боко  вздохнул,  вздрагивая  от  боли,  и
сказал:
   - Спасибо тебе, друг мой. Это - благодатный, очищающий огонь. Ты совершил
нечто, подобное кааморе.
   Ничего не ответив, Кавенант бросил  нож  и  принялся  отмывать  дрожащие,
окровавленные руки в ледяной воде Мифили. Ярость нарастала в его душе, и ему
все труднее было ее сдерживать.
   Позднее, когда раненым была оказана помощь, Слен и старейшины приготовили
всем еду. Сидя на очищенной площади, люди ели вкусное тушеное мясо с хлебом,
сыр и сушеные фрукты. Лена подносила Кавенанту еду,  точно  служанка,  а  он
сидел с угрюмым видом, опустив глаза;  он  не  хотел  отвлекаться  от  своих
мыслей. Он ел все, что ему предлагали, не  замечая  вкуса.  Ему  нужна  была
ПИЩА, чтобы осуществить свое намерение.
   После еды Триок высказал ряд предложений о защите подкаменья.  Он  послал
разведчиков  на  Равнины,  предполагая,  что  вряд  ли  это  нападение  было
последним;  вызвал  добровольцев,  согласившихся  отправиться   в   соседние
подкаменья, чтобы рассказать о появлении разрушителей домов; и потом наконец
предоставил слово Кавенанту.
   Йорквин и Квайррел сидели по обеим сторонам от Триока. Прежде чем начать,
Кавенант взглянул  на  Морехода,  стоящего  за  их  спинами.  Сейчас  вместо
изодранной куртки на Великане был плащ без рукавов из овечьей шкуры. Он  был
ему маловат - не сходился на груди, прикрывая лишь плечи и спину, и  походил
на жилет. Кавенант кивнул в ответ на немой вопрос Триока, и тот произнес:
   - Ладно, давайте перейдем к делу. - И добавил с иронией:
   - Мы уже достаточно отдохнули. Друзья мои, здесь  с  нами  юр-Лорд  Томас
Кавенант, Неверящий и Носящий Белое Золото. К хорошему или к дурному,  мы  с
Великаном вызвали его в Страну. Все вы знаете, что  произошло  в  Стране  за
сорок семь лет, которые прошли с того далекого дня, когда Неверящий  впервые
пришел в подкаменье Мифиль, спустившись со  Смотровой  Площадки  Кевина.  Вы
видите, что по виду он похож на Берека Полурукого  и  носит  талисман  дикой
магии, способной разрушить мир. Все вы слышали древнюю песнь:

   И одним словом истины или предательства
   Он спасет или проклянет землю -
   Он, здравомыслящий и безумный,
   Страстный и равнодушный,
   Потерянный и вновь обретенный.

   Сейчас он среди нас - и все пророчества о нем могут  исполниться.  Друзья
мои, добро, даже если на нем  лежит  печать  болезни  и  неудач,  может  еще
исправить свои ошибки; только предательству нет прощения. Я не знаю, что  мы
принесли Стране, вызвав Неверящего, - жизнь или смерть. Но многие  достойные
люди возлагают свои надежды именно на него. Учителя Лосраата  видели  добрые
предзнаменования, связанные с именем Томаса Кавенанта.  Высокий  Лорд  Морэм
по-прежнему доверяет ему. Каждый из нас должен сам выбирать, чему верить,  а
чему нет. Для меня лично доверие Высокого Лорда решает все.
   "Предзнаменования,  черт  возьми!"  -   подумал   Кавенант.   Насилие   и
предательство - больше пока он ничего  не  сделал.  Почувствовав,  что  Лена
хочет что-то сказать, он резко вскочил, опережая ее.
   - Тамаранта, и Протхолл, и Морэм, и кто  знает,  сколько  еще  других,  -
отрывисто заговорил он, - думали, что я избран Создателем  или  еще  кем-то,
кто взял на себя его обязанности. Утешайтесь этим, если можете.  Это  просто
другой способ сделать свой выбор. Идея сама  по  себе  не  так  уж  безумна.
