вами.
     Высокий Лорд Протхолл улыбнулся и покачал головой в знак согласия.
     - Мое сердце надеялось на это. Добро пожаловать разделять с нами наши
испытания. В опасности или в трудном положении великаны  Прибрежья  всегда
поддерживали нас, и мы не в состоянии выразить словами нашу благодарность.
Однако нельзя оставлять твой народ в неведении. Мы пошлем других гонцов.
     Великан поклонился в ответ, и Лорд Осондрея продолжила Совет,  вызвав
вомарка Гафа.
     Гаф поднялся и доложил:
     - Лорд, я сделал так, как вы советовали. На вершине Ревлстона  теперь
горит голубое пламя Лордов. Все, кто его увидят, предупредят свои народы и
распространят предостережение о войне. К утру все, кто живет к  северу  от
Соулсиз и к западу от Зломрачного Леса, будут вооружены, а те,  кто  живет
возле реки, пошлют гонцов в  Центральные  Равнины.  Дальше  предупреждение
будет распространяться медленнее.
     Я послал разведчиков в направлении Зломрачного Леса и  Анделейна.  Но
прежде, чем мы получим четкие сведения, пройдет шесть дней. И хотя  вы  не
советовали этого делать, я начал подготовку к осаде. Таким образом, тысяча
триста моих воинов сейчас занимаются тем или иным делом. Двадцать  Дозоров
остаются наготове.
     - Хорошо,  -  сказала  Осондрея.  -  Мы  поручаем  тебе  организовать
оповещение Прибрежья. Отправь столько  воинов,  сколько  требуется,  чтобы
обеспечить выполнение задания.
     Гаф поклонился и сел на место.
     - Теперь, - она тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от других
забот. - Я посвятила  достаточно  времени  обдумыванию  рассказа  Юр-Лорда
Кавинанта о его путешествии. Присутствие Белого Золота  объясняет  многое.
Однако многое еще  все  же  требует  размышлений  -  идущие  на  юг  бури,
трехкрылая птица, отвратительное нападение на  духов  Анделейна,  кровавый
цвет луны. По-моему, значение этих примет вполне очевидно.
     Внезапно она шлепнула по столу ладонью, словно желая, чтобы этот звук
и боль помогли ей говорить дальше.
     - Друл Каменный Червь уже нашел страшную  отраву  -  камень  Иллеарт,
древнее смертоносное зло.  Имея  Посох  Закона,  он  обладает  достаточной
силой, чтобы перепутать смену времен года!
     Низкий стон раздался с галереи, но Протхолл и Морэм, кажется, были не
удивлены. Но все же опасный блеск  усилился  в  глазах  Морэма,  когда  он
сказал:
     - Пожалуйста, объясни.
     - Свидетельство силы безошибочно. Мы знаем, что Друл обладает Посохом
Закона. Однако этот Посох - это не простая  палочка.  Он  был  вырезан  из
Одного Дерева как слуга земли и земного закона.  Тем  не  менее  все,  что
произошло, - неестественно, неправильно. Можете  ли  вы  представить  себе
такую силу воли, которая могла бы испортить Посох хотя бы настолько, чтобы
он нанес вред хоть одной птице? Что ж, допустим, что безумие придало Друлу
такую силу. Или, может быть,  Презренный  теперь  контролирует  Посох.  Но
помните: создание трехкрылой птицы - это наиболее безобидное из того,  что
можно сделать с помощью такого оружия. В прежнее время Лорд Фаул, будучи в
расцвете сил, не отваживался нападать на духов. А что касается осквернения
луны -  лишь  самые  темные  и  наиболее  ужасные  из  древних  пророчеств
предсказывали подобные явления.
     -  Ты  считаешь  это  убедительным  доказательством,  что  Лорд  Фаул
действительно обладает Посохом? Но подумай,  зачем  ему  тратить  силы  на
такое дело как осквернение  луны,  если  он  и  без  того  может  запросто
умертвить всех нас? Мы не смогли бы  противостоять  такому  могуществу.  И
однако же, он расходует свои силы так... Так нерационально. И стал  бы  он
тратить силы на такую второстепенную  задачу,  как  уничтожение  в  первую
очередь духов, когда он без труда мог бы уничтожить нас? И  даже  если  бы
ему этого хотелось, смог бы он осквернить луну с помощью Посоха  Закона  -
орудия, предназначенного не для него,  сопротивляющегося  ему  при  каждом
прикосновении?
