Большими шагами  он  прошел  по  длинному  коридору,  освещенному  светом
факелов, поднялся по винтовой лестнице и  оказался  перед  входом  в  Палату
Совета, предназначенную только для Лордов. Задержавшись, он  подождал,  пока
Лорд Аматин поднимется по  ступенькам  и  присоединится  к  нему.  Глаза  ее
покраснели,  а  губы  были  горестно  сжаты.  Морэму  захотелось  немедленно
рассказать ей о  том  решении,  которое  он  принял,  но  его  остановил  ее
измученный вид. Если он и впрямь собирался поделиться  с  остальными  своими
тайными мыслями, следовало сначала подготовить почву для этого.  Спокойно  и
сочувственно улыбнувшись Аматин, он открыл перед ней дверь и вошел следом.
   В высоком круглом зале Палаты посредине стоял  стол  Лордов,  к  которому
сейчас  по  ступенькам  спускались  Аматин  и  Морэм.  Он   находился   ниже
расположенных ярусами  галерей  и  освещался  четырьмя  яркими  факелами  из
лиллианрилла, укрепленными в стенах под галереями и рядом с большой чашей  с
гравием, помещенной в углублении, сделанном в полу Палаты, рядом  со  столом
Лордов. Сам стол имел форму широкой буквы "С", выемка в нем была обращена  в
сторону входа. Вдоль внешнего края стола стояли каменные кресла для Лордов и
их особых гостей, повернутые так, чтобы сидящие в них оказались лицом к чаше
с гравием. Во главе стола кресло с возвышающейся над другими спинкой ожидало
Высокого Лорда.
   Рядом с чашей с гравием стоял небольшой каменный стол, в  центр  которого
до половины лезвия был воткнут короткий серебряный меч - крилл Лорда Лорика.
Он находился здесь с тех пор, как семь лет  назад  его  воткнул  в  каменную
плиту стола Томас Кавенант. За все эти годы Лорды не нашли способа  вытащить
его из камня. Стол был поставлен в зале  Палаты  Совета,  чтобы  любой,  кто
пожелал бы попытаться вытащить его, свободно мог сделать это. Однако  с  тех
пор с мечом не произошло  никаких  изменений,  если  не  считать  того,  как
выглядел теперь большой белый самоцветный камень, вделанный в его рукоять.
   Когда Морэм и Каллиндрил семь лет назад вернулись из Смертельной  Бездны,
они обнаружили, что камень утратил блеск - умер. Тот жаркий  огонь,  который
пробудило в нем прикосновение Кавенанта, погас.  Меч  возвышался  на  видном
месте зала как свидетельство неспособности  Лордов  -  несмотря  на  все  их
тяжкие усилия - овладеть могущественными силами. Эта  мысль  в  который  раз
больно кольнула Морэма, когда он прошел мимо, но он постарался  отогнать  ее
прочь.
   Ему не нужно было оглядываться,  чтобы  понять,  кто  собрался  в  Палате
Совета. Совершенная акустика зала доносила  до  его  ушей  не  только  общий
ровный шум многих голосов, но и отдельные высказывания, как бы тихо  они  ни
произносились. В первом ряду галереи, над  креслами  Лордов  и  позади  них,
сидели   хафты   Армии   Лордов,   занимая   места,   в   прежние    времена
предназначавшиеся  для   Стражей   Крови.   Над   креслом   Высокого   Лорда
расположились два Хранителя Замка Лордов -  гравелингас  Торм  и  хайербренд
Бориллар, а рядом с ними сидел вомарк Квен. На одном из ярусов заняли  места
Учителя Лосраата; на  их  лицах  заметна  была  усталость  после  долгого  и
утомительного пути из  Ревелвуда,  но  они  слишком  серьезно  относились  к
выполнению своих обязанностей,  чтобы  пропустить  Совет.  Тем  более  после
печального известия о гибели настволья. Рядом с ними находились едва  ли  не
все хайербренды Замка Лордов, в сердцах которых гибель замечательного дерева
отозвалась особенно острой болью.
