м и Первым Знаком  Тьювором.
Смутные тени мелькали словно страх и решимость на  лице  Протхолла.  Голос
его звучал слабо от старости, когда он сказал:
     - Сейчас мы проводим свой последний час  под  открытым  небом.  Выход
армии Друла завершился. Те из нас, кто захочет, должны войти  в  катакомбы
горы Грома. Мы должны использовать этот шанс, пока внимание Друла все  еще
занято армией и прежде чем он сможет понять, что мы находимся не там,  где
он полагает.
     Теперь настало время для тех, кто хочет воспользоваться законом этого
похода. В вайтварренах не может быть  ни  отступления,  ни  бегства  после
поражения. До сих пор все проявили себя в походе наилучшим образом.  Никто
из присутствующих здесь не может стыдиться.
     Кеан осторожно спросил:
     - Ты поворачиваешь назад, Высокий Лорд?
     - О, нет! - вздохнул Протхолл. - Рука этих времен лежит на мне. Я  не
имею права колебаться.
     Тогда Кеан ответил:
     - А разве Дозор Боевой Стражи Твердыни Лордов может повернуть  назад,
когда его ведет Высокий Лорд? Никогда!
     И весь Дозор эхом повторил:
     - Никогда!
     Кавинант подумал о том, где  сейчас  может  быть  великан  и  как  он
поступит. Что касалось его самого, то он интуитивно чувствовал, что у него
нет выбора, что сон освободит его только  посредством  Посоха  Закона  или
смерти.
     В следующий миг к Протхоллу обратилась  майнфрол  Гибкая.  Голова  ее
была откинута назад, словно она готова была взорваться.
     - Я дала слово. О ваших лошадях позаботятся. Корды будут беречь их  в
надежде на ваше возвращение. Но я... - она тряхнула связанными волосами. -
Я пойду с вами. Под землю.
     Протест Протхолла она остановила резким жестом.
     - Вы дали пример,  которому  я  должна  следовать.  Как  я  могла  бы
предстать перед ранихинами, если бы они узнали, что я забралась так далеко
лишь затем, чтобы повернуть назад, когда угроза стала слишком велика? И, к
тому же, мои чувства острее. Рамены знают небо, открытую землю.  Мы  знаем
воздух и траву. Мы не сбиваемся с пути во тьме. Ранихины научили наши ноги
не оступаться. Я чувствую, что смогу  найти  путь  наверх.  Вам,  возможно
понадобится эта моя способность, хотя я далека от Равнин Ра -  и  от  себя
самой.
     Тени превратили лицо Протхолла в гримасу, но он спокойно ответил:
     - Я благодарен тебе, майнфрол. Рамены - храбрые друзья земли.
     Скользнув взглядом по отряду, он сказал:
     - Тогда в путь, нас ждет исход нашей битвы. Что  бы  ни  случилось  с
нами - пока есть в Стране люди, умеющие петь, они будут петь о том, что  в
этот темный час Страна не осталась без  защиты.  Храните  ей  верность  до
конца!
     Не дожидаясь ответа, он вошел из  кровавого  лунного  света  во  тьму
щели.
     Воины  пропустили  Кавинанта  следом   за   двумя   Лордами,   словно
предоставив ему возможность занять наиболее уважаемое положение.  Протхолл
и Морэм шли рядом; когда они приблизились  к  смотровой,  Кавинант  увидел
великана, стоящего на краю скалы. Ладонями рук Морестранственник  упирался
в противоположные стены.  Он  стоял  спиной  к  Лордам  и  всматривался  в
мрачный, окрашенный кровавым светом круговорот реки. Его  огромная  фигура
темнела на фоне ярко-красного неба.
     Когда Лорды приблизились к нему, он сказал, словно обращаясь к ним из
ущелья:
     - Я остаюсь, здесь будет мой пост. Я буду охранять вас.  Армия  Друла
не захлопнет ловушку горы Грома, пока я жив.
     Мгновение спустя он добавил, словно обратив взгляд внутрь:
     - К тому же, отсюда я не услышу запаха вайтварренов, - и в  этой  его
фразе послышался старый юмор великанов.
     - Ты правильно решил,  -  пробормотал  Протхолл.  -  Нам  нужна  твоя
защита. Но не оставайся здесь после полнолуния.  Если  мы  не  вернемся  к
этому времени, значит,  с  нами  все  кончено,  и  ты  должен  отправиться
предупредить свой народ.
