ая перспектива не по душе.
    Она слушала  Квилона  настолько  внимательно,  что  не  замечала
Хэвелока, пока тот не коснулся ее рукава.
    Он улыбался как сатир.
    - Я помню,- его дыхание походило на болотный газ.- Я все помню.
    - Он помнит все,- насмешливо ухмыляясь повторил Квилон.- Зеркала
охраняют нас.
    - Да,-  прошипел Хэвелок.-  Я помню.- Его улыбка стала не просто
похотливой; она стала кровожадной.
    Квилон вздохнул и добавил:
    - Да, ты помнишь, Знаток Хэвелок,- он повторял слова так, словно
играл роль в исключительно скучной постановке.
    - Помню все.
    Внезапно Знаток  резко подпрыгнул,  отчего его  хламида взлетела
выше кривых коленей. Затем последовал пируэт, и он снова уставился на
Теризу с убийственной улыбкой.
    - Я  помню Вагеля. У него было зеркало, изрыгающее огонь. У меня
было -  полное воды. У него было еще одно - с кровожадной бестией. Но
бестия не  смогла дышать  водой. У  него было оружие, которое пускало
лучи света,  разрезающие стены  и превращающие плоть в пепел. Но лучи
лишь заставляли воду кипеть. Я _помню_.
    Я помню  комнату, куда  загнал его.  Вам сказать, сколько свечей
горело на  столе? Сосчитать  все камни  в стенах? Измерить, под каким
углом лежали  в углах  тени? Рассказать  вам обо всем, что я увидел в
его последнем зеркале?
    Оно  было   совершенно  плоским,  но  из-за  красителя  и  формы
показывало некое  место среди  островерхих холмов и глубоких ущелий в
Вассалах Аленда.  Высокое летнее  солнце  освещало  мягкую  траву  на
склоне одного  из холмов  и сверкало  в воде, сдерживаемой дамбой. О,
как же  оно сверкало!  Я видел  бабочек, таких,  каких не встретишь в
Морданте, они  танцевали среди маргариток и одуванчиков. А над дамбой
стояла могучая ель. Я видел все это.
    Помните обо  мне, миледи.- Он пронзительно смотрел на Теризу, но
поочередно то левым, то правым глазом - другой обязательно оказывался
устремленным на  пилон за  ее спиной.-  Я прекрасно  помню Вагеля.  Я
слышал, с  каким презрением  он смеялся  надо мной,  и видел,  как он
входит в  зеркало, словно  ему нечего  бояться. Я  видел, как сначала
один ботинок,  затем второй прошли через зеркало и оказались в траве,
давя зеленые  стебли. Я  видел, как  сверкала его  черная мантия  под
летним солнцем.  Я видел,  как плечо  его закрывает  дамбу, когда  он
сделал шаг или два по направлению к вершине холма.
    Затем он обернулся и пригласил меня последовать за ним.
    -  Он   издевался  надо  мной,  миледи.-  Руки  Хэвелока  делали
судорожные  движения,   словно  он   царапал  воздух   когтями.-   Он
_издевался_, и издевка светилась на его лице. Так что я последовал за
ним, хотя  каждый воплотитель  знает, что  такое воплощение никуда не
приводит, это  - безумие.-  Его  голос  возрос  до  вопля.-  Подожди,
Вагель. Я иду. Я иду. А-а-а! - вопль внезапно сменился стоном.
    - Я - Знаток. Я раскрыл это зеркало. Я шагнул в него. Но когда я
ступил в  него...- его голос стал визжащим фальцетом,- он снял солнце
с небес  и швырнул  его мне  в глаза, и глубоко во мне разлился свет.
Свет, миледи, хи, хи. Свет.
    Мастер Квилон кашлянул. Глаза его покраснели от печали или вина.
Хриплым голосом он сказал:
    - Миледи,  вы спрашивали  меня, почему  его называют Королевским
Подлецом? Потому  что его  считали в  своем роде предателем таких же,
как он - остальных воплотителей.
    Это действительно  так, он  предал  многих  воплотителей  королю
Джойсу. В  его понимании цели короля были важнее свободы личности. Но
самый  большой   акт   предательства   произошел   с   воплотителями,
собравшимися вокруг  Вагеля в  Кармаге. Именно  он  уничтожил  клику.
Утаив свое  происхождение и  свои привязанности,  он присоединился  к
Архивоплотителю как очередной создатель зеркал, жадный до власти. Три
года -  его жизнь  постоянно подвергалась  смертельной опасности - он
служил Вагелю и изучал его, участвуя во всех злодействах, но на самом
деле изучая  слабые места клики и ее планы. И когда он выяснил все их
слабые  стороны,  то  захлопнул  ловушку,  приведя  короля  Джойса  и
эскадрон его  гвардии в  то место, где воплотители жили и ковали свои
заговоры.
