аткого привала. Он не знал, сколько длилась остановка или какое расстояние
он прошел после  того,  как  она  закончилась.  Все  его  чувства  пришли  в
расстройство. Когда Высокий Лорд снова остановилась и сказала ему отдохнуть,
он опустился на сталагмит и без вопросов заснул. Во сне он  блуждал,  словно
те несчастные, которые безрассудно отваживались пройти сквозь Дверь Дэймлона
в поисках Земного Корня - он мог слышать пронзительные вопли от ран  потерь,
он сам словно бы кричал  в  поисках  своих  спутников  и  самого  себя  -  и
проснулся в полном замешательстве. Темнота заставила его предположить, что в
его доме кто-то вытащил пробки, пока он, раненый  и  беспомощный,  лежал  на
полу рядом с кофейным столиком. Он  оцепенело  попытался  нащупать  телефон,
надеясь, что Джоан еще не повесила трубку. Но затем  его  получувствительные
пальцы признали поверхность камня. Со сдавленным вздохом он вскочил на  ноги
в непроглядной тьме под Меленкурионом.
   Почти в тот же момент засветился Посох. Елена в голубом свете  поднялась,
чтобы обхватить его свободной рукой и крепко обнять.
   - Любимый! - прошептала она. - О, любимый. Успокойся. Я здесь.
   Он до боли обнял ее, спрятал лицо в ее прекрасные волосы, пока не  утихло
его страдание, не вернулось самообладание. Затем медленно отпустил.  Улыбкой
он  попытался  выразить  свою  благодарность,  но  улыбка   не   получилась,
развалившись на куски прямо на лице. Больным дребезжащим голосом он сказал:
   - Где мы?
   Амок проговорил за его спиной:
   - Мы стоим в Проходе Подступа.  Скоро  мы  доберемся  до  Спуска  Земного
Корня.
   - Что? - Кавинант попытался прояснить голову. - Как много времени прошло?
   - Время не имеет измерения под Меленкурионом, - невежливо ответил молодой
человек.
   - О, проклятие! - простонал Кавинант в ответ. Ему слишком часто говорили,
что Белое Золото было основой Арки Времени.
   Елена попыталась утешить его.
   - Солнце уже поднялось, сейчас середина утра, -  сказала  она.  -  Сейчас
тридцать третий день с тех пор, как мы покинули Ревлстон.
   Словно только что пришедшее в голову, она добавила:
   - Сегодня - ночь новолуния.
   "Нет луны, - язвительно пробормотал он сам себе. -  Просто  замечательно.
Ужасные вещи происходили, когда не было  луны.  На  духов  Анделейна  напали
юр-вайлы - Этиаран так никогда и не простила ему этого".
   Высокий Лорд, казалось, читала по лицу его мысли.
   - Любимый, - спокойно сказала она, - не стоит так верить в судьбу.
   Затем она отвернулась и принялась готовить скудную пищу. Глядя на  нее  -
видя ее решительность и личную силу, очевидную даже в том, как она выполняла
эту простую задачу - Кавинант сжал зубы и сдержал  напрашивающиеся  слова  о
своей сделке.
   Он с трудом смог заставить себя съесть еду, которую  она  ему  протянула.
Усилия  молчать  вызывали  у  него  чувство   боли,   сдерживание   себя   в
подчиненности пассивной лжи, казалось, вязало  его,  делало  пищу  невкусной
несмотря даже на то, что он был голодным. Чтобы уменьшить свое истощение, он
заставил себя съесть немного сухого хлеба, консервированного  мяса  и  сыра.
Остальное вернул Елене. Он чувствовал себя уже почти успокоенным, когда  она
снова последовала за Амоком через темноту.
   Он беспрекословно пошел за ней. Когда-то вчера  компания  Высокого  Лорда
оставила позади Приемный  Зал.  Теперь  они  шли  широким  пустым  туннелем,
подобным дороге через скалу. Свет Елены легко касался  потолка  и  стен.  Их
поверхности были гладкими, будто стертыми за долгие века  движением  чего-то
грубого и могучего. Эта гладкость делала туннель похожим на трубопровод  или
артерию. Кавинант не доверял его спокойствию, ему все время казалось, что по
нему вот-вот хлынет обильная сукровица лавы. Двигаясь, он нервно играл своим
кольцом, будто этот маленький круг был связан с его самоконтролем.
   Елена ускорила шаги. По ее спине он мог заметить, что она была возбуждена
растущим желанием овладеть Силой Повелевания.