     Великан ответил, словно реагируя на внутренний голос:
     - Не забывайте клятву мира. В лабиринте,  в  который  вы  идете,  она
будет вашей путеводной нитью. Она будет хранить вас от намерений  Губителя
Душ, тайных и жестоких. Помните клятву.  Надежда,  быть  может,  вводит  в
заблуждение. Но ненависть - разлагает. Я слишком поторопился с ненавистью.
Я стал сам похож на то, что ненавижу.
     - Прояви  хотя  бы  долю  уважения  к  правде,  -  огрызнулся  Морэм.
Внезапная   резкость   его   тона   ошеломила   Кавинанта.    -    Ты    -
Сердцепенистосолежаждущий Морестранственник,  великан  Прибрежья,  горбрат
людей Страны. Это имя не может быть отнято у тебя.
     Но Кавинант не слышал в словах великана  никакой  жалости  к  себе  -
только печаль. Морестранственник больше ничего не сказал. Он стоял так  же
неподвижно, как стены,  о  которые  он  опирался,  стоял,  словно  статуя,
высеченная на смотровой.
     Лорды больше не стали терять времени. Ночь уже шла на  убыль,  а  они
хотели войти в гору до наступления дня.
     Члены отряда заняли свои места. Протхолл,  Биринайр  и  двое  Стражей
Крови шли за  Первым  Знаком  Тьювором.  Затем  следовали  Морэм,  Гибкая,
Баннор, Кавинант и Корик.  За  ними  шел  вохафт  Кеан,  его  четырнадцать
воинов, и замыкали колонну четверо последних Стражей Крови.
     Их было двадцать девять против всей неизвестной мощи Друла  Каменного
Червя.
     От Тьювора до последнего Стража Крови  протянули  полоску  клинго.  В
таком порядке они начали спуск по скользкой лестнице в Ущелье Предателя.



                          22. КАТАКОМБЫ ГОРЫ ГРОМА

     Луна Друла отравляла вокруг них ночь, словно бы изливала желчь на все
окружающее. В ее кровавом свете река билась и ревела  в  Ущелье  Предателя
будто в агонии. Водяная пыль  и  скользкий  мокрый  мох  делали  лестницу,
ведущую вниз со смотровой, такой же предательской, как болото.
     Кавинанта бил озноб. Сначала, когда подошла его  очередь  спускаться,
ужас парализовал его. Но когда Баннор предложил понести его,  он  нашел  в
себе достаточно гордости, чтобы заставить себя двигаться. В  дополнение  к
веревке из клинго, Баннор и Корик несли  его  посох,  за  который  он  мог
держаться как за перила, при каждом шаге пытаясь словно приклеиться ногами
к камню.
     Лестница постепенно переходила со скалы в стену ущелья. Вскоре  отряд
уже вползал в ревущую бездну,  ведомый  только  светом  факела  Биринайра.
Красная рана реки, казалось, прыгала вверх,  пытаясь  достать  их,  словно
изголодавшаяся собака, когда  они  стали  приближаться  к  дороге.  Каждая
следующая ступенька была более скользкой, чем предыдущая. Позади  Кавинант
услышал вскрик одного из поскользнувшихся воинов. Этот негромкий звук  нес
в себе ужас, леденящий кровь. Но Стражи Крови крепко  держали  веревку  из
клинго, воин быстро восстановил равновесие.
     Спуск продолжался. Икры Кавинанта начали болеть от все  возрастающего
напряжения. Он пытался представить себе, что его ноги - часть  камня,  что
они вросли в скалу. И он с такой силой сжимал посох, что ладони его  стали
скользкими от пота, и дерево, казалось, стало вырываться из них. К тому же
начали дрожать колени.
     Но Баннор и Корик поддерживали его. Расстояние до дороги  мало-помалу
сокращалось. После  нескольких  долгих  мучительных  минут  угроза  паники
уменьшилась.
     Потом они добрались до сравнительно безопасного выступа. Он  стоял  в
середине отряда, между стеной ущелья и каналом реки. Над ними полоса  неба
начала сереть, но приближавшийся рассвет лишь подчеркивал темноту  ущелья.
Одинокий факел Биринайра мерцал, словно затерявшийся в пустыне.
     Членам отряда приходилось кричать, чтобы услышать друг  друга  сквозь
рев  течения.  Кеан  отдал  отряду  короткую  команду  построиться.  Воины
проверили оружие. Несколькими жестами Тьювор отдал последние  распоряжения
Стражам Крови. Кавинант сжал посох и убедился в том, что  его  нож  -  нож
Этиаран - на месте. У него было смутное ощущение, будто он  что-то  забыл.
Но прежде чем он вспомнил, его отвлекли крики.