Создатели  -  самые  беспомощные  люди.  Они  вынуждены  делать  свое  дело,
используя даже такие тупые и бесполезные орудия, как я. Поверьте мне,  легче
просто сжечь мир дотла, вернуть его к состоянию младенчества  -  по  крайней
мере, тогда мертвый пепел очистит его. Может быть, именно это  я  и  сделаю.
Что еще могу я?..
   Он остановился, осознав, что опять углубился в вопросы, которые  касались
только его. Он уже достаточно говорил им о том, что не верит в существование
Страны, что для него она - лишь иллюзия. Сейчас  в  этом  не  было  никакого
смысла. Сейчас он должен был рассматривать только то, что имело значение для
них, а для этого следовало отставить в  сторону  проблемы,  волновавшие  его
самого.
   - Кто-нибудь из вас заметил разрыв в облаках..,  недавно..,  может  быть,
пару ночей назад? Триок замер.
   - Да, мы его видели, - резко ответил он.
   - А луну вы видели сквозь него?
   - Да, было полнолуние.
   - Она не казалась темной, как прежде, правда? Она стала бледной!
   Кавенант говорил так горячо, что ранка на губе треснула и  струйка  крови
потекла по подбородку. Машинально он вытер кровь, думая только о  своем.  Не
обращая внимания на недоуменные взгляды, он продолжал:
   - Ничего. Это неважно. Послушайте. Я объясню вам, что нужно делать.
   Он попытался поймать взгляд Триока, но тот смотрел  в  землю,  точно  вид
Кавенанта причинял ему боль.
   - Ты должен найти способ сообщить Морэму о том,  что  я  здесь,  -  хмуро
произнес Кавенант.
   У Триока отвисла челюсть. Потом  он  резко  выпрямился,  точно  собираясь
броситься на Кавенанта. Заметив это. Мореход подошел к ним поближе.
   - Юр-Лорд, ты понимаешь, о чем просишь? - произнес он. -  До  Ревелстоуна
триста с лишним лиг. Даже Великан в лучшие времена не смог бы добраться туда
быстрее чем за пятнадцать дней.
   - Равнины так и кишат тварями Фоула! -  рявкнул  Триок.  -  Даже  сильный
отряд, доберется до владения Ми-филь в Черную  не  меньше  чем  за  двадцать
дней, потому что ему придется все время сражаться и прятаться.  А  дальше...
На Центральных Равнинах... Там рыщут свирепые орды Серого Убийцы. Вся Страна
от Анделейна до Последних Холмов под их владычеством. Даже если  бы  у  меня
было двадцать тысяч воинов, я не смог бы пробиться к реке Соулсиз ни за сто,
ни за тысячу дней!
   - Будь я  проклят...  -  начал  было  Кавенант,  но  Квайррел  решительно
перебила его:
   - Кроме того, мы не можем призвать на  помощь  ранихинов.  Тварям  Серого
Убийцы очень нравится их мясо. Любой ранихин, который отважился бы прийти на
наш зов, был бы пойман и сожран.
   - Какая разница? - взорвался Кавенант. -  Здесь  все  невозможно,  но  мы
должны сделать даже невозможное, иначе потом  будет  слишком  поздно.  Морэм
ДОЛЖЕН узнать об этом.
   - Зачем? - Теперь Триок внимательно вглядывался в лицо Кавенанта,  словно
пытаясь разглядеть за его воинственностью неискренность.
   У того и в самом деле язык не поворачивался  признаться,  что  Морэм  уже
вызывал его в Страну, а он отклонил этот вызов. Такое признание оскорбило бы
жителей подкаменья. Вместо этого он ответил:
   - Потому что это изменит многое. Если он узнает, где я... Если он узнает,
что я задумал... Это многое изменит. Он будет знать, что ему делать.
