ись к машине. Было
уже полпятого и с покупками - по крайней мере, во всем, что было связано с
Джо, - они разделались.
     Костюм его, подумала Джулия, не мешало бы чуть подправить.
     - Ты не хочешь слегка заузить пиджак в талии? - спросила она  у  Джо,
когда они влились в поток машин, проезжавших по центральной части Денвера.
     - Нет, - голос его отрывистый и какой-то безликий даже испугал ее.
     - Что-то не так? Слишком  много  накупила?  Я  это  и  сама  понимаю,
отметила она про себя. Я много потратила денег, даже слишком много.  Можно
вернуть несколько юбок.
     - Давай пообедаем, - сказал Джо.
     - О, видит Бог, я поняла, что еще забыла купить. Ночные рубашки.
     Он бросил в ее сторону свирепый взгляд.
     - Неужели ты не хочешь, чтобы я приобрела несколько приличных  ночных
рубашек? - спросила она. - Я тогда буду вся такая свежая и...
     - Нет, - он покачал головой. - Забудь об этом. Смотри лучше,  где  бы
мы могли пообедать.
     Джулия твердо произнесла:
     - Сначала мы поедем и устроимся в гостинице, чтобы сменить одежду.  А
потом уже пообедаем. Будет лучше, если  это  будет  по-настоящему  хорошая
гостиница, подумала она, или тогда к чему все это? Даже этот обед.  Узнаем
в гостинице, где в  Денвере  лучше  всего  готовят.  И  название  хорошего
ночного клуба, куда мы сможем заглянуть, ведь в самом-то деле, можно  хоть
раз в жизни побывать в таком месте, где выступают не  местные  таланты,  а
настоящие знаменитости из Европы, вроде Элеоноры Перес или Вилли  Бека.  Я
знаю, что великие кинозвезды студии "УФА", вроде этих, заезжают в  Денвер,
потому что я видела афиши с их  именами.  И  я  не  соглашусь  ни  на  что
меньшее.
     Пока они подыскивали  подходящую  гостиницу,  Джулия,  не  отрываясь,
глядела на человека рядом с ней. После того,  как  он  подстригся  и  стал
блондином, переоделся в новую одежду, он уже совсем не был похож на  того,
кем был раньше, отметила она про  себя.  Таким  он  мне  нравится  больше?
Трудно сказать. И я - когда сделаю новую прическу,  мы  оба  станем  двумя
почти что совсем другими людьми, созданными из  ничего,  или,  вернее,  из
денег. Но я обязательно должна привести в порядок свои волосы, решила  она
окончательно.
     Они нашли большую величественную гостиницу в самом центре Денвера, со
швейцаром в ливрее у входа, который взял на себя заботу  поставить  машину
на стоянку. Именно о такой гостинице она мечтала. И бой - на самом-то деле
взрослый мужчина в темно-бордовой униформе - быстренько подскочил к ним  и
понес их пакеты  и  багаж,  не  оставив  им  ничего  другого,  как  только
подняться по широким, устланным ковром ступеням  под  защитным  навесом  к
входу из красного дерева со стеклянными дверьми.
     В вестибюле с каждой  стороны  небольшие  киоски,  цветочные  стойки,
лотки с подарками, сладостями, почтовое отделение, стол заказов билетов на
авиарейсы, суета у стойки администратора и у лифтов, огромные  растения  в
кадках, и под ногами, куда ни ступишь, ковры, толстые и  мягкие...  Джулия
почувствовала подлинную  атмосферу  настоящей  приличной  гостиницы  с  ее
многолюдьем и  бурной  деятельностью.  Неоновые  надписи  показывали,  где
находятся ресторан, коктейль-холл, буфет. Она едва  запоминала  все,  пока
они пересекали вестибюль, направляясь к стойке администратора.
     Здесь был даже книжный киоск.
     Пока Джо записывался у дежурного  администратора,  она  извинилась  и
поспешила к книжному киоску проверить, имеется ли здесь "Саранча...".  Да,
здесь есть, целая стопка экземпляров в ярких обложках да еще  и  рекламная
надпись, сообщающая, насколько это популярная  и  замечательная  книга  и,
разумеется,   запрещенная   на   контролируемых   Германией   территориях.
Улыбающаяся почти по матерински женщина средних лет, казалось,  уже  давно
поджидала именно ее. Книга стоила почти  четыре  доллара,  что  показалось
Джулии очень дорого, однако она расплатилась купюрами Рейхсбанка из  своей
новой сумочки и быстро вернулась к Джо.
