гостеприимством  Орисона. А  затем он  последовал  за
Тором и Джерадином.


    Оказавшись в  своих комнатах,  вычистив насколько  было возможно
сапожки и  вымыв их  в ванной,  Териза подумала,  что Тор,  очевидно,
прибыл в  Орисон _не_  по просьбе  Пердона. С  другой стороны,  какая
разница, каковы  причины, приведшие  сюда лорда Тора? Главное, что он
оказался здесь. Это явно играло на руку Мастеру Эремису.
    Мастер Эремис  был не  слишком удобным объектом для размышлений.
Его отсутствие вызывало у нее смутную боль разочарования и страх. Тем
не менее,  размышления о  нем были  более приятными,  чем образ Тора,
стоявший у  нее перед  глазами, образ  толстого старого  человека, по
колено в  грязи, с мертвым сыном на руках и глазами, пустыми от горя.
Когда мать Теризы умерла, и она заплакала, отец ударил ее, всего раз,
чтобы заставить  замолчать. Затем он напился, в первый и единственный
раз за  все то  время, что  она себя помнила. Затем начал приводить в
дом других  женщин, словно  его жена  никогда не существовала. Териза
предпочитала думать о Мастере Эремисе.
    Прошел  час,  прежде  чем  она  осознала,  что  никак  не  может
успокоиться. Она  была не  из тех женщин, которые бесцельно бродят по
комнатам, но сейчас вдруг обнаружила, что старательно вымеряет шагами
ковры и  каменные плиты  пола  -  в  ожидании  Джерадина.  Он  посмел
возразить Смотрителю.  Териза понимала,  что никогда  еще не видела в
нем такой силы. Но вернется ли он рассказать, что произошло дальше?
    Он все-таки  пришел. Перед  полуденной трапезой  Териза услышала
стук в дверь. Открыв ее, она обнаружила в коридоре Джерадина.
    Он  выглядел,  словно  побитый  мальчишка.  Его  глаза  казались
опухшими от  слез, а  выражение лица  было таким  несчастным, что  ей
захотелось обнять его.
    Однако на  это Териза  не решилась.  Жизнь, полная сдержанности,
ничему ее  не научила:  она не  знала,  как  успокаивать  других.  Но
инстинктивно,  не   колеблясь,  она  положила  свою  руку  на  его  и
выдохнула:
    - О, Джерадин, что случилось?
    Он попытался собраться, но безуспешно.
    - Тор увиделся с королем. Сын Домне смог добиться хотя бы этого.
Я просто не позволял никому говорить мне "нет". Но король Джойс...
    У него  перехватило горло,  слова застряли  в нем,  словно  были
слишком болезненными,  чтобы выйти  наружу. На  мгновение  его  черты
исказились. Он  смущенно посмотрел на стражников, стоящих по бокам от
двери.- Пожалуйста, Териза. Я не могу говорить об этом в коридоре.
    Ее сердце лихорадочно билось.
    - Входи  же,- пробормотала  она.- Это глупо с моей стороны. Я не
собиралась держать тебя здесь.
    Продолжая  удерживать   Джерадина  за  руку,  она  ввела  его  в
гостиную.
    Если бы он не тратил столько сил на то, чтобы сдерживать себя, и
если бы  она не  была столь  скованной, они  могли бы обняться. Но он
выглядел таким  далеким в  своем  горе...  К  тому  же,  ей  пришлось
отступить от него на шаг, чтобы закрыть дверь.
    Когда она  снова повернулась  к нему, он стоял, прижимая локти к
бокам, и его сжатые в кулаки были прижаты к груди.
    - О, Джерадин,- пробормотала она,- Джерадин...
    - Я не знаю, что происходит.- Его голос был хриплым, сдавленным,
он словно бы выдавливал из себя слова.- Клянусь, я ничего не понимаю.
    Увидеться с  королем оказалось  совсем не трудно. Для этого было
нужно лишь  проигнорировать стражников у двери, сказавших, что король
занят. При данных обстоятельствах они не могли стать на пути Тора.
    Король Джойс  и Знаток  Хэвелок играли  в перескоки. Об этом ты,
наверное, уже  догадалась. Ибо  что же  еще,- сказал он кисло,- может
занять его  настолько, что  у него  не  будет  времени  повидаться  с
человеком, который  помог ему начать путь к трону короля Морданта? Но
он, казалось,  ничуть не  удивился тому,  что ему  помешали. Когда  я
ворвался, он  оставил игру,  чтобы поприветствовать  нас. И на лице у
него при  этом была  его обычная  улыбка -  такая, что просто хочется
лечь перед ним, чтобы он мог по тебе пройтись.
