дуче. Он говорит, у вас будет все только хорошее и ничего...
     - Да не мешай же мне читать! - свирепо воскликнула Джулия.
     Он пожал плечами.  Но  разглагольствовать  перестал.  Она  продолжала
читать, но уже про себя.

     "...и эти рынки сбыта, эти бесчисленные миллионы китайского населения
заставили развить максимальные обороты заводы в Детройте  и  Чикаго;  этот
огромный рот, который никогда нельзя было насытить,  этому  народу  нельзя
даже за сто лет дать достаточно грузовиков и кирпичей, стальных слитков  и
пишущих машинок, консервированного гороха и часов, радиоприемника и капель
от насморка. Американский рабочий к 1960 году имел самый  высокий  в  мире
жизненный  уровень,  и  все  благодаря  тому,   что   статья,   касающаяся
предоставления,   как   его   жеманно   называли    "режима    наибольшего
благоприятствования" непременно фигурировала в каждом договоре со странами
Востока. США уже больше не оккупировали Японию, а та так и  никогда  и  не
оккупировала Китай, и все ж таки неоспоримым  фактом  оставалось  то,  что
Кантон,  Токио  и  Шанхай  покупали  не  у  британцев,  они   покупали   у
американцев. И с каждой такой покупкой рабочему в Балтиморе, Лос-Анджелесе
или Атланте улыбалось еще большее благоденствие.
     Тем, кто занимался планированием в Белом  Доме,  людям,  в  общем-то,
дальновидным, уже казалось, что они почти достигли своих целей Уже в самом
скором времени устремятся  в  бездны  космоса  исследовательские  ракетные
корабли,  покинув  планету,  которая  наконец-то  рассталась   со   своими
застарелыми  бедами  -  голодом,  болезнями,   войнами,   невежеством.   В
Британской империи  аналогичные  меры,  направленные  на  экономическое  и
социальное развитие, принесли такое же облегчение народам в Индии,  Бирме,
Африке, на Ближнем Востоке. Продукция  заводов  Рура,  Манчестера,  Саара,
бакинская нефть - все это хлынуло и  взаимодействовало  друг  с  другом  в
замысловатой, но впечатляющей согласованности; население Европы грелось  в
том, что казалось..."

     - Мне кажется, что именно им следовало быть правителями, - произнесла
Джулия, делая передышку. - Они всегда были первыми. Британцы.
     Джо промолчал, хотя она ждала, что он ответит на это. Тогда она стала
читать дальше.

     "...осуществление заветной  мечты  Наполеона:  разумная  однородность
различных этнических общностей, которые ссорились между собой и  разделили
Европу на бесчисленное множество карликовых государств со  времен  падения
Рима. Мечты также и Карла Великого: объединенное христианство, находящееся
в мире не только с самим собой, но и с остальным миром. И тем не  менее  -
все еще оставалась одна досадная рана.
     В малайских штатах имелась значительная часть  китайского  населения,
большей частью предприниматели, бизнесмены, и эта энергичная, процветающая
буржуазия  видела  в  американском  способе  обращения  с   Китаем   более
справедливое разрешение вопроса,  который  назывался  "национальным".  Под
властью британцев представители более темных рас не допускались в  местные
спортивные клубы, гостиницы, лучшие рестораны; они оказывались,  как  и  в
древнейшие  времена,  ограничены  определенными  секциями  в  трамваях   и
автобусах и - что было наихудшим из всего  -  ограничены  в  своем  выборе
места проживания в любом городе.  Это  не  могло  не  возмущать  "коренных
жителей", и они отмечали в своих застольных разговорах и  газетах,  что  в
США к 1950 году проблема  цвета  кожи  была  уже  решена.  Белые  и  негры
работали, ели и жили все вместе,  даже  в  самых  глубинных  районах  Юга.
Вторая мировая война покончила с дискриминацией..."

     - Ты сердишься? - спросила Джулия Джо.
     Он что-то пробурчал в ответ, не отрывая глаз от дороги.
     - Скажи мне, что же произойдет дальше? Я знаю,  что  мне  не  удастся
закончить книгу; мы довольно скоро будем  в  Денвере.  Неужели  Америка  и
Англия передерутся друг с другом, и одна из них  окажется  хозяйкой  всего
мира?
     Подумав немного, Джо произнес:
     - В некоторых отношениях  это  не  такая  уж  плохая  книга.  Он  все
рассматривает очень подробно, как США управляется с Тихоокеанским регионом
- примерно так же, как Япония со "Сферой сопроцветания" в Восточной  Азии.