   Наконец туннель изменился. Дорога круто уходила  влево,  а  правая  стена
исчезла,  обратившись  в  другую  расщелину.   Эта   трещина   очень   скоро
превратилась в огромную пропасть. Каменный уступ дороги суживался,  пока  не
стал лишь десяти футов шириной, затем, изогнувшись вниз, превратился в грубо
вытесанные крутые ступени. В следующий момент компания  Высокого  Лорда  уже
спускалась по лестнице, которая спиралью вилась  вокруг  ствола  гигантского
колодца в бездну.
   Многими  футами  ниже  их  дно  пропасти  светилось  огненными   красными
отблесками. У Кавинанта  было  ощущение,  что  он  всматривается  в  ад.  Он
вспомнил, где  он  раньше  видел  такой  же  свет.  Это  был  скальный  свет
излучавшийся камнем, подобный тому, что  использовали  пещерники  под  горой
Грома.
   Спуск вызывал у него головокружение. После трех кругов в его  голове  все
смешалось.  Только  дрожащий  свет  Посоха  Елены   и   собственная   полная
собранность, когда он преодолевал неровные ступени, спасали его  от  падения
вниз головой с края. Но он принял твердое решение не просить о помощи  ни  у
Елены, ни у Баннора. Он не мог больше позволить себе быть чем-то  обязанным,
это аннулировало бы его сделку, опустило бы чашу весов его расплаты.  "Нет!"
- пробормотал он про себя и, шатаясь, шагал вниз по ступенькам. "Нет. Больше
нет. Не будь так чертовски беспомощен.  Сохрани  сделку.  Крепись".  Как  бы
издалека он слышал собственный задыхающийся голос:
   - Не трогайте меня. Не трогайте меня.
   Позывы стошнить шпорами впивались в его сознание. Мускулы были напряжены,
с трудом удерживая его от падения. Но он обхватил руками грудь  и  льнул  за
поддержкой к свету Елены. Пламя  качалось  над  ней,  словно  знамя  отваги.
Постепенно его голубое освещение принимало красный оттенок, по мере того как
они неумолимо приближались к блеску скального света на дне пропасти.
   Он  спускался  с  упорством,  механически,  подобно   безвольной   кукле,
передвигающейся неверными шагами, пока не кончился завод. Круг за кругом  он
приближался к источнику скального света.  Скоро  красное  освещение  сделало
ненужным пламя Посоха, и Высокий Лорд Елена погасила его.
   Впереди нее Амок начал двигаться быстрее,  словно  становился  все  более
нетерпелив и нетерпим ко всем задержкам, откладывавшим решение  его  судьбы.
Но Кавинант следовал за ними собственным темпом,  намеренно  не  принимая  в
расчет ничего, кроме, уходящих спиралью ступеней  и  своего  головокружения.
Последний участок спуска он прошел по залитому  скальным  светом  камню  так
оцепенело, словно спал на ходу. Достигнув ровного дна, он  сделал  несколько
одеревенелых шагов к озеру, затем  остановился,  прикрыл  глаза  от  яркого,
огненного, красного света  и  вздрогнул,  будто  нервы  его  были  на  грани
истерии.
   Впереди него Амок торжествующе провозгласил:
   - Созерцайте, Высокий Лорд! Бессолнечное озеро Земного Корня! Сок земли и
нектар великого Меленкурион Скайвейр,  отца  гор!  О,  посмотрите  на  него!
Долгие годы моего предназначения подошли к завершению.
   Его слова эхом ясно отзывались далеко от них, словно им вторило множество
призрачных, чутко следящих голосов. Сдерживая  сбившееся  дыхание,  Кавинант
открыл глаза. Он стоял на пологом берегу неподвижного озера, расстилавшегося
перед ним насколько хватало взгляда. Каменный свод был где-то очень  высоко,
спрятанный во тьме, но озеро было  по  всей  поверхности  освещено  скальным
светом от огромных столбов, которые стояли по всему озеру  как  колонны  или
как корни горы, спускающиеся к воде. Эти  колонны  или  корни  располагались
через  равные  интервалы  в  продольном  и   поперечном   направлении,   эта
регулярность была видна и на далеком расстоянии. Их скальный свет и звенящее
спокойствие озера придавали всему месту, несмотря на грандиозный размер, вид
места уединения.  Земной  Корень  производил  впечатление  места,  делавшего
простых смертных скромными и благочестивыми.
   Это заставило Кавинанта почувствовать  себя  святотатцем  в  священном  и
величественном храме гор.