   Подойдя к своему креслу,  Морэм  опустился  в  него  не  сразу.  Провожая
взглядом Аматин, направлявшуюся к своему месту справа  от  него,  он  ощутил
внезапную острую боль в сердце при взгляде на  кресло,  которое  должен  был
занимать Каллиндрил. Точно тени, перед его  внутренним  взором  промелькнули
все те, кто до него занимал кресло Высокого Лорда:
   Вариоль, Протхолл, Осондрея, Елена - из  Новых  Лордов,  Кевин,  Лорик  и
Деймон - из Старых. Их мужество и величие вызывали в нем чувство смирения  -
он понимал, какой незначительной фигурой по сравнению с ними был сам и какой
непомерно большой груз взвалил на свои  плечи.  Страна  находилась  на  краю
гибели, а он не обладал ни способностью предвидения Вариоля, ни аскетической
стойкостью Протхолла, ни суровой непреклонностью Осондреи,  ни  страстностью
Елены; да и сам Совет Лордов был слабее любого из тех, которыми  располагали
и Кевин, и Лорик, и Деймон, и  Берек  Хатфью,  Лорд-Основатель;  и  что  он,
Морэм, мог противопоставить такому Совету? Но все же он понимал,  что  никто
из ныне здравствующих Лордов не мог бы занять его место. Аматин  недоставало
физической выносливости; Тревор постоянно сомневался в том,  что  он  вообще
достоин называться Лордом;  Лория  разрывалась  между  любовью  к  Стране  и
желанием защитить, уберечь от бедствий свою собственную семью.  Морэм  знал,
что она уже не раз находилась на грани  того,  чтобы  обратиться  к  нему  с
просьбой освободить ее от обязанностей Лорда -  временами  больше  всего  ей
хотелось  покинуть  Ревелстоун  и  вместе  со  своими  дочерьми  укрыться  у
родственников, которые жили в горах на западе.
   С уходом Каллиндрила Высокий Лорд стал еще более одинок, чем был  до  сих
пор.
   С усилием оторвавшись от  этих  мучительных  мыслей  и  воспоминаний,  он
опустился в свое кресло. Собираясь с духом, он в  задумчивости  ждал,  когда
появятся Тревор и Лория. Но вот наконец широкие резные двери главного  входа
распахнулись, пропуская Лордов,  сопровождающих  Старшего  Учителя  Лосраата
Коримини. Тот двигался медленно, с трудом, как будто гибель Ревелвуда лишила
его последнего запаса  жизненных  сил  и  старость,  воспользовавшись  этим,
завладела им;
   Лория  и  Тревор  поддерживали  его  с  обеих  сторон.  Они  помогли  ему
опуститься в кресло рядом с Аматин и только после этого направились к  своим
местам.
   Как только они уселись, в Палате  сразу  же  стало  тише;  все  разговоры
смолкли, лишь слышно было шарканье, когда сидящие устраивались поудобнее  на
своих местах; потом в теплом свете факелов  все  смолкло.  Морэм  не  слышал
ничего, кроме звуков сдерживаемого  дыхания.  Он  поднял  голову  и  оглядел
собравшихся за столом и на галереях. Все  взоры  были  устремлены  на  него.
Почувствовав, как деревенеет от волнения тело,  он  положил  на  стол  перед
собой посох и встал.
   -  Друзья  мои,  -  сдержанно  произнес  он,  -  мы  приветствуем   всех,
собравшихся здесь сегодня. Я - Морэм, сын Вариоля, Высокий  Лорд,  избранный
Советом. Все вы знаете о том, какие ужасные проблемы  возникли  перед  нами.
Необходимо сделать все возможное, чтобы с ними  справиться.  Но  прежде  мне
хотелось бы поприветствовать Учителей Лосраата.  Коримини,  Старший  Учитель
Лосраата, мы надеемся, что вы и все ваши люди будете  чувствовать  себя  как
дома в Замке Лордов. Вы сделали огромное дело  -  сохранили  и  доставили  в
Ревелстоун огромную сокровищницу знаний, накопленных  в  Ревелвуде.  Чем  мы
можем выразить огромное уважение и  признательность,  которые  испытываем  к
вам?
   С трудом  Коримини  поднялся  на  ноги,  точно  собираясь  приветствовать
Высокого Лорда. Однако взгляд его рассеянно блуждал  по  сторонам,  и  стало
ясно, что мысли его далеко.
   - Фаер... - начал он дрожащим голосом. - Фаер просила меня извиниться  за
то, что ее муж, Каллиндрил, не смог прийти на Совет.
   Пока он говорил, смятение, казалось,  все  больше  спутывало  его  мысли.
Возникло впечатление, будто он забыл, что именно собирался сказать.  Могучая
сила знания, так долго защищавшая от воздействия возраста, похоже,  покинула
его. Постояв в растерянности, он медленно опустился, шепча что-то  себе  под
нос и оглядываясь вокруг бессмысленным взглядом человека, внезапно забывшего
язык, на котором говорил. Наконец он нашел нужное слово:
   - Ревелвуд...
   Снова и снова он повторял его, точно пытаясь осознать, что за ним  стоит.
В конце концов он заплакал.