     Старый Биринайр кричал на Высокого Лорда Протхолла. Впервые  хатфрол,
казалось, забыл о своем  грубоватом  достоинстве.  Приблизив  к  Протхоллу
морщинистое дрожащее лицо, он рявкнул, перекрывая шум реки:
     - Нет! Это риск! Ты не должен!
     Протхолл отрицательно покачал головой.
     - Ты не можешь! Позвольте мне!
     Протхолл снова ответил молчаливым отказом.
     - Конечно  же  я  могу!  -  кричал  Биринайр,  пытаясь  выразить  всю
решимость вопреки грохоту воды. - Ты не должен! А я могу! Я  знаю  дорогу!
Разумеется, разве только ты изучал учение достаточно, чтобы знать? Я  знаю
старые карты. Я не шучу, ты же знаешь. Если я выгляжу старым и... - он  на
мгновение запнулся,  -  и  беспомощным,  то  тогда  тем  более  ты  должен
разрешить мне!
     Протхолл пытался ответить ему без гнева.
     - Времени мало! Нам нельзя медлить, Биринайр, старый  дружище,  я  не
могу возложить опасность похода на кого-то другого. Это мое место!
     - Глупец! - плюнул Биринайр, не заботясь  о  том,  что  его  грубость
граничит с наглостью. - Ты же ничего не увидишь!
     - Увижу?
     - Конечно! - Хатфрол дрожал от охватившего его сарказма. - Ты пойдешь
впереди?! Рискнешь всеми? Освещая путь огнем Лордов? Глупец!  Друл  увидит
тебя прежде, чем ты доберешься до моста Варренов!
     Протхолл наконец понял.
     - Ах! Это правда! - он обмяк, словно  мысль  об  этом  причинила  ему
боль. - Твой огонь не  такой  яркий.  Друл  обязательно  почувствует  наше
приближение, если я воспользуюсь посохом.
     Рассерженный, он резко повернулся и скомандовал:
     - Тьювор! Хатфрол Биринайр  пойдет  впереди!  Он  вместо  меня  будет
освещать нам путь. Охраняй его как  следует,  Тьювор!  Не  допусти,  чтобы
угрозы, предназначенные мне, заставили страдать моего старого друга!
     Биринайр   подтянулся,   обретя   прежнее   величие.   Загасив   прут
лиллианрилл, он отдал его одному из воинов, чтобы тот связал его вместе  с
другими. Затем, ударив по наконечнику  своего  посоха,  он  вызвал  пламя.
Резким движением он поднял его вверх и пошел по дороге  ко  входу  в  гору
Грома.
     Террель и Корик тотчас обогнали хайербренда и  стали  продвигаться  в
двадцати ярдах впереди него. Двое других Стражей Крови расположились сразу
следом за ним, потом шли вместе Протхолл и Морэм, потом еще  двое  Стражей
Крови, сопровождаемые цепочкой из майнфрол Гибкая, Кавинанта и  Биринайра.
Следующими шагали Кеан и его Дозор шеренгой по трое,  и  замыкали  колонну
двое последних Стражей Крови. В таком порядке отряд двинулся  ко  входу  в
катакомбы.
     Кавинант бросил  короткий  взгляд  вверх,  пытаясь  в  последний  раз
увидеть великана на смотровой. Но он  ничего  не  разглядел:  ущелье  было
слишком заполнено  темнотой.  А  дорога  требовала  постоянного  внимания.
Теперь он вспомнил, что ушел от великана не простившись и даже не  помахав
ему на прощание.
     Отряд удалялся  от  дневного  света  -  от  солнца,  неба,  открытого
воздуха, травы и возможности отхода назад - и  продолжал  поход  в  глотку
горы Грома.
     Кавинант шел в это сгущение ночи, словно в  кошмар.  Он  не  настроил
себя на это. Облегчение, наступившее после спуска со  смотровой,  временно
обеспечило ему иммунитет от паники. Он не простился с великаном, он что-то
забыл, но эти угрызения рассеивались чувством предвкушения, чувством,  что
его сделка освободит его ото сна, оставив ему способность к выживанию.