   Озеро  было  настолько  спокойным  -  производя  при   этом   впечатление
значительности и массивности  -  что  выглядело  больше  похожим  на  жидкую
бронзу, чем на воду, жидкость, выжатую из неизмеримых бездн Земли.  Скальный
свет отблескивал на нем, словно оно было охвачено пламенем.
   - Так здесь?.. - кивнул Кавинант, затем заметил, как его вопрос  побежал,
легко отдаваясь эхом, над водой, не ослабевая  на  расстоянии.  Он  не  смог
заставить  себя  продолжить.  Даже  грубое   шарканье   ботинок   по   камню
подхватывалось эхом, словно имело какое-то  пророческое  значение.  Но  Амок
радостно подхватил вопрос.
   - Здесь ли, в Земном Корне, Сила Повелевания? - Эхо засмеялось в след  за
ним. - Нет. Земной Корень лишь принимает в  этом  участие.  Сердце  Седьмого
Завета лежит еще дальше. Мы должны будем пройти дальше. Высокий  Лорд  Елена
задала следующий вопрос  осторожно,  словно  она  тоже  робела  перед  лицом
внушающего почтение озера:
   - Как?
   - Высокий Лорд, дорога будет. Я - дорога и дверь.  Я  не  брошу  вас  без
пути. Но пользование дорогой будет в ваших руках. Это последнее испытание. Я
позволю себе лишь одно слово: не трогайте воду.  Земной  Корень  -  силен  и
суров. Он не примет в расчет тело смертного.
   - Так что же нам делать сейчас? - спросила  она  мягко,  чтобы  уменьшить
эхо.
   - Сейчас? - хихикнул Амок. - Только ждать, Высокий Лорд.  Это  не  долго.
Смотрите! Путь уже появляется.
   Он стоял спиной к озеру, но, говоря, сделал рукой жест, указывая  куда-то
позади себя. Словно в ответ на этот знак, на некотором расстоянии от  берега
возле столба появилась лодка.
   Лодка была пустой. Это было узкое  деревянное  суденышко,  заостренное  с
обоих  концов.  За  исключением  яркой  блестящей  позолоты  на  ее  носовых
планширах и скамьях для гребцов, она была не украшенной  -  чистая,  простая
работа, аккуратно сделанная из светло-коричневого  дерева,  -  и  достаточно
вместительной для пяти человек. Но она была не управляемой, никто не греб  и
не правил на ней рулем. Не вызывая ряби, она изящно оплывала столбы и плавно
двигалась к берегу. В священном пространстве Земного Корня это  не  казалось
странным, она была подходящим и естественным дополнением к бронзовому озеру.
Кавинант не удивился, поняв, что она плыла сама по себе.
   Он наблюдал за ее приближением, словно она  была  надвигающейся  угрозой.
Обручальное кольцо зудело на его пальце. Кавинант быстро взглянул  на  руку,
почти ожидая увидеть, что кольцо сверкает и ли  изменило  цвет.  Серебристый
металл выглядел особенно белым от скального света,  он  потяжелел  на  руке,
пощипывал кожу. Но с ним ничего не сделалось. "Ну, хотя бы это", -  вздохнул
он, словно бы непосредственно обращаясь к Белому  Золоту.  Затем  вздрогнул,
когда его голос подхватился легким эхом, рассыпался  множеством  кристальных
повторений.
   Амок засмеялся над ним, и чистые раскаты его веселья  объединились  с  их
подражаниями.
   Высокий Лорд Елена была теперь слишком  поглощена  Земным  Корнем,  чтобы
обращать внимание на Кавинанта. Она стояла на берегу, как  бы  уже  чувствуя
запах Силы Повелевания, и ждала как прислужник пустую  лодку.  Вскоре  судно
приблизилось к ней. В тишине оно  легко  ткнулось  носом  в  сухой  склон  и
остановилось, словно бы готовое, ожидающее. Амок поприветствовал ее глубоким
поклоном, затем легко прыгнул на борт. Его ноги не произвели ни звука, когда
коснулись досок. Он отошел к дальнему концу  судна,  повернулся,  уселся  на
носовой планшир, ухмыляясь, как монарх.  Первый  Знак  Морин  последовал  за
Амоком. Следующей на судно вошла Высокий Лорд Елена и разместилась на скамье
посередине. Посох Закона она расположила на коленях.  Кавинант  увидел,  что
настал его черед. Дрожа, он спустился по берегу к деревянному носу.  Мрачное
предчувствие стучало в висках, но он подавил его. Обеими руками он схватился
за носовой планшир,  забираясь  на  судно.  Его  ботинки  с  глухим  звуком,
подхваченным эхом, стукнулись о доски.  Когда  он  сел,  то,  казалось,  был
окружен грохотом невидимого бремени.