    Но   Архивоплотитель,-    уныло   продолжал   Квилон,-   обладал
единственным, чему  не научился Знаток. Он был способен, как мы знаем
сейчас, хотя  в то  время это  казалось невозможным,  воплощать  себя
_внутри_ нашего  мира посредством  плоского  зеркала.  Когда  Хэвелок
попытался последовать  за Вагелем,  попытка воплотить себя стоила ему
разума, как  стоила бы  разума любому,  кроме  Вагеля,  которому  это
удалось. По этой причине мы стали считать, что Архивоплотитель мертв,
когда Хэвелок  вернулся в  бреду к королю Джойсу и никаких следов его
врага обнаружено не было.
    Как я  уже говорил,- Мастер вздохнул,- у Знатока Хэвелока бывают
моменты некоторого  просветления. Но вот уже более десяти лет главный
друг и советник короля пребывает в безумии.
    Знаток проявлял во время разговора все большее нетерпение. Когда
Квилон закончил,  Хэвелок внезапно  взмахнул руками  таким движением,
словно собирался взлететь. Затем он схватил Теризу за руку, сорвал ее
со скамьи и потащил в направлении открытой двери.
    - Пошли, женщина! - ревел он.- Я не должен быть под подозрением!
    Подозрением? Мысли  Теризы были слишком переполнены тем, что она
только что  услышала: она  забыла обо  всем остальном.  Но ей явно не
нравилось то, что ее волокут, словно непослушного ребенка. Она сделал
несколько быстрых  шагов, чтобы  догнать Хэвелока,  затем нашла опору
для ноги и дернула руку в попытке избавиться от его хватки.
    Это  оказалось   легче,  чем   ей   казалось.   Пальцы   старика
соскользнули с ее руки; он чуть не упал, когда она высвободилась.
    Ее сердце  судорожно билось - скорее, не от усилия, а от испуга,
вызванного собственной дерзостью,- и обернулась к Мастеру Квилону.
    Он изучал ее с интересом, его голова была склонена на бок, а нос
подергивался.
    - Я  хочу поблагодарить  вас,- сказала  Териза, пока смелость не
покинула ее.- Это очень помогло. Я вас не выдам.
    Он мрачно  покачал головой, словно ее обещание было чем-то более
серьезным, чем  она себе  представляла.- Это  было бы  и в самом деле
весьма неплохо, миледи.
    -  Я   ничего  не  знаю  о  ваших  зеркалах,-  сказала  она,  не
задумываясь.- И  я не  воплотитель. Но мне кажется, что миры, которые
видны в  зеркалах, могут  быть реальными. Место, из которого я пришла
сюда, было  совсем не  тем, что  в зеркале Джерадина, и он попал туда
вовсе не по ошибке.
    Мастере Квилон  пожал плечами,  депрессия навалилась  на него  с
новой силой.-  Я надеюсь,  что вы  правы, миледи.  Я верю,  что так и
есть. Но  аргументы противной  стороны  слишком  серьезны,  чтобы  их
просто отмести.  Если ваш мир реален и если вы не воплотитель - тогда
как могло произойти подобное воплощение, осуществленное Джерадином?
    - Я  не знаю,-  повторила она.-  Это все  слишком ново для меня.
Но...- она  была поражена,  слыша, что говорят ее губы,- я постараюсь
это выяснить.
    Вероятно, лишь  для того, чтобы не сказать еще чего-нибудь столь
же не  характерного для  своего поведения, она уступила драматическим
жестам  Хэвелока,   выражавшим  нетерпение,   и  повернулась,   чтобы
следовать за ним по потайному ходу.
    - Ничто  другое,- пробормотал Знаток, мрачно поглядывая на нее.-
Только игра в перескоки имеет значение.- Когда Териза вошла в ход, он
закрыл дверь.  В темноте  он некоторое  время копался, пока не извлек
свет из  своего куска  стекла.  Затем  поспешил  вперед,  преодолевая
ступеньки так быстро, как только позволяли его старые ноги.
    Она обнаружила, что подниматься по ступенькам гораздо легче, чем
спускаться, потому  что ей  было  гораздо  проще  сориентироваться  в
положении в  пространстве, чтобы правильно поставить ногу; но Хэвелок
усложнял подъем,  водя лучом  из стороны  в сторону и светя им далеко
вперед вместо  того,  чтобы  направлять  его  перед  собой.  Он  стал
проявлять еще большее нетерпение. Легкие его хрипели от усилий, но он
не был намерен замедлять шаг.
