то пустоши и пустыни, а в тех областях, где есть вода,
ветры дуют  так, что  сдирают кожу  с костей.  Такие условия приучают
всякого, кто там выживает, к праву силы и жестокости.
    Весьма странно,  как Кадуол  сочетает наслаждение и жестокость.-
Джерадин  на  мгновение  задумался,  прежде  чем  пояснил:  -  Бретер
верховного короля  - это  традиционный личный воин Фесттена, тот, кто
его защищает  и убивает  от его  имени. Он,  предположительно, лучший
фехтовальщик в  стране -  самый сильный  и  самый  жестокий,  продукт
жестоких   обстоятельств    и   тренировок.   Фактически,   кадуольцы
утверждают, что  людей, которые  не преуспели  в пригодниках  Бретера
верховного короля,  столько, что Кармаг построен на их костях. Однако
награда, которую  получает величайший  воин во  всей стране,-  это не
богатство, не  власть и  даже не  свобода. Награда эта - наслаждение.
Наслаждение  возможностью   погибнуть,  исполняя  свои  обязанности,-
погибнуть на службе у верховного короля.
    Как бы то ни было, власть и богатство в Кадуоле - и контроль над
наслаждениями -  всегда относились  к сибаритской  части их культуры.
Верховный король  Фесттен не  может похвастаться  в ближайших  десяти
коленах предком,  который когда-нибудь  жил в  палатке в  пустыне или
стоял под  ветром, катящим  камни,  или  измерял  свою  жизнь  длиной
клинка. И  то, как  он  управляет  Кадуолом,  напоминает  мне  скорее
магистра Гильдии.-  Джерадин  улыбнулся  Теризе.-  Насколько  я  могу
судить, управлять  Мордантом он  хочет только для того, чтобы сберечь
деньги на покупке еды и потратить их больше на наслаждения.
    Увлеченный своим  рассказом, Джерадин,  казалось, позабыл  о том
странном факте,  что Териза  не задает  никаких вопросов.  Облегченно
вздохнув, она  подумала, что  и Гильдия,  и  король  имеют,  пожалуй,
серьезные основания  стараться  сохранять  свои  знания  в  тайне.  К
примеру, если  бы по  какой-то дикой фантазии она была бы в сговоре с
Гартом, эта экскурсия была бы для нее бесценной.
    На второй  день Джерадин  показал  ей  огромный  резервуар,  где
дождевая вода,  стаявший снег  и  воды  небольшого  ручья,  питавшего
Орисон, собирались вместе и сохранялись для нужд замка. Это тоже было
сведениями, которыми мог бы воспользоваться враг.
    Эта мысль  вызвала в  ней восторг  от того, что пригодник делает
для нее. Она знала, что совершенно безвредна,- но он не мог питать по
отношению к  ней  такую  же  уверенность.  Его  доверие  было  весьма
рискованным.
    Ей стало  казаться, что  хранить от  него  тайны  -  не  слишком
правильный путь  отблагодарить  его.  Она  не  хотела  причинять  ему
страдания.
    На следующий  день, к  ее удивлению, Джерадин не появился, чтобы
продолжить  экскурсию.  Вместо  этого  он  послал  ей  весточку,  где
говорилось, что Мастер Квилон снова засадил его за работу. И, что еще
сильнее удивило  Теризу, она  снова улеглась  в  постель  и  проспала
большую часть дня.
    Однако снился ей Мастер Эремис, а затем она не могла заснуть всю
ночь. С  наступлением же  утра Териза  обнаружила,  что  ждет,  когда
появится Джерадин.  Если он  не придет,  она может  попытаться  найти
ответы на  свои вопросы у того человека, который так страстно целовал
ее.
    Где же он? Почему он забыл о ней? Неужели он больше не хочет ее?
Неужели она  настолько непривлекательна,  что он потерял к ней всякий
интерес?
    К счастью, вскоре после завтрака в ее дверь постучал Джерадин.
    Он принес  с собой для нее толстый овчинный полушубок и ботинки,
подобные тем, которые носил сам.
    - Сегодня,- сказал он нравоучительно, улыбка светилась в уголках
его глаз,- зубцы башен.
    Она надела  полушубок поверх серого платья, и Джерадин со слегка
насмешливой галантностью вывел ее из комнаты.