   Баннор отпихнул лодку в озеро и сразу же вскочил  на  борт.  Но  пока  он
усаживался, лодка остановилась. Она не двигалась, словно приварилась  к  как
бы пылающей воде в нескольких футах от берега.
   Мгновение никто не двигался и не разговаривал. Все сидели,  ослабевшие  и
утихшие, ожидая какой-то силы, приведшей лодку сюда,  которая  сможет  снова
увести ее прочь отсюда. Но судно оставалось неподвижным зафиксированным  как
курильница на красной неподвижной поверхности озера.  Пульс  Кавинанта  стал
ощутимей в висках. Он грубо бросил вызов эхо:
   - Так что мы будем делать?
   К его удивлению, лодка на несколько шагов  проскользила  вперед.  Но  она
остановилась снова, когда повторения  его  голоса  замерли.  Опять  компания
Высокого Лорда оказалась остановлена, поймана в ловушку.
   Он изумленно  осмотрелся  вокруг.  Никто  не  говорил.  Он  почти  ощущал
напряженную мыслительную работу Елены по мышцам ее спины. Он снова посмотрел
на Амока, но его счастливая усмешка была такой устрашающей, что он  поспешно
отвел свой пристальный взгляд прочь. Боль подозрительности  начала  казаться
нестерпимой.
   Неожиданное движение Баннора испугало его. Обернувшись,  он  увидел,  что
Страж Крови поднимается на ноги. Он вынул сиденье лодки из паза.
   А вот и весло! - подумал Кавинант.
   Он ощутил вдруг возрастающее возбуждение.
   Баннор взял доску обеими руками, перенес ее через край  лодки,  собираясь
грести. Но как только конец доски коснулся воды, какая-то сила захватила ее,
выдернула из его ладоней. Ее утащило прямо вниз, в глубину  озера.  Не  было
брызг или зыби, но доска пропала как камень,  брошенный  в  глубину.  Баннор
изучающе посмотрел ей вслед и поднял одну  бровь,  как  если  бы  отвлеченно
размышлял о том, какая же сила могла так легко оторвать что-нибудь от Стража
Крови. Но Кавинант был не столь спокоен. Он слабо выдохнул:
   - Адский огонь.
   Лодка снова заскользила вперед. Она плыла еще несколько ярдов,  пока  эхо
удивления  Кавинанта  не  растворилось  вдали.  Затем  она  снова   замерла,
возобновив почтительное спокойствие.
   Кавинант повернулся лицом к Елене, но он не решился выразить свой  вопрос
словами. Ее лицо осветилось пониманием:
   - Да, любимый, - выдохнула она с облегчением и триумфом. - Я поняла. -  И
когда лодка снова начала скользить по озеру, она продолжила:
   -  Именно  звук  наших  голосов  заставляет   лодку   двигаться.   Таково
использование дороги Амока. Судно стремится к  собственной  цели.  Но  чтобы
везти  нас,  ему  нужно  наше  эхо.  Истинность  ее  высказывания  была   до
несомненности очевидна.  Пока  отблески  ее  голоса  рябили  по  поверхности
Земного Корня, лодка легко скользила вперед. Она сама направляла себя  между
столбами, как если бы была указателем  рудоискателя.  Вскоре  Спуск  Земного
Корня исчез из виду. Но  когда  она  перестала  говорить  -  когда  вежливый
подражатель оставил их в тишине и покое - судно снова остановилось. Кавинант
расстроено простонал.  Он  был  внезапно  обеспокоен  тем,  что  сейчас  его
попросят говорить, помочь разговором двигать  лодку.  Он  опасался,  что  не
удержится и разрушит сделку, если ему придется произнести достаточно длинную
речь. В самозащите, он спешно выдвинул свое требование,  пока  этого  же  не
потребовали от него. - Ну, хорошо, говори  же  что-нибудь,  -  проворчал  он
Елене.
