вил он.
     - А где третья сторона? - спросил генерал Тедеки.
     - Сейчас прибудет, он уже близко, - сказал Тагоми. - Я лично позвонил
ему в гостиницу. - В голове у него шумело,  в  низкой  согбенной  позе  он
отступил на несколько шагов назад, чувствуя, что вряд ли в состоянии будет
выпрямиться.
     Генерал сел. Мистер Рамсэй, все еще в неведении относительно личности
пожилого господина, помог ему, пододвинув стул,  но  не  выказывал  особой
почтительности. Тагоми нерешительно занял место напротив генерала.
     -  Мы  зря  теряем  время,  -  произнес  генерал.  -  Прискорбно,  но
неизбежно.
     - Верно, - согласился Тагоми.
     Прошло десять минут. Никто из них не нарушал молчания.
     - Извините меня, сэр, - произнес, засуетившись, наконец Рамсэй.  -  Я
удалюсь, если позволите.
     Тагоми кивнул, и Рамсэй покинул кабинет.
     - Чай, генерал? - спросил Тагоми.
     - Нет, сэр.
     - Сэр, - произнес Тагоми, - я должен признаться в том, чего боюсь.  Я
ощущаю в этой встрече нечто, внушающее ужас.
     Генерал склонил голову.
     - Мистер Бейнс, которого я встречал, - продолжал Тагоми, - и принимал
у себя дома, называет себя шведом. Однако при более близком рассмотрении я
убедился в том, что  на  самом  деле  это,  по  всей  вероятности,  весьма
высокопоставленный немец. Я это говорю, потому что...
     - Пожалуйста, продолжайте.
     - Благодарю вас. Генерал, его взволнованность  относительно  задержки
этой  встречи  побудила  меня  сделать   заключение,   что   она   вызвана
политическими неурядицами в Рейхе. - Тагоми тактично  не  уведомил  его  о
том, что  ему  известен  другой  факт  -  неприбытие  генерала  в  заранее
обусловленное время.
     - Сэр, - произнес генерал. - Сейчас в излагаете  свои  предположения.
Меня же интересуют только достоверные факты. - В его глазах  на  мгновенье
загорелся почти отеческий блеск. В них не было злобы или неудовольствия.
     Тагоми учел это замечание.
     - Сэр, мое присутствие на этой встрече - простая формальность,  чтобы
сбить со следа нацистских ищеек?
     - Естественно, - сказал генерал. - Мы  заинтересованы  в  поддержании
определенной  фикции.  Мистер  Бейнс   является   представителем   "Тор-Ам
Индастриз" в Стокгольме, сугубо деловой человек. А я - Синиро Ятабе.
     А я - мистер Тагоми, подумал Тагоми. Такова моя участь.
     - Нацисты, безусловно, скрупулезно  следят  за  всеми  передвижениями
мистера Бейнса, -  сказал  генерал.  Руки  его  покоились  на  коленях,  а
туловище  держалось  так  прямо,  будто  аршин  проглотил...  -  И   чтобы
разоблачить эту фикцию, им придется прибегнуть к соблюдению буквы  закона.
В этом истинная цель нашей маскировки - не ввести  их  в  заблуждение,  но
потребовать выполнения всех подобающих данному случаю формальностей в  том
случае, если участники встречи будут разоблачены. Вы, например, понимаете,
что их интересует гораздо большее, чем просто убийство  мистера  Бейнса...
Пристрелить его они могли бы независимо  от  того,  было  ли  у  него  это
фиктивное прикрытие или нет.
     - Понимаю, - сказал Тагоми. - Похоже на какую-то  игру.  Но  в  Токио
хорошо известен образ мышления нацистов. Поэтому, как я  полагаю,  в  этом
есть определенный смысл.
     На столе зажужжал интерком.
     - Сэр, - раздался голос Рамсэя, - мистер Бейнс здесь. Пропустить его?
     - Да! - выкрикнул Тагоми.
     Дверь отворилась, и  мистер  Бейнс,  одетый  во  все  с  иголочки,  в
великолепно сшитом и тщательно отутюженном костюме, подтянутый,  уверенный
в себе, вошел в кабинет.
     Генерал Тедеки поднялся,  чтобы  поздороваться  с  ним.  Тагоми  тоже
встал. Все трое раскланялись.
     - Сэр, - обратился Бейнс к генералу. - Я - капитан Рудольф Вегенер из
контрразведки военно-морских сил Рейха, как вам дано  было  понять,  я  не
представляю никого, кроме себя самого и определенной группы  частных  лиц,
имена которых я не имею права называть, как не  представляю  и  какое-либо
министерство или управление правительства Рейха.