    Судя по  тому, что  она могла  видеть из окон, у Орисона не было
внешнего оборонительного  периметра; тот  же самый  камень служил как
для комнат  и коридоров  внутри, так  и для  их защиты  - снаружи. Но
стена, увидела  Териза, когда  Джерадин вывел  ее  наверх,  оказалась
невероятно толстой;  ее внешний  край  был  утыкан  поверху  зубцами,
достаточно широкими,  чтобы хранить  за ними  боеприпасы,  достаточно
высокими, чтобы  лучникам удобно  было стрелять,  оставаясь при  этом
хорошо защищенными  от вражеских  контратак, и  достаточно  крепкими,
чтобы выдерживать  натиск катапульт  и штурмовых  таранов; причем там
же, на  стене, размещались склады, караулки и проходы. Воспоминание о
фрагменте предсказания,  который показывал  Орисон с  проломленной  в
стене дымящейся  дырой, с  картиной смерти повсюду, повергло Теризу в
недоумение. Насколько же мощной должна быть сила, способная причинять
подобные разрушения?
    Со стен  Джерадин повел  ее наверх, на вершину башни, той самой,
где находились ее комнаты.
    Воздух казался  колючим, как  битое стекло, и ее нос и уши почти
моментально замерзли.  Ветер на  этой высоте был более пронзительным.
Тяжелые  облака,  низко  нависавшие  все  предыдущие  дни,  несколько
поднялись,  но  улучшение  видимости  было  только  на  руку  морозу.
Слежавшийся снег  за зубцами  и в  углах парапета  выглядел старым  и
грязным, смерзшимся,  не  тронутым  редкими  лучами  солнца.  Дыхание
порождало густой  пар; Териза  спрятала руки  в  рукава  полушубка  и
дрожала. Но ей не хотелось убеждать Джерадина прекратить осмотр. Ведь
отсюда открывался самый лучший обзор окрестностей Орисона.
    Положение солнца  позволило ей  установить, что  вытянутая часть
прямоугольника замка  проходит с  северо-запада на  юго-восток. Они с
Джерадином находились на восточной башне. Пятна грязи, проглядывающие
из-под  снега,  обозначали  дорогу,  выходящую  из  ворот  в  северо-
восточной  стене   и  приблизительно   в  полете   стрелы  от   замка
разветвляющуюся. Один  рукав заворачивал  к югу,  к реке  Бродвайн  и
провинции Тор  (как объяснил Джерадин несколько дней назад), а второй
шел параллельно  Бродвайн на  северо-восток, в  провинцию Пердон, и в
той стороне  было еще одно ответвление - на северо-запад, к провинции
Армигит. Река,  как уверял  Джерадин, в  другие  времена  года  видна
издалека, но  зимой из-за  льда и  снега сливалась  с холмами. Тем не
менее, это  было то  самое место,  которое Териза  видела  в  плоском
зеркале, та  самая река,  что брала  начало в  узком ущелье,  которое
Джерадин называл  "Сжатый Кулак".  Она  проходила  через  всю  Домне,
отделяла Тор  от Термигана  и Армигита,  отделяла  часть  Демесне  от
Пердона и  наконец разделяла  Пердон на  Северные  и  Южные  области,
прежде чем слиться с Вертигоном уже на границе Морданта.
    Как странно,  подумала Териза,  трясясь от  холода, насколько же
спокойнее этот  пейзаж выглядит  отсюда, чем  в том  зеркале, которое
позволило ей, Джерадину и Мастеру Эремису стать свидетелями нападения
на Пердона.  Под  простором  открытого  неба  было  почти  невозможно
поверить в  чудовищных монстров  и насильственную  смерть. Или, может
быть, подобные вещи существовали лишь в зеркалах?
    Она не  слишком прислушивалась к тому, что рассказывал Джерадин;
ей требовалась карта, чтобы все представить. Териза продолжала просто
обозревать окрестности  Орисона.  Замок  доминировал  над  окрестными
покрытыми снегом  холмами, но  холмы, находящиеся  в отдалении,  были
выше, круче  и интереснее.  Заросли деревьев  шли вдоль  дорог, после
того, как  те разветвлялись,  а холмы  вокруг Орисона были совершенно
голыми, словно  их  специально  очистили.  Джерадин  подтвердил  это:
Смотрителю Леббику  требовалось открытое  пространство  для  обучения
своих людей,  и, к  тому же,  правители Орисона  не хотели  оставлять
места  для   сосредоточения  приближающегося   врага.  На   некотором
расстоянии от  замка все  же виднелись  деревья,  толстые,  черные  и
загадочные, словно  деревья в  ее сне.  И дороги,  казалось,  уводили
куда-то, где происходили чудеса.
