медленно приходил в себя, вдруг
обрел дар речи и вынес окончательный вердикт. "Гости выходят из леса к
подножию трассы "браво", - сказал он. - Восхищаются тем, как она
хороша. Вот по ней и будут ездить. Все, ребята, теперь отдыхайте,
завтра много работы. И... спасибо. Молодцы".
     На том и порешили. Мы немного еще поспали, утром слопали отменный
завтрак и разошлись обеспечивать стихийное бедствие. Я, например,
честно отправился дозаправлять свой дизель. Пьер вооружился бензопилой
и исчез в лесу - искать самое большое поваленное дерево, чтобы
вечерний костер выглядел посолиднее. А Тони раскочегарил наш
оранжевый ратрак и, полный радостных предчувствий, укатил по трассе
"браво" к нижней опоре подъемника встречать гостей. Тони любил
приключения. От них девушки возбуждались и просто гроздьями висли у
красавца брюнета на шее и прочих для этого предназначенных местах.
     М-да, приключение их ожидало то еще. Довольно скоро и очень
серьезное. Впрочем, нам с Кристин тоже досталось.
     Я ее сразу узнал, и у меня кольнуло в области сердца. Крис сидела
рядом с Тони в кабине ратрака, о чем-то с ним оживленно беседуя. Она
стала еще красивее, чем раньше. Сколько же мы не виделись? Почти год.
И что мне теперь делать? Из-за елок вывалился Пьер, весь в снегу -
очень вовремя, поможет гостям разгрузиться. Я удрал в генераторную,
достал сигареты, закурил. И не удержался - стал подглядывать через
крошечное окошко. Гости прыгали из кузова, с очень даже веселыми
лицами, Крис стояла на подножке и озиралась, будто кого-то искала. Да,
еще красивее. Совсем взрослая. А я, оказывается, по ней тосковал. И
как! Но зачем она здесь?
     Через полчаса в генераторную заглянул Тони. "Ох, ну и грохот! Ты
чего спрятался?" - "Да так, смотрю..." - "Это я уже заметил. Видел ту
черненькую? Супер!" - "Что еще за черненькая?" - "Ну, со мной в кабине
ехала. Фигура - ух! А мордашка! Зовут Крис. Я к Роджу в гостевой
журнал залез - некая Кристин Киллис". У меня сначала глаза на лоб
полезли, но тут я вспомнил, какой Роджер грамотей, и все понял.
Старина Родж основательно затвердил, что в большинстве французских
слов, а уж тем более фамилий, минимум три лишних буквы, и теперь на
всякий случай перестраховывается[6]. "Килли, - говорю. - Килли,
неужели трудно догадаться? Эх, вы, молодежь... Какой позор - такую
фамилию не признать". Тони озадаченно почесал в затылке. "А ты ее
что... э-э... Так это ты от нее прячешься?". Я отвернулся. "Вот шайзе,
- сказал Тони. - А я ей разве что ручки не целовал. Про ледоруб,
который в скале над комплексом торчит, целую легенду наплел, приглашал
слазать посмотреть..." - "Ну и лезьте". - "Как же! - Тони вроде бы
даже обиделся. - То-то у меня легенда про несчастную любовь
получилась! Ладно, хочешь прятаться - твое дело. Но обед я тебе сюда
не понесу". И ушел. Я остался. Пять сигарет искурил взахлеб, словно
решил никотином отравиться. По причине несчастной любви, наверное. И
даже не услышал, как она вошла. Только почувствовал. "Здравствуй,
Поль". - "Здравствуй, Кристин". - "Я тебя искала". И тут у меня ка-ак
вырвется: "А я тебя ждал!".
     Мы все-таки вышли на свежий воздух. Держась за руки вышли. И
говорили без перерыва битый час, до хрипа. В основном извинялись.
Объясняли друг другу, какие мы раньше были глупые и непонятливые. И
какие мы теперь мудрые и умные. И как нам плохо было поодиночке.
Целовались, ничего вокруг себя не видя, чем привели в бешеный восторг
окружающих. Вплоть до бурных аплодисментов.
     Что ж, бывает и такое. Нас разлучил сильнейший шок, помноженный
на молодость лет. Неверные оценки, максимализм, неспособность понять
внутренние мотивы партнера и согласиться с тем, что он такой, какой
есть. Невеликое, конечно, открытие. Изобретение велосипеда. Но нам с
Крис оно далось недешево. Да, по тем же причинам возникают почти все
личные конфликты на свете. Из-за этого вполне благополучные семьи
распадаются, детей бросая - не то, что пара молодых любовников
разойдется. Но все-таки у нашей взаимной черствости было оправдание.