     - Герр Вегенер, - заявил генерал, - я понимаю, что вы никоим  образом
не являетесь официальным уполномоченным одного из учреждений правительства
Рейха. Я здесь -  неофициально  частное  лицо,  о  котором  благодаря  его
прежнему положению в императорской армии  можно  сказать,  что  оно  имеет
доступ к определенным кругам в Токио, которые желают услышать все, что  бы
вы не соизволили высказать.
     Весьма таинственные речи, подумал Тагоми. - Но не враждебные.  Что-то
в них было почти музыкальное. Содержали какое-то освежающее облегчение для
каждой стороны.
     Все участники встречи сели.
     - Без какой-либо преамбулы, -  начал  мистер  Бейнс,  -  мне  хочется
проинформировать вас и тех, к кому вы имеете доступ, о том,  что  в  Рейхе
находится уже на  завершающей  стадии  разработка  программы  под  кодовым
названием "Левенцан". Одуванчик.
     - Да, - сказал генерал, кивнув, как будто это  было  уже  известно  и
раньше, но Тагоми тут же понял, что  он  с  нетерпением  ждет  продолжения
рассказа.
     "Одуванчик", - продолжал  Бейнс,  -  это  прежде  всего  инцидент  на
границе между Скалистогорными Штатами и Соединенными Штатами.
     Генерал кивнул, слегка улыбнувшись.
     - Если войска  США  подвергнутся  нападению,  они  ответят  тем,  что
пересекут  границу  и   откроют   огонь   по   регулярным   войскам   СГШ,
расквартированным поблизости. Войска США располагают подробными картами  с
указанием размещения подразделений средне-западной армии.  Шаг  номер  два
заключается в  заявлении  Германии  относительно  этого  конфликта.  Отряд
добровольцев-десантников вермахта будет послан на помощь  США.  Но  и  это
лишь очередная маскировка.
     - Да, - произнес генерал, внимательно слушая.
     - Главной целью "Операции "Одуванчик", - произнес Бейнс,  -  является
массированное ядерное нападение  на  острова  Метрополии  без  какого-либо
предварительного уведомления. - Сказав это, он надолго замолчал.
     - С целью уничтожения императорской семьи, армии  береговой  обороны,
большей части имперского флота,  гражданского  населения,  промышленности,
ресурсов, - продолжил генерал  Тедеки.  -  Оставив  нетронутыми  заморские
владения для поглощения их Рейхом.
     Бейнс продолжал молчать.
     - Что еще? - спросил генерал.
     Бейнс, казалось, язык проглотил.
     - Дата, сэр, - произнес генерал.
     - Все изменилось, - сказал Бейнс. - Из-за смерти Мартина Бормана.  По
крайней мере, я так полагаю. Сейчас у меня нет связи с абвером.
     Помолчав некоторое время, генерал произнес:
     - Продолжайте, герр Вегенер.
     -  Мы  рекомендуем,  чтобы  японское   правительство   с   пониманием
относилось к внутреннему положению Рейха. Или, по крайней мере, к тому,  с
чем я сюда прибыл. Определенные группировки в Рейхе благосклонно относятся
к "Операции "Одуванчик"; некоторые - против ее осуществления. Были надежды
на то, что противники ее могут  прийти  к  власти  после  смерти  канцлера
Бормана.
     - Но пока вы были здесь, - сказал генерал, - герр Борман скончался, и
политическое  положение  утряслось  само  собой.  Доктор   Геббельс   ныне
рейхсканцлер.  Неурядицы  окончились.  -  Он  сделал  паузу.  -  Как   его
группировка относится к "Операции "Одуванчик"?
     -  Доктор  Геббельс,  -  сказал  Бейнс,  -  является  сторонником  ее
проведения.
     Незамечаемый участниками переговоров, Тагоми закрыл глаза.
     - А кто против нее? - спросил генерал Тедеки.
     Тагоми услышал слова мистера Бейнса.
     - Генерал СС Гейдрих.
     - Меня это удивляет, - сказал генерал Тедеки. - У меня есть  сомнения
на сей счет. Это абсолютно достоверная информация или только точка зрения,
которой придерживаетесь вы и ваши коллеги?