     - Я полагаю, что если бы Лорд Фаул контролировал Посох, он не стал бы
и, возможно, не смог бы сделать то, что было сделано, - во всяком  случае,
не раньше, чем мы были уничтожены. Но хоть Друл и обладает Посохом, одного
его недостаточно. Ни один из пещерников  не  обладает  достаточной  силой,
чтобы совершить такое преступление не только с помощью Посоха, но даже и с
помощью Камня. Пещерники - это существа со  слабой  волей,  насколько  вам
известно. Они легко поддаются влиянию и легко порабощаются. И  у  них  нет
учения, бросающего вызов небу.  Таким  образом,  они  всегда  были  только
подсобным материалом для армии Лорда Фаула.
     Если я не ошибаюсь, то сам Презренный находится  сейчас  в  такой  же
немилости у Друла,  как  и  мы  сами.  Судьба  этого  времени  зависит  от
сумасшедшей прихоти пещерника.
     Этот вывод я делаю потому, что на нас пока не было нападения.
     Протхолл мрачно кивнул Осондрее, а Морэм сказал:
     - Стало быть, Лорд Фаул надеется, что мы спасем его и погубим себя. В
определенном смысле, он хочет заставить нас, чтобы наш ответ  на  послание
Юр-Лорда Кавинанта поймал нас в ловушку, в которой бы оказались не  только
мы, но и Томас Кавинант. Он притворился другом  Друла,  чтобы  обезопасить
себя до той поры, пока  его  планы  не  созреют.  И  он  же  научил  Друла
использовать вновь найденную  силу  так,  чтобы  она  удовлетворила  жажду
власти пещерника, при этом не предоставляя для нас  прямой  угрозы.  Таким
образом, он пытается заставить нас отнять у Друла Посох Закона.
     - Отсюда следует, - продолжила  Осондрея,  -  что  для  нас  было  бы
величайшей глупостью что-либо предпринять для этого.
     - Как это? - возразил Морэм. - В послании ясно сказано: "без него они
не смогут противостоять мне даже в течение семи лет". Он предсказывает нам
более быстрый конец, если мы не сделаем  попытки  или  если  она  окажется
неудачной.
     - А что  он  выигрывает  от  таких  предсказаний?  Что,  кроме  нашей
немедленной гибели? Его послание - это лишь приманка, чтобы заманить нас в
западню.
     Но Морэм ответил цитатой из послания:
     - "Друл Каменный Червь обладает Посохом, и это  причина  для  страха.
Если послание не будет доставлено, через два  года  он  сядет  на  трон  в
Твердыне Лордов".
     - Однако послание доставлено! - настаивала Осондрея. -  Мы  прекрасно
осведомлены и предупреждены. Мы можем подготовиться. Друл - безумный, и  в
этом его слабость. Может быть, нам удастся нащупать  его  слабое  место  и
обеспечить перевес. Во имя Семи! Ревлстон никогда не сдастся,  пока  здесь
есть Стража Крови. И великаны с ранихинами придут к нам на помощь.
     Повернувшись к Высокому Лорду, она настойчиво проговорила:
     - Протхолл, не  клюй  на  эту  приманку.  Это  химера.  Там,  на  его
территории, мы падем под натиском тьмы, и тогда Страна неминуемо погибнет.
     - Но если наша попытка увенчается успехом, - снова возразил Морэм,  -
если  мы  завладеем  Посохом,  тогда  наши  шансы  значительно  возрастут.
Несмотря на пророчество Лорда Фаула, мы можем обрести в Посохе  достаточно
земной силы, чтобы обеспечить себе перевес в войне. А если нет, все  равно
у нас будет гораздо больше времени, чтобы найти какое-то другое решение.
     - Но какие могут быть  надежды  на  успех?  Друл  владеет  не  только
Посохом Закона, но и камнем Иллеарт.
     - И не может управлять ни тем, ни другим.
     - Может, и в достаточной степени! Спроси у духов о его мощи. Спроси у
луны.
     -  Вы  можете  спросить  у  меня!  -  прорычал   Кавинант,   медленно
поднимаясь. Мгновение он колебался, разрываемый  страхом  перед  Друлом  и
ужасом перед тем, что может случиться с  ним,  если  Лорды  не  пошлют  на
поиски Посоха Закона. Он имел  более  чем  ясное  представление  о  злобе,
таившейся в глазах Друла цвета лавы.  Но  мысль  о  Посохе  заставила  его
решиться. Он чувствовал, что получил возможность заглянуть в логику своего
сна. Посох  перенес  его  в  эту  Страну,  Посох  понадобится  ему,  чтобы
вернуться назад.
     - Вам не кажется, что меня это тоже касается?