Мы тогда не были нормальными людьми - я это в сотый раз готов
повторить. И мы пережили кое-что особенное. Неудивительно, что меня
отвергли, когда я проявил себя чересчур мужчиной. И конечно я удрал и
закуклился, потому что таким и был.
     Примерно все это мы с Крис и проговорили тогда вслух. Обнялись и
пошли в дом. Роджер, увидев нас вместе, засиял похлеще софита для
ночного катания. Переместился на свое любимое место за стойку - он
любит играть в бармена, - и налил. Мы выпили просто так, без тоста,
обозначив все, что хотели, одними глазами. Родж налил снова. "А
теперь, - сказал он, - за мучительную смерть ремонтников. Поль, это
ужас. Мне сейчас звонили по сателлиту. У них там еще что-то упало, и
они дойдут до нашего участка только через трое суток". Выпили за
смерть ремонтников. "Солярки-то у нас хватит, - горько вздохнул Родж.
- Но хватит ли гостям развлечений?" - "Лишь бы им хватило вина, -
сказала Крис. - А у меня здесь уже все есть". И посмотрела на меня.
Пришлось отдельно добавить за любовь. А потом мы взяли бутылку, вышли
под ласковое солнышко, уселись на завалинке и там просидели в обнимку
аж до самого вечера. Нас даже в номер уйти не тянуло - после бурного
излияния чувств хотелось в первую очередь просто рядом побыть. И мы
сидели. Я только к дизелю отлучался - у него бак маленький. В лесу
завывал пилой лесоруб Пьер, а Тони каждый раз, когда разворачивал
машину, подняв наверх лыжников, махал нам рукой.
     Потом были костры, мясо на вертеле, глинтвейн, рейнвейн, чуть ли
не портвейн, и даже обещанное шампанское из горла. Потом любовь. Не
совсем так, как раньше, когда мы просто жадно насыщались перед
очередным расставанием. Пришло удивительное ощущение комфорта.
Наверное так и должно быть, если понимаешь - этот человек больше не
уйдет. Горнолыжная трасса уже не сможет отнять его у тебя.
     Мы проснулись еще затемно, и нам совершенно не хотелось спать. А
хотелось выйти на улицу и проорать о своей радости так, чтобы еще одна
лавина сошла. "Поль, давай устроим маленькое безумство". - "Давай.
Родж прячет где-то в погребе "Дом Периньон". Самое время его найти". -
"Да нет же, глупый. Своди меня в свадебное путешествие. Так, просто
символически. Неизвестно, когда мы еще поженимся, да мне и наплевать,
я просто хочу быть с тобой - а путешествие зато у нас будет. Пойдешь?"
- "Э-э... Куда?" - только и смог промямлить я. "Знаешь, я столько
всего слышала про ваш знаменитый ледоруб в скале...". - "Крис,
дорогая, это же часа полтора карабкаться". - "И отлично. Пока
соберемся, как раз немного рассветет. Подъем ведь совсем не опасный,
правда? Ну вот. Сунь руку под кровать". Я сунул. Там лежал большой
термос. Спорю на что угодно - глинтвейн. У меня аж слюнки потекли.
Когда она успела? Вот это женщина. "Давай же, Поль! Возьмем лыжи,
глинтвейн, бутерброды, и устроим себе романтический завтрак на
вершине. А потом съедем обратно по целине. Я сто лет не ездила по
целине. Представляешь, как будет здорово?" - "Авантюра, - сказал я. -
Но... Но когда мы состаримся, то очень пожалеем, что этого не сделали.
Ты чудо, Крис. Такого свадебного путешествия не было ни у кого на
свете. Я тебя люблю. Вставай". - "Потом ляжем и проспим до обеда!" -
произнесла Крис очень хищно, сбрасывая одеяло. Конечно, ей сейчас
любое нарушение режима было в радость, она еще не привыкла толком к
человеческой жизни. Только-только зачехлила лыжи. Первый сезон на
воле. Бедная девочка. Милая. Дорогая моя.
     Я снова дозаправил успевший мне порядком надоесть дизель, и мы
пошли вверх. Дорогу к ледорубу я знал, меня туда ребята водили. Путь
был ерундовый, даже с грузом лыж и ботинок мы одолели его за час с
небольшим, обходя по голым камням узкий снежный язык.
Достопримечательность никуда не делась, торчала себе из скалы.