     Но небо над головой -  открытое  пространство,  которое  он  вряд  ли
осознавал, - было отрезано, словно ударом топора, и на  его  месте  теперь
оказалась каменная громада  горы,  такая  тяжелая,  что,  казалось,  могла
расплющить одним своим видом. Кавинанту  казалось,  что  ее  масса  гудит,
словно беззвучный раскат грома. Рев реки усиливался в глотке горы,  словно
боль сдавленного течения становилась сильнее, громче от еще более сильного
сдавливания. Водяные  брызги  были  густые  как  дождь.  Пламя  Биринайра,
ведущее  отряд,  светило  тускло  и  слабо,  почти  задушенное   застоялым
воздухом. Поверхность дороги была опасной, усыпанной камнями и  щебнем,  с
внезапными  ямами   и   провалами.   Кавинант   напряг   внимание,   будто
прислушиваясь к ноте чувства и всего происходившего  с  ним,  и  под  этой
настороженностью он прятал надежду на бегство.
     Каким-то неведомым чувством  он  ощущал,  что  это  его  единственная
защита. Отряд выглядел трогательно слабым и беззащитным перед  обитателями
тьмы - пещерниками и юр-вайлами. Спотыкаясь  в  неверном  свете  одинокого
огонька Биринайра, он предвидел, что их скоро заметят. После этого  о  них
доложат Друлу и внутренние силы  вайтварренов  польются  им  навстречу.  А
армия будет отозвана назад - какой шанс был у великана в битве со  многими
тысячами пещерников? И отряд будет сокрушен словно  горстка  самонадеянных
муравьев. И в это мгновение решимости или смерти наступит его  собственное
спасение или поражение. Другого исхода он не мог себе представить.
     С  такими  мыслями  он  шел,  словно  прислушиваясь  к  шуму  лавины,
несущейся вниз.
     Пройдя  некоторое  расстояние,  он  осознал,  что  звук  реки   начал
меняться. Дорога уходила внутрь почти горизонтально,  но  река  уходила  в
глубину скалы. Течение превращалось в водопад, бездонный  отвесный  поток,
подобный прыжку в смерть. Шум воды постепенно стихал,  по  мере  того  как
река рвалась все глубже и глубже в пропасть.
     Теперь водяной пыли стало  меньше,  и  она  не  так  заглушала  пламя
Биринайра. Каменная стена, уже не такая мокрая, еще больше  начала  давить
своим весом. Между стеной и пропастью дорога казалась единственно надежным
местом для Кавинанта. Делая очередной  тяжелый  шаг,  он  чувствовал,  как
твердость выступа пронизывает его от ступней до основания позвоночника.
     Пещера вокруг стала похожа  на  тоннель,  если  не  считать  пропасти
слева. Чтобы не думать о ней,  Кавинант  сосредоточился  на  дороге  и  на
пламени хайербренда. Река беспомощно падала вниз, и ее рев стихал  глубоко
внизу, словно пальцы, скребущие  по  краю  пропасти  в  последней  попытке
удержаться. Вскоре  Кавинант  начал  различать  шум  движения  отряда.  Он
повернулся, пытаясь увидеть вход в ущелье, но либо дорога делала  поворот,
либо вход остался далеко позади. Он не увидел ничего, кроме  мрака,  столь
же непроницаемого, как тьма над головой.
     Но  через  некоторое  время  Кавинант  почувствовал,  что  клубящаяся
темнота как-то неуловимо меняется. Какая-то перемена  в  воздухе  ослабила
ощущение укрытости во мраке катакомб. Кавинант посмотрел  вперед,  пытаясь
понять, в чем же дело. Все молчали, все как будто боялись, что стены имеют
способность слышать.
     Однако вскоре Биринайр остановился. Кавинант, Гибкая и  Лорды  быстро
подошли к старому хайербренду. С ним был Террель.
     - Впереди мост Варренов, - сказал  Страж  Крови.  -  Корик  ходил  на
разведку. Там есть часовые.
     Он говорил тихо, но после долгой тишины его  голос  звучал  вызывающе
громко.
     - Ах, я боялся этого, - прошептал Протхолл. - Мы можем приблизиться?
     - Скальный огонь отбрасывает темные тени. Часовые  стоят  на  вершине
пролета моста. Мы можем приблизиться на расстояние полета стрелы.
     Морэм тихо подозвал Кеана, пока Протхолл спрашивал:
     - Сколько часовых?
     Террель ответил:
     - Двое.
     - Только двое?
     Страж Крови слегка пожал плечами.
     - Этого достаточно. Между ними лежит единственный вход в вайтваррены.
     Но Протхолл снова повторил:
     - Только двое?
     Казалось,  он  пытался  предугадать  опасность,  которую   невозможно
увидеть.
     Пока Высокий Лорд размышлял, Морэм быстро говорил о чем-то с  Кеаном.
Вохафт повернулся к своему Дозору, и тотчас двое  воинов  встали  рядом  с
Террелем, отвязав от спины луки. Это были высокие стройные  вудхелвеннины,
и в бледном свете их руки выглядели слишком тонкими, чтобы согнуть лук.
