себя. Следя за  ритмом  своих  шагов,  он
пытался перебороть неуправляемость ситуации, в которой очутился.
     Он знал, что  рано  или  поздно  придется  объяснять  Этиаран,  какая
опасность ему угрожает. Ему могла понадобиться ее помощь, по меньшей  мере
- ее понимание. Но не теперь - не теперь. Он сам еще не  вполне  установил
контроль над собой.
     Через некоторое время Этиаран изменила направление и начала удаляться
от реки, направляясь вверх к подножиям  гор  Южной  Гряды.  Прилегавшие  к
горам холмы были крутыми и частыми, и Этиаран, казалось, шла  безо  всякой
тропинки.  Позади  нее  Кавинант  карабкался  вверх  и  ковылял  вниз   по
каменистым,  извилистым  склонам,  хотя  естественный  ландшафт  постоянно
пытался направить их на запад. Мышцы шеи начали болеть от рюкзака,  и  под
лопатками запрыгали пульсирующие  точки,  словно  зарождающиеся  судороги.
Вскоре он уже  тяжело  дышал,  бормоча  проклятья  в  адрес  Этиаран,  так
по-дурацки выбиравшей направление.
     К середине утра они остановились чтобы передохнуть на склоне высокого
холма. Она даже не присела и отдыхала стоя, но мышцы Кавинанта дрожали  от
усталости, и он упал на землю рядом с ней, тяжело дыша. Когда  он  немного
пришел в себя, то спросил, задыхаясь:
     - Почему мы не пошли вокруг, к северу  мимо  этих  гор,  а  потом  на
восток? Зачем нужны все эти подъемы и спуски?
     - По двум причинам, -  коротко  ответила  Этиаран.  -  Впереди  будет
длинная тропа, ведущая на север через холмы, - по ней идти будет легко,  и
мы сэкономим время. И кроме того... - она замолчала  и  оглянулась,  -  мы
сможем кое от чего избавиться. С тех пор, как мы оставили  мост,  меня  не
покидает ощущение, что за нами кто-то идет.
     - Идет? - воскликнул Кавинант. - Кто?
     - Не знаю. Возможно, кругом уже полно шпионов Серого Убийцы. Говорят,
его высшие слуги, такие как Опустошители, не могут умереть, пока он жив. У
них нет собственного тела, и дух каждого из них странствует  до  тех  пор,
пока не найдет живое существо, которое бы ему подошло. Таким образом,  они
могут воплотиться и в человеке, и в животном - это дела случая - и  начать
убивать жизнь Страны. Но я надеюсь, что в горах мы избавимся от погони. Вы
отдохнули? Мы должны идти.
     Расправив одежду под лямками рюкзака, она начала спускаться с  холма.
Мгновением позже Кавинант, ворча, последовал за ней.
     В течение остальной части утра ему пришлось изо  всех  сил  стараться
держаться стойко перед лицом изнуряющей усталости.  Ноги  его  онемели,  а
груз на спине, казалось, так стеснил дыхание, что он дышал с трудом, будто
задыхался. Он не был приспособлен к таким переходам;  неуверенно  шатаясь,
он ковылял вверх и вниз по холмам.  То  и  дело  лишь  крепкие  ботинки  и
толстые брюки спасали его ноги от  повреждений.  Но  Этиаран  шла  впереди
ровным шагом, не делая, казалось, ни одного лишнего движения и ни разу  не
оступившись. И, глядя на нее, он чувствовал в себе новые приливы сил.
     Но наконец она повернула вниз, в длинное ущелье, уходившее  на  север
насколько хватало глаз, словно прорезь в горах. Небольшой  ручей  струился
посреди ущелья, и они остановились возле него, чтобы напиться, умыть  лицо
и отдохнуть. На этот раз Этиаран тоже сняла рюкзак и опустилась на  землю.
Издавая глубокие стоны, Кавинант лег на спину, закрыв глаза.
     На некоторое время он  просто  расслабился,  прислушиваясь  к  своему
хриплому дыханию, пока оно не стало мягче и он не расслышал  тихий  шелест
ветра. Потом он открыл глаза, чтобы оглядеться.
     Оказалось, что в четырех тысячах футов от него возвышается  Смотровая
Кевина.
     Зрелище было весьма неожиданным, он поднялся  и  сел,  чтобы  получше
рассмотреть.  Смотровая  находилась  прямо   на   юго-востоке   от   него,
устремляясь в небо со своего каменного постамента словно обвиняющий перст.