   - Чем это ему поможет? Ревелстоун осажден армией,  с  которой  невозможно
бороться. Высокий Лорд Морэм и остальные - узники в Замке Лордов.  Мы  и  то
менее беспомощны, чем они.
   - Триок, ты очень ошибаешься, если думаешь, что Морэм беспомощен.
   - Неверящий прав, - вмешался Мореход.  -  Сын  Вариоля  -  человек  очень
могущественный. Многое из  того,  что  нам  кажется  невозможным,  для  него
доступно.
   Некоторое время Триок молча  разглядывал  свои  руки,  а  потом  согласно
кивнул:
   - Это понятно. Конечно, на то он и Высокий Лорд. Но я все же не знаю, как
это сделать. Я не Великан и не владею Белым Золотом, поэтому мои возможности
ограничены.
   - У тебя есть жезл из ломиллиалора, - раздраженно сказал Кавенант. -  Эти
жезлы созданы как раз для связи. Триок проворчал:
   - Я уже объяснял тебе, что очень мало знаю. Меня не  обучали  в  Лосраате
тому, как передавать сообщения.
   - Тогда научись, черт возьми! Никто не говорит, что это легко. Научись!
   Кавенант понимал, что не справедлив по отношению к Триоку, но у них  было
мало времени.
   Горько  Триок  смотрел  на  Кавенанта,  его  руки  дрожали  от  гнева   и
беспомощности. Но потом Квайррел что-то прошептала ему на ухо, и  его  глаза
радостно вспыхнули.
   - Может быть, я сумею. -  Он  старался  взять  себя  в  руки  и  говорить
спокойно. - Говорят... - Он хрипло сглотнул.  -  Говорят,  один  из  Вольных
Учеников живет в горах между Южными Равнинами и Смертельной Бездной. Слухи о
нем ходят уже много лет. Никто точно не знает, чем он  занимается.  Говорят,
что он пытается проникнуть в душу Меленкурион Скайвейр.., что он живет очень
высоко в горах, потому что изучает язык ветра. Если он и вправду там... Если
его удастся найти... Возможно, он смог бы лучше использовать Высокое Дерево.
- Возбужденный шепот пронесся  среди  собравшихся  при  этих  словах.  Триок
глубоко вздохнул. - Я попытаюсь. - В его голосе зазвучали иронические нотки.
- Если даже от этого не будет никакого  толка,  я,  по  крайней  мере,  буду
уверен, что сделал все, что мог... Неверящий, какое сообщение нужно передать
Высокому Лорду Морэму и Совету в Ревелстоуне?
   Кавенант отвернулся и поднял лицо к  свинцовому  небу.  Пошел  снег,  его
легкие хлопья относило ветром. Некоторое время сквозь эту снежную круговерть
Кавенант смотрел на подкаменье. Вопрос Триока был очень  важен,  он  понимал
это. И он боялся - боялся, что его ответ может им показаться безумным. Но не
безумны  ли  его  планы?  Заколебавшись,  он  перевел  взгляд   на   жителей
подкаменья,  надеясь  снова  обрести  мужество.  Потом  уклончиво   спросил,
обращаясь к Мореходу:
   - Мореход, что случилось с Великанами?
   - Что-что?
   - Расскажи мне, что случилось с  Великанами.  Хмурый,  испытующий  взгляд
Кавенанта смутил Морехода.
   - Ах, юр-Лорд, стоит ли сейчас говорить об этом? Эта  длинная  история  -
давай отложим ее до другого раза. У нас и так хватает забот.
   - Расскажи! - настаивал Кавенант. - Черт возьми, Мореход!  Я  хочу  знать
все! Мне нужно... Я должен знать все, что проклятый Фоул натворил...
   Ровным голосом Триок перебил его:
   - Великаны вернулись к себе на родину за Солнцерождающим Морем.