    Ей хотелось  сказать:  "Отвези  меня  в  Домне.  Отвези  меня  в
Термиган, Армигит и Файль. Увези меня отсюда". Но погода была слишком
холодной, снег  слишком глубоким,  и она не была ни принцем Крагеном,
ни одним  из его людей; она не могла путешествовать в таких условиях.
Когда Териза  увидела группу  всадников, приближающихся  к Орисону  с
юга, то почему-то вспомнила, что ни разу еще не садилась на лошадь.
    Часто моргая  под ветром, пытаясь сфокусировать зрение, Джерадин
уставился на всадников. Через какое-то время он тихо выдохнул:
    - Песок и красители! Это похоже на Тора. Сам Тор! С тех пор, как
я прибыл сюда, он ни разу не бывал в Орисоне.
    Для Теризы он добавил:
    - Говорят,  он слишком  растолстел, чтобы  куда-то ездить. А мне
еще казалось,  что он  слишком стар. Он по меньшей мере на десять лет
старше короля  Джойса.- Затем  Джерадин задумчиво пробормотал: - Если
это он, то что же он делает здесь? В такое время года?
    Едва он  сказал это,  Териза почувствовала,  как холод  сжал  ее
сердце. Она  повернулась к  ступенькам, которые  вели  внутрь  башни.
Пердон держал слово, данное Мастеру Эремису.
    Однако один  из Мастеров  сказал - или предположил? - что Тор не
способен совершить  подобное путешествие.  Времени было слишком мало?
Расстояние слишком велико?
    Джерадин внезапно  проскочил мимо  нее, почти бегом спускаясь по
ступенькам.
    - Пойдемте!  - крикнул  он через плечо.- Это, несомненно, Тор! И
он везет с собой какой-то сверток!
    На секунду  она замерла  в нерешительности.  _Сверток_? Но затем
поднятая Джерадином спешка вынудила ее помчаться вслед за ним.
    Он спускался,  преодолевая по  две  ступеньки  за  раз.  Длинное
платье не  позволяло Теризе  спускаться с  той же  скоростью,  но  на
первом же повороте лестницы он оглянулся, увидел, как она мучается, и
замедлил шаги.
    Они вместе торопились спуститься с башни.
    Несколькими минутами раньше ей было холодно; теперь ее бросило в
жар. Несмотря  на спешку,  она остановилась  на лестнице, чтобы снять
полушубок. Джерадин  пытался сдерживать  свое нетерпение,  но на  его
лице отразилось раздражение ее медлительностью.
    - Извините...- пробормотала она, когда они продолжили спуск.
    Прежде чем  Джерадин успел ответить, он оступился, издал вопль и
покатился вниз, ударяясь о каменные ступени.
    - Джерадин! - Териза в панике бросилась вслед за ним.
    Когда она  догнала его,  он  уже  встал  на  четвереньки,  затем
оттолкнулся руками  с пола.  Голова у  него  моталась  из  стороны  в
сторону, словно он не мог вспомнить, где верх. Териза схватила его за
руку, помогая подняться:
    - С вами все в порядке?
    Хотя Джерадин  выглядел ошеломленным падением, он оперся на нее,
поднимаясь на ноги. И встал.
    - Не  беспокойтесь. Если  бы подобное  перестало происходить  со
мной по меньшей мере раз в день, я бы начал волноваться, не случилось
ли чего.-  Он с  трудом помотал головой.- Пойдемте. Я и так пропустил
уже почти все, что только можно. И не хочу пропустить еще и это.
    Но все  же он  заметно замедлил  шаг, ведя  ее по  ступенькам  к
воротам.
    Воздух внезапно  вновь  стал  холодным.  Они  достигли  высокой,
широкой двустворчатой  двери,  за  которой  находился  огромный  двор
Орисона. Дверь  была обита полосами железа и снабжена засовами, чтобы
запирать ее при необходимости; сейчас она была открыта настежь.
    От стен  замка эхом  отразились крики.  По  коридору  промчались
стражники; еще  несколько солдат  показались в  дальней части  плаца.
Через мгновение  появился Смотритель  Леббик. На  морозе его  команды
звучали отрывисто, и он тоже помчался к воротам.
    - Застегните полушубок,- настойчиво прошептал Джерадин.
    Когда Териза подчинилась, он взял ее за руку и вывел на открытое
пространство.
    Ее ноги  по щиколотку  погрузились в  грязь. Она  охнула,  жалея
красивые сапожки,  но затем  забыла о них, сосредоточиваясь на каждом
шаге.
