е.., для
тебя... Тогда меня поддерживала лишь мысль о том, что ты должен вернуться. И
я не дрогнула, нет! Но если мне снова придется остаться без тебя, я этого не
вынесу. Я заслужила... Я... Я не переживу этого еще раз... Таиться ото всех,
прокрадываться по ночам, точно я виновата, точно стыжусь чего-то... Нет!
   - Это не повторится, - вздохнул Кавенант. Сейчас  в  ее  старческом  лице
явственно проступили черты Елены,  прекрасной,  но  потерянной  навсегда,  и
воспоминание о ней пронзило его сердце острой болью. - Пока  я  участвую  во
всем этом... Я никуда не уйду без тебя.
   Она,  казалось,  изо  всего  сказанного  услышала  только  слово  "пока".
Страдание исказило ее лицо, она спросила:
   - А потом ты должен будешь уйти?
   - Да. - Каждое слово давалось ему с трудом  из-за  подживающих  ранок  на
губах, которые в любую минуту могли разорваться. -  Я  не  принадлежу  этому
миру.
   Она отшатнулась, тяжело дыша, точно он  ударил  ее.  Взгляд  ее  блуждал,
дыхание прерывалось, когда она воскликнула:
   - Опять! Я не могу.., не могу... Ох, Этиаран, мать моя! Я люблю его.  Без
сожаления я отдала бы за него свою жизнь. В молодости я мечтала, как  и  ты,
учиться в Лосраате и добиться такого успеха, чтобы ты  могла  сказать:  "Моя
жизнь прожита не зря". Да, я хотела,  чтобы  ты  гордилась  мной.  И  еще  я
мечтала выйти замуж за Лорда... -  Неожиданно  она  обеими  руками  ухватила
Кавенанта за отвороты куртки и притянула к себе,  впившись  взглядом  в  его
лицо. - Томас Кавенант, ты женишься на мне?
   Он в ужасе отпрянул.
   Но эта мысль чрезвычайно взволновала ее.
   - Давай поженимся! О дорогой мой, это вернет меня к жизни, тогда я  смогу
вынести любую беду. Мы  не  будем  просить  разрешения  у  старейшин...  Они
знают... Я не раз говорила им, что хочу этого. Я знаю, в чем состоит  обряд,
и научу тебя. Мы соединим наши жизни, а Великан будет свидетелем.  -  Прежде
чем Кавенант смог ответить, она торопливо продолжала:
   - О Неверящий! Я родила тебе дочь.
   Ты посылал ко мне ранихинов, и  я  ездила  на  них  верхом.  Я  ждала!  Я
доказала, как сильно люблю тебя. Любимый, давай поженимся. Не отказывай мне.
   Ситуация была  совершенно  нелепой,  ему  захотелось  съежиться,  втянуть
голову в плечи, исчезнуть. Боль пронзила сердце, захотелось оттолкнуть Лену,
повернуться и уйти. Какая-то часть его вопила: "Ты - старая  сумасшедшая!  Я
никогда не любил тебя! Я любил твою дочь!" - но он сдержался.
   Втянув голову в плечи и внезапно  охрипнув,  точно  оскорбительный  ответ
душил его, он сжал руки Лены и оторвал от своей куртки. И поднес пальцы к ее
лицу.
   - Посмотри на мои руки! - с раздражением выкрикнул он. - Посмотри на  мои
пальцы! - Она дико, не понимая, взглянула на него. - Они не просто  холодные
как лед - они больны, они ничего не чувствуют. У меня страшная болезнь.
   - Ты ничего не говорил об этом, - растерянно произнесла она.