    "Ради чего  спешка?" - думала она, дыша уже затрудненно. Лифты в
ее доме не подготовили ее к длительным подъемам по ступенькам.
    Знаток Хэвелок  остановился на развилке и посветил лучом во всех
направлениях.  Затем  посмотрел  на  нее  сверху  вниз.-  Проблема  с
женщинами в  том,- задыхаясь,  выдавил он,-  что они не умеют вовремя
промолчать.
    И когда  он снова  начал подъем,  ей  показалось,  что  каменный
коридор внезапно  стал более  давящим, узким. Стук каблуков Теризы по
ступенькам, казалось,  вторил ударам  ее  сердца  и  как  будто  даже
отражался от  стен. Потолок  стал давить на нее. Хэвелок был безумен;
то, что  он пытался  говорить о  вещах, о  которых не мог высказаться
прямо, было  чистым безумием.  С чего  эта спешка, эта паника? Она не
понимала, почему  пытается идти  как можно  ближе к нему - или почему
старается сдерживать дыхание.
    Не прошли  ли они  мимо ее комнат? Это было возможно, потому что
волокли ее долгое время и она потеряла чувство дистанции.
    А затем  она услышала  где-то вдалеке слабый металлический звук,
приглушенный вскрик.
    Хэвелок вполне  различимо для  нее  пробормотал  ругательство  и
бросился вверх по ступенькам, гася на ходу свет.
    На долю  секунды она  застыла, когда тьма коридора навалилась на
нее. А затем подгоняемая страхом, невольно бросилась вперед, вслед за
Знатоком, отчаянно  стараясь догнать  его  прежде,  чем  останется  в
темноте одна.
    Шарканье его  подметок из сыромятной кожи слышалось впереди. Она
потянулась, потянулась сильнее, и ее пальцы вцепились в хламиду.
    Этого было достаточно. Он сделал резкий неожиданный поворот; она
смогла последовать за ним, держась за его одежду.
    За поворотом  забрезжил свет  ламп; но  освещение не помогло ей.
Через мгновение  после того,  как ее  ноги застучали по дереву вместо
камня, она зацепилась за дверцу гардероба, полного одежды, и в полный
рост растянулась на полу собственной спальни.
    Здесь повсюду  были павлиньи перья. Они летали в воздухе, лежали
небольшими кучками  на ковре, деликатно осыпали край постели. Одно из
них накрыло ее лицо, ослепляя, когда послышался резкий возглас:
    - Миледи! - и мелодичный удар стали о сталь.
    Голос, похоже, принадлежал Рибальду.
    Она отбросила  в  сторону  перо,  чтобы  увидеть,  как  стражник
отчаянно парировал удар, искры посыпались с лезвия его меча.
    Вместе с  Аргусом  он  ожесточенно  бился  с  третьим  мужчиной,
который стоял у входа в спальню, отрезая их от нее.
    Перья  происходили  от  предметов  обстановки  комнаты,  которые
мужчина использовал в качестве щита.
    Он был  одет в  плащ и  кожаные латы, такие черные, что его было
трудно рассмотреть;  Териза воспринимала  его как мечущуюся в неярком
свете тень,  и все  его движения  напоминали движения  и изломы тени.
Только меч  его притягивал  и отражал  свет,  злобно  сверкая,  когда
высекал искры из клинков противников.
    Руки у  него, казалось,  были заметно короче, чем у Рибальда или
Аргуса, он  был более  хрупким, чем любой из них, но удары наносил не
менее мощные.
    И было ясно, что стражники не побеждают.
    Оба уже получили серьезные повреждения. Аргус был отмечен свежим
шрамом  под   глазом,  костяшки   его  пальцев  кровоточили.  Рибальд
заработал рану  в основании  шеи, там,  где она  переходила в  плечо.
Висящие лохмотья  кольчуги отмечали места, куда были пропущены удары.
Очевидно, противник  Рибальда и  Аргуса мог  бы легко  расправиться с
ними поодиночке.
    В этот  момент Рибальд  под яростной  атакой отступил  назад. Он
потерял  равновесие  и  оказался  за  пределами  досягаемости  клинка
нападавшего, но сильно ударился об угол камина и рухнул на колени.