     - Управление Востоком, - сказал Бейнс, - то  есть  территорией,  ныне
удерживаемой Японией, - должно  осуществляться  министерством  иностранных
дел,  людьми  Розенберга,   работающими   под   непосредственным   началом
рейхсканцелярии. Это было предметом ожесточенных споров на  многочисленных
совещаниях высших должностных лиц в прошлом году. У меня имеются фотокопии
протоколов. Полиция требовала власти, но ей  только  поручили  колонизацию
космоса, Марса, Луны, Венеры. Это их сфера деятельности.  Как  только  это
разделение  полномочий  было  произведено,   полиция   все   свои   усилия
сосредоточила на космической программе в противовес "Операции "Одуванчик".
     - Вечное соперничество, - произнес генерал  Тедеки.  -  Одна  команда
играет против другой. А судья -  вождь.  Поэтому  его  положение  остается
незыблемым и никем не оспаривается.
     -  Верно,  -  подтвердил  Бейнс.  -  Вот  почему  меня  сюда  послали
ходатайствовать  о  вашем  вмешательстве.  Пока   еще   есть   возможность
вмешаться.  Ситуация  еще  способна  измениться.  Пройдет  еще   несколько
месяцев, пока доктор Геббельс  сможет  закрепиться  на  своем  посту.  Ему
придется сломить сопротивление полиции, возможно, даже казнить Гейдриха  и
других высших руководителей СС и СД. Как только это будет сделано...
     - Мы, значит, должны поддерживать службы безопасности, - перебил  его
генерал  Тедеки,  -  это  наиболее  злокачественное  образование  в   теле
германского общества?
     - Да, это так, - произнес Бейнс.
     - Император, - сказал генерал Тедеки, - ни за что не даст согласия на
проведение подобной политики.  Он  расценивает  все  элитные  формирования
Рейха - будь то чернорубашечники, члены организации "Мертвая  голова"  или
воспитанники замковой системы - в равной степени порочными, воплощающими в
себе зло.
     Зло, повторил  про  себя  Тагоми.  Да,  оно  существует.  И  нам  ему
способствовать в достижении власти, чтобы спасти свои жизни? Не в этом  ли
главный парадокс создавшегося по всему земному шару положения?
     Я не в состоянии судить  в  таком  затруднительном  положении.  Этому
человеку приходится действовать в условиях раздвоения  совести.  Из  этого
нет выхода. Все так перепуталось. Все хаос света и тьмы, тени и материи.
     - Вермахт,  -  сказал  Бейнс,  -  является  единственным  обладателем
водородной бомбы в Рейхе. Там,  где  ее  применяли  чернорубашечники,  они
делали  это  под  присмотром  армии.   Канцелярия   при   Бормане   всегда
препятствовала передаче  ядерного  оружия  в  руки  полиции.  В  "Операции
"Одуванчик"   все   будет   проводиться    ОКВ,    "Верховным    армейским
командованием".
     - Я отдаю себе отчет в этом, - произнес генерал Тедеки.
     - Морально-этические принципы чернорубашечников превосходят  в  своей
жестокости  вермахт.  Но  власти  у  них  меньше.  Мы   должны   опираться
исключительно  на  действительность,  на  реальную   власть.   А   не   на
морально-этические принципы.
     - Да, нам приходится быть реалистами, - заметил Тагоми вслух.
     И мистер Бейнс, и генерал Тедеки обернулись в его сторону.
     Обращаясь к мистеру Бейнсу, генерал спросил:
     - Что конкретно вы предлагаете? Чтобы мы вошли в контакт с людьми  из
СД здесь, в Тихоокеанских Штатах? Обратились непосредственно к... не знаю,
кто здесь шеф СД. Воображаю, насколько это омерзительный тип.
     - Местной службе СД ничего не известно, - сказал Бейнс. - Здешний шеф
СД Краус фон Меер заскорузлый партийный  подонок.  Айн  альтпартайгеноссе.
Полный идиот. Никто в Берлине и не подумает  сказать  ему  что-нибудь;  он
просто выполняет текущие поручения.
     - Тогда что же? - в  голосе  генерала  появились  сердитые  нотки.  -
Связаться со здешним консулом или послом Рейха в Токио?
     Эти переговоры обречены на провал, - подумал Тагоми. - Независимо  от
того, что поставлено на карту. Мы не в  состоянии  даже  ногой  ступить  в
чудовищную шизофреническую трясину нацистских междоусобиц. Наши умы  не  в
состоянии приспособиться к этому.
     - Это нужно проделать очень тонко, - заметил мистер  Бейнс.  -  Через
целую цепь посредников. Через кого-нибудь, близкого к Гейдриху, кто  живет
вне Рейха, в нейтральной стране. Или кого-то, кто  часто  вояжирует  между
Берлином и Токио.
     - Вы имеете кого-нибудь на примете?