    Когда он  заметил, что  Тор что-то принес, я пояснил, что это за
сверток. И  на мгновение  мне показалось,  что я  поступил правильно.
Хоть раз в жизни я наконец-то совершил правильный поступок.
    Он, казалось,  вспомнил о своей силе и вызвал ее из глубин души.
Внезапно он стал выше, больше, глаза его загорелись гневом.
    "Как это произошло?" - спросил он. Тор не мог отвечать, и потому
ответил  я:   "Воплотимое.  Какой-то  странный  волк".  Надеясь,  что
поступаю правильно, я сказал: "Посмотрите на его лицо".
    Король Джойс приподнял край савана.
    Джерадин содрогнулся.
    - Это  было ужасно.  Хотя выглядело  бы куда  хуже, если тело не
было бы на морозе в течение всех тех десяти дней, что Тор находился в
пути.
    Когда  король   Джойс  увидел   это,  он   словно  бы  внутренне
распрямился. Он  принял тело  из  рук  Тора.  Затем  обратил  лицо  к
потолку, словно  собираясь завыть.  В его  лице было  столько боли  и
ярости, что, казалось, оно безмолвно кричало. Я думал, что наконец-то
- _наконец-то_  - он  разгневался достаточно,  чтобы решиться на что-
то...
    Но я ошибся.
    Джерадин даже не пытался смягчить свою боль.
    - Знаток  Хэвелок выбрал  именно  этот  момент,  чтобы  сказать:
"Джойс, твой  ход" -  словно он  не замечал ничего из происходящего в
комнате.
    И король Джойс сломался.
    Его лицо  скривилось, и он заплакал - тихо, почти беззвучно. "О,
мой старый  друг,- сказал  он.-  Прости  меня.  Прости  меня".  Затем
опустился на  колени, не  в силах  больше удерживать  тело на  весу,-
Джерадин, рассказывая  это, едва  сдерживал плач,  прижимая  локти  к
животу, а  сжатые кулаки  - к  груди,- и как можно осторожнее опустил
сына Тора на пол. Какое-то время он стоял на коленях, склонившись над
телом. Затем  снова поднялся...-  Джерадин сжал  кулаки  еще  крепче,
словно бы  набираясь сил,  чтобы договорить,-  и вернулся  обратно  к
игре.
    Какое-то время  Джерадин стоял неподвижно, пытаясь справиться со
своими эмоциями,  а Териза  смотрела ему в лицо, страдала за него, за
Тора и короля Джойса - и молчала.
    - После  этого,- продолжил  Джерадин после  тяжелого вздоха,- он
уже ни  на что  не обращал  внимания. Не  отдал  распоряжений  насчет
похорон. Не отвечал ни на какие вопросы. Может быть, он даже позабыл,
что мы находимся здесь. Он наконец-то двинул одну из шашек. Насколько
я мог видеть, этот ход укрепил позицию Хэвелока.
    Все это  время Тор  не проронил  ни слова.  Он выглядел  слишком
ошеломленным, слишком  глубоко погруженным  в горе, чтобы хоть что-то
сказать. Мне  казалось даже, что он вот-вот потеряет сознание. Но ему
удалось все  же как-то  взять себя  в руки. "Мой сын - мертв,- сказал
он, словно  король почему-то  не обратил  на это  внимания.- И  это -
лучшее, что ты можешь при этом делать?"
    Король не  отвечал.  А  Знаток  Хэвелок  сказал:  "Когда  будете
уходить, закройте, пожалуйста, за собой дверь".
    Джерадин снова вздрогнул.
    - Затем  Смотритель Леббик выпроводил нас оттуда. Двум его людям
пришлось  применить  силу,  чтобы  увести  Тора.  Но  я  за  это  ему
благодарен. Он оказал нам услугу, выдворяя нас.
    Внезапно пригодник  прижал кончики  пальцев к  глазам,  стараясь
избавиться от  слез, боли  и слабости.  Когда он  снова посмотрел  на
Теризу, его  глаза были красными и растерянными. Уверенность покинула
его. И  сейчас еще  больше, чем когда-либо, он производил впечатление
молодого    человека,    сломленного    подсознательным    пониманием
надвигающейся катастрофы.
    - Смотритель  Леббик был  прав,- сказал он.- Было бы лучше, если
бы Тор не виделся с ним. Я, похоже, только усугубил его горе.