    Аргус  попытался  продвинуться  вперед,  его  меч  вознесся  над
головой незнакомца.  Однако тот  оказался проворнее;  его длинный меч
успел  смягчить   удар  и   отвести  его.   Затем  он   ткнул   своим
импровизированным   щитом    в   лицо    Аргусу.   Прежде   чем   тот
сориентировался, человек  в черном  пнул противника  ногой в  пах так
сильно, что тот подлетел в воздух.
    Когда он рухнул на пол, то скорчился и его вырвало.
    Мягко, как тень, мужчина повернулся к Теризе.
    Сейчас она  видела его  лицо. Его  глаза в  мерцании ламп горели
желтоватым светом,  нос напоминал лезвие томагавка, а зубы обнажились
в кошмарной улыбке. У нее сложилась смутное впечатление, что его щеки
покрыты шрамами.
    Его плащ,  казалось, взлетел над плечами, когда он сжал рукоятку
меча обеими руками и занес лезвие над Теризой.
    - Миледи! - снова закричал Рибальд.
    Покачиваясь, едва  держась на  ногах,  он  заставил  себя  снова
броситься на спину атакующего.
    Она приподнялась  на руках  и коленях, но пошевелиться не могла.
Ничего из  происходящего не  имело ни  малейшего смысла.  Она  только
смотрела,  как   человек  в   черном  резко  развернулся  и  встретил
нападение.
    Их мечи  столкнулись с  такой силой,  что ей  показалось  -  они
сломаются. Звон  железа оглушал.  Но на  этот раз  Рибальд и  его меч
выдержали; человек  в черном  вынужден был  увести удар  за  плечо  и
парировать ответный удар.
    Он парировал  его так  ловко, что  Рибальду пришлось  отскочить,
чтобы сохранить руки в целости.
    Атакующий мгновенно  последовал за  ним,  нанося  удар  с  одной
стороны и  тут же с другой. Рибальд останавливал удары клинком; искры
осыпали его  руки, но,  похоже, он  не чувствовал  ожогов.  Он  снова
отступил, но  на сей раз контролируя свои движения и готовясь к новой
атаке.
    Внезапно мужчина  отскочил от  Рибальда в  сторону - и прыгнул к
Аргусу. Пока  Аргус в  ужасе смотрел  на него,  беззащитный от  боли,
мужчина занес меч над его головой.
    - Нет!  - отчаянном броске Рибальд попытался достать противника.
И отчаяние  на миг  сделало его беззащитным. Он не успел отбить удар,
когда человек  в черном  изменил направление  движения своего клинка.
Острие меча ударило Рибальда в лицо и швырнуло его на пол.
    - А сейчас, миледи,- сказал незнакомец голосом мягким как шелк,-
давайте покончим со всем этим.
    Выставив меч перед собой, он вступил в спальню.
    Териза внезапно  осознала, что  никто больше  не  придет  ей  на
помощь, что  никакой молодой  человек не  появится из  ее  сна  и  не
рискнет жизнью,  спасая ее.  Если она  хочет жить,  она должна что-то
сделать, чтобы  спастись- позвать  на  помощь,  вскочить  на  ноги  и
броситься в тайные ходы Орисона, все что угодно. Но она оставалась на
месте, не  в состоянии  понять, почему  кому-то  вообще  понадобилось
нападать  на  нее,  да  еще  с  такой  ненавистью,  парализующей  ее,
отнимающей всякую способность двигаться.
    К счастью,  в самый  последний момент Знаток Хэвелок выскочил из
своего укрытия  в гардеробе  и направил  луч  яркого  света  в  глаза
нападавшего.
    Человек заревел  от боли  и отпрянул.  На мгновение  он  застыл,
прижимая руки  к глазам;  его меч  был направлен  в потолок. Затем он
хрипло пробормотал проклятие. Хотя он практически ничего не видел, он
опустил клинок  и снова  вытянул его вперед, пробуя воздух, готовый в
любой момент нанести удар.
    Аргус, корчившийся в другой комнате, потянулся к своему мечу.
    - Сейчас...-  выдавил он, скрипя зубами от острой боли и желания
убить.- Сейчас я тебя достану.
    Нападавший замер.  Если бы он мог видеть Аргуса, то знал бы, что
опасности нет;  Аргус с трудом преодолевал и те несколько дюймов, что
отделяли его  от меча.  Но человек  ничего не  видел. Он на мгновение
заколебался,  прислушиваясь   к  звукам,  издаваемым  Аргусом;  затем
развернулся возле Теризы, сделал очень быстрый акробатический прыжок,
который позволил  ему перескочить  за Рибальда  и  Аргуса,  и  быстро
определил, где находится дверь. Через секунду он исчез.
