мать защиту. Все в палате смотрели на него.
     Выталкивая из себя слова, словно кирпичи, он начал:
     - Я оказался здесь... Я пришел совсем из другого мира. Меня доставили
на Смотровую Кевина - я не знаю, каким образом.  Сначала  я  встретился  с
Друлом, потом Фаул оставил меня на Смотровой.  Они,  кажется,  знают  друг
друга.
     - А Посох Закона? - спросил Протхолл.
     - Я  видел  какой-то  посох  у  Друла,  весь  украшенный  резьбой,  с
металлическими наконечниками, как у вас. Что это было - я не знаю.
     Теперь у Протхолла исчезла последняя тень сомнения, и Кавинант мрачно
заставил себя описать все события  путешествия,  не  упоминая,  однако,  о
себе, о  Лене,  Триоке  и  Барадакасе.  Когда  он  рассказывал  об  убитом
вейнхиме, дыхание с шумом вырвалось из горла Осондреи, но остальные  Лорды
никак  не  реагировали  на  это.  Затем,  когда  он  упомянул  о  зловещем
незнакомце, возможно, Душераздирателе, посетившем вудхелвен Парящий, Морэм
напряженно спросил:
     - Незнакомец имел какое-нибудь имя?
     - Он назвал себя Джеханнумом.
     - И какова была его цель?
     - Откуда я  могу  знать?  -  прошипел  Кавинант,  пытаясь  с  помощью
раздражения скрыть свою неискренность. -  Я  вообще  не  знаю,  что  такое
Душераздиратель.
     Морэм уклончиво кивнул, и Кавинант продолжал описание  совместного  с
Этиаран путешествия через Анделейн. Он старательно избегал всякого  намека
на зло, нападавшее на него через подошвы ботинок. Но когда  он  подошел  к
описанию праздника весны, то запнулся.
     "Духи!" - молча простонал он, ощутив боль в сердце. Ярость и ужас той
ночи все еще не покидали его, все еще терзали его израненное сердце.
     Кавинант, помоги им! - стоял у него в ушах крик Этиаран.
     А как он мог это сделать? Это же безумие! Он не... Он не Берек!
     С усилием, словно произносимые им слова ранили ему горло, он сказал:
     - Во время празднования произошло  нападение  юр-вайлов.  Мы  бежали.
Некоторые из духов были спасены одним из... Одним из  Освободившихся,  как
назвала его Этиаран. Потом луна стала красной.  Мы  добрались  до  реки  и
встретили там Морестранственника. Этиаран решила вернуться домой.  Сколько
еще я должен это терпеть, черт возьми?
     Неожиданно Лорд Тамаранта подняла голову.
     - Кто пойдет? - спросила  она,  обращаясь  к  потолку  палаты  Совета
Лордов.
     - Пока не решено,  пойдет  ли  кто-нибудь  вообще,  -  мягко  ответил
Протхолл.
     - Нонсенс! - фыркнула она. Она потянула себя за тонкую прядь волос за
ухом и заставила свое дряхлое тело принять вертикальное положение. -  Если
уж где и проявлять осторожность, то только не в этом вопросе.  Слишком  он
важен. Мы должны действовать. Разумеется, я верю ему. У него в руках посох
хайербренда, разве нет? Какой хайербренд отдал бы свой посох, не  имея  на
то серьезных оснований?  И  посмотрите  -  один  конец  его  почернел.  Он
сражался с помощью этого посоха - на праздновании, если я не ошибаюсь. Ах,
бедные духи! Это было ужасно, ужасно!
     Взглянув на Вариоля, она добавила:
     - Пошли, мы должны приготовиться.
     Вариоль с трудом встал. Взяв Тамаранту под руку,  он  покинул  палату
через одну из дверей позади Высокого Лорда.
     После паузы, полной глубокого  уважения  к  Старым  Лордам,  Осондрея
вновь устремила взгляд на Кавинанта и требовательно спросила:
     - Откуда у тебя этот посох?
     - Мне его дал хайербренд Барадакас.
     - Почему?
     Кавинант медленно ответил:
     - Он хотел извиниться за причиненные мне страдания.
     - Как тебе удалось заставить его поверить тебе?
     - Проклятье! Он подверг меня дьявольскому тесту на правду!
     Лорд Морэм осторожно осведомился:
     - Неверящий, а почему хайербренд вудхелвена Парящий  решил  проверить
тебя?
     Кавинант вновь почувствовал себя принужденным лгать.
     - Джеханнум заставил его быть осторожным. Он проверял каждого.
     - Он проверил также и Этиаран?
     - А как вы думаете?