     Прокладывая себе дорогу багажом, бой провел их к лифту и  дальше,  на
второй этаж, затем  по  коридору  -  такому  тихому,  теплому,  устланному
коврами, - в великолепный, просто  потрясающий  номер.  Бой  отпер  дверь,
занес все внутрь, поправил у окна шторы и занавеси. Джо дал ему на чай,  и
он ушел, закрыв за собой дверь.
     Все пока что складывалось так, как она хотела.
     - Сколько дней мы проведем в Денвере? - спросила она у  Джо,  который
начал на кровати разворачивать пакеты. - Прежде, чем мы отправимся дальше,
в Шайенн?
     Он не ответил, увлекшись проверкой содержимого своего саквояжа.
     - Один день или два? - спросила она, снимая новое пальто.  -  Или  ты
считаешь, что мы могли бы оставаться здесь все три?
     Подняв голову, Джо ответил:
     - Мы собираемся туда сегодня вечером.
     Сначала Джулия  ничего  не  поняла;  когда  же  до  нее  дошел  смысл
сказанных им слов, она не могла поверить. Она с изумлением  посмотрела  на
него, в его ответном взгляде было  непреклонное,  почти  даже  насмешливое
выражение, а лицо его настолько неестественно и  страшно  напряглось,  что
приняло такое выражение, какого она никогда еще не видела  ни  у  кого  из
людей за всю свою жизнь. Он,  казалось,  застыл  как  мертвый,  с  руками,
полными своей же собственной одежды из саквояжа и наклонившимся туловищем.
     - После того, как пообедаем, - добавил он.
     Она даже не могла ничего придумать, что ответить ему.
     - Так что одевай это голубое  платье,  которое  стоит  так  много,  -
сказал он. - То, которое тебе так нравится. Оно  и  на  самом  деле  очень
хорошее - понимаешь? - Он начал расстегивать рубашку. - Я хочу побриться и
принять хороший горячий душ. - Голос его стал каким-то механическим, будто
он говорил с расстояния в несколько миль  с  помощью  какого-то  аппарата.
Повернувшись, он направился в ванную окостеневшим, дергающимся шагом.
     С большим трудом ей удалось вымолвить:
     - Сегодня уже слишком поздно.
     - Нет. Мы разделаемся с обедом до половины шестого,  до  шести  самое
позднее. Будем там всего лишь в пол-девятого. Ну, скажем, самое позднее, в
девять. Мы можем позвонить отсюда, сказать Абендсену,  что  мы  приезжаем;
объясним наше положение. Это произведет впечатление, дальний междугородний
звонок. Скажем так - мы вылетаем на Западное побережье. В Денвере мы всего
лишь один вечер. Но мы в таком восторге от его книги, что хотим поехать  в
Шайенн и сегодня же вечером вернуться, что  мы  не  можем  упустить  такую
возможность...
     Она перебила его:
     - Почему?
     На глаза у нее начали  накатываться  слезы,  и  она  обнаружила,  как
больно сжала кулаки, заложив большие пальцы внутрь, как делала это,  когда
была еще совсем маленькой. Она почувствовала, как  задергалась  ее  нижняя
челюсть, и когда она заговорила, голос ее едва был слышен.
     - Я не хочу ехать и встречаться с ним сегодня вечером. И не  подумаю.
Вообще не хочу туда ехать, даже завтра. Я  только  хочу  посмотреть  здесь
всякие интересные зрелища. Как ты обещал мне. - И пока она говорила, снова
появился страх и сдавил ее грудь,  тот  особый  слепой  панический  страх,
который вряд ли вообще ее оставлял даже в самые приятные моменты, пока она
была с ним. Он охватил все ее тело и подчинил ее себе;  она  ощутила,  как
этот страх мелкой рябью пробежал по ее лицу, так на нем отразился, что Джо
легко мог его заметить.
     - Мы туда быстро смотаемся, - сказал он, - а потом, когда вернемся  -
вот тогда-то и займемся зрелищами.  Он  говорил  рассудительно,  но  почти
механически, как будто отвечал урок.
     - Нет, - сказала она. - Одень это голубое платье. - Он стал рыться  в
пакетах, пока не  нашел  его  в  самой  большой  коробке.  Осторожно  сняв
веревку, вынул  платье,  аккуратно  разложил  на  кровати,  совершенно  не
торопясь. - О'кей? Ты будешь в  нем  сногсшибательная.  Послушай,  мы  еще
купим бутылку дорогого виски и возьмем ее с собой.
     Фрэнк! - Взмолилась Джулия. Помоги мне. Я столкнулась с чем-то таким,
чего совершенно не понимаю.