    Застонав, Аргус пихнул неподвижное тело Рибальда:
    - Иди за ним, идиот. Не позволяй ему уйти...
    Териза смотрела  прямо перед  собой, слишком ошеломленная, чтобы
мыслить логически.  Рибальд и  Аргус пытались защитить ее - и чуть не
погибли.  Деревянная   дверь  была   проломлена  как   раз  там,  где
располагался засов.  Если у  этого человека восстановится зрение и он
вернется...  Знаток  был  совсем  сумасшедшим,  это  понятно,  но  он
сообразил, что  перед ним  происходит, во всяком случае, до некоторой
степени.
    - Хэвелок,- нерешительно пробормотала она.- Вы знаете, что здесь
происходит?
    Но Знатока  в комнате не было. Дверь, замаскированная под заднюю
стенку гардероба, была закрыта.



                        7. Подземелья Орисона

    Следующие полчаса почти не сохранились в памяти Теризы. Ее нервы
дрожали, как плохо натянутые струны, пульс отказывался замедлиться; с
таким  количество   адреналина  в  крови  она  могла  быть  несколько
поворотливее и, во всяком случае, составить более ясную картину того,
что произошло.  Но все,  казалось, начинало  ускользать от  нее,  как
только она  начинала  сосредоточиваться  на  этом.  Реальность  стала
похожа на песок, утекающий у нее меж пальцев.
    - Нужно  вызвать помощь,-  выдавил Аргус,  глядя на  нее. Он  не
двинулся от  Рибальда; он  скорчился над ним, с трудом удерживаясь на
ногах.- Если он вернется...
    Он, видимо,  имел в  виду что-то очень важное. Разве она сама не
подумала том же минуту назад? Но сейчас она сомневалась в этом.
    Ее инстинкты  просто отказывались  работать. Использовать тайный
ход Знатока  и найти дорогу к Мастеру Квилону? Она хотела, чтобы чьи-
то теплые  руки обхватили ее. Она хотела, чтобы рядом был кто-нибудь,
кто знал  бы, что  происходит, и пусть он позаботится о ней. А сможет
ли Мастер  Квилон успокоить  ее? Она  чувствовала, что  делает  самую
трудную вещь  за многие  прошедшие годы, когда мимо Рибальда и Аргуса
прошла к  шнурку звонка, прятавшемуся за украшением из перьев. Отсюда
ей была видна открытая дверь. Но она не знала, как по-другому позвать
на помощь.
    Она дернула  за  мягкий  шелк  шнурка  так  сильно,  как  только
посмела. А затем вернулась в спальню.
    Импульс, которого  она в  настоящий момент не понимала, заставил
ее привести  в порядок  вещи в  гардеробе, а  затем  закрыть  дверцу,
дополнительно маскируя тайный ход.
    Прошло очень долгое время - а может быть, прошедшее время просто
показалось ей  таким долгим  из-за ее  смятения -  пришло решение  ее
проблем. Женщина, появившаяся в дверях, походила на служанку; правда,
она была  старше Саддит,  заспанная и  небрежно одетая. Настроение ее
было далеко  от хорошего.  Тем не  менее, едва взглянув на Рибальда и
Аргуса, валяющиеся  повсюду перья  и сломанную  дверь, она позабыла о
своем раздражении и спешно убежала.
    Через мгновение Териза услышала далекие крики:
    - Эй, охрана! На помощь!
    - Дура набитая,- пробормотал Аргус сквозь зубы.
    Рибальд приходил  в себя.  Он прижал руки к лицу, затем отдернул
их.
    - Дочь  козла,- простонал  он.- _Кто_ был этот сукин сын? - Он с
трудом приподнялся  на локоть  и оглядел  комнату.  Когда  он  увидел
Теризу, то издал вздох облегчения и снова повалился на пол.
    - Я  умираю,- громко прошептал Аргус.- Этот свин сделал так, что
я теперь не мужчина.
    - Не  думай об  этом,- безучастно ответил Рибальд.- Радуйся, что
не лишился жизни.
    Вскоре Териза услышала, как по каменному полу наружного коридора
застучали  подкованные   ботинки  -  множество  ботинок.  В  комнату,
размахивая мечом, влетел человек, одетый так же, как Рибальд и Аргус.
За его  спиной было  пятеро таких же, все готовые к бою; они казались
жаждущими насилия,  такими же,  как и  всадники в  ее сне. Они быстро
осмотрели комнаты, затем сгрудились вокруг защитников Теризы.
    - Что  случилось? -  спросил один  из них, сильно заикаясь.- Вы,
сукины дети,  наконец-то столкнули