Девятнадцатый век, антиквариат, а как вчера из магазина. На темной
полированной рукоятке слабый отблеск... Солнце! Мы синхронно
обернулись и замерли. Внизу невероятно красиво рассветало. Поверх
трасс лежал густой туман, и солнечные лучи творили с ним такое...
Кажется, я все-таки полюбил горы. Точно взрослею.
     "Ты знаешь, почему здесь этот ледоруб? - спросила Крис. - А я
знаю. Один молодой человек сватался к девушке, которую боготворил. Она
его не любила, и чтобы он больше к ней не приставал, сказала - я выйду
за тебя, если ты покоришь вон ту гору. Сказала просто так, не
подумавши. А он взял и пошел наверх. И дошел. А когда спускался, как
раз здесь его застигла ночь. Дул очень сильный ветер, началась пурга.
Молодой человек забил ледоруб в скалу и к нему привязался в надежде
переждать до утра. От усталости заснул. И не проснулся..." - "Это Тони
рассказал?" - "Да нет, Тони какую-то ерунду плел. Это я от Роджера
узнала, давно еще". Я с уважением оглянулся на ледоруб. Родж мне
однажды спьяну проболтался о том, как заколачивал его в трещину
молотком, приговаривая: "Не бывает счастливого места без красивой
легенды! Вот чтоб на счастье! Вот чтоб и детям хватило, и внукам, и
правнукам!". Замечательный мужик Роджер. Я ему тогда же поклялся, что
никому не проболтаюсь. А он говорит: "Не клянись, однажды все равно не
выдержишь. Когда счастье подвалит".
     Я и не выдержал бы, наверное, если бы меня не отвлекли. В
несусветно красивом утреннем небе появилась черная точка. "Вот что
значит выпить за смерть ремонтников. Прилетели на три дня раньше, зато
ни свет, ни заря. Сейчас всех в Моннуаре перебудят. Ну что, Крис,
выпьем за то, чтобы все влюбленные покоряли свои вершины и оставались
в живых?". Мы достали нехитрый завтрак, чокнулись пластиковыми
стаканчиками, поцеловались, выпили. Как хорошо! Что за удивительный
покой внутри... Точка в небе росла, это действительно была толстопузая
стрекоза - именно на таких и летают большие ремонтные бригады.
Здоровый транспортный вертолет. Он прошел, будто что-то высматривая,
поперек горы, зависая на миг над каждой из наших трасс - что ему там
понадобилось? - и теперь деловито пыхтел наверх, целясь на посадку в
Моннуар. Глухое чоп-чоп-чоп было слышно даже отсюда, сверху.
"Представляю себе, какая свирепая физиономия будет у Роджа от эдакого
летучего будильничка!". Крис рассмеялась.
     Я был одет в свою штатную куртку спасателя - альпийский
инструктор без нее из дому не выйдет, - и в карманах у меня лежало
великое множество полезных вещей. Например, маленький бинокль. Очень
мощный, долго в него глядеть нельзя, глаза заболят, но зато четкость
изображения выдающаяся. И когда машина села, я не удержался, достал
игрушку и посмотрел - не выскочит ли ремонтникам навстречу Роджер с
кочергой. Посмотрел, разглядел выпрыгивающих из вертолета людей, и
почувствовал себя очень странно. "Крис, - позвал я негромко. -
Пожалуйста. К скале. Прижаться. Бего-ом!!!".
     Я готов был уверять себя, что это какая-то полицейская или
военная операция. Но понимаете, в Европе ни полиция, ни армия не
пользуются автоматами Калашникова. Им не положено.
     "Что случилось, Поль?" - "Сама посмотри". - "О-о-о... Поль, что
же теперь будет?" - "В ближайшие пять минут они пересчитают своих
заложников, сверятся с гостевой книгой и начнут искать нас, вот что".
- "Заложников? Ты думаешь, это какие-нибудь террористы?" - "Понятия не
имею. Но хорошие парни не бегают по Альпам с русскими автоматами".
Словно в подтверждение моих слов из комплекса донеслось еле слышное,
но все равно убедительное пок-пок-пок. Нас с Крис синхронно
передернуло. "Будем надеяться, что это для острастки. Слушай, Крис,
нужно драпать отсюда, пока есть возможность. Рискнем?" - "Но как?"
     Действительно - как? Здесь, наверху, мы были в западне - ни выше,
ни правее, ни левее без альпинистского снаряжения не уйти. Оставался
только один путь - обратно, к комплексу. Прямо на стволы. Прижимаясь к
скале осторожно сползти метров на полтораста, туда, где камни уходят в
почву и начинается лес. Рвануть сквозь него в сторону, к самой дальней
нашей трассе, и по ней на всех парах вниз. Потом через ельник до
шоссе. Наверняка попадется какой-нибудь ранний дальнобойщик, а у них у
всех сателлитные терминалы в кабине. Держись, Родж. Держитесь, ребята.