Они поделили Россию. Этого хватило примерно на десять лет. Затем  возникли
трения - естественные.
     - Почему естественные?
     -  Человеческая  натура,  -  пояснил  Джо.   -   Натура   государств.
Подозрительность, страх, жадность.  Британцы  считают,  что  США  подорвут
британское  господство  в  Южной  Азии,  взывая  к  огромному   китайскому
населению,  которое,  естественно,  настроено   проамерикански   благодаря
Чан-Кай-Ши. Британцы начинают создавать,  -  ухмыльнувшись,  глянул  в  ее
сторону,  -  то,  что  назвали  "зонами  сдерживания".  Другими   словами,
концентрационные лагеря. Для тысяч предполагаемых нелояльных китайцев.  Их
обвиняют в саботаже и пропаганде. Черчилль настолько...
     - Ты хочешь сказать, что он все еще  у  власти?  Разве  ему  к  этому
времени не около девяноста лет?
     - Вот в чем британская система  превосходит  американскую,  -  сказал
Джо. - Америка каждые восемь лет дает пинка под зад всем своим лидерам вне
зависимости от их компетентности - зато Черчилль все время остается. У США
нет  такого  же,  подобного  ему,   руководства   после   Тагвелла.   Одни
ничтожества. И чем больше он стареет,  тем  более  своенравным  и  жестким
становится - я имею ввиду Черчилля. К  1960  году  он  уже  кое-что  вроде
древнего владыки из Центральной Азии. Никто  не  смеет  ему  перечить.  Он
властвует двадцать лет.
     - Боже праведный, - произнесла Джулия и стала перелистывать последнюю
часть книги, пытаясь удостовериться в том, о чем сказал ей Джо.
     - С чем я согласен, - сказал Джо, - так это с тем, что  Черчилль  был
единственным неплохим руководителем, которым располагали британцы во время
войны; если бы они поддержали  его,  то  все  кончилось  для  них  намного
благополучнее. Вот что скажу тебе -  государство  ничем  не  лучше  своего
руководителя. "Фюрер-принсип" - принцип фюрерства,  как  говорят  нацисты.
Они правы.  Даже  американцы  вынуждены  с  ними  считаться.  Правда,  США
пережили экономический бум после победы над Японией, так как  им  достался
этот гигантский рынок сбыта в  Азии,  тот,  который  они  силой  отняли  у
япошек. Но этого недостаточно. Они не приобрели той духовности, какая была
у британцев. Оба эти государства были плутократиями, в них правили богачи.
Раз они победили, все, о чем им нужно было думать - это о том, как  делать
еще большие деньги правящему классу. Абендсен, он  не  прав;  не  было  бы
никаких социальных реформ, никаких планов  благотворительных  общественных
работ - англо-саксонские плутократы ни за что бы не пошли на это.
     Говорит, как убежденный фашист, подумала Джулия.
     Очевидно, Джо почувствовал по выражению ее лица, о чем она думает. Он
повернулся к ней,  сбросил  скорость  и,  глядя  одним  глазом  на  машины
впереди, другим на нее, произнес:
     - Послушай, я не принадлежу к интеллектуалам - у фашизма  нет  в  них
необходимости. Что требуется - это "Действие". Теория выходит из поступка.
Что наше корпоративное государство требует от нас, это понимание  движущих
сил истории. Поняла? Это я говорю. И я знаю, Джулия, что говорю. - Тон его
голоса стал искренним, почти умоляющим. - Эти старые  прогнившие  империи,
где правят деньги, британская, французская, американская,  хотя  последняя
на самом-то деле что-то вроде незаконнорожденного  отпрыска,  не  являются
империей в прямом понимании этого слова, но  все  равно  ориентированы  на
капитал. У них всех нет души,  поэтому,  естественно,  нет  будущего.  Нет
роста. Нацисты - это банда уличных головорезов. Я с этим согласен. Ты тоже
согласна? Верно?
     Ей  пришлось  улыбнуться.  Его   итальянская   манерность   выражений
позволяла одновременно вести машину и держать речь.
     - Абендсен говорит, будто это  так  уж  важно,  кто  в  конце  концов
победит - США или Британия. Чушь. Они не обладают  ни  нужными  качествами
для того, чтобы править миром, ни  соответствующей  историей.  Они  одного
поля ягоды. Ты когда-нибудь читала,  что  писал  наш  дуче?  Вдохновенный,
красивый человек. И пишет красиво. Объясняет подноготную каждого  события.