     Лорды не ответили,  и  Кавинанту  пришлось  самому  высказывать  свои
аргументы. Размышляя обо всем этом, ему удалось найти  лишь  одну  хрупкую
надежду. Сделав над собой усилие, он сказал:
     - Судя по вашим выводам, Фаул выбрал меня. Но на Смотровой Кевина  он
говорил обо мне так, будто я был выбран кем-то другим... "Моим  врагом"  -
сказал он. - О ком он говорил?
     Высокий Лорд задумчиво ответил:
     - Я не знаю. Раньше мы говорили, что надеемся  на  то,  что  в  вашем
выборе участвовали какие-то другие силы.  Быть  может,  так  оно  и  было.
Некоторые из наших древнейших  легенд  говорят  о  Создателе  -  создателе
земли, - но мы ничего не знаем о подобном существе. Нам известно лишь, что
мы - смертные, а Лорд Фаул - нет. Некоторым образом он превосходит нас.
     - Создатель, - пробормотал Кавинант. - Хорошо.
     На мгновение в его мозгу сверкнуло тревожное  воспоминание  о  старом
нищем, приставшем к нему около здания суда.
     - Почему же он выбрал именно меня?
     - Кто это может знать? Может быть, по той же причине,  по  какой  нас
выбрал Лорд Фаул.
     Этот  парадокс  возмутил   Кавинанта,   но   он   продолжал,   словно
вдохновленный противоречиями.
     - Тогда этот... Создатель... Тоже хотел, чтобы вы  услышали  послание
Лорда Фаула. Примите это во внимание.
     - Вот! - взметнулась Осондрея. - Вот эта ложь, которую  я  искала,  -
самая жирная наживка.  Фаул  тем  самым  хочет  разрушить  наши  последние
сомнения и захлопнуть ловушку.
     Кавинант не отрывал глаз  от  Высокого  Лорда.  При  этом  внутренним
зрением он постоянно держал перед собой глаза Друла, пытаясь  их  пламенем
пробиться сквозь  завесу  аскетизма  в  мозг  Протхолла.  Однако  Протхолл
выдержал  этот  взгляд.  Морщинки  в  уголках  его  глаз,  казалось,  были
выгравированы самоотрицанием этого человека.
     - Лорд Осондрея, - спокойно произнес он, - видите ли вы  какие-нибудь
признаки надежды?
     - Признаки? Предзнаменование? -  Голос  ее  в  палате  Совета  звучал
как-то неохотно. - Я  не  Морэм.  А  если  бы  была  им,  то  спросила  бы
Кавинанта, какие  сны  ему  снились  в  Стране.  Но  я  предпочитаю  более
практические надежды. Я не вижу ничего, кроме одного: потеряно очень много
времени.  Мое  сердце  говорит  мне,   что   никакая   другая   комбинация
случайностей и выборов из вариантов пути не могла бы  доставить  Кавинанта
сюда так быстро.
     - Хорошо, - ответил Протхолл.  Взгляд  его,  сцепившись  со  взглядом
Кавинанта, на мгновение заострился, и Кавинант наконец увидел в  нем,  что
Высокий Лорд уже принял окончательное решение. Он слушал  споры  лишь  для
того, чтобы дать себе еще один -  последний  -  шанс  найти  альтернативу.
Кавинант опустил глаза и неуклюже повалился в кресло.
     - Как это ему удается? - тупо пробормотал он себе под нос.  -  Откуда
берется это мужество? Неужели здесь я - единственный трус?
     Мгновением позже Высокий Лорд запахнулся в голубую мантию и поднялся.
     - Друзья мои, - сказал он гнусавым  от  старости  голосом,  -  пришло
время решать. Я должен выбрать путь, который приведет нас к  решению  этой
задачи. Если кто-то хочет высказаться, то прошу.
     Никто не отозвался, а Протхолл, казалось, черпал  из  этого  молчания
достоинство и осанку.
     - Тогда слушайте  волю  Протхолла,  сына  Двиллиана,  Высокого  Лорда
решением Совета - и пусть Страна простит меня, если я ошибусь или потерплю
неудачу. В это мгновение я вершу будущее земли.
     Лорд Осондрея, тебе, а также Лордам Вариолю  и  Тамаранте  я  доверяю
защиту Страны. Я призываю вас сделать  все,  что  потребует  мудрость  или
интуиция, чтобы  сохранить  жизнь  нашим  подопечным,  как  мы  поклялись.
Помните, что пока стоит Ревлстон, всегда есть надежда.  Но  если  Ревлстон
падет, тогда все столетия, весь труд Лордов от  Берека  Хатфью  до  нашего
поколения пойдет  насмарку,  и  в  Стране  уже  никогда  не  будет  ничего
подобного.