На этом расстоянии камень казался черным и роковым,  словно  нависшим  над
ущельем, по которому должны были пройти он и Этиаран. Это напомнило ему  о
Презренном и о тьме.
     - Да, - сказала Этиаран. - Это  Смотровая  Кевина.  Там  стоял  Кевин
Расточитель  Страны,  Высокий  Лорд,  обладавший  Посохом  Закона,  прямой
потомок Берека Полурукого, во  время  последней  битвы  с  Серым  Убийцей.
Говорят, здесь он познал  поражение  и  сводящее  с  ума  горе.  Во  тьме,
поглотившей его сердце, он, самый могущественный герой всех времен Страны,
- даже он, Высокий Лорд Кевин, присягнувший на  дружбу  с  землей,  вызвал
разорение, конец всего в Стране, Запустение на многие поколения.  То,  что
вы были там, - плохая примета.
     По мере того как она говорила, Кавинант повернулся к  ней  и  увидел,
что она смотрела не  вверх,  на  скалу,  а  как  бы  внутрь  себя,  словно
размышляя,  каково  было  бы  ей  на  месте  Кевина.  Затем  она  внезапно
встряхнулась и сказала:
     - Но тут уже ничего не поделаешь.  Наш  путь  на  многие  лиги  будет
проходить в тени Смотровой Кевина. А теперь нам пора!
     Кавинант захныкал, но она скомандовала:
     - Идемте. Мы не можем себе  позволить  двигаться  медленно,  если  не
хотим, чтобы в конце пути оказалось, что уже слишком  поздно.  Теперь  наш
путь будет легче легкого. И, если это вам поможет, я буду  рассказывать  о
Стране.
     Потянувшись за своим рюкзаком, Кавинант спросил:
     - Нас все еще преследуют?
     - Не знаю. Я не видела и не слышала никакого признака. Но мое  сердце
предчувствует беду. Сегодня днем по пути мне показалось, что что-то  не  в
порядке.
     Кавинант закинул рюкзак на спину и, шатаясь, поднялся  на  ноги.  Его
сердце тоже чуяло что-то нехорошее, но на то у  него  были  свои  причины.
Здесь, под  Смотровой  Кевина,  гудящий  ветер  звучал  словно  отдаленное
хлопанье крыльев стервятника. Расправив лямки рюкзака  на  ноющих  плечах,
Кавинант согнулся под его тяжестью и начал следом за Этиаран спускаться на
дно ущелья.
     Большей частью расщелина была прямой, с гладким дном, хотя ширина  ее
не превышала пятидесяти футов. Однако Этиаран и Кавинанту  хватало  места,
чтобы идти рядом вдоль  неширокого  ручья.  По  мере  того  как  они  шли,
останавливаясь возле каждого встречавшегося изредка куста  алианты,  чтобы
собрать и  съесть  несколько  ягод,  Этиаран  своими  краткими  рассказами
заполняла пробелы в знаниях Кавинанта о Стране.
     - Трудно даже решить, с чего начать говорить об этом, - сказала  она.
- Каждое есть часть чего-то, и  каждый  вопрос,  на  который  я  стала  бы
отвечать, поднимает три других вопроса, ответа на которые я дать не  могу.
Мое знание Учение ограничивается тем, что все быстро усваивают  в  течение
первых лет обучения в лосраате. Но я расскажу вам все, что смогу.
     Сыном Берека Хатфью был Дэймлон Друг Великанов, а его сыном был Лорик
Заткнувший Вайлов, который остановил порождение Демонмглой вайлов,  сделав
так, что это стало вызывать у нее отвращение.
     По мере  того  как  она  говорила,  ее  голос  приобретал  модуляции,
напоминающие Кавинанту о ее пении. Она не просто перечисляла сухие  факты,
она говорила об истории своей страны, которая была для нее священной.
     - А Кевин, которого мы зовем Расточителем Страны скорее  из  жалости,
чем из-за осуждения его отчаяния,  был  сыном  Лорика  и  Высоким  Лордом,
занявшим место отца, когда ему был передан посох.  В  течение  тысячи  лет
Кевин стоял во главе Совета, и он расширил дружбу Лордов с землей до таких
пределов, какие прежде были  неведомы  в  Стране,  и  пользовался  большой
славой и уважением.
     Еще будучи совсем юным, он был мудрым, могущественным и  очень  много
знал. Заметив первые признаки  предстоящего  оживление  древней  тени,  он
сумел заглянуть далеко в будущее, и то, что он там увидел,  наполнило  его
страхом. Поэтому он собрал все свое Учение в семь Заветов:
 
              Семь Заветов древнего Учения, 
              Для защиты Страны, ее стен и дверей... 