   - Не правда, говорил. Это проказа! Она здесь, никуда не делась, видишь ты
ее или нет? Ты тоже можешь заразиться, просто если будешь рядом со  мной.  А
уж если бы мы поженились... А дети?  Женятся  ведь  для  того,  чтобы  иметь
детей, правда? - Ему все труднее было сдерживать свое  раздражение.  -  Дети
даже более восприимчивы, им легче заразиться. Детям и.., и старикам. Пройдет
время, и я  исчезну  из  Страны.  Ты  больше  никогда  не  увидишь  меня,  и
единственное, что  я  совершенно  точно  оставлю  тебе,  это  проказу.  Фоул
позаботится о том, чтобы это произошло.  Кончится  тем,  что  я  заражу  всю
Страну.
   - Кавенант, дорогой... - пролепетала Лена, точно не слыша. - Умоляю тебя,
не отказывай мне. - Ее глаза наполнились слезами. - Взгляни  -  я  слабая  и
беспомощная. У меня нет ничего - ни умений, ни мужества, чтобы защититься. Я
отдала... Пожалуйста, Томас Кавенант... - И прежде чем он успел удержать ее,
она упала на колени. - Умоляю...  Не  позорь  меня  в  глазах  людей,  среди
которых я живу.
   Ярость, с которой он сопротивлялся, ничего не  значила  для  Лены  -  она
просто не замечала ее. Он грубым рывком поднял ее на ноги,  точно  собираясь
сломать   ей   спину,   но   тут   же   осторожно   поддержал,    со    всей
доброжелательностью,  на  которую  был  способен.  Он  ни  на  мгновение  не
усомнился, что держит в руках доказательство того, что именно он - а не Лорд
Фоул! - в ответе за все беды, поразившие Страну.  То,  о  чем  она  просила,
помешало бы ему...
   Он знал, что Мореход наблюдает за ними. Но даже если бы позади  стояли  и
Триок, и Морэм, и Баннор, даже если бы жива была  Этиаран,  мать  Лены,  его
ответ был бы точно таким же.
   - Нет, Лена, - как можно мягче сказал  он.  -  Я  не  люблю  тебя  так...
Вернее, я люблю тебя не так, как нужно для того, чтобы пожениться.  Это  был
бы обман. Ты прекрасна.., прекрасна... Кто-нибудь  другой  был  бы  счастлив
услышать от тебя такие слова. Но я Неверящий, понимаешь?  Я  не  просто  так
пришел сюда, у меня есть для этого причина.  -  Болезненно  скривив  раненые
губы, он попытался изобразить улыбку. - Берек Полурукий не может жениться на
своей Королеве.
   Он был отвратителен сам себе. Если бы он пообещал жениться  на  ней,  это
было бы ложью, но и эти его слова тоже были ложью, и  даже  более  скверной.
Какими бы словами он ни пытался ее утешить, он лгал.
   Однако, как только до нее дошел  смысл  последних  слов,  она  заморгала,
стряхивая слезы, выражение замешательства исчезло с ее  лица.  Губы  тронула
легкая улыбка.
   - Значит, я твоя Королева, Неверящий? - удивленно спросила она.
   Кавенант грубо притянул ее к себе, чтобы она не увидела его лица.
   - Конечно. - Он с трудом выдавливал из себя слова, точно они застревали в
горле. - Никто больше тебя не заслуживает этого.
   Некоторое время он продолжал держать ее,  не  зная,  что  еще  она  может
сделать, но Лена сама вырвалась из его объятий. Лукаво взглянув на него - он
мгновенно вспомнил, какой она была в юности! - она произнесла:
   - Давай расскажем об этом Великану.
   Можно было подумать, что она собирается сообщить о чем-то большем, чем...
- он даже не знал, как это назвать... - чем что-то вроде помолвки наверное.
   Рука об руку они поднялись из оврага и направились к Мореходу. Кавенант с
удивлением обнаружил, что обычно спокойное  лицо  Великана  мокро  от  слез,
которые ледяными бусинами застывали в жесткой  бороде.  Он  сидел,  обхватив
руками колени.
   - Мореход, я так счастлива! Почему ты плачешь? - удивленно спросила Лена.
   Великан вытер лицо и улыбнулся ей с необыкновенной нежностью.
   - Ты слишком прекрасна, моя Королева, - мягко сказал он. - Я  преклоняюсь
перед тобой.