     Лорд Морэм и я отправимся на поиски Друла Каменного  Червя  и  Посоха
Закона.   Вместе   с   нами   пойдет   великан   Сердцепенистосолежаждущий
Морестранственник, Юр-Лорд Томас Кавинант, столько Стражей Крови,  сколько
сочтет возможным выделить из защиты Ревлстона Первый Знак Тьювор, а  также
один Дозор из Боевой Стражи. Таким образом, мы пойдем на встречу с судьбой
не с голыми руками, но основная мощь Твердыни Лордов будет  оставлена  для
защиты Страны на случай, если нас постигнет  неудача.  Слушайте  и  будьте
готовы: отряд отправляется завтра на рассвете.
     - Высокий Лорд, - возразил Гаф, вскочив с места. - Разве вы не хотите
дождаться донесения моих  разведчиков?  Вы  должны  будете  бросить  вызов
Зломрачному Лесу, чтобы пройти к горе Грома.  Если  лес  наводнен  слугами
Друла или Серого Убийцы, вы окажетесь в опасности, пока мои разведчики  не
выяснят дислокации врага.
     - Это так, вомарк, - сказал Протхолл. - Но  как  долго  нам  придется
ждать?
     - Шесть  дней,  Высокий  Лорд.  Затем  мы  будем  знать,  какая  сила
потребуется для пересечения Зломрачного Леса.
     Морэм в течение некоторого времени сидел, подперев подбородок руками,
рассеянно глядя на яму с гравием. Но потом встал и сказал:
     - Сотня  Стражей  Крови.  Или  все  воины,  которых  сможет  выделить
Ревлстон. Я видел это. В Зломрачном Лесе полно юр-вайлов,  да  еще  тысячи
стай волков. Они охотятся в моих снах.
     Его голос, казалось, остудил  воздух  палаты  Совета,  подобно  ветру
потерь.
     Но тут сразу же заговорил Протхолл, сопротивляясь чарам слов Морэма.
     - Нет, Гаф, мы не можем откладывать.  И  опасность  Зломрачного  Леса
слишком велика. Даже Друл Каменный Червь должен понимать, что наша  лучшая
дорога  к  горе  Грома  пролегает  через  лес  и  вдоль  северной  окраины
Анделейна. Нет, мы пойдем на юг - вокруг  Анделейна,  затем  на  восток  -
через Мшистый Лес, к Равнинам Ра,  прежде  чем  повернуть  на  север  -  к
Грейвин Френдор. Я знаю, такой  путь  может  оказаться  длинным  и  полным
опасностей, особенно для нашего отряда, которому  дорог  каждый  день.  Но
этот южный путь даст нам возможность заручиться поддержкой раменов.  Таким
образом, все старые враги Презренного примут участие в нашем деле. И, быть
может, нам удастся спутать расчеты Друла.
     Это  мой  окончательный  выбор.  Отряд  выступает  завтра   в   южном
направлении.  Таково  мое  слово.  Теперь  пусть  высказываются  все,  кто
сомневается.
     И Томас Кавинант, который сомневался во всем, с  такой  силой  ощутил
сейчас решимость и достоинство Протхолла, что не проронил ни слова.
     Затем Морэм и Осондрея встали, за ними немедленно последовал  великан
и все собравшиеся,  сидевшие  сзади.  Все  повернулись  к  Высокому  Лорду
Протхоллу, и Осондрея, возвысив голос, произнесла:
     - Меленкурион Скайвейр смотрит на  тебя,  Высокий  Лорд.  Меленкурион
абафа! Славься и здравствуй! Зерно и  камень,  да  процветает  твоя  цель.
Пусть никакое зло не  ослепит  и  болезнь  не  поразит,  пусть  страх  или
слабость, отдых или радость не воспрепятствуют поражению зла. Трусость  не
имеет оправдания, порча неуязвима. Меленкурион Скайвейр подпирает  небеса,
а Земной Корень служит прочной  основой.  Меленкурион  абафа!  Минас  милл
кабаал!
     Протхолл склонил голову, а галерея и Лорды ответили  единым  салютом,
взметнув руки в молчаливом благословении.
     Затем люди начали покидать  палату  Совета  Лордов.  В  то  же  время
Протхолл, Морэм и Осондрея удалились через свои особые двери.  Как  только
Лорды ушли, великан присоединился к Кавинанту, и они вместе  поднялись  по
ступенькам, сопровождаемые Баннором и Кориком. Когда они вышли из  палаты,
великан поколебался, что-то обдумывая, но потом сказал:
     - Друг мой, не ответишь ли ты мне на один вопрос?
     - Думаешь, мне есть что скрывать?