    Они с  Джерадином оказались в юго-восточной, относительно чистой
оконечности  замкового   двора;  палатки  базара  и  телеги  фермеров
сгрудились на  северо-западе, среди  них виднелись  лотки торговцев и
гвардейцы, ответственные  за поддержание  порядка и  спокойствия.  Но
даже эта  часть двора  казалась достаточно  большой, чтобы  там можно
было  проводить   парады  с   участием  сразу  нескольких  эскадронов
всадников.
    Дорога  из   замка  не   была  закрыта.  Ворота  -  колоссальная
деревянная  конструкция  из  толстых  бревен,  обитая  сталью,-  были
подняты, как  и в  любой другой  день; во  время их прогулок Джерадин
показал ей  в архитраве  гигантские вороты, которые поднимали ворота.
Териза смотрела,  как  Смотритель  строит  своих  людей,  в  почетный
караул, чтобы  приветствовать владыку  провинции Тор. Трубач проиграл
приветствие. Джерадин подвел ее, насколько солдаты позволяли подойти,
поближе к  месту, где  всадники Тора  должны будут,  въехав в Орисон,
спешиться, и здесь они стали ждать.
    На дороге  к Орисону были видны всадники; они уже почти достигли
замка, хотя  передвигались еле  заметно. Териза  обратила внимание на
то, что  все всадники  были в  черном. Дыхание  лошадей оставляло  на
сбруе серебристую  изморось; попоны  их были  черными, и черная ткань
покрывала носилки,  которые держали  в руках  четверо всадников. Лицо
мужчины,  возглавлявшего   процессию,  было  скрыто  в  тени  черного
капюшона, черный плащ был наброшен на его плечи.
    Этот человек был столь грузным, что Териза удивилась, как лошадь
может нести такую тяжесть.
    Вместе со  своими спутниками он приблизился к Смотрителю Леббику
и остановился  перед ровной  шеренгой почетного  караула. Все лошади,
казалось, проседали под тяжестью груза, который они несли.
    - Приветствую  вас, милорд  Тор,- мрачно  сказал Смотритель. Его
плечи поникли, словно на них давила вся тяжесть зимы; пурпурная лента
на лбу  делала  более  заметными  мрачно  приподнятые  брови.-  Добро
пожаловать в  Орисон. Какова  бы ни была причина, приведшая вас в наш
замок в такую пору,- добро пожаловать.
    Тор медленно  поднял руки  в черных перчатках и откинул капюшон,
открывая редкие  седые волосы,  прикрывающие его лысую макушку, черты
лица, формой  и цветом  похожие на  вымороженный картофель, выцветшие
глаза. Его толстые щеки были пощипаны морозом.
    Хриплым басом он спокойно произнес:
    - Я хочу видеть короля.
    Холод делал  сцену еще  более контрастной.  Териза увидела  тень
гримасы недовольства на суровом лице Леббика.
    - Милорд  Тор,- ответил  он.- Короля  Джойса известили  о  вашем
прибытии. Но  в настоящий момент он занят другими делами.- Он не смог
сдержаться и  не выразить интонацией своего отвращения к этим _другим
делам_ -  король, вероятно, играет в перескоки.- Я уверен, что вскоре
он удостоит вас аудиенции.
    Облака, обложившие  небо,  были  цвета  могильных  плит.  Холод,
казалось, сгустился  на плацу.  Долгое время  Тор не  двигался  и  не
говорил ничего.  Его глаза смотрели куда-то в пространство, словно он
ослеп. Затем  он с  видимым усилием  перебросил ногу  через  седло  и
спешился. Гвардейцы  молчали; было отчетливо слышно дыхание лошадей и
хлюпание сапог Тора по грязи, когда он направился к носилкам.
    Он снял  с носилок  черный сверток  в форме  человеческого  тела
более высокого  роста, чем  он сам.  Лорд казался достаточно сильным,
чтобы удерживать  такой вес;  тем не  менее он,  неся, прижимал его к
животу, пока не оказался перед Смотрителем Леббиком.
    Тем же самым спокойным безжизненным тоном он сказал:
    - Это мой старший сын. Я хочу видеть короля.
    Тревога в глазах Смотрителя стала явной.
    - Ваш  сын, лорд  Тор? Какая  потеря.-  Териза  припомнила,  что
Леббику было  хорошо известно,  что такое потери.- Весь Мордант будет
печалиться вместе с вами. Как он умер?
    На мгновение нотка страсти появилась в голосе Тора.
    - Его лицо было вырвано диким зверем, коего не ведал ни Мордант,
ни Аленд,  ни Кадуол.  Хотите посмотреть  на то,  что с  ним стало? -
Вытянутой рукой он указал Леббику на тело, покрытое саваном.