 
     И спрятал их так, чтобы эти знания не были потеряны для Страны даже в
том случае, если Старые Лорды потерпят поражение.
     В течение многих, многих долгих лет Страна жила в  мире.  Но  за  это
время под личиной  друга  возвышался  Серый  Убийца.  Ему  удалось  как-то
затуманить взор Кевина, и тот принимал своего врага за друга  и  Лорда.  И
поэтому Лорды и все их дела исчезли с лица земли.
     Но после того, как  это  предательство  вызвало  поражение  Кевина  и
Запустение, Страна в течение многих поколений находилась под проклятием, а
потом, когда она начала исцеляться, позвала людей,  которые  укрывались  в
Южных Пустошах и Западных Горах. Они начали медленно возвращаться. По мере
того как шли годы, а дома и  деревни  становились  безопасными,  некоторые
люди стали путешествовать, исследуя Страну в поисках полузабытых легенд. И
когда они наконец отважились проникнуть за  Лес  Великанов,  они  вышли  к
древним землям Прибрежья  и  обнаружили,  что  великаны,  горбратья  людей
Страны, сохранили в памяти Ритуал Осквернения.
     Есть много песен, старых и новых, прославляющих верность великанов  -
и на то имеются все основания. Когда великаны узнали, что люди вернулись в
Страну, они предприняли великий поход, поселяясь на время в  каждом  новом
подкаменье и вудхелвене Страны, рассказывая людям  о  поражении  Кевина  и
повержении древнего горбратства. Затем, взяв с собой  тех  людей,  которые
сами пожелали этого, великаны завершили  свой  поход  в  Ревлстоне,  в  не
имеющем возраста городе-твердыне, который они высекли в скале для Высокого
Лорда Дэймлона как залог из взаимных уз.
     В Ревлстоне великаны преподнесли  дар  поселившимся  там  людям.  Они
вручили первый Завет, фундаментальное вместилище  начальных  основ  Учения
Кевина. Оказалось, он доверил его великанам перед последней битвой. И люди
приняли этот Завет, и произвели посвящение в него, поклявшись на дружбу  с
землей, подчинение власти и красоте Страны.
     И еще одному они поклялись - миру,  собственному  спокойствию,  чтобы
защищать Страну от разрушительных  эмоций,  таких,  какие  сводили  с  ума
Кевина. Потому что всем было ясно, что повелевание - страшная вещь, и  что
познание ее затмевает взор и скрывает от него мудрость. Когда они  познали
первый Завет, в них зародился страх перед новым Осквернением. Поэтому  они
поклялись овладевать Учением только для того, чтобы суметь исцелить Страну
и овладеть самими собой, чтобы  не  впасть  в  гнев  и  отчаяние,  которые
заставили Кевина стать своим же собственным злейшим врагом.
     Эта клятва была донесена до всех людей Страны, и все дали эту клятву.
Затем некоторые, избранные  в  Ревлстоне  для  великой  работы,  доставили
первый Завет в Кураш Пленетор - Больной  Камень,  -  где  после  последней
битвы остались наиболее сильные разрушения. Они переименовали это место  в
Тротгард - в знак обещаемого ими исцеления.
     Там же был основан  лосраат  -  место  изучения,  где  они  надеялись
воскресить знания и силу Старых Лордов и практически реализовывать  клятву
мира.
     Этиаран умолкла, и они с Кавинантом продолжили свой путь по ущелью  в
молчании, прерываемом лишь шепотом ручья и  изредка  раздающимися  криками
птиц. Кавинант обнаружил, что ее повествование и в самом деле помогло  ему
идти. Оно заставило его на время забыться, не ощущать ноющую боль в плечах
и ногах. А ее голос, казалось, придавал  ему  силу;  ее  рассказ  был  как
обещание, что  любое  страдание,  принятое  во  имя  служения  Стране,  не
останется невознагражденным.
     Через некоторое время Кавинант снова вызвал ее на разговор.
     - А не могли бы вы рассказать мне о лосраате? - спросил он.
     Горькая страстность ее ответа удивила его.
     - Вы что, хотите мне напомнить о том, что из всех  людей  я  наименее
достойна говорить на такие темы? Вы, Томас Кавинант  Неверящий  и  Носящий
Белое Золото, - вы упрекаете меня?
     Он мог только молча посмотреть на нее, не в силах постичь многие годы
борьбы с собой, наполнявшие ее большие глаза.