   Глаза Морэма тоже  обожгло  слезами.  Быстрым  жестом  он  направил  двух
Учителей Лосраата помочь Коримини. Те подняли старика и почти понесли его по
ступеням к высокой деревянной двери.
   - Найдите для него тихое место и позовите на помощь Целителей,  -  хрипло
произнес Морэм. - Он служил Стране мужественно, преданно, мудро и так долго,
как никто из ныне живущих.
   Сразу же Лорды и все остальные,  собравшиеся  в  Совете,  встали;  каждый
прижал правую руку к сердцу, а потом  простер  ладонь  в  сторону  Коримини,
приветствуя его и отдавая ему таким образом честь.
   - Хей, Коримини!  -  дружно  воскликнули  они.  -  Хей,  Старший  Учитель
Лосраата! Мир тебе!
   Коримини и те, кто поддерживал его,  покинули  Палату,  и  высокие  двери
затворились за ними. Печаль была на всех лицах, когда  люди  усаживались  на
свои места; скорбь читалась и во взглядах Лордов,  устремленных  на  Морэма.
Наконец Лория огорченно сказала:
   - Это дурное предзнаменование. Морэм ответил сурово:
   - В тяжкие времена все предзнаменования дурные. Зло  захватывает  Страну.
Именно поэтому мы. Лорды, и собрались здесь. Страна нуждается в  нас  именно
тогда, когда ей плохо.
   Не глядя Морэму в глаза, Аматин ответила:
   - Если таково наше предназначение, тогда мы плохо выполняем его. - Боль и
гнев, звучавшие в ее голосе, придали словам оттенок вызова. Она  не  сводила
глаз со своих ладоней, которые с такой силой прижимала к поверхности  стола,
точно пыталась вдавить их в  него.  -  Каллиндрил  -  единственный  из  всех
Лордов, кто поднялся на защиту Ревелвуда. Он погиб вместо меня!
   - Нет! - ответил Высокий Лорд. Принятое решение требовало на время забыть
обо всем остальном, но оставить без внимания слова Аматин он не мог. -  Нет,
Лорд Аматин. Ты не должна взваливать на свои плечи ответственность за смерть
Каллиндрила. Он сам сделал свой выбор. Убедившись, что  твое  присутствие  в
Ревелвуде бесполезно с точки зрения его защиты, ты сообщила об этом  Совету.
Совет согласился с твоим мнением и направил в  Ревелвуд  вместо  тебя  Лорда
Каллиндрила. Хочу напомнить также, что Совет принял еще  одно  решение:  те,
кто способен защищать Страну, не должны принимать  участия  в  бессмысленном
сражении за Ревелвуд, которое, вне  всякого  сомнения,  должно  было  дорого
обойтись  и  вряд  ли  что-либо  дало.  Настволье,  где  находился  Лосраат,
создавалось не для войны, защитить его было  невозможно.  Совет  решил,  что
ради Страны мы должны не распылять свои силы, а собрать все их здесь,  чтобы
использовать как можно лучше. Выбор Каллиндрила... -  На  мгновение  суровая
выдержка изменила Морэму. - Лорд Каллиндрил, муж  Фаер,  выбрал  иной  путь.
Твоей вины тут нет.
   Заметив по ее глазам, что она не согласна с ним, он торопливо  продолжил,
стремясь опередить ее:
   - Далее, говорю вам, спасение Страны  -  не  вопрос  нашей  мудрости  или
глупости; оно не зависит от способа, которым мы защищаем ее. Мы не  боги,  и
мы не всесильны, поэтому окончательная судьба Страны зависит не от  нас.  Мы
ответственны только за преданность и чистоту нашего служения  ей.  Если  все
свои силы и всю свою мудрость мы отдаем защите  Страны,  ни  один  голос  не
сможет выступить против нас с обвинениями. Жизнь или смерть, добро или  зло,
победа или гибель - от  нас  не  требуется  давать  ответ  на  эти  загадки.
Предоставим Создателю решать судьбу своего творения.
   Горящий взгляд Аматин, казалось, хотел проникнуть  в  самую  глубину  его
сердца, найти в нем скрытое ото всех, потаенное место.
   - Значит, Каллиндрил был не прав? Пойдя на смерть, он поступил не  "самым
мудрым" образом, так?
   То, что она не понимала его, причиняло Морэму острую боль, и  он  ответил
ей так:
   - Ты не слышишь меня. Лорд Аматин. Я любил Каллиндрила,  мужа  Фаер,  как
брата. Я не могу обвинять его.
   - Ты - Высокий Лорд. Что твоя мудрость подсказывает тебе?