   Лживость этого заявления была настолько очевидна, что Кавенант  уставился
на Триока, открыв от изумления рот; жители подкаменья  также  во  все  глаза
недоуменно смотрели на своего предводителя.  Однако  Триок  не  дрогнул  под
этими ошеломленными взглядами. Твердым голосом он сказал, стараясь  погасить
гнев, поднимающийся в душе Кавенанта:
   - Все мы давали Клятву Мира. Не проси нас подкармливать  твою  ненависть.
Страна не станет разжигать низменные страсти.
   - И это все, что я услышал в ответ на свой вопрос! - возмутился Кавенант.
- Ты не  понимаешь!  Я  ничего  не  знаю,  ничего.  Все  какими-то  кусками,
разрозненно... Этого недостаточно.
   - Нашего врага ненавистью не победить, - серьезно, почти печально ответил
Триок. - Я знаю. В моем сердце больше нет ненависти.
   - Черт возьми, Триок, не надо поучать меня! И не надо меня мучить -  я  и
без того чуть живой. Я слишком болен,  чтобы  быть  смиренным  или  хотя  бы
спокойным, и не собираюсь просто так взять и положить  голову  на  плаху.  Я
намерен сражаться.
   - Почему? - спросил Триок. - -За что именно ты хочешь сражаться?
   - Ты что, глухой? Или только слепой?  -  Кавенант  крепко  стиснул  руки,
схватившись за грудь и изо всех сил  стараясь  сдерживаться.  -  Я  ненавижу
Фоула. Я не могу стоять в стороне...
   - Нет. Я не слепой и не глухой. Я  понимаю,  что  ты  намерен  сражаться.
Только не понимаю - за что? Мне кажется, в твоем  собственном  мире  хватает
проблем, которые можно решить с помощью ненависти. Но сейчас ты в Стране. За
что ты будешь сражаться здесь?
   "О дьявол! - внутренне взорвался Кавенант. - Что ты ко мне  пристал?"  Но
вопрос Триока вернул его к своим собственным проблемам. Он мог бы  ответить:
я ненавижу Фоула за то, что он творит со Страной. Но этот ответ выглядел  бы
так, как будто сам он уходит от ответственности за происходящее в Стране,  а
он не собирался отрицать, что уже вынес себе приговор. Он был  слишком  зол,
чтобы просто отговориться. Дрогнувшим голосом он сказал:
   - Я собираюсь сделать это для себя.  Тогда  я  смогу,  по  крайней  мере,
поверить в себя, прежде чем окончательно сойду с ума.
   На это Триок  не  нашелся,  что  ответить.  После  долгой  паузы  Мореход
спросил:
   - Друг мой, что именно ты собираешься предпринять? Снег шел все  сильнее.
Снежинки плясали перед глазами  Кавенанта,  у  которого  от  напряжения  уже
раскалывалась голова. Но он не собирался, просто не мог отступать.
   - Есть только один хороший ответ на этот вопрос, - сказал он, стараясь не
встречаться с Мореходом взглядом. - Учитывая, что мы имеем дело с таким, как
Фоул.
   - Какой ответ?
   - Я собираюсь навестить Фоула в его Яслях. Возгласы удивления  пронеслись
по рядам жителей подкаменья, но он не обращал на них внимания. Он напряженно
ждал, что ответит Мореход.
   - Ты знаешь, как  использовать  твое  Белое  Золото?  Кавенант  произнес,
постаравшись вложить в ответ всю свою убежденность:
   - Нет, но я найду способ.
   И он в самом деле верил, что это так; верил,  что  для  этого  достаточно
бушевавшей в его душе ненависти. Ее Фоул не сможет вырвать из его сердца, не
сможет загасить - а значит, не сможет и заставить уклониться  от  цели.  Он,
Томас Кавенант, прокаженный, был единственным в  Стране  человеком,  имеющим
нравственный опыт, необходимый для выполнения этой  задачи.  Глядя  прямо  в
лица Триока и Морехода, он сказал:
   - Вы можете либо помогать мне, либо нет.