    -  Мне   очень  жаль,-   прошептала  Териза,  ненавидя  себя  за
неспособность помочь  ему залечить  раны. Но  она ничего не могла для
него сделать, могла только повторить: - Мне очень жаль.


    Позднее в  этот же  день, оставшись в своих комнатах одна, когда
впереди было  еще полвечера,  а заниматься,  кроме  размышлений  было
нечем, Териза  стояла возле окна и смотрела на дорогу. Показались еще
какие-то всадники.
    Эта  группа   была  больше   отряда  Тора   и  выглядела   более
воинственно. О  прибытии всадников к стенам Орисона возвестила труба;
Смотритель поспешил выстроить почетный караул, такой же, как встречал
Тора. Затем вся группа проследовала в замок.
    Теризе никак не удавалось собраться с мыслями.


    Саддит вместе  с ужином  принесла новости.-  Вы слышали, миледи?
Оба, Файль  и Армигит,  прибыли в Орисон, оба потребовали аудиенции у
короля Джойса.  И обоим  было отказано.-  Служанка  гордилась  своими
сведениями.- Говорят,  что Файль  привез письма  от королевы  Мадин и
леди Торрент. И тем не менее получил отказ.
    Судя по  слухам, он  воспринял этот  отказ стоически. Армигит же
вел себя  совершенно иначе.  Я  и  сама  слышала  его.  Он  бегал  по
коридорам, хватал  за руку  каждого, кто  готов был  его выслушать, и
изливал на  него свое  негодование.- Она  хмыкнула.- Я  даже  начинаю
сомневаться, что он действительно взрослый мужчина, миледи.
    Когда Саддит  удалилась, Териза  обнаружила, что все же пришла к
какому-то решению.  Король Джойс  не  желает  встречаться  с  лордами
провинций; он  отказался даже  получить весточку  от жены.  Он  зашел
слишком далеко. Мастер Эремис прав: положение дел таково, что Мордант
может спасти только кто-то другой.
    Ей следует отправиться к нему и поговорить с ним, рассказав все,
что она знает.
    Возможно, придется  рассказать ему  о тайных встречах с Мастером
Квилоном и Знатоком Хэвелоком. Не для того, чтобы предать их, но лишь
чтобы помочь Мастеру Эремису: эта информация позволит ему действовать
более успешно.
    Она приняла  подобное решение  потому, что  хотела сделать  хоть
что-то полезное.  Ей не  хотелось всю  свою жизнь  так  и  оставаться
пассивной. Ее  присутствие здесь  не имело  никакого смысла - но пока
она здесь,  она будет  делать хоть  что-то, стараясь  помочь.  Помочь
Джерадину, а  также всему  остальному Морданту.  Джерадин был слишком
ошеломлен, потрясен  встречей с  королем, и  потому  не  в  состоянии
преодолеть свою былую неприязнь к Мастеру. Он был слеп по отношению к
тому простому  факту, который  она видела  ясно:  Мастер  Эремис  был
единственным человеком,  способным объединить Гильдию и лордов против
врагов Морданта.
    Но она  не думала  о Джерадине - или о Морданте - когда пришла к
окончательному решению. Она думала о том, как Мастер Эремис целовал и
ласкал ее.
    На следующее  утро - после бессонной ночи - она проснулась рано.
Вымылась. Вымыла  и высушила  волосы. Когда  Саддит принесла завтрак,
Териза обнаружила,  что не  может есть. Решив не рисковать бороться с
подкатывающей тошнотой,  она  попросила  служанку  помочь  ей  надеть
платье, которое  она выбрала  накануне вечером  - нечто  из розовато-
лилового шелка,  обтягивающее берда  и широкое  в груди,  с  глубоким
вырезом. Затем она отпустила Саддит до вечера, сказав, что собирается
провести день в обществе леди Мисте.
    Саддит  при  столь  явной  лжи  лишь  пожала  плечами,  довольно
улыбнулась и ушла, словно у нее были свои планы.
    Когда служанка  ушла, Териза  еще какое-то  время  оставалась  в
своих комнатах.  Она уверяла себя, что это не колебания - нет, ничего
подобного. Она  просто ждет подходящего часа. Но правда заключалась в
том, что  она просто  потеряла уверенность. Мастер Эремис был для нее
слишком -  слишком опытным,  слишком посвященным,  слишком  властным.
Джерадин обвинял  его в  том, что он пытается манипулировать ею. И он
наверняка манипулировал Гильдией. Объяснения, которые он ей дал, были
далеко  не   удовлетворительными.  И,   похоже,  больше  она  его  не
интересовала.