Главным вопросом войны было - старое против нового. Деньги - вот почему  к
этому вопросу нацисты ошибочно притянули еврейский вопрос - против духа  и
общих  чаяний  широких  народных  масс,   того,   что   нацисты   называли
"Гемайншафтом" - народностью. Как Советы. Это у них общее.  Верно?  Только
коммунисты притянули сюда еще тайком панславянские амбиции Петра  великого
создать великую империю, сделав социальные реформы средством осуществления
их великодержавных устремлений.
     Так же, как и сделал это Муссолини, подумала Джулия. Точно так же.
     - Массовые зверства - это трагедия нацизма, - тут Джо  осекся,  пойдя
на обгон медленно тащившегося грузовика. -  Но  изменение  всегда  жестоко
отыгрывается на проигравшем. В этом нет ничего нового. Взгляни на  прошлые
революции. Такие, как французская или вторжение  Кромвеля  в  Ирландию.  В
германском темпераменте слишком много умствования, а также слишком много и
театральности. Все эти шествия. Ты никогда не увидишь  разглагольствующего
настоящего фашиста, он только действует - вот как я. Верно?
     Рассмеявшись, Джулия заметила:
     - Боже, да  ведь  ты  как  раз-то  и  разглагольствуешь,  да  еще  со
скоростью одну милю в минуту.
     Он возбужденно крикнул в ответ:
     - Я объясняю фашистскую теорию действия.
     Она не смогла ответить - ей стало слишком уж смешно. Но человек рядом
с нею совсем не считал, что это смешно. Он метал громы и молнии, лицо  его
раскраснелось, раздулись вены на лбу, его снова начало трясти. Он  глубоко
запустил пальцы в свои взъерошенные волосы и, ничего при этом  не  говоря,
только пристально глядя на нее.
     - Ну, ну, не обижайся на меня, - сказала Джулия.
     На какое-то мгновенье ей показалось, что он собирается ее ударить. Он
отвел в сторону руку... нос затем что-то буркнул, протянул руку и  включил
радиоприемник.
     Теперь  из  динамика  были  слышны  оркестровая  музыка,  статические
разряды в атмосфере. Джулия снова пыталась сосредоточиться на книге.
     - Ты права, - сказал Джо после продолжительной паузы.
     - В чем?
     - В отношении  двухгрошовой  империи.  Паяца  в  качестве  ее  вождя.
Неудивительно, что нам шиш достался после окончания войны.
     Она похлопала его по руке.
     - Джулия, все это кромешная тьма, - сказал Джо. -  Ни  в  чем  нельзя
быть абсолютно уверенным.
     - Может быть, - рассеянно произнесла она, не отрываясь от книги.
     - Британия побеждает, - сказал он, указывая на  книгу.  -  Я  избавлю
тебя от лишних хлопот. США  приходят  в  упадок,  Британия  продолжает  их
теснить, совать нос  в  их  дела,  все  больше  расширяет  свои  владения,
сохраняя инициативу. Так что можешь теперь ее отложить.
     - Надеюсь, мы  хорошо  проведем  время  в  Денвере,  -  сказала  она,
закрывая книгу. -  Тебе  нужно  расслабиться.  Я  хочу,  чтобы  ты  хорошо
отдохнул, успокоился. - Если  тебе  это  не  удастся,  ты  разлетишься  на
миллион осколков. Как сломанная от перегрузки  пружина.  А  что  же  тогда
будет со мной? Как я вернусь домой. Или... я просто брошу тебя?
     Я на самом деле очень хочу хорошо провести время, как ты мне  обещал.
Я не хочу быть обманутой. Меня слишком часто  обманывали  в  моей  прежней
жизни, слишком многие люди.
     - Мы постараемся, - сказал  Джо.  -  Послушай.  -  Он  изучающе  стал
смотреть в ее сторону, при этом у него было какое-то странное,  пытающееся
проникнуть вглубь нее, выражение лица. - Ты слишком  близко  принимаешь  к
сердцу эту "Саранчу". Я бы хотел вот что знать - как ты думаешь, человеку,
который написал бестселлер, автору  вроде  этого  Абендсена...  ему  пишут
письма читатели? Держу пари, множество  людей  расхваливает  эту  книгу  в
своих письмах к нему, может быть, даже навещают его.
     Она сразу все поняла.
     - Джо - это же всего лишь в еще одной сотне миль!