     -  Итальянского  министра  иностранных  дел   графа   Чиано.   Умный,
заслуживающий доверия, очень смелый человек, преданный делу международного
взаимопонимания. Однако, у него нет никаких контактов с аппаратом  СД.  Но
он  мог  бы  работать  через  кого-то  еще   в   Германии,   через   таких
промышленников,  как  Крупп  или  таких  военных,  как  генерал  Шпейдель.
Возможно,  даже  через  представителей   Ваффен-СС.   Ваффен-СС   наименее
фанатичная, наиболее умеренная ветвь германского общества.
     -  А  если  взять  ваше  ведомство,  абвер  -  через  вас,  наверное,
совершенно бесполезно подступиться к Гейдриху?
     - Чернорубашечники сильно оклеветали нас. Они вот уже  в  течение  20
лет не оставляют попыток добиться партийного одобрения на  ликвидацию  нас
как отдельного ведомства.
     - Разве вы не подвергаете себя чрезвычайной  личной  опасности  с  их
стороны? - спросил генерал Тедеки. - Они, как  я  понимаю,  очень  активны
здесь, на Тихоокеанском побережье.
     - Активны, но глупы, возразил Бейнс. - А  представитель  министерства
иностранных дел Рейсс - дипломат умелый, но находится в оппозиции к СД.  -
Он пожал плечами.
     - Мне бы хотелось получить ваши фотокопии, - сказал генерал Тедеки. -
Чтобы передать их  нашему  правительству.  Любые  материалы,  которыми  вы
располагаете, имеющие отношение к этим дискуссиям в Германии.  И...  -  Он
задумался. - Доказательства. Объективного свойства.
     - Разумеется, - сказал Бейнс.  Он  опустил  руку  в  карман,  вытащил
серебряный портсигар и протянул его генералу Тедеки. - В  каждой  сигарете
вы обнаружите полный контейнер с микрофильмом.
     - А как быть с самим портсигаром? - спросил генерал, рассматривая его
и выкладывая сигареты. - Это, кажется, слишком ценная вещь,  чтобы  с  нею
расстаться.
     Бейнс в ответ улыбнулся:
     - Портсигар тоже.
     - Благодарю вас. - Генерал спрятал портсигар в карман пальто.
     Снова зажужжал настольный интерком. Раздался голос Рамсэя.
     - Сэр, в вестибюле  первого  этажа  группа  людей  СД.  Они  пытаются
овладеть зданием. С ними дерутся  охранники  "Ниппон  Таймс  Билдинга".  -
Откуда-то издалека послышалась сирена. Снаружи  здания,  с  улицы,  далеко
внизу под окнами кабинета Тагоми. - Военная полиция уже выехала, вместе  с
кампанией Сан-Франциско.
     - Спасибо, мистер Рамсэй, - произнес Тагоми.  -  Вы  поступили  очень
благоразумно, спокойно сообщив нам об  этом.  -  Мистер  Бейнс  и  генерал
Тедеки напряженно прислушивались. - Господа,  -  обратился  к  ним  мистер
Тагоми. - Мы несомненно уничтожим бандитов из СД прежде,  чем  им  удастся
достигнуть этого этажа. - Мистеру Рамсэю он велел:
     - Отключите немедленно электропитание лифтов.
     - Слушаюсь, мистер Тагоми. - Рамсэй дал отбой.
     - Подождем, - произнес Тагоми. Он открыл один из  ящиков  письменного
стола  и  вынул  шкатулку  из  тикового  дерева.  Раскрыв  ее,  он  извлек
великолепно сохранившийся кольт  44-го  калибра  производства  1860  года,
применявшийся в гражданской войне на территории США - бесценное  сокровище
его личной коллекции. Вынув также коробку с амуницией - рассыпным порохом,
пулями и капсюлями, - и начал заряжать револьвер. Бейнс и  генерал  Тедеки
следили за его действиями, широко раскрыв глаза.
     - Часть моей личной коллекции, - пояснил  Тагоми.  -  Изрядно  с  ним
повозился в часы досуга  в  тщетных  попытках  освоить  славное  искусство
заряжания и стрельбы. Но в деле пользоваться им не  приходилось.  -  Держа
револьвер в руке, он прицелился в дверь кабинета. И стал ждать.


     Фрэнк  Фринк  работал  за  верстаком  в  их  подвальной   мастерской,
занимаясь полировкой на вращающемся шпинделе. В руке он держал  наполовину
завершенную серьгу, с силой прижимая ее к фетровому кругу. Очки  его  были
сильно забрызганы частицами полировочной пасты, он  нее  же  были  черными
ладони и ногти. Серьга в виде спирально изогнутой раковины  стала  горячей
от трения,  но  Фрэнк  с  еще  большей  силой  продолжал  прижимать  ее  к
вращающемуся фетру.