     - Шайенн гораздо дальше, -  ответила  она,  -  чем  тебе  кажется.  Я
посмотрела по карте. Будет на самом  деле  очень  поздно,  когда  мы  туда
доберемся, скорее всего, не меньше одиннадцати, а то и за полночь.
     - Одень платье или я тебя убью, - сказал Джо.
     Закрыв  глаза,  она  начала  потихоньку  хихикать.  Мои   тренировки,
подумала она. Значит, в конце концов, не зря. Теперь посмотрим. Сможет  ли
он убить меня или мне удастся прищемить нерв у него на спине и  искалечить
на всю жизнь? Но он дрался с этими английскими диверсантами.  Он  проходил
через все это, много лет тому назад.
     - Я знаю, что тебе, может быть,  удастся  швырнуть  меня  на  пол,  -
сказал Джо. - А может быть и нет.
     - Не швырну тебя, а искалечу на всю жизнь, -  сказала  она.  -  Я  на
самом деле могу. Я долго жила на Западном побережье. Японцы научили  меня,
еще в Сиэттле. Поезжай, если тебе так невмоготу,  в  Шайенн  сам,  а  меня
оставь здесь. Не пытайся принудить меня. Я боюсь тебя, и я попытаюсь...  -
голос ее сорвался, -  я  попытаюсь  сделать  тебе  очень  плохо,  если  ты
посмеешь подойти ко мне.
     - Ну, ну, давай, только одень это чертово платье!  Что  это  на  тебя
нашло? Ты, должно быть, чокнулась, говоря о каком-то убийстве, о  каком-то
членовредительстве только из-за того, что я хочу,  чтобы  ты  после  обеда
прыгнула в машину и поехала со мной по автобану повидаться с  этим  малым,
чью книгу...
     В дверь постучали.
     Джо крадущейся походкой подошел к двери и отворил.  Бой  в  униформе,
стоя в коридоре, произнес:
     - Служба быта. Вы справлялись у администратора, сэр.
     - Да, да, - сказал Джо и вприпрыжку бросился  к  кровати.  Он  собрал
новые белые рубахи, которые купил, и понес бою. -  Вы  можете  вернуть  их
через полчаса?
     - Только разгладим складки, -  сказал  бой,  осмотрев  рубахи.  -  Не
стирая. Да, я уверен, что успеем, сэр.
     Как только Джо прикрыл дверь, Джулия спросила:
     - Откуда ты  знаешь,  что  новую  белую  рубаху  нельзя  одевать,  не
погладив?
     Он ничего не ответил, только пожав плечами.
     - О, я совсем забыла, - сказала Джулия. - А женщине это надо знать...
Когда вынимаешь их из целлофана, они все в складках.
     - Когда я был помоложе, я,  бывало,  частенько  прилично  одевался  и
выходил погулять.
     - Каким образом ты узнал, что в гостинице  есть  служба  быта?  Я  не
знала об этом. Ты на самом деле подстригся и перекрасил волосы? Я думаю, у
тебя всегда волосы были светлыми и ты носил парик. Разве не так?
     Он снова пожил плечами.
     - Ты, наверное, из СД, - сказала она. Выдаешь себя за вопа - водителя
грузовика. И ты никогда не сражался в Северной Африке, верно?  Ты,  я  так
думаю, приехал сюда убить Абендсена.
     Разве не так? Я не сомневаюсь в этом. Хотя и понимаю, какая я  тупая.
- Она чувствовала, что иссякла, выдохлась.
     После некоторого раздумья Джо произнес:
     - Да, я воевал в Северной Африке. Может быть и  не  в  артиллерийской
батарее Парди. С бранденбуржцами. - Он пояснил: - В  диверсионных  отрядах
вермахта. Мы проникали в штаб англичан. Так что я не вижу особой  разницы,
где я воевал. Нам всюду приходилось много действовать. Я был  под  Каиром.
Там я заработал медаль и был отмечен в приказе. Я был капралом.
     - Эта авторучка - оружие?
     Он не ответил.
     - Бомба, - вдруг поняла она и выпалили это  вслух.  -  Бомба-ловушка,
которая так настроена, что взрывается, когда кто-то к ней прикасается.
     -  Нет,  -  сказал  он.  То,   что   ты   видела,   это   двухваттный
приемопередатчик. Чтобы я мог поддерживать связь по радио. На тот  случай,
если произойдут какие-либо перемены в  планах  связи  с  неопределенностью
политического положения в Берлине, которое  меняется  чуть  ли  не  каждый
день.
     - Ты сверишься с ними перед тем, как сделать это. Для верности.
     Он кивнул.
     - Ты не итальянец. Ты - немец.
     - Швейцарец.
     - Мой муж - еврей, - сказала Джулия.