     - Я не нуждаюсь в ваших напоминаниях.
     Но мгновением позже она снова устремилась вперед, на север.
     - Теперь вы и в самом деле упрекаете меня, - сказала она. - Я слишком
остро чувствую, что весь мир знает о том, что я сама  сейчас  ощущаю.  Как
человек виновный, я не могу поверить в  невиновность  других.  Пожалуйста,
простите меня - вы заслуживаете гораздо большего уважения, чем я проявила.
     Прежде чем он смог ответить, она заговорила вновь.
     - Лосраат я описала бы так: он находится в Тротгарде, в  долине  двух
рек, и это  -  сообщество  обучения  и  изучения.  Туда  направляются  все
желающие, и там посвящаются в дружбу с землей и в Учение Старых Лордов.
     Это Учение - очень глубокая вещь, которой  все  еще  не  овладели  до
конца, несмотря на все потраченные на это годы  и  усилия.  Самая  главная
проблема - это перевод, поскольку язык Старых Лордов отличается от нашего,
и  слова,  которые  без  труда  понимаются  в  одном   месте,   становятся
необъяснимыми в другом. А после перевода Учение требует еще  истолкования,
и только потом следует обучение приемам его использования.  Когда  я...  -
Она запнулась. - Когда я была Изучающим, Хранители Учения, обучавшие меня,
говорили, что весь  лосраат  не  проник  еще  дальше  поверхностного  слоя
могущественного Учения Кевина. А ведь этот  Завет  -  всего  лишь  седьмая
часть целого, всего лишь первый Завет из семи.
     В ее словах  Кавинанту  чувствовалось  непроизвольное  эхо  презрения
Лорда Фаула, и это  заставило  его  еще  внимательнее  прислушаться  к  ее
рассказу.
     - Легче всего, - продолжала она, - поддалось переводу военное учение,
искусство боя и обороны. Но здесь необходимо большое умение. Поэтому  одна
часть лосраата имеет  дело  только  с  теми,  кто  последует  за  мечом  и
присоединится к Боевой Страже Твердыни Лордов. Но в  наше  время  войн  не
было, и в годы моего обучения в лосраате Боевая Стража насчитывала едва ли
более двух тысяч мужчин и женщин.
     Таким образом, главная функция лосраата -  это  обучение  и  изучение
языка и знаний земной силы. Сначала новые ученики изучают историю  Страны,
молитвы, песни и легенды - на сегодняшний день это  все,  что  известно  о
Старых Лордах и их борьбе против Серого Убийцы. Овладевшие этим становятся
Хранителями Учения. Они обучают других или пытаются извлечь новые знания и
силу из  первого  Завета.  Цена  такого  мастерства  высока  -  подобающая
чистота, решимость, внутренняя озаренность и мужество - требования  Учения
Кевина, и некоторые, - сказала она так,  словно  решила  не  щадить  своих
чувств, - не способны удовлетворять  этим  требованиям.  Я  отказалась  от
продолжения обучения,  когда  то,  что  я  узнала,  заставило  мое  сердце
затрепетать - когда Хранители Учения лишь слегка  приоткрыли  передо  мной
завесу зла Серого Убийцы. Этого я выдержать не смогла, и поэтому,  нарушив
свое посвящение, вернулась в  подкаменье  Мифиль,  чтобы  использовать  то
немногое, что узнала, на пользу своему народу. И теперь, когда  я  столько
уже забыла, меня постигло это испытание.
     Она глубоко вздохнула, словно смирилась со  своей  судьбой,  хотя  ей
было очень тяжело.
     - Но речь не об этом. Те в лосраате, кто  изучает  и  овладевает  как
боевым учением, так и разделом Посох, кто занимает место в Боевой Страже и
среди  Хранителей  Учения  и  кто  не  сворачивает  в  сторону,  чтобы   в
одиночестве предаваться личным мечтам, подобно Освободившимся, -  все  эти
люди с мужественным сердцем получают звание  Лорда  и  становятся  членами
Совета, который руководит возрождением и защитой Страны. Лорды выбирают из
своего числа Высокого Лорда, осуществляющего все, что требует Учение:
 
               И один Высокий Лорд, чтобы 
               Блюсти закон и хранить в неприкосновенности 
               Суть силы земной. 
 
     Когда я училась  в  лосраате,  Высоким  Лордом  был  Вариоль,  супруг
Тамаранты, сын Пентиля. Но он был стар даже для Лорда,  хоть  Лорды  живут
дольше других людей, - и  вот  уже  много  лет,  как  наше  подкаменье  не
получало никаких новостей ни из Ревлстона, ни из лосраата.  Поэтому  я  не
знаю, кто сейчас возглавляет Совет.