     - Я думаю, - твердо вмешался  в  разговор  великан,  -  что  Этиаран,
супруга  Трелла  из  подкаменья  Мифиль,  не  нуждалась  в  проверке   для
подтверждения лояльности.
     Это заявление  вызвало  молчаливую  паузу,  во  время  которой  Лорды
смотрели друг на друга, словно зашли в тупик. Затем Высокий Лорд  Протхолл
произнес:
     - Томас Кавинант, ты чужеземец, а у нас нет времени  проверить  тебя.
Но мы не подчиним свои чувства тому, что кажется  тебе  правильным.  Ясно,
что ты солгал. Во имя Страны, ты  должен  ответить  нам  на  все  вопросы.
Пожалуйста, скажи нам, почему хайербренд Барадакас подверг тебя  проверке,
а твою спутницу Этиаран - нет.
     - Я не буду говорить!
     - Тогда скажи, почему Этиаран, супруга Трелла, решила не сопровождать
тебя сюда. Очень странно, что человек, родившийся в Стране, повернул назад
недалеко от Ревлстона.
     - Нет.
     - Почему ты отказываешься?
     Чувствуя, как в нем закипает гнев, Кавинант взглянул на  Лордов.  Они
возвышались над ним подобно судьям, в руках которых была власть отвергнуть
его. Кавинанту хотелось защититься криком и  проклятиями,  но  пристальные
глаза Лордов остановили его. На  их  лицах  он  не  видел  презрения.  Они
смотрели  на  него  с  гневом,  страхом,   беспокойством,   с   выражением
оскорбленной любви к Стране. Он тихо произнес:
     - Неужели вы не понимаете? Я пытаюсь удержаться  от  того,  чтобы  не
сказать  вам  еще  большую  ложь.  Если  вы  не  перестанете   настаивать,
пострадаем мы все.
     Высокий Лорд на мгновение встретил его гневный,  умоляющий  взгляд  и
хрипло вздохнул.
     - Хорошо. Ты делаешь нашу задачу, и без того  трудную,  еще  труднее.
Теперь мы должны совещаться. Мы  просим  тебя  ненадолго  покинуть  палату
Совета. Вскоре мы позовем тебя.
     Кавинант встал, повернулся и начал подниматься по ступеням к  большим
дверям. Тишина  в  зале  нарушалась  лишь  звуком  его  шагов.  Почти  уже
добравшись  до  дверей,  он  услышал  голос  великана,  произнесшего   так
отчетливо, словно эти слова были сказаны его собственным сердцем:
     - Этиаран, супруга Трелла, обвинила тебя в убийстве духов.
     Кавинант застыл в леденящем ужасе, ожидая, что еще скажет великан. Но
Морестранственник ничего больше не сказал. Трепеща, Кавинант прошел  через
дверь и неверной походкой направился к одному  из  кресел,  стоящих  вдоль
стены. Тайные мысли казались такими хрупкими, что он  едва  мог  поверить,
что он все еще жив.
     Я не...
     Подняв глаза, он увидел стоящего напротив него Баннора.  Лицо  Стража
Крови было лишено какого-либо выражения, но в то же время  на  нем  лежала
какая-то неуловимая  тень  презрения.  Его  совершенная  неопределенность,
казалось, была способна на любую реакцию, и теперь лицо  стража  несло  на
себе печать осуждения слабости Кавинанта, его болезни.
     С гневом Кавинант пробормотал: - Двигаться. Выжить.
     - Баннор, - прорычал он. - Морэм, кажется, считает, что  нам  следует
лучше узнать друг друга. Он сказал мне, чтобы  я  спросил  тебя  о  Страже
Крови.
     Баннор пожал плечами, словно он был совершенно невосприимчив к  каким
бы то ни было вопросам.
     - Твой народ - харучаи (Баннор кивнул) - живет в горах. Вы  пришли  в
Страну, когда Кевин был Высоким Лордом. Как давно это было?
     - За  столетие  до  Осквернения.  -  Отчужденный  тон  Стража  Крови,
казалось, говорил, что такие единицы времени, как годы и  десятилетия,  не
имеют никакого значения. - Две тысячи лет назад.
     Две тысячи лет. Думая о великанах, Кавинант сказал:
     - Так вот почему вас осталось лишь пять сотен. Как только вы пришли в
Страну, вы стали вымирать.
     - Стража Крови всегда состояла  из  пяти  сотен.  Такова  их  клятва.
Харучаев больше. - Название своего  народа  он  произносил  нараспев,  это
очень соотносилось с его голосом.
     - Больше?