    И почти  мгновенно пыл  его  угас.  Глухо,  спокойным  тоном  он
повторил:
    - Я хочу видеть короля.
    - Это  невозможно.- Смотритель  Леббик говорил  глухо и  хрипло,
словно человек,  мучимый болью.-  Король Джойс еще не решил удостоить
вас аудиенции.
    В молчании  окружающих люди,  сопровождавшие Тора,  пробормотали
проклятия. Как долго они скакали, чтобы доставить изуродованного сына
Тора к королю?
    Внезапно Джерадин  оставил Теризу. Проскочив через грязь, словно
его не  могли остановить ни препятствия, ни стражники, словно позабыв
вдруг  о   своей  неловкости,   он  приблизился   к  Тору.  Юношеская
нескладность и  неловкость  совершенно  исчезли.  Каштановые  волосы,
обрамлявшие твердые черты его лица, придавали Джерадину вид человека,
с которым  невозможно спорить, настолько уверенного в себе, словно он
обладал властью и знал, как ею пользоваться.
    Не обращая  внимания  на  яростный  взгляд  Смотрителя  Леббика,
Джерадин сказал:
    - Милорд  Тор, я  Джерадин, младший  сын Домне.  От имени отца и
всей нашей  семьи разрешите  выразить мои  искренние  соболезнования.
Король Джойс  увидится с вами. Когда он узнает, почему вы прибыли, то
непременно увидится с вами.
    - Джерадин,-  басом рявкнул Смотритель.- Я тебе это припомню. Ты
забыл, кто ты есть, щенок.
    Джерадин моментально повернулся к Леббику:
    - Нет,  Смотритель.- Он  вдруг словно бы стал выше, вырос в одно
мгновение, уверенный  в правомочности  своих действий.-  Это _я_  вам
припомню.   Лично    меня   вы    можете   оскорблять   сколько   вам
заблагорассудится. Но еще не настал день, когда вы сможете оскорблять
Домне. А я сейчас говорю от его имени.
    И от  его имени  я беру  на себя  ответственность. Если  ее груз
раздавит меня  - что  ж, значит,  так тому  и быть. Король увидится с
лордом Тором.
    Гримаса исказила  черты Смотрителя  Леббика. Его  руки,  висящие
вдоль тела, сжались в кулаки. Мгновение спустя он вкрадчиво произнес:
    - Ну  что ж, попробуй, щенок. Подобные выходки легко даются тем,
у кого  нет груза  обязанностей,- тем, кто игнорирует все последствия
своих поступков. Мои обязанности заключаются в том, чтобы следить, за
исполнением всех  приказов короля  Джойса, и  я  буду  добиваться  их
исполнения,- его  рука у  бедра дернулась,  как  бы  подчеркивая  эти
слова,- чего бы это ни стоило.
    Затем он отступил в сторону. Рявкнув, приказал почетному караулу
сделать то же самое.
    Джерадин поддержал  Тора под  руку, помогая тому удерживать свой
огромный вес.  Вместе они двинулись к ближайшей распахнутой двери. Не
меньше дюжины  солдат вытянулись  перед ними в струнку, а затем стали
сопровождать их.
    Териза пошла вслед за ними.
    Смотритель решительным жестом остановил ее.
    - Нет,  миледи. Здесь  достаточно  неприятностей  и  без  вашего
вмешательства.- Он  выплевывал слова  вместе с  густым паром.-  Я  не
позволю   видеть    страдания    короля    женщине    подозрительного
происхождения.
    Повысив голос,  он приказал  двум стражникам отвести леди Теризу
де Морган в ее комнаты.
    Какую-то  долю  секунды  она  готова  была  взбунтоваться,  хотя
никогда ничего  подобного не  совершала и  была  бы  не  в  состоянии
совершить, если  бы подумала  об этом  заранее. Ей  хотелось пойти  с
Джерадином. Если  бы она  могла сделать  хоть что-то  для Тора...  Ей
страстно  хотелось   помочь  ему,   но  взгляд  Леббика  заставил  ее
отступить. В  нем  светилась  ярость,  на  грани  вспышки  гнева,  и,
казалось, он  предупреждал, что  если Териза  доведет его,  он  будет
вынужден совершить насилие.
    Она повернулась  к людям, которых он назначил ей в провожатые, и
позволила им сопровождать ее.
    Пробираясь по  грязи, она слышала, как Смотритель Леббик неловко
приветствует  спутников   Тора,  предлагая  всадникам  и  их  лошадям
воспользоваться