менее! - сухо сказала Осондрея. - Может быть,  она  винила
себя за то, что провела его на празднование...  Что  позволило  ему...  Ее
боль еще ничего не значит.
     И Протхолл низким голосом настойчиво повторил:
     - Ты должен  предъявить  нам  что-то  более  весомое,  Кавинант.  Нам
необходимо принять решение. Ты должен выбрать между Страной и  презирающим
Страну.
     Кавинант, помоги им!
     - Нет! - хрипло выкрикнул он, повернув лицо к Высокому Лорду.  -  Это
была не моя вина. Неужели вы  не  понимаете,  что  именно  этого  и  хочет
добиться от вас Фаул?
     Протхолл встал, перенеся весь вес на посох. Когда он  заговорил,  его
фигура, казалось, увеличилась в размерах, исполненная силы.
     - Нет, я этого не вижу. Ты закрыт для меня. Ты  просишь,  чтобы  тебе
верили,  но  отказываешься  проявить  доверие.  Нет.  Я  требую  от   тебя
какого-либо знака, в  котором  ты  нам  отказываешь.  Я  -  Протхолл,  сын
Двиллиана, Высокий Лорд по назначению Совета. Я требую!
     В течение одного долгого мгновения Кавинант,  казалось,  колебался  в
нерешительности. Взгляд его упал на яму с гравием. Кавинант, помоги им! Со
стоном он вспомнил, какой ценой заплатила Этиаран за то, чтобы  он  сейчас
был в этом месте. Ее боль  ничего  не  значит.  Как  контрапункт,  в  ушах
прозвучал голос Баннора - две тысячи лет. Жизнь или смерть. Мы  не  знаем.
Но лицо, увиденное им среди огненных камней, могло быть  лицом  его  жены.
Джоан! - молча крикнул он. Была ли болезнь тела важнее, чем все остальное?
     Он рванул рубашку, словно пытаясь обнажить свое  сердце.  Оторвав  от
прикрепленного к груди кусочка клинго свое обручальное кольцо, он с трудом
насадил его на безымянный палец и поднял левый  кулак,  словно  вызов.  Но
настроение его было совсем не воинственным.
     - Я не могу им воспользоваться! - с тоской крикнул он, словно  кольцо
все еще  было  символом  женитьбы,  а  не  талисманом  Дикой  Магии.  -  Я
прокаженный!
     Палата  наполнилась  возгласами  удивления.  Хатфрол   и   Гаф   были
ошеломлены.  Протхолл  тряс  головой,  словно  впервые  в  жизни   пытался
проснуться. Интуитивное понимание, словно волна, прошло по лицу Морэма,  и
он вскочил на ноги, полный  напряженного  внимания.  Великан  тоже  встал,
благодарно улыбаясь. Лорд Осондрея присоединилась к Морэму, но в ее глазах
не  было  облегчения.  Кавинант  видел,  как   сквозь   первое   мгновение
замешательства она пытается пробиться к сути дела, увидел, как она  думает
- спасение или проклятие? Казалось, из всех Лордов лишь она одна понимала,
что даже этого знака недостаточно.
     Наконец Высокий Лорд совладал со своими чувствами.
     - Теперь мы наконец знаем,  как  вас  принимать,  -  произнес  он.  -
Юр-Лорд Томас Кавинант Неверящий и Носящий Белое Золото, добро  пожаловать
с правдой. Прости нас, ибо мы не  знали.  Тебе  подчиняется  Дикая  Магия,
которая разрушает мир. А сила - во все времена устрашающая вещь.
     Лорды отдали Кавинанту салют, словно одновременно и  хотели  призвать
его, и защититься от него, а затем разразились песней:

            Дикая Магия заключена в каждом камне Страны,
            И Белое Золото может высвободить ее или подчинить.
            Золото - металл, не встречающийся в Стране,
            И Закон, по которому была создана Страна,
            Не может управлять им, ограничивать или подчинять
            Его себе. Ибо Страна прекрасна,
            Как мечта сильной души о мире и гармонии,
            А красота невозможна без порядка.
            И Закон, который дал жизнь времени, -
            Это созданный Создателем Страны контроль,
            Краеугольный камень, стержень, ось той анархии,
            Вне которой было сотворение времени,
            А во времени - земли,
            А на земле - тех, кто ее населяет.
            Дикая Магия содержится в каждой частице мира,
            И ее высвобождает или подчиняет Золото,
            Которое родилось не в Стране,
            Поскольку эта сила - якорь Арки Времени,
            Которая охватывает и управляет временем.