     Кавинант непроизвольно произнес:
     - Протхолл, сын Двиллиана.
     - Ах, - воскликнула Этиаран, -  он  знает  меня!  Он  был  Хранителем
Учения и обучал меня первым заклинаниям. Должно быть,  он  помнит  о  моей
неудаче в овладевании Учением и не захочет доверять мне как посланнику.
     Она в отчаянии покачала головой. Через  мгновение,  что-то  вспомнив,
она добавила:
     - И вы это знали. Зачем вы  хотите  пристыдить  меня  убогостью  моих
знаний? Так может поступать только злой человек.
     - Черт побери! - прошипел Кавинант. Ее упрек внезапно разозлил его. -
Каждый, с кем мне пришлось здесь встречаться, в том числе и вы, и... -  но
он не мог заставить себя произнести имя Лены, -  все  остальные  постоянно
обвиняете меня в том, что я будто бы некий всезнайка. Повторяю, я ни черта
не знаю обо всем этом до тех пор, пока мне кто-нибудь не объяснит. Поймите
же наконец, никакой я не Берек.
     Этиаран бросила на него взгляд, полный скептицизма, - продукт долгого
и мучительного сомнения в себе, - и он ощутил ответную потребность  как-то
доказать свою правоту. Он остановился и с трудом  выпрямился,  преодолевая
тяжесть рюкзака.
     - Вот послание  Лорда  Фаула  Презренного:  "Скажи  Совету  Лордов  и
Высокому Лорду Протхоллу, сыну Двиллиана, что максимальный срок оставшихся
им в Стране дней составляет семь раз  по  семь  лет  считая  с  настоящего
времени. Прежде чем он минует, я возьму управление жизнью и смертью в свои
руки".
     Кавинант резко умолк. Его слова, казалось, слетали на дно  расщелины,
словно стервятники, и он почувствовал, как щеки обожгло  горячим  румянцем
прокаженного, словно он осквернил девственно чистый день. На мгновение все
окружила полная тишина - птицы затихли, будто сбитые с неба, и даже  ручей
словно застыл в своем русле. Кожа Кавинанта блестела от пота в  полуденном
зное.
     В течение  этой  секунды  пораженная  ужасом  Этиаран,  задохнувшись,
смотрела на Кавинанта; потом она воскликнула:
     - Меленкурион абафа! Не говори об этом, пока не  пришел  срок!  Я  не
смогу защитить нас от таких бед.
     Тишина вздрогнула и растаяла: ручей снова зажурчал и птицы защебетали
над головой. Кавинант неверным жестом ослабевшей руки вытер пот со лба.
     - Тогда перестаньте обращаться со мной так, словно я  -  не  тот,  за
кого себя выдаю.
     - Как я могу? - тяжело ответила она. - Для  меня  вы  закрыты,  Томас
Кавинант, я не вижу вас.
     Слово "вижу" она произнесла так, будто это было нечто такое, чего  он
не понимал.
     - Что вы хотите этим сказать? - раздраженно и  требовательно  спросил
он. - Я стою прямо против вас.
     - Для меня вы закрыты, - повторила она. - Я не знаю даже, здоровы  вы
или больны.
     Он посмотрел на нее, рассеянно моргая, и вдруг понял, что  она,  сама
того не подозревая, дала ему шанс  рассказать  ей  о  его  болезни.  И  он
воспользовался этой возможностью - сейчас он был достаточно зол для этого.
Проигнорировав свое непонимание, он проговорил:
     - Разумеется, болен. Я же прокаженный.
     Услышав это, Этиаран застонала,  словно  он  только  что  сознался  в
преступлении.
     -  О,  горе  Стране!  Ведь  вы  повелеваете  Дикой  Магией  и  можете
уничтожить нас всех!
     - Может, вы оставите это в покое? - размахивая левой  рукой,  крикнул
он. - Это всего лишь кольцо. И оно напоминает мне обо  всем,  без  чего  я
вынужден жить. В нем не больше... не больше дикой магии... Чем в камне.
     - Земля - источник всей силы Страны, - прошептала Этиаран. Кавинант с
трудом удержался от того, чтобы не выкрикнуть ей в лицо все  свои  печали.
Она не смотрела на него, реагируя на его слова так,  словно  они  означали
нечто другое, не то, что он хотел ими выразить.
     - Минутку, -