     - Они живут в горах, как и раньше.
     - Тогда откуда ты... Ты сказал это так, словно ты не был  там  долгое
время.
     Баннор снова молча кивнул.
     - Каким образом ваша численность поддерживается здесь  неизменной?  Я
не вижу никакой...
     Баннор бесстрастно перебил его:
     - Если кого-нибудь из Стражей Крови убивают, его  тело  отправляют  в
горы, в Ущелье Стражей, и его место занимает другой харучай.
     - Убивают? - удивился Кавинант. - Неужели с тех пор ты ни разу не был
дома? Ни разу не навестил свою... У тебя есть жена?
     - Была когда-то.
     Выражение  голоса  Баннора   не   изменилось,   но   что-то   в   его
бесстрастности заставило Кавинанта почувствовать, что этот вопрос для него
важен.
     - Когда-то? - настаивал он. - А что с ней случилось?
     - Она умерла.
     Инстинкт  подсказал  Кавинанту,  что  следует  остановиться,  но   он
продолжал, движимый чарами непоколебимой отрешенной твердости Баннора:
     - Как... Давно она умерла?
     Не колеблясь ни мгновения, Страж Крови ответил:
     - Около двух тысяч лет назад.
     Что? Кавинант  долго  не  мог  опомниться,  шепча  про  себя,  словно
опасаясь, что Баннор его услышит: "Это невозможно! Это невероятно!"
     Пытаясь взять себя в руки, он пораженно молчал. Две? Две чего?..
     Тем не менее, несмотря на изумление, он не мог  не  признать,  что  в
голосе Баннора звучала неподдельная убежденность. Этот бесстрастный голос,
казалось, не способен был произнести ложь, даже  не  мог  выразить  что-то
подобное. Это наполнило Кавинанта ужасом и головокружительным дружелюбием.
Внезапное озарение подсказало ему,  что  означали  слова  Морэма  -  своей
клятвой они обрекли свою расу на аскетизм, бесполость и старение...
     Бесплодие... Каковы могли быть последствия бесплодия, длившегося  уже
две тысячи лет?
     - Сколько, - выдавил он, - сколько тебе лет?
     - Я пришел в Страну с первыми харучаями,  когда  Кевин  только  занял
пост великого Лорда. Мы вместе впервые произносили Клятву Служения. Вместе
мы взывали к силе земли, чтобы она засвидетельствовала наше обязательство.
Теперь мы не возвращаемся домой до тех пор, пока нас не убьют.
     - Две  тысячи  лет,  -  произнес  Кавинант.  -  Пока  не  убьют.  Это
невероятно. Ничего подобного не может быть.
     В смятении он пытался убедить себя в том,  что  все,  услышанное  им,
было   подобно   возвращению    чувствительности    нервов,    дальнейшему
доказательству невозможности существования Страны. Но это мало было похоже
на доказательство. Это подействовало на него так, как если  бы  он  узнал,
что Баннор страдает редкой формой проказы. С усилием он выдохнул:
     - Почему?
     Баннор все так же бесстрастно ответил:
     - Когда мы пришли в Страну, то увидели чудеса - великанов, ранихинов,
Лордов Ревлстона, настолько могущественных, что  они  отказались  вести  с
нами войну, чтобы избежать нашего истребления. В ответ на  наш  вызов  они
дали харучаям столь драгоценные дары...
     Баннор сделал паузу, погрузившись в какие-то личные воспоминания.
     - Поэтому мы принесли присягу. Ничем иным ответить на это великодушие
и щедрость мы не могли.
     - Так, значит, таков ваш ответ смерти? - Кавинант пытался побороть  в
себе возникшую симпатию, свести все сказанное до пропорций, которые он был
способен воспринимать. - Значит, вот  как  делаются  дела  в  Стране?  Как
только ты попадаешь в беду,  надо  всего  лишь  сделать  невозможное?  Как
Берек?
     - Мы принесли присягу. Присяга - это жизнь. Разложение - смерть.
     - Но в течение двух тысячелетий? -  протестующе  сказал  Кавинант.  -
Проклятье! Это даже неприлично.  Тебе  не  кажется,  что  вы  уже  сделали
достаточно?
     Страж Крови ответил без всякого выражения:
     - Ты не сможешь разложить нас.
     - Разложить? Я не собираюсь этого делать. Можете  продолжать  служить
этим Лордам до тех пор, пока не засохнете  на  корню.  Я  говорю  о  твоей
жизни, Баннор! Сколько можно служить, даже ни разу  не  спросив  себя  при
этом: "А стоит ли служба  этого?"  Этого  требует  гордость  или  хотя  бы
здравый смысл. Проклятье!