    Однако в  конце концов  Териза отмела  все сомнения  и на исходе
утра подошла к двери, неверной рукой открыла ее и вышла.
    Один из стражников при виде ее негромко присвистнул сквозь зубы;
она это проигнорировала.
    Спускаясь вниз,  она слегка  запаниковала, потому что не помнила
точно, как пройти к комнатам Мастера Эремиса. Она не обращала особого
внимания  на   путь,  когда  в  тот  единственный  раз  посещала  его
апартаменты. И  еще  ей  показалось,  что  за  ней  следует  какой-то
мужчина...
    Три или четыре раза на разных уровнях замка она оглядывалась, но
этот человек,  казалось, исчезал  в тот  момент,  когда  она  вот-вот
должна была  разглядеть его. Он вроде бы был высоким и сильным, серый
плащ скрывал  его одежду и затенял лицо, но не укрывал длинного меча,
выглядывавшего возле сапог.
    С другой стороны, он не мог быть тем человеком, который напал на
нее в  ее комнатах.  Он был  одет не  в черное.  И, похоже,  вовсе не
следовал за  ней. Видимо,  он вскоре отстал от нее. Она его больше не
видела.
    Обеспокоенная его  присутствием вероятно  больше,  чем  он  того
заслуживал, она  выбросила мысли  об этом  человеке из головы и снова
сосредоточившись на проблеме поиска покоев Мастера Эремиса.
    То,  что  Териза  запомнила  во  время  прогулок  с  Джерадином,
существенно помогло ей. Наконец она нашла коридор, ведущий в ту часть
Орисона, что была отведена исключительно для Мастеров. После этого ей
оставалось  только   найти  дверь   из  полированного   палисандра  с
изображением Мастера Эремиса в полный рост.
    Добравшись наконец  до этой  двери, Териза  подняла руку,  чтобы
постучаться,- и  замерла. Дыхание  ее было  слишком  прерывистым;  ей
требовалось время,  чтобы  успокоиться.  Изображение  на  двери  было
действительно весьма  необычным. Глаза, которые, казалось, видели все
на свете; рот, обещающий удовольствия, которые могли ей на самом деле
и не  понравиться. Он  был  для  нее  чрезмерен.  Если  бы  у  Теризы
оставалась хоть  капля здравого смысла, она сама призналась бы себе в
этом. Ей не следовало так рисковать.
    И  потому   она  не   постучалась.  Движимая   безумной  логикой
одержимого, она  положила руку  на дверную  ручку и  открыла дверь со
звуком более тихим, чем стук ее сердца.
    Она нашла  комнату для  соблазнений такой,  какой ее  помнила  -
именно здесь  Мастер целовал  и ласкал  ее. Она увидела, что багрянец
верхнего ковра  драматично подчеркивает  голубизна обивки  и желтизна
занавесок. Она  увидела изящно  сделанные медные подставки, с которых
расточали свет  и тепло  лампы с  ароматическими маслами. Она увидела
роспись на стенах - различные сцены обольщения. Она увидела диван...
    А на  диване -  Мастера Эремиса.  К счастью,  он не смотрел в ее
сторону. Он  лежал лицом  вниз, и все его внимание было сосредоточено
на женщине, лежащей под ним. Крепкие мускулы его голой спины и ягодиц
напрягались и расслаблялись в ритме его движений.
    Ноги женщины  обхватили его у пояса. Ее руки охватили его спину.
Она издавала  грудные возгласы,  шедшие, казалось,  из самой  глубины
тела.
    Ее одежда,  разбросанная на  полу, была Теризе хорошо знакома. В
дополнительных доказательствах она не нуждалась.
    Женщина, вне всяких сомнений, была Саддит.
    Она видела нечто подобное и раньше. Ее родители жили в отдельных
комнатах. Но после смерти матери Териза стала использовать ее комнату
для того,  чтобы скрываться от всех, словно, будучи уже на том свете,
ее мать  утешала ее  больше, чем  когда была  жива. Естественно,  она
ничего не  говорила об  этом отцу, и он, вероятно, не подозревал о ее
присутствии, когда  повалил одну  из своих  женщин на постель матери.
Она тогда  смотрела какое-то время, прежде чем поняла, что происходит
у нее на глазах.
    Сейчас Териза  просто тихо  закрыла дверь,  несмотря на  щемящую
боль в  сердце, и  вернулась в  свои комнаты.  Осторожно, стараясь не
порвать платье,  она в  конце концов  справилась с шелковым нарядом и
отшвырнула его  в сторону.  Затем переоделась  в  свои  старые  вещи,
подошла к окну и долго смотрела на разбушевавшуюся зиму.