            Чисто белое золото,
            Не черное, не красное, не алое, не зеленое -
            Потому что белизна - это цвет кости,
            Структуры плоти, основы жизни.
            И сила эта - парадокс,
            Ибо сила не может быть без закона,
            А Дикая Магия не имеет закона,
            И Белое Золото - парадокс,
            Ибо оно говорит в пользу кости жизни,
            Но в нем нет части Страны.
            И Носящий Белое Золото Дикой Магии - парадокс,
            Ибо он - все и ничто,
            Герой и глупец,
            Могущественный и бессильный,
            И одним словом правды или предательства
            Он может спасти или проклясть Страну,
            Ибо он безумен - и мудр,
            Холоден - и горяч,
            Найден - и утерян вновь.

     Это была непонятная песня, странно гармоничная, хотя и без  созвучия,
позволившего бы слушающему  отдохнуть.  И  в  ней  Кавинант  мог  услышать
хлопающие крылья стервятников, когда голос Фаула произнес: - Ты  обладаешь
силой, но никогда не узнаешь, как ею распоряжаться. Ты не сможешь в  конце
сражаться со мной.
     Когда песня закончилась, Кавинант подумал о том, помог  ли  он  своей
борьбой или нанес ущерб манипуляциям Презренного. Ответить на этот  вопрос
он не мог. Он ненавидел и боялся правды  предсказаний  Фаула.  Он  нарушил
безмолвие, последовавшее за пением Лордов.
     - Я не знаю, как этим пользоваться. И не хочу знать. Вот почему я его
не ношу. Если вы считаете, что я - некое воплощение спасения, то это ложь.
Я прокаженный.
     - О, Юр-Лорд Кавинант, - вздохнул Протхолл, между  тем  как  Лорды  и
Морестранственник опустились на  свои  места,  -  позвольте  мне  еще  раз
сказать: простите нас. Теперь нам многое понятно - почему вы были вызваны,
почему хайербренд Барадакас обращался с вами именно таким образом,  почему
Друл Каменный Червь пытался поймать вас в ловушку на  праздновании  весны.
Пожалуйста, поймите и вы в свою очередь: нам необходимо было знать об этом
кольце. Ваше сходство с Береком Полуруким не беспричинно. Но, к сожалению,
мы не можем сказать вам, как следует пользоваться Белым Золотом.  Увы,  мы
очень мало постигли из того Учения, которым обладаем. И боюсь,  что,  если
бы даже мы постигли его до конца и овладели всеми семью Заветами  и  Семью
Словами, Дикая Магия все равно не подчинилась бы  нам.  Сведения  о  Белом
Золоте дошли до нас от древних предсказаний и пророчеств, как называет  их
Морестранственник, которые говорят о многом, но мало что проясняют. Но  мы
ничего не понимаем в Дикой Магии. Однако в  пророчествах  ясно  сказано  о
вашей роли. Поэтому я называю вас Юр-Лорд - как участника всех дел  Совета
до тех пор, пока вы не покинете нас. Мы должны вам верить.
     Расхаживая  взад  и  вперед,  обуреваемый  разноречивыми   чувствами,
Кавинант проворчал:
     - Барадакас говорил точно так же. Проклятье! Ваш народ ужасает  меня.
Когда я пытаюсь брать на себя ответственность,  вы  пытаетесь  оказать  на
меня давление... И когда я уступаю вам... Вы задаете совсем не те вопросы.
Вы не имеете ни малейшего представления, что такое прокаженный, и вам даже
не приходит в голову спросить об этом. Вот почему Фаул  выбрал  для  этого
именно меня. Потому что я  не  могу...  Проклятье!  Почему  вы  ничего  не
спрашиваете о том, откуда я явился? Я собираюсь вам  об  этом  рассказать.
Тот мир, откуда я пришел, не позволяет  никому  жить  иначе,  чем  на  его
собственных условиях. Эти условия... Эти условия противоречат вашим.
     - Какие же это условия? - осторожно спросил Высокий Лорд.
     - Ваш мир - это сон.
     В тишине палаты Кавинант почувствовал, как лицо  его  исказилось.  Он
закрыл глаза и перед ним тут же возникли видения -  колонны  здания  суда,
старый нищий, морда полицейской машины.
     - Сон!  -  лихорадочно  вздохнул  он.  -  Сон!  Ничего этого не может
быть!..
     Тогда Осондрея крикнула:
     - Что? Сон! Не хочешь ли ты сказать, что  все  это  тебе  снится?  Ты
веришь в то, что спишь?