     - Мне все равно, кто твой муж. Все, чего я от тебя хочу, это чтобы ты
одела платье и привела себя в порядок, чтобы мы  смогли  пойти  пообедать.
Сделай себе прическу. Жаль, что не сходила в парикмахерскую. Может быть, в
гостинице салон красоты еще открыт. Ты могла бы сходить туда, пока я  буду
ждать свои рубашки и принимать душ.
     - Как же это ты собираешься убить его?
     - Пожалуйста, одень новое платье, Джулия, - сказал Джо. -  Я  позвоню
вниз и спрошу насчет парикмахерши. - Он подошел к телефону.
     - Почему это я так тебе нужна?
     Набирая номер, Джо сказал:
     - У нас заведено досье на Абендсена. Похоже  на  то,  что  его  особо
влечет  к  определенному  типу  темноволосых,  возбуждающих  чувственность
женщин. Женщин ближневосточного или средиземноморского типа.
     Пока он разговаривал со служащими гостиницы, Джулия подошла к кровати
и легла на нее. Она закрыла глаза и положила на лицо ладони.
     - У них есть парикмахерша, - сказал Джо, как только положил трубку. -
И она сможет позаботиться о тебе хоть сейчас. Для этого тебе надо пройти в
салон. Он на антресолях, между первым и вторым этажами. Открыв глаза,  она
увидела, что это он дает ей купюры Рейхсбанка.
     - Дай мне спокойно полежать здесь, - сказала она. - Пожалуйста.
     Он посмотрел на нее с явным любопытством и участием.
     - Сиэтл стал точно таким же, как Сан-Франциско, - сказала она, - если
бы не большой пожар. Крепкие старые деревянные дома, немного кирпичных,  и
такой же холмистый, как Сан-Франциско. Японцы там обосновались еще задолго
до начала войны. У них там был целый деловой район - дома, магазины и  все
прочее, все очень старое. Был там и порт. Меня научил дзюдо один маленький
старый японец - меня туда привез с собою один  моряк  торгового  флота,  и
пока я жила там, я начала брать эти уроки. Минору Игуасу. Он носил жилетку
и галстук. Такой кругленький, как йо-йо. Он давал уроки на  верхнем  этаже
здания, которое занимала какая-то японская контора, на  его  двери  висела
старомодная табличка с  золотыми  буквами,  и  приемная,  как  в  кабинете
дантиста. С журналами "Нэшнл Джиографик".
     Склонившись над Джулией, Джо взял ее за руки и  приподнял  в  сидячее
положение, подперев спину руками, чтобы она не упала назад.
     - В чем дело? Ты ведешь себя так, будто заболела. - Он заглянул ей  в
глаза, стал разглядывать черты лица.
     - Я умираю, - сказала Джулия.
     - Это просто неврастения. У тебя часто бывают такие приступы тревоги?
Я могу дать тебе успокаивающее из аптечки в номере. Хочешь фенобарбитал? И
мы ничего не ели сегодня с десяти часов утра. Все у тебя будет  прекрасно.
Когда мы будем у Абендсена, тебе ничего не надо делать, только стоять  там
со мной. Говорить буду я один. Только улыбайся приятно мне и ему. А  потом
как-нибудь заведи с ним разговор, чтобы  он  остался  с  нами  и  не  ушел
куда-нибудь. Когда он  тебя  увидит,  я  уверен,  он  пустит  нас  внутрь,
особенно, когда увидит этот разрез на голубом платье.  Я  бы  и  сам  тебя
пустил, будь я на его месте.
     - Пропусти  меня  в  ванную,  -  взмолилась  Джулия.  -  Меня  мутит.
Пожалуйста. - Она стала вырываться из его рук. Меня сейчас стошнит - пусти
меня.
     Он отпустил ее, и она прошла через всю комнату в  ванную,  закрыв  за
собой дверь и включив свет.
     Я могу это сделать, подумала она. Здесь можно это найти. В аптечке  -
любезно приготовленная пачка лезвий для  безопасной  бритвы,  мыло  зубная
паста. Она вскрыла маленькую свежую пачку лезвий. Да, острый  только  один
край. Развернула новенькое, еще в смазке, иссиня-черное лезвие.
     Из душа полилась вода. Джулия стала под струю - боже ты мой, да  ведь
она в одежде.  Все  пропало.  Одежда  прилипла  к  телу.  Вода  стекала  с
разметавшихся  волос.  Ужаснувшись,  она  споткнулась  и  едва  не  упала,
стараясь поскорей выскочить из-под струи. Вода насквозь промочила чулки...
она начала плакать.