    Она все  еще стояла  у окна, когда к замку приблизилась еще одна
группа всадников.  Как и  предыдущие две, эта группа была больше, чем
процессия  Тора,-   и  менее   мрачная.  Снова  труба  приветствовала
прибывших, когда  они въезжали  в  ворота.  Снова  Смотритель  Леббик
встречал их  почетным  караулом.  Когда  всадники  спешились,  Теризе
показалось, что она узнала выправку и лысую голову Пердона. Но она не
была в этом уверена.



                 12. Что мужчины делают с женщинами

    Она не  знала, как  сможет снова  посмотреть в  глаза Саддит.  К
счастью, когда  служанка принесла  ей ужин,  старые  привычки  пришли
Теризе на  помощь. Она отнеслась к сияющей Саддит так же вяло, бледно
и безлико,  как  вела  себя  с  родителями;  она  напустила  на  себя
отсутствующий вид,  словно закуталась  в плащ,  и не было ничего, что
могло бы  привлечь к  ней внимание  Саддит, вызвать у служанки какие-
нибудь эмоции  или дать пищу для раздумий. В результате Териза была в
состоянии выслушать  болтовню Саддит  так спокойно, словно ничего при
этом не  ощущала. Она  без труда  справилась  с  вежливыми  и  вялыми
попытками служанки выяснить, как ее хозяйка провела время.
    Теризе казалось  вполне нормальным,  что это  не вызвало  у  нее
никаких чувств. Как она могла что-либо ощущать, если была словно бы в
вакууме и ни одна эмоция не затрагивала ее сознание?
    К несчастью, за привычки приходится расплачиваться. Чувство, что
она исчезает,  растворяется, с новой силой нахлынуло на нее. Ей снова
предстояла отвратительная  ночь - и не было зеркал, с помощью которых
она могла бы защититься.
    После того  как служанка  собрала тарелки и ушла, Териза приняла
ванну, используя  холодную воду и тепло камина, чтобы создать иллюзию
физической реальности.  Затем она затратила еще какое-то время на то,
что старательно  переставляла лампы  в комнате, пытаясь получить свое
отражение на стекле окна. Но чернота ночи снаружи упорно отказывалась
показать ее изображение.
    Ей хотелось  все бросить,  принять все как есть и беспрекословно
подчиниться последствиям.  Но она  боролась с этим уже много лет. Что
же сделал  с ней Мастер Эремис? Не он создал ее проблему. Неужели она
была настолько  глупа, что  поверила, будто  он  может  ее  от  этого
излечить? Что  его прикосновение  к ее  телу даст  ей то,  чего ей не
хватает? Тогда  почему она  бессмысленно тратит время, так переживая?
Почему же она...
    ...дрожит посреди  комнаты, и сердце ее замирает от того только,
что кто-то постучал в ее дверь?
    Териза знала  ответ. Сегодня  была та  самая ночь,  когда Мастер
Эремис и Мастер Гилбур должны были встречаться с лордами провинций.
    Какое-то мгновение  она собиралась  вообще проигнорировать того,
кто стоял  за дверью.  Но стук  повторился, напоминая Теризе, что нет
места, где  она  могла  бы  спрятаться.  Заставив  себя  собрать  всю
смелость, какая в ней еще оставалась, Териза пошла открывать.
    На пороге стоял улыбающийся Мастер Эремис.
    Он глядел  на нее так, что она поняла - он имеет над ней слишком
большую власть;  она вмиг  отмела все  вопросы  о  реальности  своего
существования и  стала пред  ним реальной  - реальной  для  него.  И,
кстати, разве он причинил Теризе какой-либо вред, занимаясь любовью с
Саддит? Глаза  его обещали  гораздо большее. Кто еще из тех, кого она
знает, мог бы целовать ее так энергично, весело и со знанием дела?
    И если  его  интерес  к  ней  угас,  она  может  возродить  его,
рассказав о Знатоке Хэвелоке и Мастере Квилоне.
    Смущенная, пытаясь держаться прямо, она сказала:
    - Я не хочу идти.
    Эремис мягко  проскользнул в  комнату, словно знал ее лучше, чем
она сама.
    - Миледи,- сказал он настойчиво,- вы должны.
    - Почему? - Попытка не растеряться под его лучезарным взглядом и
ослепительной улыбкой  кружила Теризе  голову.- Это  не имеет  ко мне
никакого отношения.
    - Ох,-  ответил Мастер,-