     Глаза у него засияли; он улыбнулся ей, он снова был счастлив, он  уже
успокоился и больше не кипятился.
     - Мы могли бы! - воскликнула она. Ты ведь хорошо водишь машину - тебе
ничего бы не стоило туда добраться, верно?
     Подумав немного, Джо ответил:
     - Ну, я сомневаюсь,  что  такая  знаменитость  позволяет  посетителям
запросто к себе заглядывать. По всей вероятности, их так много...
     - Почему бы не попытаться,  Джо...  -  она  схватила  его  за  плечо,
взволнованно сжала. Самое большее, что он сможет сделать  -  это  прогнать
нас. Пожалуйста!
     Джо ответил, тщательно подбирая слова:
     - Когда  мы  пройдемся  по  магазинам  и  купим  себе  новую  одежду,
принарядимся  как  следует...   это   очень   важно   произвести   хорошее
впечатление. И, может быть, даже  возьмем  напрокат  новый  автомобиль  по
дороге туда, в Шайенн. Тогда вот и попытаемся.
     - Верно, - согласилась Джулия. - А тебе надо подстричься. И разрешить
мне подобрать тебе одежду. Пожалуйста, Джо. Я часто это делала для Фрэнка.
Мужчины не умеют покупать себе одежду.
     - У тебя хороший вкус, - сказал Джо, и,  хмуро  глядя  вперед,  снова
сосредоточил все внимание на дороге. - Как и  в  других  отношениях  тоже.
Лучше, если ты позвонишь ему. Договоришься с ним.
     - Мне еще нужно сделать прическу.
     - Ладно.
     - Я совсем не боюсь подойти и позвонить в звонок, - сказала Джулия. -
Я хочу сказать, живем  мы  только  один  раз.  Почему  мы  должны  чего-то
опасаться? Он такой же человек, как и все мы.  Фактически,  он,  наверное,
будет польщен, узнав, что кто-то заехал так далеко только для того,  чтобы
сказать ему, как сильно понравилась его  книга.  Мы  можем  взять  у  него
автограф. Разве не так? Только надо купить  новый  экземпляр.  Этот  такой
затасканный и нехорошо смотрится.
     - Все, как ты посчитаешь нужным, - произнес Джо. - Я не против  того,
чтобы ты сама решила в отношении всех этих мелочей.  Я  знаю,  ты  с  этим
справишься. Красивая женщина всегда добивается своего.  Когда  он  увидит,
какая ты сногсшибательная, он широко  распахнет  перед  тобой  дверь.  Вот
только послушай - чтобы без дураков.
     - Что ты имеешь ввиду?
     - Обязательно скажи ему, что ты замужем. Я не хочу, чтобы  ты  с  ним
спуталась, ты понимаешь. Это  было  бы  ужасно.  Стало  бы  крушением  для
каждого из нас. Это награда ему за то, что он пустил гостей,  забавно,  а?
Так что остерегайся, Джулия.
     - Ты мог бы с ним поспорить, - сказала  Джулия.  -  В  отношении  той
части книги, где  Италия,  предав  державы  Оси,  становится  причиной  их
поражения. Скажи ему то, что говорил мне.
     Джо кивнул.
     - Это так. Мы можем подробно обсудить этот вопрос.
     Они продолжали мчаться на север.


     На следующее утро, в семь  часов  по  времени  ТША,  мистер  Нобусуке
Тагоми, поднявшись с постели, направился в ванную, однако тут же передумал
и решил лучше обратиться к Оракулу.
     Усевшись, скрестив ноги, на  полу  своей  гостиной,  он  начал  столь
привычные   манипуляции   с   сорока   девятью   высушенными   стебельками
тысячелистника.  У  него   было   глубокое   ощущение   безотлагательности
интересовавших его вопросов, и он  действовал  с  лихорадочной  быстротой,
пока наконец не получил все шесть линий жизни.
     Жуть! Гексаграмма 51!
     Бог является  в  образе  Грома  и  Молнии.  И  громко  смеется  -  он
непроизвольно заткнул пальцами уши.  -  Ха!  Ха!  Хо-хо!  Великий  грохот,
который заставил его вздрогнуть и зажмурить глаза. Быстро убегает  ящерица
и ревет тигр, а затем является сам Бог.
     Что это означает? Он  обвел  взором  гостиную.  Явление  -  чего?  Он
вскочил на ноги и, тяжело дыша, застыл в ожидании.