     - А хоть бы и так, кто знает? У легендарных элохим была  поговорка  -
сердце лелеет тайны, которые не стоят того, чтобы о них говорили. Ах,  это
был очень веселый народ. Но...
     - Нет, - отрезал Кавинант. - Меня и так уже достаточно исследовали, -
и он отправился к себе.
     - Но ты ведь так и не слышал моего вопроса!
     Кавинант повернулся.
     - А зачем  это?  Ты  собираешься  спросить,  что  имела  против  меня
Этиаран?
     - Нет, друг мой, - ответил великан, легко рассмеявшись. - Пусть  твое
сердце лелеет эту тайну до скончания века. Мой вопрос таков  -  какие  сны
снились тебе после того, как ты попал в Страну? Что снилось  той  ночью  в
моей лодке?
     Повинуясь внезапному импульсу, Кавинант ответил:
     - Толпа людей - настоящих людей - плевала на меня кровью. А  один  из
них сказал: есть лишь один хороший ответ смерти.
     - Лишь один? Что это за ответ?
     - Повернуться к ней спиной, - огрызнулся Кавинант,  направляясь  вниз
по коридору. - Не признавать ее!
     Добродушный смех великана эхом отозвался у него в ушах, но он  шел  и
шел до тех пор, пока не перестал слышать его. Затем он попытался вспомнить
дорогу к своим покоям. Наконец, правда не без помощи Баннора, он нашел  их
и уединился там, побеспокоившись лишь о том,  чтобы  ему  зажгли  один  из
факелов, прежде чем дверь закрылась за Стражем Крови.
     Он обнаружил, что в его отсутствие кто-то опустил  жалюзи  на  окнах,
чтобы свет луны не попадал внутрь. Кавинант долго дергал за  шнурок,  пока
не открыл одно из  окон.  Но  кровавый  свет  подействовал  на  него,  как
действует трупный запах на обоняние, и он вновь опустил  штору.  Затем  он
долго ходил по комнате, прежде чем лечь спать, споря с самим  собой,  пока
усталость не овладела им.
     Когда забрезжил рассвет и Баннор стал трясти его, пытаясь  разбудить,
он начал сопротивляться. Ему хотелось снова погрузиться в сон,  словно  во
сне  он  мог  найти  оправдание.  Он  смутно  припомнил,   что   собирался
отправиться в путешествие гораздо более опасное, чем то, которое он только
что окончил, и его сонное сознание запротестовало.
     - Пошли, - сказал Баннор. - Если  будем  медлить,  то  пропустим  зов
ранихинов.
     - Иди к дьяволу, - пробормотал Кавинант. - Ты что, никогда не спишь?
     - Стражи Крови не спят.
     - Что?
     - Ни один из Стражей Крови не спит с тех пор,  как  харучаи  принесли
свою клятву.
     Кавинант с  усилием  заставил  себя  сесть.  Затуманенным  взором  он
мгновение смотрел на Баннора, а потом сказал:
     - Ты уже давно у дьявола.
     Голос Баннора был таким же бесстрастным, когда он ответил:
     - У тебя нет оснований смеяться над нами.
     -  Разумеется,  -  пробурчал  Кавинант,  выбираясь  из   кровати.   -
Естественно, я должен радоваться тому, что о моей честности  судит  некто,
кому даже не требуется сон.
     - Мы не судим. Мы осторожны. На нашем попечении Лорды.
     - Такие, как Кевин, покончивший с собой. И захвативший с  собой  туда
почти все остальное.
     Но выпалив это, Кавинант внезапно ощутил могучий стыд. В  свете  огня
он припомнил беззаветность преданности Стража Крови. Вздрагивая от  холода
каменного пола, он сказал:
     - Забудь то, что я сказал. Я иногда говорю так  в  целях  самозащиты.
Насмешка, кажется, мой... мой единственный ответ.
     Затем он поспешно принялся  умываться,  бриться  и  одеваться.  После
завтрака на скорую руку, проверив еще раз, взял ли он с собой нож и посох,
Кавинант наконец знаком показал Баннору, что готов.
     Баннор повел его вниз, во внутренний двор, где рос  старый  золотень.
Дымка  ночи  все  еще  затуманивала  воздух,  но  звезды  уже  погасли   и
приближение рассвета было очевидным. Неожиданно Кавинант почувствовал, что
принимает участие в чем-то более значимом, чем он сам. Ощущение  это  было
очень странным, и он попытался объяснить это, шагая за Баннором по туннелю
между огромными, подвешенными на шарнирах воротами за пределы крепости.
     Здесь, возле стены, чуть  вправо  от