   Триок не отвел своего взгляда.
   - Я не буду помогать тебе в этом. Я обещаю сделать  все,  чтобы  передать
сообщение Лорду Морэму, но я  не  буду  принимать  участие  ни  в  чем,  что
способно нарушить данную мной Клятву Мира.
   - Это - дикая магия, Триок,  -  сказал  Мореход  таким  тоном,  точно  он
защищал Кавенанта. - Дикая магия, которая способна разрушить мир. Ты знаешь,
о чем поется в песне. Белое Золото превыше всех Клятв.
   - И все же я хочу остаться верен тому, что обещал. Если бы не  Клятва,  я
убил бы Неверящего еще сорок  семь  лет  назад.  Смирись  с  моим  решением,
юр-Лорд, и будь доволен.
   Великан сказал мягко:
   - Ты  достоин  Страны,  которой  служишь,  друг  мой.  -  Повернувшись  к
Кавенанту, он продолжал:
   - Юр-Лорд, позволь мне  присоединиться  к  тебе.  Я  -  Великан,  я  могу
оказаться полезен. И я... Я хотел  бы  сойтись  в  рукопашной  с  Душегубом,
который сумел так.., так устрашить моих соплеменников. Мне  не  привыкать  к
опасности. И я знаю,  что  бывают  обстоятельства,  когда  остается  одно  -
ненависть. Возьми меня с собой.
   Прежде чем Кавенант успел ответить, Лена вскочила на ноги.
   - Возьми и меня тоже! - взволнованно воскликнула она.
   - Лена! - запротестовал Триок, но она не обратила на него внимания.
   - Я хочу быть с тобой. Я так долго ждала! Я постараюсь... Я буду достойна
тебя. Я - мать Высокого Лорда, я скакала верхом на ранихинах.  Я  молодая  и
сильная. Я хочу быть с тобой! Позволь мне, Томас Кавенант.
   Ветер гудел между домами, наметая снег. Снегопад - это хорошо, он спрячет
следы... Тихо, как будто обращаясь к самому себе, Кавенант сказал, сдерживая
волнение:
   - Давайте собираться. Я намерен уплатить свои долги.

Глава 7

Сообщение в Ревелстоун

   Хотя вся душа Триока  протестовала  против  участия  Лены  в  походе,  он
распорядился, чтобы несколько человек  помогли  собраться  Кавенанту  и  его
спутникам. Это испытание было, наверное, самым трудным  за  всю  его  жизнь.
Выдержка, позволившая Кавенанту сорок семь лет назад уцелеть, не  шла  ни  в
какое сравнение с той, которую он проявлял сейчас. То,  ради  чего  Кавенант
снова оказался в Стране, утратило для него все свое значение. Желание  Лены,
дочери Этиаран,  присоединиться  к  Неверящему,  обратило  все  долгие  годы
преданности Триока в прах и обесценило его щедрую любовь к ней.
   И все же он не мог остановить ее - хотя сделать это было в его власти. Он
был одним из старейшин подкаменья, где существовала старинная традиция -  не
только браки, но и дальние поездки  должны  были  получать  одобрение  Круга
старейшин.  Кроме  того,  он   был   признанным   руководителем   защитников
подкаменья. Он мог просто приказать Лене остаться дома,  и  если  бы  доводы
были достаточно вескими, все жители подкаменья встали бы на ее пути.
   А веские доводы были. Лена была старой и слегка не в своем уме. Она могла
помешать выполнению того, что задумал Кавенант; она даже  могла  подвергнуть
его жизнь опасности, как это  произошло  совсем  недавно,  во  время  защиты
подкаменья. Не говоря уже о том, какую угрозу представляло  путешествие  для
ее собственной жизни. И она полностью  оказывалась  во  власти  Кавенанта  -
человека, который однажды уже нанес  ей  такой  удар,  от  которого  она  не
оправилась до сих пор. А он, Триок, сын Тулера... Он любил ее всю жизнь.