     Он не мог представить себе, каким образом даже  здоровый  человек  не
покончил бы с собой перед лицом перспективы подобного существования.
     - Ведь это же не  салат  украсить  -  невозможно  все  разбросать  по
тарелке, зная, что в  запасе  еще  много.  Ты  человек.  И  ты  не  рожден
бессмертным.
     Баннор равнодушно пожал плечами.
     - Что значит бессмертие? Мы - Стражи Крови. Мы знаем только жизнь или
смерть - Клятву или Порчу.
     Прошло мгновение, прежде чем Кавинант вспомнил,  что  словом  "порча"
Стражи Крови называют Лорда Фаула. Затем он вздохнул.
     - Что ж, конечно, я понимаю. Вы живете вечно, потому что ваша чистая,
безгрешная служба в  высшей  степени  свободна  от  тяжести  или  ржавчины
обычных человеческих слабостей. А каковы преимущества чистой жизни?
     - Откуда нам знать? -  Непривычное  произношение  Баннора  отдавалось
странным эхом. - Кевин спас нас. О, откуда нам было знать, что у  него  на
сердце? Он послал всех нас в горы. Мы спрашивали зачем, но он приказал. Он
заставил нас подчиниться, напомнив  о  нашей  присяге.  Ослушаться  мы  не
могли. Откуда нам было  знать?  Мы  бы  остались  рядом  с  ним  во  время
Осквернения, остались бы рядом с ним и предотвратили бы это.  Но  он  спас
нас - спас Стражу Крови. Тех, кто поклялся хранить его жизнь любой ценой.
     -  Спас,  -  с  болью  подумал  Кавинант.  Он   почувствовал,   каким
преднамеренно жестоким был поступок Кевина.
     - Итак, теперь вы не знаете, правы вы были или нет,  прожив  все  эти
годы, - глухо произнес он. - Как вы терпите это? Может быть,  ваша  клятва
смеется над вами?
     - Никакое обвинение не в силах обратить нас в сомнение,  -  убежденно
сказал Баннор.  И  все  же,  на  мгновение,  его  непоколебимая  гордость,
казалось, дрогнула.
     - Нет, вы делаете это сами.
     В ответ Баннор лишь медленно опустил веки, словно  ни  обвинение,  ни
оправдание  не  имели  значения   перед   древними   обязательствами   его
посвящения.
     Мгновением позже один из стражей  сделал  Кавинанту  знак  в  сторону
палаты Совета. Тревога сжала его сердце. Его пугающая симпатия  к  Баннору
опустошила запас его  мужества,  он  чувствовал  себя  не  в  силах  вновь
предстать перед Лордами и отвечать на их требовательные вопросы. С  трудом
поднявшись на ноги, он заколебался.
     Когда Баннор сделал ему знак, Кавинант поспешно произнес:
     - Скажи мне только одно. Если бы твоя жена  была  бы  все  еще  жива,
пошел бы ты навестить ее и вернулся бы потом сюда?  Смог  бы  ты...  -  Он
запнулся. - Смог бы ты это вынести?
     Страж Крови встретил его умоляющий взгляд спокойно, но по  его  лицу,
словно тени, прошли мысли, прежде чем он тихо ответил:
     - Нет.
     Тяжело дыша, словно  его  мучило  головокружение,  Кавинант  поплелся
через двери, а затем  по  ступенькам  на  заклание  к  жертвеннику  ямы  с
гравием.
     Протхолл, Морэм и Осондрея, великан, четверо Стражей  Крови,  четверо
зрителей - все оставались в том же положении, в каком были  во  время  его
ухода. Под их взглядами, полными  угрожающего  ожидания,  Кавинант  сел  в
одиноко стоящее  кресло  ниже  стола  Лордов.  Его  трепал  озноб,  словно
огненные камни вместо тепла излучали холод.
     Когда Высокий Лорд заговорил, голос его  казался  более  старым,  чем
прежде.
     - Томас Кавинант, если мы неверно обращаемся с тобой, то в свое время
будем просить за это прощения. Но мы должны разрешить  свои  сомнения.  Ты
скрыл многое из того, что нам необходимо знать.  Однако  мы  смогли  найти
такой вопрос, по которому наши мнения сошлись. Мы видим твое пребывание  в
Стране следующим образом.