     - Да! - он чувствовал, как ослабел от страха, его  откровение  лишало
его щита, делало открытым для нападения. Но он не мог отречься  от  этого.
Оно было ему необходимо, чтобы вернуть себе некое подобие достоинства.
     - Да!
     - Действительно! - резко произнесла Осондрея. - Без сомнения, этим  и
объясняется нападение на празднование. Скажи мне, Неверящий,  ты  считаешь
это ночным кошмаром, или, может быть, твой мир  получает  удовольствие  от
подобных снов.
     Прежде чем Кавинант смог ответить, Лорд Морэм сказал:
     - Довольно, сестра Осондрея. Он терзает сам себя - и очень умело.
     Она замолчала с пылающим лицом, и через мгновение Протхолл сказал:
     - Вполне возможно, что у богов бывают такие сны, как этот.  Но  мы  -
смертные. Мы можем лишь сопротивляться злу или сдаться. Так или иначе,  мы
умираем. Может быть, ты послан, чтобы насмехаться над нами?
     - Смеяться над вами? - Кавинант не мог  найти  слов  для  ответа.  Он
молча замахнулся на эту мысль своей беспалой рукой. - Совсем наоборот.  Он
насмехается надо мной.
     Когда все Лорды в недоумении посмотрели на него, он резко крикнул:
     - Я ощущаю пульс в кончиках пальцев!  Но  это  невероятно!  Я  болен.
Неизлечимой болезнью... я... Я должен был обдумывать  способ  не  сойти  с
ума! Адское пламя! Я не желаю терять  рассудок  только  потому,  что  один
весьма достойный персонаж моего сна желает получить от меня то, чего я  не
могу сделать.
     - Что ж, очень может быть.  -  В  голосе  Протхолла  слышалась  нотка
грусти и сочувствия, словно он  выслушал  некое  отречение  или  отказ  от
здравомыслия из уст весьма уважаемого пророка. - Но мы все равно  доверяем
вам.  Вы  полны  горечи,  а  горечь   -   это   знак   беспокойства,   что
свидетельствует о наличии совести. Я доверяю этому. И все, сказанное вами,
тоже соответствует древнему пророчеству. Боюсь, что наступает время, когда
вы станете последней надеждой Страны.
     - Неужели вы не понимаете? - простонал Кавинант, не  в  силах  скрыть
боль в голосе. - Фаул хочет, чтобы вы именно так и думали.
     - Может быть, - задумчиво сказал Морэм. - Возможно.
     Затем, словно он пришел к какому-то решению, он  устремил  угрожающий
взгляд на Кавинанта:
     - Неверящий, я должен спросить, сопротивлялся ли ты Лорду Фаулу. Я не
говорю о праздновании. Когда он перенес тебя от Друла на Смотровую  Кевина
- сопротивлялся ли ты этому?
     Этот вопрос заставил Кавинанта  внезапно  ощутить  ужасную  слабость,
словно он оборвал нить его сопротивления.
     - Я не знаю, - ответил он и устало опустился на свое одиноко  стоящее
кресло. - Я не помню, как все это происходило.
     - Теперь ты Юр-Лорд, - пробормотал Морэм. - И тебе вовсе  не  следует
сидеть в этом кресле.
     - И вообще сидеть сейчас вовсе не  следует,  -  возразил  Протхолл  с
внезапным оживлением. - У нас впереди много работы. Надо думать, искать  и
составить  план;  что  бы  мы  ни  придумали,  действовать  надо   быстро.
Встретимся снова сегодня вечером.  Тьювор,  Гаф,  Биринайр,  Торм,  будьте
готовы сами и приведите в готовность всех, кто  у  вас  в  подчинении.  На
вечерний Совет вы должны представить  свои  соображения  по  стратегии.  И
известите всю Твердыню, что Томас Кавинант отныне носит титул Юр-Лорда. Он
- чужеземец и гость. Биринайр, немедленно  начните  работу  по  выполнению
заказа великанов.  Баннор,  я  думаю,  Юр-Лорду  более  нет  необходимости
содержаться в башне.
     Он  сделал  паузу  и  огляделся  вокруг,  давая  тем  самым   каждому
возможность высказаться. Затем он повернулся  и  вышел  из  палаты  Совета
Лордов. Осондрея последовала за ним, то же самое  сделал  и  Морэм,  отдав
Кавинанту еще один официальный салют.