   Тем не менее он отдал соответствующие распоряжения. Любовь к Лене  всегда
лишала его возможности контролировать ее. Однажды он  был  готов  ради  Лены
нарушить свою Клятву Мира, зато на протяжении всех последующих лет он именно
ради нее оставался верен своей Клятве. Он  сделал  все  от  него  зависящее,
чтобы ее дочь выросла, не зная стыда  и  оскорблений.  Он  заплатил  слишком
большую цену за эту любовь, чтобы сейчас вот так просто взять и перечеркнуть
ее.
   Поняв, что ничего изменить нельзя, он до некоторой степени успокоился.  В
глубине души он был убежден, что если и  существовала  какая-то  надежда  на
спасение Страны, то она связана с Томасом Кавенантом.  Единственное,  о  чем
Триок сожалел, - это о том, что сам он не мог  присоединиться  к  Кавенанту,
чтобы в пути заботиться о Лене. Он должен был выполнить то, за  что  взялся.
Стиснув зубы, борясь с тоской, он утешал себя,  что,  по  крайней  мере,  на
Морехода он точно может положиться.
   Заметив его взгляд. Великан подошел к нему и сказал:
   - Не беспокойся, друг мой. Ты знаешь, что я неплохой  товарищ.  Я  сделаю
для них обоих все, что смогу.
   - Очень прошу тебя, будь все время начеку. Те глаза, которые  следили  за
нами на Смотровой Площадке Кевина, все еще открыты. Сегодняшняя  победа  над
тварями ничего не решает.
   Подумав, Мореход произнес:
   - Если это так, тогда начеку должен быть прежде  всего  ты.  Ты  понесешь
Высокое Дерево через Южные Равнины. Триок пожал плечами:
   - Что Высокое Дерево, что Белое Золото... Все мы должны быть осторожны. Я
не могу никого послать с вами.
   Великан кивнул и сказал:
   - Я бы отказался, даже если бы ты предложил. Для тебя важен  каждый  меч.
Горы, в которых ты будешь разыскивать этого Вольного Ученика, далеко, и тебе
не раз придется сражаться.
   - Я пойду только с Квайррел и Йорквином, - произнес Триок и, заметив, что
Мореход собирается возражать, тут же продолжил:
   - Я должен идти быстро, а с большим  отрядом  это  невозможно.  И  нашему
подкаменью сейчас угрожает величайшая опасность. Ведь мы впервые вступили  в
открытый бой с тварями. Теперь мы  не  просто  горстка  скитающихся  воинов,
которые прячутся в опустевших домах. Мы сумели защитить  свое  подкаменье  -
вот в  чем  наша  главная  победа.  Однако  враги  тоже  понимают  это.  Они
непременно вернутся сюда и даже в большем  количестве,  чтобы  отомстить  за
разгромленную банду. Нет, горный брат, - он мрачно покачал головой,  -  все,
кто может держать в руках  оружие,  останутся  здесь,  чтобы  отстоять  нашу
победу... Чтобы врагам не удалось стереть подкаменье Мифиль с лица земли, не
оставив ни одного целого дома.
   Мореход вздохнул:
   - Я слышу тебя. Ах, Триок... Сейчас и в самом деле тяжелые  времена.  Мне
будет спокойнее, когда мой друг Морэм, сын Вариоля, получит сообщение о том,
что мы собираемся сделать.
   - Ты уверен, что мне это удастся?
   - Если ты не сможешь, то кто? Ты - отважный и опытный человек, ты отлично
знаешь и равнины, и горы, и тварей. Ты отдаешь себе отчет  в  том,  что  это
нужно сделать, хотя влечет тебя совсем в другую  сторону.  Но  ты  понимаешь
также, что одними желаниями сердца  руководствоваться  нельзя,  иначе  можн