   -  Я  -  Высокий  Лорд,  -  просто  подтвердил  Морэм.  -  Моя   мудрость
подсказывает мне, что мы не можем тратить время на обвинения.
   Внезапно в разговор вступила Лория:
   - А если легендарный  Создатель,  которого  никто  не  видел,  вообще  не
существует? Или его творение не желает слушаться его?
   - Тогда кто может упрекнуть нас? Самое главное,  чтобы  наша  собственная
жизнь была прожита не зря. Если мы честно и на  пределе  своих  возможностей
служим Стране, чего еще можем мы требовать от себя?
   - Победы, Высокий Лорд, - ответил Тревор. - Если мы  потерпим  поражение,
сама Страна будет нам упреком. Она превратится в пустыню. Мы - последние, на
кого она может рассчитывать.
   Это был удар не в бровь,  а  в  глаз,  и  сила  его  сразила  Морэма.  Он
почувствовал, что его мужество тает. Может быть, и вправду гибель лучше, чем
Осквернение? Криво усмехнувшись, он сказал:
   - Последние, Лорд Тревор? Нет. В  горах  еще  живы  харучаи.  В  каком-то
смысле Сила Жизни более доступна им, чем любому Лорду. Живы еще и реймены, и
ранихины. Живы люди на Северных и Южных Равнинах.  Живы  многие  из  Вольных
Учеников. И Сирол Вейлвуд, Защитник Леса, тоже пока не исчез с лица земли. А
где-то за Солнцерождающим Морем, там, где скитались Великаны в поисках своей
далекой родины - да, там живы еще элохимы и бхратхайры, о которых  поется  в
песнях Великанов. Они будут продолжать борьбу, даже если Лорд  Фоул  одержит
победу здесь.
   - Но Страна, Высокий Лорд! Страна погибнет! Презирающий  разрушит  ее  от
края до края.
   - Именем Семи! - с силой воскликнул Морэм.  -  Нет!  Пока  хоть  в  одном
сердце живы будут вера и любовь!
   Огонь его глаз проник в самую душу Тревора, и тот, не выдержав, отступил.
Тогда Морэм повернулся к Лории, но тут  же  отвел  взгляд,  почувствовав,  в
какой степени она охвачена затмевающим все страхом за дочерей.  Взглянув  на
Аматин, он с облегчением обнаружил, что ее гнев пошел на убыль. Она смотрела
на него с надеждой, ощутив в нем что-то, чего ей самой так недоставало.
   - Высокий Лорд, - мягко  произнесла  она,  -  ты  нашел  способ  избежать
гибели?
   Эта неожиданная поддержка заставила его внутренне сжаться.
   - Да, способ существует. - Подняв голову, он обращался  теперь  ко  всем,
кто присутствовал на Совете.  -  Друзья  мои,  Сатансфист-Опустошитель  сжег
Ревелвуд. Теперь Тротгард в его руках. Вскоре он начнет наступление на  нас,
до осады, несомненно, остались считанные дни. Мы не можем больше мешкать.  -
Золотые точки в его глазах ярко вспыхнули, когда он решительно  закончил.  -
Мы должны попытаться вызвать Неверящего.
   Ответом ему было полное и ошеломленное молчание. Морэм  чувствовал  волны
удивления, тревоги и страха,  хлынувшие  на  него  с  галерей.  Вомарк  Квен
протестующе ударил кулаком по перилам перед  собой,  но  промолчал.  Наконец
Лория нашла в себе силы произнести:
   - Это невозможно. Посох Закона утрачен, мы не можем вызвать Неверящего. -
Ее спокойный голос смягчил резкость сказанных слов.
   Морэм ждал, напряженно следя за реакцией остальных Лордов.  После  долгой
паузы Тревор нерешительно сказал:
   - Но ведь Закон Смерти разрушен...
   - Если Посох тоже разрушен, - быстро добавила Аматин, - тогда,  возможно,
та сила, ключом к которой он был, теперь освободилась и находится  где-то  в
Стране. Может быть, она доступна и нам.
   - Мы обязательно должны предпринять эту попытку,  -  сказал  Морэм.  -  К
хорошему или к дурному, но судьба Неверящего неразрывно  связана  с  судьбой
Страны. Находясь вне нее, он не может защитить Страну.
   - Но не может и разрушить ее! - резко отозвался Квен.  Прежде  чем  Морэм
успел ответить, поднялся на ноги Хранитель Замка Лордов Бориллар.
   - Неверящий спасет Страну, - убежденно произнес он.
   - Твоя уверенность ни на чем не основана! - тут же  возмущенно  отозвался
Квен.