Если нас сейчас не пристрелят, будет шанс хотя бы позвать на помощь.
     Я соображал - как дышал, короткими рваными всплесками. Однако в
каждом вздохе было свое рациональное зерно - спасибо горнолыжной
интуиции, отточенной годами, проведенными на трассе. На входе в лес
мы, конечно, здорово наследим. Но главное остаться незамеченными
сейчас. Тогда появится фора. Черт бы подрал мою алую пуховку с
фосфоресцирующими вставками! И как здорово, что в этом сезоне носят
декадентские пожухлые цвета - комбинезон Крис почти сливался по цвету
со скалой. Рюкзаки у нас тоже неяркие. Чехлы с лыжами, пристегнутые к
рюкзакам сзади вертикально, окажутся за спиной и отсвечивать не
будут...
     Все это я продумал, срывая куртку. Вытряхнул из нее аптечку,
швейцарский нож и пару красных ракет. Куртку сунул за удачно
подвернувшийся валун, барахло распихал в набедренные карманы. Хорошо,
что свитер надел, по крайней мере не скоро меня тепляк схватит.
Знаете, что этот термин означает? Спросите альпинистов. Они вам
расскажут, почему им так смешно, когда в очередном боевике очередной
супермен весь фильм в одной майке по скалам бегает... Взял у Крис
бинокль. Да, в Моннуар прилетели серьезные ребята. Первым делом
расставили вокруг комплекса наблюдателей. Однако те двое, что
контролируют нашу сторону, пока что валяют дурака. То есть глядят, но
только глазами. Значит, пересчет заложников еще не закончен. Успеем?
Не заметят они нас? По прямой расстояние почти километр. Если
специально искать не будут - не заметят. "Пошли, Крис. Держись за
мной". И мы пошли. Точнее задали стрекача, будто горные козлы. Вот как
засадят по нам сейчас длинной очередью...
     Но пока нам еще везло. Мы уже перемахнули невысокий скальный
гребень и нырнули за деревья, когда внизу началась суета. Я бросил на
Моннуар прощальный взгляд через оптику и увидел: наблюдатели
вооружились биноклями и обшаривали ими гору. Так, сейчас они найдут
следы, уходящие за деревья. Полезут наверх. Бр-р-р... "Обувайся, Крис!
Скорее!".
     Это делается так: сначала ботинок вбить в крепление, а потом уже
ногу в ботинок. Ворочаясь в сугробе, быстро застегнуться. Снега между
деревьями оказалось чуть ли не по пояс. Как вылезти-то?.. В принципе
тоже не бином Ньютона. Темляки палок на кисти, руками за ветку над
головой, подтянулся, выпрыгнул прямо вперед, набрал хотя бы небольшую
скорость - и пошел, пошел, пошел!!! Какое счастье, что все это у нас в
крови! Мы действовали слаженно и не нуждались в подсказках. Что там
было про инстинкты?..
     Я уже собирался выскочить из сугроба - тут-то инстинкты и
напомнили о себе. Лет пять назад меня спросили - Поль, а каковы
взаимоотношения между спортсменом и его инвентарем? Поль, не думая ни
секунды, честно ответил: дайте мне горную лыжу, и я переверну Землю.
Вот и теперь, ощутив на ногах привычную надежную тяжесть, я немного
успокоился. Вспомнил о тех, кто попал бандитам в лапы. Осознал себя,
опередившего смертельную угрозу (пусть максимум на десять минут, а
реально от силы на пять), их должником. Конечно, моя задача - как
можно скорее уйти вниз и поднять тревогу. Выжить. Удрать. Но сейчас,
прямо сейчас, хоть что-то можно сделать? Рука машинально набрасывала
ботиночные клипсы, и внутренняя сторона локтя елозила по цилиндирикам
в набедренном кармане. Две красных ракеты. Поль, ты совсем рехнулся.
Минуту назад думал лишь о том, как бы не засветиться. А теперь готов
дать убийцам такой прекрасный ориентир?