     - Не надо, чтобы она так уж сильно блестела, - заметил Эд Маккарти. -
Просто сними выпуклости, впадинки оставь как они есть.
     Фрэнк Фринк что-то невразумительно буркнул.
     - Отполированное серебро раскупается не лучше,  -  продолжал  он.  На
изделиях из серебра должен быть характерный черный налет.
     Рынок, отметил про себя Фрэнк Фринк.
     Они еще ничего не продали. Кроме того, что они сдали  на  комиссию  в
"Художественные промыслы Америки", никто больше ничего у них не взял, хотя
они посетили еще пять магазинов.
     Мы работаем бесплатно, отметил про себя Фринк. - Делаем все больше  и
больше украшений и только загромождаем ими все вокруг себя. Тыльная  часть
застежки серьги попала под круг, ее вырвало  из  пальцев  Фринка,  и  она,
ударившись о защитный щиток, упала на пол. Фринк выключил двигатель.
     - Держи крепче такие серьги, - заметил  Маккарти,  возясь  с  газовой
горелкой.
     - Господи, да ведь она вся величиной с горошину. Совершенно не за что
ухватиться.
     - Все равно, подними ее.
     Черт бы побрал все это дело, подумал Фринк.
     - В чем дело? - спросил Маккарти, видя, что Фринк ничего  не  делает,
чтобы поднять с пола серьгу.
     - Мы зря сорим деньгами.
     - Но мы ведь не можем продать то, чего не сделали.
     - Мы еще  ничего  не  продали,  -  сказал  Фринк.  -  Сделанного  или
несделанного.
     - Пять магазинов - это капля в море.
     - Этого достаточно, чтобы понять.
     - Не заводись.
     - А я и не завожусь, - ответил Фринк.
     - Что же ты тогда имеешь ввиду?
     - Имею ввиду, что пора искать сбыт металлолома.
     - Ладно, - согласился Маккарти. - Тогда выходи из дела.
     - А я и выхожу.
     - Я буду продолжать сам, - сказал Маккарти, поджигая горелку.
     - А как мы поделим барахло?
     - Не знаю. Что-нибудь придумаем.
     - Плати мне отступного, - предложил Фринк.
     - Черта с два.
     Фринк стал прикидывать в уме.
     - Плати мне шестьсот долларов.
     - Нет, забирай половину всего.
     - Пол-электромотора?
     Оба замолчали.
     - Еще три магазина, - сказал Маккарти, - тогда и поговорим об этом. -
Опустив маску, он начал  впаивать  сегмент  медной  проволоки  в  наручный
браслет.
     Фрэнк Фринк отошел от верстака.  Он  нашел  на  полу  серьгу  в  виде
раковины и положил ее в коробку для незаконченных изделий.
     - Выйду на воздух покурить, - сказал он и пересек подвал, направляясь
к ступенькам.
     Через  несколько  секунд  он  уже  стоял  на  тротуаре  с   сигаретой
"Чиен-лаис" в руке.
     Все кончено, подумал он. Чтобы это  понять,  нет  даже  необходимости
обращаться к  Оракулу.  Я  ощущаю,  что  за  момент  сейчас.  Нутром  чую.
Поражение.
     И трудно, на самом деле сказать, почему. Может быть, теоретически, мы
бы могли продолжать. Ходить из магазина в магазин,  попробовать  в  других
городах. Но что-то не так. И никакие усилия и мастерство не изменят этого.
     Я хочу знать, почему, подумал он. Но никогда этого не узнаю. Чем  нам
следовало заняться? Что делать вместо этого?
     Мы не уловили момент. Не уловили дух Дао. Бросились  против  течения,
поплыли в неверном направлении. И теперь - распад. Крушение.
     Инь одолел нас. Свет показал нам свою задницу и куда-то пропал.
     Мы можем только махать кулаками.
     Пока он так стоял под  карнизом  здания,  делая  быстрые  затяжки  от
сигареты с марихуаной, и тупо глядел на движение  транспорта  по  проезжей
части улицы, к нему не спеша подошел заурядный человек средних лет.
     - Мистер Фринк? Фрэнк Фринк?
     - Он перед вами, - ответил Фринк. Мужчина предъявил сложенную  бумагу
и удостоверение.
     - Я из управления полиции Сан-Франциско. Это ордер на ваш арест.
     Он уже держал Фринка