     Протхолл еще мгновение  колебался,  дергая  себя  за  бороду,  словно
пытаясь довести до  сознания  какую-то  смутную  идею.  Но  потом  подавил
тревогу и резко кивнул Террелю. Страж Крови тотчас повел  двоих  воинов  в
направлении видневшегося впереди рассеянного света.
     Протхолл напряженно прошептал, обращаясь к своему отряду:
     - Будьте осторожны. Без моего приказа - никакого  риска.  Мое  сердце
подсказывает  мне,  что  впереди  опасность  -   какое-то   зло,   которое
упоминается в Учении Кевина, но сейчас я  не  могу  этого  вспомнить.  Ах,
память! Все те знания, что мы узнали со времен Осквернения, столь туманны.
Не забывайте об этом. Будьте осторожны.
     Медленно двигаясь, он пошел вперед, к Биринайру, и  отряд  последовал
за ним.
     Теперь свет становился все ярче - из-за  оранжево-красного  скального
отблеска, подобного тому, который Кавинант видел  очень  давно,  во  время
своей короткой встречи с Друлом в Кирил Френдор. Вскоре члены  отряда  уже
могли  увидеть,  что  в  нескольких  сотнях  ярдов  от  них  пещера  резко
поворачивает вправо, и в то же время потолок тоннеля  поднимается,  словно
за поворотом находится огромный грот.
     Прежде чем они прошли половину расстояния, Корик присоединился к ним,
чтобы указать дорогу к безопасному укрытию. По дороге  он  указал  позицию
Террелю и двоим воинам. Они вскарабкались по  правой  стене  и  стояли  на
коленях на выступе, в углу наклона.
     Корик вел отряд вплотную к  расселине  реки,  пока  они  не  достигли
гладкой  каменной  стены.  Пропасть,  казалось,  исчезла  прямо  в  скале,
поворачивавшей в ночь, - но свет был виден и над  этой  скалой,  как  и  в
расщелине. Скала была не стеной,  а  скорее  огромным  валуном,  служившим
полуоткрытой дверью в огромную пещеру. Террель определил двум воинам такую
позицию, с которой они могли выпустить свои стрелы над этим валуном.
     Корик повел Протхолла, Морэме и Кавинанта через  тень,  отбрасываемую
валуном, и отсюда они могли заглянуть влево из-за камня.  Кавинант  увидел
высокую пещеру с плоским полом. Расселина реки огибала камень сзади и  под
прямым углом поворачивала в прежнем направлении прямо через центр грота, а
затем  исчезала  в  дальней  стене.  Поэтому  дальше  дорога  шла  уже  по
параллельному курсу реки. Но во внешней половине пещеры  не  было  никаких
других отверстий.
     В этом месте расселина была по меньшей мере пятидесяти футов шириной.
Единственной дорогой через нее был массивный  мост  из  природного  камня,
занимавший середину грота.
     Морэм осторожно прошептал:
     - Всего двое.  Но  этого  достаточно.  Будем  надеяться  на  меткость
стрелков. Другого шанса не будет.
     Сначала Кавинант не заметил никакой охраны. Его взгляд остановился на
двух столбах пульсирующего огненного скального огня, которые стояли словно
часовые по обеим сторонам гребня моста.
     Но затем он заставил себя приглядеться внимательнее и вскоре различил
две черные фигуры на мосту, по одной возле перил с той и с другой стороны.
Они были почти невидимы, стоя так близко к скальному огню.
     - Юр-вайлы! - пробормотал Высокий  Лорд.  -  Именем  семи!  Я  должен
вспомнить! Почему не пещерники? Зачем Друлу  тратить  юр-вайлов  на  такое
дело?
     Кавинант почти  не  слушал  Протхолла.  Скальный  свет  поглощал  его
внимание, казалось, он имел какое-то сходство с ним, которого  он  не  мог
понять. Порочная логика пульсации этого  огня  заставила  его  подумать  о
своем обручальном кольце. Мощное сияние вызвало боль в  руке,  на  которой
было кольцо, и эта боль была как бы напоминанием, что обещанное им счастье
не состоялось. Он мрачно сжал кулак.
     Протхолл наконец справился с собой и тяжело сказал Корику:
     - Пробуй.
     Не сказав ни слова, Корик кивнул Террелю.
     Две стрелы одновременно прожужжали в воздухе.
     В следующий миг юр-вайлы исчезли. Кавинант успел  заметить,  как  они
словно черные камни падали в бездну.
     Высокий Лорд с  облегчением