     Подкапываясь под гору Грома, Друл  Каменный  Червь  нашел  потерянный
Посох Закона. Если ему никто не поможет, то пройдет много лет, прежде  чем
он научится им управлять. Но Лорд Фаул Презренный знает о находке Друла  и
в  своих  собственных  целях   согласился   научить   пещерника   правилам
пользования Посохом. Совершенно ясно, что ему не удалось  отнять  у  Друла
Посох.  Может  быть,  он  слишком   слаб.   Или,   возможно,   он   боялся
воспользоваться тем, что было  сделано  не  для  него.  Или  у  него  есть
какая-то иная ужасная цель, которой мы не знаем.  Но  очевидно,  что  Лорд
Фаул вынудил Друла воспользоваться Посохом, чтобы вызвать тебя в Страну  -
только Посох Закона обладает такой силой. Да и Друл не смог бы придумать и
выполнить такую задачу без помощи глубокого знания.  Ты  был  доставлен  в
Страну по велению Лорда  Фаула.  Мы  можем  лишь  надеяться,  что  в  этом
принимали участие и другие силы.
     Но это  не  объясняет  нам  причины,  -  голос  Высокого  Лорда  стал
напряженным. - Если единственной причиной для Лорда  Фаула  была  доставка
послания, то совсем не обязательно было для этого привлекать кого-то извне
- и не было никакой необходимости спасать тебя от Друла,  как  это  сделал
он, доставив тебя на  Смотровую  Кевина,  и  чего,  по-моему,  он  пытался
сделать, послав своего слугу, Душераздирателя, чтобы тот помешал тебе идти
через Анделейн.
     Нет, ты призван для  того,  чтобы  привести  наши  души  к  истинному
намерению Презренного. Почему он вызвал  тебя  из-за  пределов  Страны?  И
почему именно тебя, а не кого-нибудь другого? В чем ты соответствуешь  его
критериям для этой миссии?
     Тяжело дыша, Кавинант сомкнул челюсти и ничего не сказал.
     - Давай я поставлю вопрос иначе, -  настаивал  Протхолл.  -  История,
которую ты нам рассказал, содержит в себе правду.  Не  многие  из  живущих
знают, что высших слуг Фаула, Опустошителей, когда-то звали Херим, Шеол  и
Джеханнум. Нам также известно, что один из Освободившихся в течение многих
лет изучал духов Анделейна.
     Сам того не желая, Кавинант вспомнил безнадежное  мужество  животных,
которые помогали Освободившемуся спасти его  в  Анделейне.  Они  бросались
навстречу гибели с отчаянной и тщетной яростью. Кавинант скрипнул  зубами,
пытаясь заглушить звучащий в ушах звук их гибели.
     Протхолл продолжал:
     - И мы знаем, что тест правды ломильялор  абсолютно  надежен  -  если
проверяемый не превосходит проверяющего.
     - Но Презренный тоже знает это, - огрызнулась Осондрея. - И  он  тоже
мог знать, что один Освободившийся живет и занимается изучением Анделейна.
Он мог сочинить эту легенду и обучить тебя. Если это так, - мрачно заявила
она, - то тогда вопросы, на которые ты отказываешься  отвечать,  -  именно
те,  которые  могли  бы  обнаружить  лживость  твоего   рассказа.   Почему
хайербренд вудхелвена Парящий проверял тебя? Как проходила проверка? С кем
ты сражался, используя посох?  Какое  предчувствие  обратило  против  тебя
Этиаран, жену Трелла? Ты боишься отвечать, потому что тогда мы увидим, что
все это дело рук Презренного.
     Высокий Лорд Протхолл властно произнес:
     - Томас Кавинант, нам необходимо  какое-то  доказательство,  что  все
рассказанное тобой - правда.
     - Доказательство? - сдавленно переспросил Кавинант.
     - Докажи нам, что мы можем тебе доверять. Ты принес нам приговор.  Мы
этому верим. Но, может быть, это твоя  цель  -  отвлечь  нас  от  истинной
защиты Страны. Дай нам какой-нибудь знак, Неверящий.
     Трепеща, Кавинант чувствовал, что непостижимые обстоятельства его сна
сомкнулись вокруг него, отрезав любую попытку к надежде или независимости.
Он с трудом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить  поражение.  Как  к
последней инстанции, он обратился к великану:
     -  Скажи  им.  Этиаран  и  себя  винила  в  том,  что  случилось   на
праздновании. Потому что она проигнорировала предупреждение. Скажи им.
     Он горящими  глазами  смотрел  на  Морестранственника,  желая,  чтобы
великан поддержал его последний шанс на автономию. После мгновения мертвой
тишины, великан сказал:
     - Мой  друг  Томас  Кавинант  говорит  правду,  в  некотором  смысле.
Этиаран, супруга Трелла, больше всех винила себя.
     - И тем не