепче сжал пальцы у нее на плече, выкрикивая:
   - У нас нет альтернативы! Мы погибнем!
   Ливень обрушился на них с новой силой;  на  мгновение  Кавинант  едва  не
выпустил Этиаран. Обхватив ее другой рукой, он приблизил  к  себе  ее  лицо,
заливаемое струями воды.
   - Нужно укрыться! - крикнул он. - Мы должны остановиться!
   Сквозь воду ее лицо было похоже на лицо утопленника.
   - Невозможно!  Нет  времени!  -  ответила  она  и,  внезапно  рванувшись,
вырвалась из его рук, уронив его на землю.  Прежде  чем  он  опомнился,  она
схватила его за правую руку и поволокла по траве и по грязи, как беспомощную
ношу, вопреки противодействию урагана. В ее отчаянном  порыве  было  столько
силы, что она протащила его несколько ярдов, прежде чем он смог  выпрямиться
и подняться на ноги.
   Как только он стал двигаться самостоятельно, Этиаран отпустила его руку и
устремилась вперед. С криком  "Мы  должны  остановиться,  черт  возьми!"  он
прыгнул на нее. Но она отскочила в сторону и, спотыкаясь, побежала прочь  от
него, навстречу урагану.
   Кавинант заковылял следом за ней. Несколько долгих мгновений он, скользя,
падая и передвигаясь на четвереньках, пытался дотянуться до ее  ускользающей
спины, в нетерпении схватить и остановить ее. Но словно какой-то  внутренний
источник питал ее, давал ей силу, делая неуловимой для Кавинанта; вскоре  он
прекратил свои попытки. Дождь тормозил его, словно он пытался бежать по  дну
глубокого ручья.
   Поскользнувшись, он поехал  на  животе  с  крутого  склона,  захлебываясь
грязью. Когда он смог поднять голову и протереть глаза от воды и  грязи,  то
увидел, что Этиаран исчезла во тьме урагана, словно боялась его,  страшилась
его прикосновения.
   С трудом поднявшись на ноги,  Кавинант  взревел,  обращаясь  к  неистовым
тучам:
   - Черта с два! Ничего у вас не выйдет!
   В этот миг, когда ярость  его  достигла  апогея,  огромная  белая  молния
сорвалась с неба и ударила в землю прямо возле него. Кавинант  почувствовал,
что она задела его левую руку.
   Разряд отбросил его вверх по склону горы, который  был  справа  от  него.
Несколько мгновений он лежал ошеломленный,  сознавая  лишь  силу  разряда  и
обжигающую боль в руке. Его обручальное кольцо, казалось, воспламенилось. Но
когда он немного пришел в себя, то не заметил никаких ран на руке,  и,  пока
он искал источник боли, та  постепенно  прошла.  Тряхнув  головой,  он  сел.
Поблизости не было никаких следов от удара молнии. Погруженный в оцепенение,
Кавинант чувствовал, что  что-то  изменилось,  но  не  мог  определить,  что
именно. Он с трудом поднялся на ноги и тут же  увидел  Этиаран,  лежавшую  в
двадцати ярдах впереди на склоне холма. Голова  его  все  еще  кружилась  от
ошеломления, но он осторожно двинулся к ней, сосредоточив  на  движении  все
свое внимание. Она лежала на спине, очевидно не раненая, и смотрела, как  он
приближается. Когда Кавинант подошел, она с удивлением спросила:
   - Что вы сделали?
   Звук ее голоса помог ему вернуть самообладание. Он смог произнести вполне
членораздельно:
   - Я? Ничего.
   Этиаран медленно  поднялась.  Стоя  перед  Кавинантом,  она  мрачно  и  с
сомнением взглянула на него и сказала:
   - Нам что-то помогло. Видите, ураган затих. И ветер переменился теперь он
дует как положено. Грейвин  Френдор  теперь  не  угрожает  нам.  Благодарите
Страну, Неверящий, если это действительно не ваша заслуга.
   - Разумеется, не моя, - пробормотал  Кавинант.  -  Я  не  умею  управлять
погодой. - В его голосе не было грубости. Он  удивился  своей  неспособности
самому обнаружить, что же изменилось вокруг. То, что сказала  Этиаран,  было
очевидно. Ветер переменился, его сила значительно уменьшилась. Дождь шел так
же  беспрестанно,  но  без  прежней  ярости:  теперь  это  был  всего   лишь
основательный весенний дождь.