     Кавинант молча последовал за Баннором вверх по  высоким  переходам  и
лестницам, пока наконец они не очутились перед его новыми  покоями.  Страж
Крови провел его в помещение,  состоящее  из  нескольких  комнат.  Потолок
везде был очень высоким, а освещались комнаты  за  счет  солнечных  лучей,
проникающих  сквозь  несколько  окон.  Столы  были  в  изобилии  уставлены
разнообразной едой и питьем. Никаких украшений на стенах не было.
     Как только Баннор удалился, Кавинант выглянул в окно и обнаружил, что
его резиденция находится в северной стене Ревлстона, откуда открывался вид
на невозделанные равнины и на утес, выступающий к северу от плато.  Солнце
было как  раз  в  зените,  но  несколько  южнее  Твердыни,  так  что  окна
оставались в тени.
     Кавинант отошел от окна, устроился возле одного из столов  и  немного
поел. Затем он осушил бутыль  с  вином,  а  остатки  захватил  с  собой  в
спальню. Единственное здесь окно находилось в  алькове,  и  все  помещение
имело уютный спокойный вид.
     Куда придется ему двигаться дальше?  Не  нужно  было  быть  пророком,
чтобы понять, что в Ревлстоне ему оставаться нельзя. Он был здесь  слишком
уязвим.
     Усевшись в каменном алькове, Кавинант принялся рассматривать  страну,
лежащую внизу, размышляя над тем, что же он сам с собой делает.



                            15. ВЕЛИКИЙ ПОХОД

     Когда  вечером  Баннор  вошел  в  комнату  Томаса  Кавинанта,   чтобы
пригласить его на вечерний Совет Лордов,  то  нашел  Юр-Лорда  по-прежнему
сидящим в алькове спальни возле  окна.  В  свете  факела,  который  держал
Баннор, Кавинант казался очень худым и каким-то  призрачным,  словно  лишь
наполовину видимым. Под глазами у него виднелись темные круги от усталости
и пережитых волнений,  губы  посерели,  а  кожа  на  лбу  имела  пепельный
оттенок. Его руки лежали на груди, словно он пытался успокоить боль сердца
- и он смотрел на равнины, точно в ожидании восхода луны. Когда он заметил
Стража Крови, губы его раскрылись, обнажив зубы.
     - Ты все еще не доверяешь мне, - сказал он устало.
     Баннор пожал плечами.
     - Мы - Стража Крови. Мы не нуждаемся в Белом Золоте.
     - Не нуждаетесь? - автоматически повторил Кавинант.
     - Это учение - оружие. А в оружии мы не нуждаемся.
     - Как же вы защищаете Лордов  без  оружия?  -  в  недоумении  спросил
Кавинант.
     - Мы... - Баннор задумался, словно подыскивая такое  слово  на  языке
Страны, которое выразило бы его мысль. - Мы... Достаточно нас самих.
     Кавинант на мгновение задумался, затем  встал  и  вышел  из  алькова.
Встав перед Баннором, он тихо сказал:
     - Я восхищен.
     Затем взял свой посох и вышел из комнаты.
     На этот раз он уделил  больше  внимания  маршруту,  которым  вел  его
Баннор, и не потерял чувства ориентации. Ему даже показалось, что  он  мог
бы обойтись без проводника. Когда  они  добрались  до  тяжелых  деревянных
дверей палаты, то встретились с великаном и Кориком. Великан приветствовал
Кавинанта салютом и широкой улыбкой, но  когда  он  заговорил,  голос  его
звучал очень серьезно.
     - Камень и море, Юр-Лорд Кавинант! Я рад, что  ты  не  заставил  меня
поступать против твоей воли. Быть может, я не совсем понимаю стоящую перед
тобой дилемму. Но мне кажется, что ты принял верное решение,  выбрав  риск
на благо Страны.
     - Ты прекрасный собеседник, - устало ответил  Кавинант.  Его  сарказм
был защитным рефлексом, он растерял почти все остальное оружие. -  Сколько
времени прошло с тех пор, как потерялись твои великаны? Я не думаю, что вы
пошли бы на настоящий риск, если бы это коснулось вас.
     Морестранственник усмехнулся.
     -  Смешно  сказать,  мой  друг.  Вполне  возможно,  что  великаны  не
принадлежат к числу хороших советчиков, несмотря на свой опыт. И  все  же,
ты уменьшил мой страх за Страну.
     Состроив бесполезную гримасу, Кавинант вошел в палату Совета Лордов.
     Палата  Совета  была  так  же  ярко  освещена  и  обладала  столь  же
великолепной акустикой, как и прежде, но состав присутствующих  изменился.