   Она вспыхнула от удовольствия.  В  одно  мгновение  ее  лицо  удивительно
помолодело, глаза радостно засияли.
   Потом воспоминание о чем-то тенью скользнуло по ее лицу.
   - Простите меня,  я  такая  невнимательная!  -  воскликнула  она.  -  Вы,
наверное, голодны? Сейчас, сейчас я вас накормлю.
   Легко  двигаясь,  точно  разом  сбросила  несколько  десятков  лет,   она
спустилась в овраг и стала рыться в мешке Морехода, где лежали припасы.
   Великан посмотрел на холодное небо, потом перевел  взгляд  на  измученное
лицо Кавенанта. Его глубоко сидящие глаза вспыхнули, и Кавенанту показалось,
что Мореход видит его насквозь. Тем же мягким тоном, каким он разговаривал с
Леной, Великан спросил:
   - Теперь ты веришь в то, что Страна существует на самом деле?
   - Я - Неверящий. Я не изменился.
   - Не веришь?
   - Я стараюсь... - Кавенант пожал плечами. - Моя цель -  уничтожить  Лорда
Фоула, Презирающего. Разве этого недостаточно?
   - О, для меня -  достаточно!  -  с  неожиданной  страстностью  воскликнул
Мореход. - Мне больше ничего не надо. Но для тебя вряд ли.  То,  во  что  ты
веришь... Скажи, ты веришь во что-нибудь? В чем состоит твоя вера?
   - Не знаю.
   Мореход снова поглядел вверх. Уловить выражение его глаз было трудно,  но
улыбка казалась печальной, почти безнадежной.
   - Вот почему я боюсь.
   Кавенант кивнул, словно соглашаясь. Совершенно точно он знал только  одно
- если бы сейчас, в эту самую минуту, перед ним возник Лорд Фоул, он,  Томас
Кавенант Неверящий, прокаженный, голыми руками попытался бы  вырвать  сердце
из его груди.
   Все, что ему требовалось, - это  узнать,  как  использовать  дикую  магию
Белого Золота.
   На этот, самый важный вопрос он пока не находил ответа.
   Ни после еды, которую для них с Мореходом  приготовила  Лена,  ни  позже,
когда лежал рядом с огненными  камнями,  пока  угасал  серый  день.  Наконец
наступила сырая сумрачная Ночь, и вместе с ней пришел конец терпению.
   Шагая вслед за Мореходом на восток, он  чувствовал,  что  ни  на  шаг  не
приблизился к решению своей проблемы,  не  понял  ничего,  кроме  того,  что
резкий ветер издевается над ним, зная, как важны для него свет  и  тепло.  А
потом все это вылетело у него из головы, он лишь  брел  и  брел  в  темноте,
спотыкаясь и падая.
   Поход был для него труден. В темноте он не  мог  разглядеть,  куда  нужно
ставить ногу, спотыкался и падал,  набивая  синяки  о  равнодушную  землю  и
скалы. Пот замерзал на лице, одежда задубела и местами тоже покрылась льдом.
И все же он упрямо продолжал идти вслед за Мореходом,  и  единственным,  что
придавало ему сил, была твердая, непоколебимая решимость. Временами он  даже
был почти благодарен судьбе за то, что она лишила его ноги чувствительности.
   Он потерял также ощущение времени и пространства; он измерял  время  лишь
по тому, когда наступал следующий привал и из темноты  протягивалась  ладонь
Морехода, на которой лежала алианта. В конце концов он перестал сдирать иней
со щек, лба и бороды, и вскоре тот покрывал лицо,  точно  маска  -  Кавенант
словно сам превратился в одно из творений зимы. Продолжать идти за Мореходом
- больше сейчас его ничего не волновало.
   Когда незадолго до рассвета Великан в конце концов остановился,  Кавенант
просто рухнул в снег и тут же провалился в сон.