   Кавинант  снова  тряхнул  головой.  Он  чувствовал  себя   до   странного
неспособным что-либо понять. Но когда Этиаран мягко спросила:
   - Ну, что, идем дальше?  -  Он  услышал  в  ее  голосе  нотку  невольного
уважения. Казалось, она все же думала, что ураган  стих  благодаря  ему.  Он
оцепенело пробормотал:
   - Разумеется, - и снова пошел следом за Этиаран.
   Весь остаток дня шел тот же чистый дождь. Кавинанта не  покидало  чувство
умственной заторможенности, и единственными внешними факторами, проникавшими
в его сознание, были сырость и холод. Большая часть дня миновала  незаметно,
как один долгий рывок сквозь промозглость и холод.  К  вечеру  Кавинант  уже
настолько пришел в себя, что смог обрадоваться, когда  Этиаран  нашла  новый
веймит, и пока его одежда сушилась возле жара гравия, он тщательно  осмотрел
себя на предмет скрытых травм. Все случившееся по-прежнему удивляло его.  Он
не мог отделаться от странного  ощущения,  что  та  сила,  которая  укротила
ураган, необъяснимо изменила и его самого.
   Утро следующего дня было ясным и торжествующим, и путники покинули веймит
рано на рассвете вновь наступившей весны. После напряжения  предыдущего  дня
Кавинант чувствовал острую настороженность к этой ликующей свежести  воздуха
и сверканию росы на траве, к блеску вереска и пьянящему аромату  драгоценных
ягод. Страна поразила его своей красотой, словно  он  никогда  не  видел  ее
прежде. Ее реальность, жизненность была до странного доступна его  чувствам.
Он чувствовал, что может видеть,  как  весна  циркулирует  внутри  деревьев,
травы и цветов; слышать возбуждение  в  птичьих  голосах,  обонять  свежесть
бутонов и почек и чистоту воздуха.
   Потом Этиаран внезапно остановилась  и  осмотрелась.  Когда  она  втянула
носом воздух, черты ее исказила гримаса отвращения  и  тревоги.  Она  повела
головой, словно пытаясь засечь источник угрозы.
   Кавинант последовал ее примеру, и тотчас его охватила дрожь  предчувствия
опасности. Он почувствовал, что в воздухе на самом деле что-то не то, что-то
фальшивое. Этого не было в непосредственной близости - запах деревьев, травы
и цветов, благоухающих после дождя, были такими, какими им положено быть, но
это примешивалось к ним, как нечто  тревожное,  неуместное,  неестественное.
Кавинант  инстинктивно  понял,  что  это   был   запах   болезни   -   запах
преднамеренного зла.
   Спустя мгновение ветер переменился и запах  исчез.  Но  эта  примесь  зла
обострила все чувства Кавинанта; контраст усилил впечатление того,  что  все
окружавшее  его  было  реальным.  Сделав  интуитивное  усилие,  он   осознал
перемену, произошедшую внутри него. Каким-то образом, совершенно ошеломившим
Кавинанта, чувства его перешли в новое качество. Он смотрел на траву, вдыхал
ее свежесть - и видел ее зелень, ее бьющую ключом  жизнь,  ее  уместность  в
окружающем мире. Переведя взгляд на росшую  поблизости  алианту,  он  ощутил
исходящее от нее такое чувство силы и здоровья, которое потрясло его.
   Мысли его  закружились,  смешались,  затем  внезапно  прояснились  вокруг
образа здоровья.  Он  видел  здоровье,  чувствовал  по  запаху  естественную
пригодность к жизнеспособности, ощущал истинную роскошь  и  изобилие  весны.
Здоровье было очень ярко и живо вокруг него, как если бы  дух  жизни  Страны
стал осязаемым воплощением. Это было похоже на то, как если бы он попал  без
всякого предупреждения в  абсолютно  иную  вселенную.  Даже  Этиаран  -  она
смотрела на его восторг с озадаченным удивлением  -  была  окружена  ореолом
явного здоровья, хотя ее жизнь  осложнялась  тревогами,  усталостью,  болью,
необходимостью принимать решения.
   - Черт возьми, - подумал про себя Кавинант. - Неужели ореол проказы столь
же очевиден для нее? Тогда почему она не понимает? -  Он  отвернулся  от  ее
взгляда, обдумывая способ, как