     Ничего не произошло. Только стучит  сердце.  Учащенное  дыхание,  все
другие  условные  и  безусловные  рефлексы  различных  автономных   систем
организма адекватны ожидаемой кризисной ситуации -  выделение  адреналина,
учащение пульса, усиление сокращений  сердечной  мышцы,  паралич  гортани,
неподвижность глаз, слабость кишечника и так далее. Желудок  подташнивает,
сексуальный инстинкт подавлен.
     И все же, он ничего не  видит  особого.  Ничего  такого,  что  должно
побудить тело к экстренным действиям. Бежать? Все готово  для  панического
бегства. Но куда  и  зачем?  -  спросил  у  самого  себя  Тагоми.  Никакой
путеводной  нити.   И   поэтому   ничего   нельзя   осуществить.   Дилемма
цивилизованного человека - тело отмобилизовалось, но опасность непонятна.
     Он прошел в ванную и начал намыливать лицо перед бритьем.
     Зазвонил телефон.
     - Спокойно, - воскликнул, откладывая в сторону бритву. - Будь  готов.
- Он быстро прошел в гостиную. - Я готов, - произнес он и поднял трубку. -
Тагоми слушает.
     Пауза. А затем откуда-то  издалека  слабый,  сухой,  шуршащий  голос,
почти такой, как шелест опадающих листьев:
     - Сэр. Это Синиро Ятабе. Я прибыл в Сан-Франциско.
     - Приветствую вас от имени Высокой Торговой миссии, - сказал  Тагоми.
- Как я рад! Вы в добром здравии и хорошем расположении духа?
     - Да, мистер Тагоми. Когда я могу встретиться с вами?
     - Очень скоро. Через полчаса. - Тагоми посмотрел на часы  в  спальне,
пытаясь рассмотреть, что они показывают. - Имеется еще  третья  сторона  -
мистер Бейнс. Я должен связаться с ним. Возможна задержка, но...
     - Ну, скажем, через два часа, сэр, - предложил Ятабе.
     - Да, - согласился Тагоми.
     - В вашей конторе "Ниппон Таймс Билдинг".
     Ятабе повесил трубку.
     Бейнс будет очень доволен, подумал Тагоми. Как кот, которому  бросили
кусок  семги,  например,  роскошный  жирный  хвост.  Он  нервно   постучал
несколько раз по рычагу аппарата, затем поспешно  набрал  номер  гостиницы
"Абирати".
     - Испытания подошли к концу, - произнес он, услышав  заспанный  голос
Бейнса.
     Сон как рукой сняло с голоса шведа.
     - Он здесь?
     - У меня в конторе, - сказал Тагоми. - В десять двадцать.  Завтракать
времени уже не  было  -  придется  потрудиться  Рамсэю,  когда  закончится
официальная часть, связанная с прибытием гостя. Все  трое  нас,  вероятно,
дадут волю своему аппетиту одновременно. У себя в уме  он  уже,  продолжая
бриться, продумывал, как устроить прекрасный завтрак для них всех.


     Бейнс, все еще в пижаме, стоял у телефона, потирая лоб  и  напряженно
размышлял. Какой позор, я потерял голову  и  вышел  на  связь  с  агентом,
подумал он. Если бы только я подождал еще всего лишь один день...
     Но, по всей  вероятности,  это  нисколько  мне  не  повредит.  Однако
сегодня еще нужно вернуться в магазин готового платья. Предположим, я туда
не пойду. Это может вызвать цепную реакцию, подумают, что я  убит  или  со
мной  случилось  что-то...  Будут  предприняты  попытки  выяснить,  где  я
нахожусь...
     Все это мелочи. Главное - он здесь. Наконец-то. Ожидание закончилось.
     Бейнс поспешил в ванную и приготовился бриться.
     Не сомневаюсь, рассуждал он, Тагоми узнает его то же  мгновенье,  как
только встретится с ним. Мы теперь можем отбросить это принятое в качестве
прикрытия "Мистер Ятабе". Фактически, мы теперь можем отбросить вообще все
прикрытия, все условности.
     Побрившись,  Бейнс  тотчас   же   прыгнул   под   душ.   Под   грохот
низвергавшейся на него воды, он пел во всю силу своих легких:

                          Кто скачет, кто мчится,
                          Под хладною мглой?
                          Ездок запоздалый
                          С ним сын молодой.

     Теперь уже, наверное, слишком поздно для СД  что-либо  предпринимать,
подумал он.
     Даже если они обнаружат это. Поэтому мне,  пожалуй,  можно  перестать
беспокои