   Позднее Мореход разбудил  его,  чтобы  позавтракать.  Лена  спала  рядом,
съежившись от холода. Ее губы приобрели синеватый оттенок, время от  времени
она вздрагивала, дыхание было прерывистым, лицо сильно  осунулось.  Казалось
она постарела на глазах. Кавенант осторожно разбудил ее  и  заставил  поесть
горячего. Постепенно ее губы приобрели  обычный  цвет.  Потом,  несмотря  на
протесты, он снова уложил ее на одеяла и прилег рядом, дожидаясь,  пока  она
уснет.
   Чуть погодя он поднялся и снова поел. Мореход не отдыхал уже  по  крайней
мере трое суток. Поэтому Кавенант сказал резко:
   - Я разбужу тебя, когда мне понадобится отдых.
   Взяв горшок с гравием, он отправился на поиски укромного местечка, откуда
мог бы наблюдать за тем, что происходило вокруг. Усевшись, он приготовился к
долгому бодрствованию. Однако, когда дневной свет  начал  медленно  убывать,
точно кровь в израненном теле, он незаметно для себя заснул.
   Очнувшись поздно вечером, он обнаружил, что Мореход сидит рядом,  а  Лена
невдалеке  готовит  еду.  Выругавшись  про  себя,   он   резко   выпрямился,
оглядываясь.  Однако,  похоже,  все  обошлось.  Его  спутники  нисколько  не
пострадали от того, что он, черт побери, оказался не на  высоте.  Мореход  с
улыбкой посмотрел на него и сказал:
   - Не тревожься, с нами все в порядке. Я так устал,  что  проспал  полдня.
Чуть севернее недавно пробежал олень, следы  еще  совсем  свежие.  Олень  не
остался бы здесь, если бы поблизости шатались твари Фоула.
   Кавенант благодарно кивнул.
   - Мореход, знал бы ты, как мне надоело быть  таким  чертовски  слабым,  -
пробормотал он.
   Но этой ночью он неожиданно обнаружил, что ему лете  идти.  Руки  и  ноги
по-прежнему ничего не чувствовали, но сил как будто прибавилось. К тому  же,
по мере того как они уходили все дальше, холмы становились  ровнее,  поэтому
идти стало гораздо легче.
   Однако изменение местности создало новую проблему. Они были теперь меньше
защищены от ледяного ветра и оказались полностью во власти зимы Лорда Фоула.
Было так холодно, что одежда промерзала насквозь, почти не сохраняя тепло, и
временами Кавенанту казалось, что у него содрана вся кожа.
   И все же  к  концу  очередного  перехода  у  него  оставалось  достаточно
энергии, чтобы первому встать на стражу. Великан разбил лагерь  в  небольшой
лощине на склоне низкого холма; и  поев.  Мореход  и  Лена  легли  спать,  а
Кавенант  примостился  под  замерзшим  кустом  можжевельника,  укрывшись  за
гребнем  холма.  Отсюда  он  изредка  поглядывал  на  своих  спутников.  Они
безмятежно спали - точно не сомневались в том, что могут положиться на него.
Он твердо решил, что ни за что не подведет их снова.
   Но трудность была не только в том, чтобы  не  заснуть  -  он  вообще  был
плохой  дозорный.  Болезнь  распространилась  и  на  органы  чувств   -   он
недостаточно хорошо видел, слышал и различал запахи. Из-за этого тревога  ни
на мгновение не покидала его, он боялся не заметить опасности.
   И он не ошибся.
   Хотя Кавенант на этот раз не заснул и было  уже  светло,  он  не  заметил
ничего, пока не оказалось слишком поздно. Нападение произошло с той стороны,
откуда дул ветер.
   Он только что  обошел  вершину  холма,  оглядел  лощину,  где  спали  его
спутники, и вернулся, чтобы снова  усесться  под  хлипким  прикрытием  куста
можжевельника  -  и  только  тут  наконец  почувствовал  опасность.   Что-то
угрожающее  почудилось  ему  в  завывании  ветра;  в  воздухе  над   лощиной
сгустилось непонятное напряжение. В следующее мгновение  на  снегу  рядом  с
Мореходом и Леной как из-под земли выросли темные фигуры, а  когда  Кавенант
метнулся, чтобы предупредить своих спутников, на него самого напали.