     "Крис! Секунду!". Она уже застегнулась по-боевому и готова была
ехать. Я вытащил ракеты, сорвал колпачки. "Поль! Ты... уверен?" -
"Да!". Не вполне осознавая, что именно делаю и зачем, я верил: так
надо. Мне очень хотелось, как минимум, сбить незванных гостей с
панталыку, испортить им музыку. Ну, а побочные эффекты - в руце
Божьей. Кто-то мой сигнал засечет обязательно. Если не ближайший
спасательный пост, так какой-нибудь спутник-шпион. Эти сигнальные
ракеты не заметить трудно, недаром на корпусах "мэйд ин Раша"
написано. Глаза закроешь - уши заложит. Такую в детстве разок
запустишь, и сразу расхочется становиться космонавтом. "Не пугайся,
Крис, будет очень громко. Так... - я с трудом протоптался на метр в
сторону, туда, где над головой был небольшой просвет среди еловых
веток. Свернул кольца взрывателей, ткнул ракеты в сугроб. - А теперь -
гоу!".
     Кристин выпорхнула из снежной ямы легко, как птичка. Я нашел сук
покрепче, выдернул себя наверх, и рванул следом. Позади начало шипеть,
кряхтеть, плеваться, и вдруг уже где-то в небе раздался такой
залихватский свист, что Крис обернулась, да и я сам, вроде бы
подготовленный человек, коротко глянул через плечо. Между елками стоял
плотный столб красного дыма. И рядом вырастал еще один. А уж
шуму-то... Приличные горные лыжи в России делать так и не научились.
Зато наша горная ракета взлетает на километр. Всю дорогу орет, как
резаная, и дымит не хуже космической. Слабенькая первая ступень
поджигает дымовуху в основной, и выстреливает ее повыше. Так от отдачи
лавина не пойдет (да и у терпящего бедствие рука не отвалится, если он
достаточно смел, чтобы пускать с руки). А потом уже врубаются
серьезный реактивный двигатель и оглушительный свисток. Тембр свистка
тоже "лавинобезопасный", во всяком случае теоретически. Стрельнул - и
сиди, молись. Одна красная - знак беды, несчастного случая. Две
одновременно, как сейчас - "паника". Знак трагедии.
     Снежная целина, близко стоящие деревья. Высший пилотаж. Мы шли на
пределе разумного, то есть совсем не быстро. Нельзя гнать - один
хороший удар о дерево, и финита. Ничего, лишь бы на трассу выскочить.
Там уж помчимся. Шальной веткой мне расцарапало щеку. Все лучше, чем
шальной пулей. "Крис! Крис! Трассу "чарли" помнишь? Туда! По самому
краю леса - туда! Выскочим в середине разгонного участка, и вниз!". _
"Да!" Поняла. "Только не скоростным! Рваными дугами! Без ритма!". -
"Да!". Слышит. Без ритма - это я правильно сказал, так по нам и из
автомата мудрено будет попасть. Только вот незачем орать на весь лес.
Ох, мама, что ж я так нервничаю?! Опять мне страшно, что ли? Ракеты
пустить куражу хватило. А теперь, что, жалею о проявленной храбрости?
Как был всегда трусом... Спокойно, парень. Ты же когда на горных лыжах
стоишь - ни Бога, ни черта не должен бояться. Уффф... И какого хрена
этим уродам понадобилось в Моннуаре?!
     Впрочем, я сразу догадался, какого. И оказался, между прочим,
как позже выяснилось, совершенно прав. Заложники без лишних проблем.
Люди, временно оторванные от мира. Люди, которых никто не хватится.
Ведь известно, где они - в Моннуаре. А там сейчас авария, работает
только один телефон. Сателлитный аппарат Роджера. И если заставить
Роджа отвечать ровным и спокойным голосом на входящие звонки... Ну,
заставить можно кого угодно сделать почти что угодно - это я узнал,
попав всего лишь к полицейским в лапы. Мне никто не обещал застрелить
друга, если я откажусь сотрудничать. Так что Роджер будет поднимать
трубку - извините, не могу позвать Джона, он сейчас на горе, что ему
передать? Да, у нас все отлично. Да, господин комиссар, утром мы
слышали вертолет, он прошел куда-то на север... И так далее.
Появляется неплохой запас времени. А время для тебя дороже золота. Это
возможность скрыться. Ты оставляешь в Моннуаре парочку бойцов, чтобы
они давили на Роджа, пугая его смертью домашних. Бойцы потом уйдут в
горы, ищи их свищи. А сам берешь сколько тебе надо людей, грузишь их в
вертолет и увозишь подальше. Там вертолет бросаешь, пересаживаешься на
грузовик, меняешь его по пути, и наконец оказываешься в заранее
подготовленном убежище. И можешь оттуда сколько угодно передавать
ультиматумы, подкрепляя их зрелищем мучений заложников. Все, они твои.
Черта с два вас теперь найдут.
     Не самый дурац