     Когда в ванную вошел Джо, Джулия стояла у умывальника.  Она  сняла  с
себя испорченный модный костюм и теперь стояла голая, опираясь  руками  об
умывальник, и отдувалась, наклонившись над ним.
     - Господи Иисусе, - произнесла она, когда поняла,  что  он  рядом.  -
Даже не знаю, что делать. Мой вязаный костюм испорчен. Он шерстяной. - Она
показала рукой. Он повернулся и увидел на полу груду промокшей одежды.
     Очень спокойно - но с искаженным лицом - Джо произнес:
     -  Ну,  все  равно  он  тебе  сегодня  не  нужен.  -  Пушистым  белым
гостиничным полотенцем он  вытер  ее  насухо  и  провел  назад  в  теплую,
покрытую коврами комнату. - Одень белье - достань что-нибудь.  Я  попрошу,
чтобы парикмахерша поднялась сюда. Ей положено,  в  таких  гостиницах  это
заведено. - Он снова поднял телефонную трубку и стал набирать номер.
     - Что бы ты посоветовал мне принять  из  таблеток?  -  спросила  она,
когда он перестал говорить по телефону.
     - Совсем забыл. Сейчас позвоню в аптеку. Нет, подожди. У меня  самого
кое-то есть. Нембутал или какая-то другая  дрянь  в  том  же  роде.  -  Он
поспешил к своему саквояжу и стал в нем лихорадочно рыться.
     Когда он протянул ей две желтые таблетки, она спросила:
     - А мне от них не станет плохо? - и как-то неуклюже взяла их.
     - Что-произнес он, по его лицу пробежала судорога.
     Пропадай пропадом плоть моя, подумала Джулия. До самых костей.
     - Я хотела сказать, - осторожно начала она. - Не стану ли  я  от  них
еще больше рассеянной?
     - Нет, это что-то производства  "АГ-Хемие",  чем  меня  снабдили  еще
дома. Я прибегаю к ним, когда не могу уснуть. Я сейчас дам тебе  стакан  с
водой. - Он поспешил в ванную.
     Лезвие, вспомнила Джулия. Я проглотила лезвие. Теперь  оно  разрезает
мне кишки. Вот  оно,  наказание.  За  то,  что  вышла  замуж  за  еврея  и
сожительствовала с убийцей из  гестапо.  За  все,  что  я  совершила.  Все
кончено. Она заплакала.
     - Пойду-ка, - сказала она, поднимаясь на ноги, - в парикмахерскую.
     - Ты же совсем раздетая! - он подхватил  ее,  усадил,  стал  пытаться
натянуть на нее трико, но ему это никак не удавалось.
     - Мне  нужно,  чтобы  у  тебя  прическа  была  в  полном  порядке,  -
отчаявшимся голосом произнес он. - Где же эта "гур", женщина?
     -  Волос  делает  медведя,  -  заговорила  она  медленно,   тщательно
выговаривая слова, который снимает пятна с наготы. Прячься, от веревки  не
спрячешься, повесят за крюк. Крюк, Грюк, Гром, "Гур". - Это  все  таблетки
разъедают плоть. Наверное, в них концентрированная кислота. Все к  одному,
если не так, то от этого разъедающего мое тело  растворителя,  который  до
конца пожрет меня.
     Пристально глядя на  нее,  Джо  побелел,  как  смерть.  Должно  быть,
читает, что творится внутри у меня,  подумала  она.  Читает  мои  мысли  с
помощью той своей машинки, хотя мне и не удалось ее найти.
     - Это таблетки, - сказала она. - Все перепуталось, все смешалось.
     - Ты их даже не приняла, - сказал Джо и показал на ее  сжатый  кулак.
Разжав пальцы, она убедилась, что таблетки все еще у нее в руке. - У  тебя
душевное  расстройство,  -  сказал  он.  Движения  его   стали   тяжелыми,
замедленными, он весь стал как какая-то инертная масса. - Ты очень больна.
Мы не можем никуда ехать.
     - Не надо врача,  -  сказала  Джулия.  -  Мне  станет  лучше.  -  Она
попыталась улыбнуться. Следила за его лицом, чтобы понять, удалось  ли  ей
это. Смотрела на него, как на отражение  его  разума,  который  улавливает
обрывки ее бессвязных мыслей.
     - Я не могу тебя такую брать к Абендсену! - вскричал  Джо.  -  Сейчас
никак. Завтра. Может быть, тебе станет  лучше.  Мы  попробуем  завтра.  Мы
должны.
     - Можно мне пройти снова в ванную?
     Он кивнул, выражение его лица непрерывно менялось, он  никак  не  мог
совладать с ним, и поэтому е