   Внизу Мореход стоял на коленях, расшвыривая по сторонам напавших на  него
смуглых людей. С гневным гортанным криком отбивалась  Лена,  но  с  ней  они
справились быстро, придавив. И  прежде  чем  Кавенант  сумел  прийти  ей  на
помощь, кто-то ударил его сзади, и он рухнул головой в снег. Чьи-то лапы тут
же обхватили его так, что его  собственные  руки  оказались  зажаты,  как  в
капкане. Он вырывался из всех сил, но  тот,  кто  удерживал  его,  был  явно
сильнее. Потом спокойный, почти равнодушный голос произнес ему в самое ухо:
   - Прекрати или я сломаю  тебе  шею.  Ощущение  собственной  беспомощности
привело Кавенанта в ярость.
   - Тогда ломай, - задыхаясь, сказал он. - Только отпусти ее.
   Он  кивнул  в  сторону  Лены,  которая  все  еще  бешено  сопротивлялась,
вскрикивая каждый раз, когда убеждалась в бесполезности собственных усилий.
   - Мореход! - хрипло закричал Кавенант.  И  замер,  ошеломленный.  Великан
больше не сражался. Нападавшие стояли сзади, а он сидел, не  двигаясь  и  не
сводя мрачного взгляда с того, кто продолжал удерживать Кавенанта.
   Потом Мореход заговорил. Спокойно, но с  заметной  угрозой  в  голосе  он
произнес:
   - Отпусти его. - Однако видя,  что  руки,  вцепившиеся  в  Кавенанта,  не
ослабили своей хватки, продолжал:
   - Камень и море! Ты пожалеешь, если причинишь ему хоть малейший вред.  Ты
что, не узнаешь меня? А ее? Это же Лена, дочь Этиаран.
   - Великаны умерли, - все так  же  бесстрастно  произнес  голос  над  ухом
Кавенанта. - В живых остались только Великаны - Опустошители.
   - Отпустите меня! - закричала Лена. -  Взгляните  на  него,  вы,  глупцы!
Мелинкурион абафа! Это, по-вашему. Опустошитель?
   Тот, кто держал Кавенанта, не обратил на ее слова никакого внимания.
   -  Мы  видели...  Я  видел,  что  натворили  Опустошители  в  Коеркри.  Я
специально ездил туда, чтобы взглянуть на это.
   Тень мелькнула в глазах Великана,  но  голос  его  не  дрожал,  когда  он
произнес:
   - В таком случае можешь не доверять мне, но взгляни на  того,  кто  перед
тобой. Он - Томас Кавенант.
   Сильные руки рывком развернули Кавенанта. Он  оказался  лицом  к  лицу  с
невысоким плотным мужчиной с сумрачным взглядом и властным выражением  лица.
Тот был легко одет - в короткий бархатистый  плащ,  -  точно  не  чувствовал
холода. За эти годы он тоже изменился. Брови поседели и  заметно  выделялись
на смуглой коже; седина появилась и в волосах, и  глубокие  морщины  -  дань
времени - прорезали щеки и сбегали от углов рта. Но все  же  Кавенант  сразу
узнал его.
   Это был Баннор, Страж Крови.

Глава 9

Тайное убежище рейменов

   Вид его ошеломил Кавенанта.
   Гибкие смуглые люди, одетые  в  светло-серые  или  белые  плащи,  подошли
ближе, точно желая убедиться, что он и в самом  деле  тот,  чье  имя  назвал
Мореход. Кто-то произнес взволнованно:
   - У него кольцо. Кавенант не знал никого из них.
   - Но Морам сказал...
   Но Морэм сказал: "Мы потеряли всех Стражей Крови!"