   - Он спасет, да,  -  как  будто  сам  слегка  удивленный  своей  странной
убежденностью,  настойчиво  продолжал  Бориллар.  Семь  лет  назад,  впервые
повстречавшись с Кавенантом, он был совсем еще молодым хайербрендом, даже не
мечтавшим о том, чтобы занять должность Хранителя  Замка  Лордов.  Тогда  он
остро ощущал свою неопытность и был полон почтительности - факт, чрезвычайно
забавлявший его друга, тоже Хранителя Замка, Торма. - Когда я  встретился  с
Неверящим, я  был  молод  и  застенчив...  -  Услышав  это  признание,  Торм
насмешливо улыбнулся - получалось, будто  сейчас  Бориллар  не  был  уже  ни
молод, ни застенчив. - Юр-Лорд Кавенант отнесся ко мне по-доброму.
   Покраснев от смущения, он сел. Однако никто,  за  исключением  Торма,  не
улыбался, да и у того вовсе не было желания посмеяться над  Борилларом;  его
улыбка  выражала  лишь   дружеское   расположение.   Неожиданная   страстная
убежденность Бориллара, казалось, подействовала на собравшихся точно  упрек.
Когда Лория снова заговорила, тон ее заметно изменился. Не сводя испытующего
взгляда с молодого Хранителя, она спросила:
   - Как мы можем вызвать Неверящего? Морэм в  некоторой  растерянности,  но
все же с благодарностью кивнул Бориллару и ответил, обращаясь к Лордам:
   - Я попытаюсь это сделать. Если мои силы иссякнут, помогите мне.
   Не произнося ни слова. Лорды кивнули. Оглядев еще раз собравшихся,  Морэм
сел, склонил голову и открыл свой разум для проникновения в  него  остальных
Лордов.
   Поступая  так,  он  шел  на  большой  риск.  Слияние  разумов  было   ему
необходимо, чтобы в трудный момент  пополнить  запас  сил,  поддержать  его,
когда собственные силы начнут иссякать. Но в то же  время  оно  должно  было
проходить так, чтобы кое-что в нем оставалось недоступным Тревору,  Лории  и
Аматин - кое-что, связанное с его тайной.  Некоторая  область  его  сознания
должна была оставаться закрытой для них, а на  это  тоже  требовались  силы.
Кроме того, они наверняка смогли бы почувствовать, что он  скрывает  от  них
что-то.
   И все же он верил в слияние разумов. Изо  всех  тайных  умений,  которыми
владели Новые Лорды, только это принадлежало исключительно им; все остальное
было наследием Старых  Лордов.  Здоровье,  мужество,  мудрость  всех  Лордов
сплавлялись при этом процессе воедино, образуя такую могучую  силу,  которая
способна была творить чудеса.
   Морэм чувствовал, как их силы вливаются в него, и через  некоторое  время
прекратил контакт,  ощутив,  что  теперь  он  уже  достаточно  силен,  чтобы
устоять. Правда, его сознание оказалось отягощено теми  проблемами,  которые
мучили каждого из Лордов, но их груз немногое добавил к той ноше, которую он
нес на своих плечах. То, что он получил от Лордов, было гораздо весомее.
   После минутного отдыха он поднялся на ноги и взял свой посох.  Держа  его
перед собой точно знамя, он обошел  вокруг  стола  и  направился  к  чаше  с
гравием. Мгновенно Хранитель Торм поднялся на ноги и, сбежав по  ступенькам,
оказался рядом с ним. В глазах гравелингаса  мелькали  озорные  огоньки,  он
усмехнулся и сказал:
   - Неверящий далеко, пропасть между мирами темна, а тьма иссушает  сердце.
- Он подмигнул, точно все сказанное было шуткой. - Я позабочусь о том, чтобы
вам было светлее.
   Высокий Лорд благодарно улыбнулся, а Торм подошел совсем близко к чаше  с
гравием. Склонившись над огненными камнями, он, казалось, мгновенно  позабыл
о других людях, сидящих в Палате Совета. Не глядя на окружающих, он негромко
запел.
   Низким  вибрирующим  голосом,  на  языке,  который  был  известен  только
посвященным - тем, кто владел мастерством  радхамаерля,  -  он  обратился  к
огненным камням, вызывая к жизни скрытую в них силу. Почти сразу же  отблеск
света, падающий на его лицо, стал заметно ярче. Оттенок его также  изменился
- красный цвет практически исчез, а золотой стал чище, белее, ярче; по всему
залу распространился, точно фимиам, новый, очень сильный аромат.
   Не произнося ни слова. Лорды поднялись. Остальные  люди  в  Палате  также
присоединились к ним - в знак почтения перед мастерством г