   Светлая неясная улыбка коснулась ее губ - ответ, но не ему, а  некоторому
соответствию внутренним планам. - Любимый, - ответила она нежно, - в этом  у
нас не будет затруднений. Многое еще осталось между нами не сказанным.  Есть
секреты, тайны и источники твоего могущества, которое я воспринимаю, хотя  и
слабо. И я раскрыла еще далеко не все о самой себе. Здесь подходящее  место,
чтобы открыть наши сердца. Я расскажу тебе о том, как ранихин взял  с  собой
девочку, дочь Лены из подкаменья Мифиль, в Южную Гряду, и там великие тайные
обряды ранихинов научили  ее...  научили  ее  многим  вещам.  Величественным
движением она поднялась на ноги, глядя на Кавинанта. Осторожно оперев  Посох
Закона на дно лодки, подняла  голову  к  потолку  пещеры.  -  Юр-Лорд  Томас
Кавинант, - сказала она, и эхо разнесло ее голос подобно стае  белых  гусей,
вплетающейся в блестящие воды, - Неверящий и Носящий Белое Золото, любимый -
я должна рассказать тебе это.
   Ты знал Мирху. Еще юной она пришла к Лене, моей матери, в соответствие  с
обещанием ранихинов. И именно она  унесла  меня  к  великим  событиям  моего
детства, так что никому более они не были известны. До того  как  эта  война
подошла к концу, хорошему или плохому, я  должна  рассказать,  как  обещание
ранихинов тебе было выполнено.
   Будь милосердна ко мне! - воскликнул он снова со стоном своего сердца. Но
он был слишком ошеломлен, слишком напуган озером и  эхом,  чтобы  остановить
ее. Он сидел в немом страхе и слушал как Елена рассказывает  ему  историю  о
своем обучении у ранихинов. И все это время  судно  несло  их  по  наклонной
страха, между светящимися  столбами  озера,  оплывая  их  под  резонансы  ее
голоса, словно бы переправляя их на какой-то ужасный берег. Это случилось  с
ней когда Лена, ее мать,  третий  раз  позволила  ей  проехаться  верхом  на
ранихине. Во время двух предыдущих визитов в подкаменье Мифиль,  совершенных
в силу обещания ранихинов Кавинанту Кольценосцу, старая лошадь из Равнин  Ра
удивленно вращала своими глазами на маленькую девочку, когда Трелл, ее  дед,
усаживал ту на ее широкую спину. А на этот раз молодая Мирха доставила ее  в
древний жеребячий питомник. Кобыла пристально смотрела  на  Елену  взглядом,
полным какого-то тайного замысла, характерным для всех ранихинов,  и  Елена,
чувствуя некое предложение ранихина без понимания его,  радостно  доверилась
Мирхе. Она  не  оглядывалась  назад,  когда  кобыла  уносила  ее  далеко  от
подкаменья Мифиль в горы Южной Гряды. День и  ночь  Мирха  неслась  галопом,
унося Елену далеко на юг, по горным тропам  и  проходам,  неизвестным  людям
Страны. Наконец они  добрались  до  высокогорной  долины,  поросшего  травой
ровного  пространства,  окруженного  со  всех  сторон  отвесными   каменными
стенами, с питаемым весенними потоками небольшим горным озерцом  посередине.
Это маленькое озеро было каким-то загадочным, и его темные воды не  отражали
солнечного света. Да и саму долину тоже было интересно созерцать, ибо  здесь
были  сотни  ранихинов  -  сотни  гордых  лоснящихся  жеребцов   и   кобылиц
собравшиеся вместе для редкого и тайного ритуала великих лошадей.
   Но любопытство Елены быстро обратилось в страх. Сквозь это дикое сборище,
издавая приветственное ржание, Мирха  понесла  маленькую  девочку  к  озеру,
опустила ее на землю и умчалась прочь, беспокойно стуча  копытами.  И  тогда
остальные ранихины начали бегать по долине. Сначала они бегали рысью по всем
направлениям, налетая друг на друга, но следя за ребенком, как  бы  стараясь
быть  осторожными,  чтобы  не  раздавить  ее.  Постепенно  темп  их   скачки
увеличивался. Время от времени несколько ранихинов покидали толпу  попить  в
озере, затем возвращались обратно в толчею так,  словно  темные  воды  озера
неистово бушевали в их венах.  Пока  солнце  было  наверху,  великие  лошади
носились и становились на дыбы вокруг нее, пили  в  озере,  снова  бросались
бегать в неутолимом буйстве танца безумия. А Елена стояла среди  них,  и  ее
жизнь  подвергалась  опасности  от  промелькивающих  возле  нее  копыт.  Она
оцепенела от  ужаса  и  со  страхом  думала,  что  если  бы  она  попыталась
уклоняться, то наверняка была бы моментально раздавлена насмерть.
   Стоя там - затопленная жаром и грохотом, погруженная в  ужас  предвещания
конца ее жизни - она отключилась на некоторое время.  Она  вс