Тамаранта и  Вариоль  отсутствовали,  а  по  всей  галерее  было  рассеяно
множество зрителей - мастера  учений  радхамаэрль  и  лиллианрилл,  воины,
Хранители Учения. Стражи Крови сидели позади Морэма и Осондреи, а  Тьювор,
Гаф, Биринайр и Торм занимали места позади Высокого Лорда.
     Великан сел на прежнее место, указав  Кавинанту  на  кресло  рядом  с
собой возле стола Лордов. Сзади, на нижнем ярусе галереи,  сели  Баннор  и
Корик. Зрители сразу же замолчали, прекратился даже шорох их  одежды.  Все
ждали, когда заговорит Высокий Лорд.
     Протхолл  некоторое  время  сидел  молча,   словно   погрузившись   в
размышления, затем устало поднялся. Оперевшись на посох, он  заговорил,  и
голос его старчески заклокотал в груди. Но  он  по  всем  правилам  провел
церемонию приветствия великана и Кавинанта. Морестранственник  ответил  на
приветствие с веселостью, которая свела на нет его  усилия  быть  кратким.
Однако Кавинант отверг эту формальность усмешкой и отрицательным жестом.
     Покончив со  вступлением,  Протхолл  сказал,  глядя  в  глаза  другим
Лордам:
     - Среди  новых  Лордов  существует  традиция,  возникшая  во  времена
Высокого Лорда Вейданта, сто лет назад. Она  такова:  когда  Высокий  Лорд
усомнится в своей способности удовлетворять требованиям Страны,  он  может
прийти в Совет и сложить с себя полномочия  Высокого  Лорда.  Затем  любой
Лорд,  чувствующий  в  себе  достаточно   сил,   может   претендовать   на
освободившееся место.
     С усилием, но твердо Протхолл продолжал:
     - Я слагаю с себя полномочия. Камень и море, испытания этого  времени
чересчур  страшны  для  меня.  Юр-Лорд  Томас  Кавинант,  вам  разрешается
претендовать на звание Высокого Лорда, если вы этого захотите.
     Кавинант  встретился  взглядом  с   Протхоллом,   пытаясь   разгадать
намерения Высокого Лорда,  но  в  предложении  Протхолла  ему  не  удалось
уловить никакой двусмысленности. Он тихо сказал:
     - Вы знаете, что я не желаю этого.
     - И все же, я прошу принять этот пост. Вы - Носящий Белое Золото.
     - Забудьте об этом, - сказал Кавинант. - Все это не так просто.
     Спустя мгновение Протхолл медленно кивнул.
     - Я понимаю,  -  он  повернулся  к  остальным  Лордам.  -  Желает  ли
кто-нибудь из вас занять этот пост?
     - Вы наш Высокий Лорд, - убежденно произнес Морэм.
     А Осондрея добавила:
     - Кто же еще? Давайте не будем тратить время на глупости.
     - Хорошо, - Протхолл расправил плечи.  -  Испытания  и  судьба  этого
времени лежат на моих плечах. - Я - Высокий Лорд Протхолл,  и  с  согласия
Совета моя воля является определяющей. Пусть никто  не  усомнится  в  моей
правоте, или пусть потребует другого Высокого  Лорда,  если  мои  действия
окажутся несоответствующими.
     Непроизвольная конвульсия прошла по лицу Кавинанта, но он  ничего  не
сказал, и вскоре Протхолл сел и сказал:
     - Теперь давайте обсудим, что нам необходимо сделать.
     В  тишине  Лорды  мысленно  общались  между  собой.  Затем   Осондрея
обратилась к Морестранственнику:
     -  Горбрат,  есть  такая  поговорка:  когда  перед  тобой   множество
вопросов, в первую очередь думай о дружбе. Ради своего  народа  ты  должен
вернуться в Прибрежье как можно скорее. Великанам надо сообщить обо  всем,
что стало известно здесь. Но я знаю,  что  водный  путь  через  территорию
Анделейна  будет  опасным.  Мы  выделим   тебе   эскорт,   который   будет
сопровождать тебя через Зломрачный Лес и через Северные Равнины, чтобы  ты
проехал через Землепровал и Сарангрейвскую Зыбь.
     - Благодарю вас, мои Лорды, - официально ответил Морестранственник, -
но это не понадобится. Я уже сам думал над этим вопросом. Мои  люди  знают
пословицу народа брафор - тот, кто ждет, когда на его шею  опустится  меч,
непременно лишится головы. Я полагаю, что лучшее, что я могу сделать,  это
помочь вам исполнить ваш план, каким бы он ни был.  Пожалуйста,  позвольте
мне остаться с