   - Юр-Лорд Кавенант. - Баннор склонил голову в легком  поклоне.  -  Прости
мою ошибку. Ты хорошо замаскировался.
   - Замаскировался?
   Кавенант никак не мог понять, о чем говорит  Баннор.  Из  головы  не  шли
слова Морэма - он говорил с такой болью и искренностью!
   - Куртка жителя подкаменья. Сандалии.  Великан  в  качестве  спутника.  -
Взгляд Баннора бесстрастно замер на лице Кавенанта. - К тому же от тебя  так
и несет болезнью. Не изменилось лишь одно - выражение твоего лица. Благодаря
ему я и смог узнать тебя.
   - Узнать? - спросил Кавенант. - Почему ты не с Лордами?
   - Наша клятва была нарушена. Мы больше не служим Лордам.
   Эти слова прозвучали для Кавенанта полнейшей бессмыслицей,  он  никак  не
мог понять, что стояло за ними.  Говорил  об  этом  Морэм  или  нет?  Колени
задрожали, точно сама земля перевернулась под его ногами. БОЛЬШЕ  НЕ  СЛУЖИМ
ЛОРДАМ, тупо повторил он про себя. Однако смысл  этих  слов  по-прежнему  не
доходил до него.
   В этот момент Лена стала вырываться из удерживающих ее рук.
   - Отпустите меня! - тяжело дыша, неистово  закричала  она.  -  Не  смейте
прикасаться к нему!
   Кавенант с трудом оторвался от своих мыслей.
   - Отпусти ее, - сказал он Баннору. - Ты что, не понял, кто она?
   - Великан сказал правду?
   - Что? Он что?.. - Кавенант был потрясен таким недоверием. - Она  -  мать
Высокого Лорда Елены! - с негодованием воскликнул он. - Прикажи им отпустить
ее.
   Баннор посмотрел на Лену и холодно произнес:
   - Лорды что-то говорили о ней.  Похоже,  им  оказалось  не  под  силу  ее
исцелить. - Он пожал плечами. - Им многое оказалось не под силу.
   Он сделал знак своим спутникам. Оказавшись  на  свободе,  Лена  мгновенно
очутилась  рядом  с  Кавенантом.  Откуда-то  из  складок  своего  плаща  она
выхватила нож и замахала им перед лицом Баннора.
   - Если ты причинишь  ему  хоть  малейший  вред,  -  закричала  она,  -  я
разделаюсь с тобой, старик!
   Брови Стража Крови удивленно взметнулись вверх. Кавенант схватил Лену  за
руку, но не хватило сил ее утихомирить.
   - Лена, - только и смог пробормотать он,  взглядом  попросив  подошедшего
Морехода о помощи. - Лена...
   - Ах, моя Королева, - мягко сказал Великан, -  вспомни  -  ты  же  давала
Клятву Мира.
   - Мир! - воскликнула Лена.  -  С  ними  говори  о  мире!  Они  напали  на
Неверящего.
   - И все же они нам не враги. Они - реймены. Она недоверчиво посмотрела на
него:
   - Реймены? Служители ранихинов?
   Кавенант  не  меньше  нее  был  поражен  услышанным.  Реймены?  До  этого
мгновения он был уверен, что нападавшие тоже были  Стражами  Крови.  Реймены
всегда тайно ненавидели Стражей Крови, потому что  ранихины  часто  гибли  в
сражениях, под седлами Стражей Крови. Реймены и Стражи  Крови  вместе?  Нет,
мир, по-видимому, и вправду  перевернулся.  Все,  все,  в  чем  Кавенант  не
сомневался, на поверку оказывалось  совсем  другим;  если  же  ему  говорили
правду, волосы у него на голове становились дыбом.
   - Да, - ответил Мореход на вопрос Лены. Теперь Кавенант  сам  видел,  что
это и вправду были  реймены.  Восемь  человек,  мужчины  и  женщины,  стояли
вокруг.  Худые,  ловкие  люди,  с  энергичными