овенно лобовой. Спортсмену
моего уровня, решившемуся "сделать" Дона на его родном поле, вообще не
требовались мозги. Только сила воли. Но такая, чтобы об нее можно было
узлом завязать горную лыжу.
     Примерно то же самое думал и тренер. "Равняйся по этому Патрику,
- сказал он. - Ты должен войти в "горлышко" рядом с ним. Там участок
интенсивного разгона, а ты на дюжину кило легче канадца. Представь,
какое у него преимущество на скоростях меньше сотни. Здесь он
объективно приемистее. Так что "горлышко" тебе нужно облизать
идеально. Если отстанешь, потом будет очень трудно наверстать. А на
выходе вы уже оба разлетитесь под сто десять, начнется чистая
аэродинамика. Поведешь себя правильно - он не оторвется. И я бы на
твоем месте не пытался обгонять, а сел бы канадцу на хвост. Опасно
сел бы, вплотную. Он будет смотреть, как ты там, сзади, начнет
психовать, и не дальше второго чек-пойнта ошибется. Причем так
ошибется, что тебе останется только красиво финишировать".
     Очень мне не понравилось это "я бы на твоем месте". Раньше тренер
так отстраненно со мной не разговаривал. Не пытался таким образом
высказать свое "фэ". Прямее был и конкретнее. Впрочем, раньше я тоже
вел себя иначе. Например, не вырывал почти что силой последний в
сезоне даун у товарища по команде.
     "Что значит сел вплотную? - спросил я. - Насколько плотно?" -
"Несколько метров". - "Да это же гибель!" - "А ты чего хотел?!"- "Он
же меня элементарно подрежет". - "Вряд ли. У вас слишком велика
разница в весе. Патрик к такому не привык. Его постоянно будет уводить
на больший радиус в повороте, а насколько больший, это он быстро
поймет. Конечно, попробует разок-другой пройти у тебя под самым носом.
И сразу увидит: малейшая ошибка - и ты оказываешься впереди. Поэтому
он будет просто гнать изо всех сил. Гнать и оглядываться. А когда
оглядываешься - сам знаешь, что бывает. Короче, Поль, твое дело просто
грамотно съехать. И ни в коем случае не попасть в "свалку". И то, и
другое ты сделаешь легко. Знаешь... - он на миг задумался. - Я сначала
был ужасно зол на тебя. А сейчас подумал - и наоборот. Должны же мы
наконец показать им всем, что умеем ходить скоростной. Кто это
покажет, если не ты? Кто? Да никто. Кстати, ты правильно сделал, что
не захотел продуваться. Здесь, между прочим, есть небольшая труба
поблизости, в одном институте, я просто решил о ней не вспоминать.
Когда понял, что ты умно поступаешь. Технически глупо, а
психологически умно. Короче говоря, не влипни в "свалку". Остальное у
тебя само получится. Все, отдыхай". Хлопнул меня по плечу и ушел. А я
остался сидеть и гнать от себя мысли о том, что будет, если я в
"свалку" все-таки попаду. Как этого безобразия избежать, я уже
сообразил. Но вот что делать, если оно само меня догонит?
     Один из весьма неприятных моментов в дауне - прохождение
разгонной горы. Дюжина стартовых кабинок смотрит на широченную и
относительно пологую горищу. Постепенно она сужается до состояния
бутылочного горлышка, за которым начинается первый ускоряющий фрагмент
трассы. По команде "Гоу!" соперники выпрыгивают из кабинок и начинают
яростно толкаться всеми конечностями, чтобы к "горлышку" набрать
скорость. Но когда на старте такая нервозная обстановка, кто-то
обязательно толкнется лишний раз, а кто-то наоборот слишком рано
встанет в стойку. Поэтому на входе в "горлышко" образуются две-три
плотных группы - впереди те, кто прошел разгон оптимально, позади те,
у кого не вышло. Здесь-то и начинается самое интересное - горные лыжи
превращаются в хоккей. Пройти "горлышко" бок о бок вдвоем можно.
Втроем тоже, но лишь в теории. На практике нереально - для этого
кто-то один должен выбрать заведомо проигрышную траекторию, самую
медленную, да еще и на грани вылета. Естественно, "лишний" жмется
ближе к центру трассы, пытаясь отвоевать себе место - путем давления
на нервы, либо взаимного соударения. Дальше события могут развиваться
по нескольким сценариям, но в любом случае кому-то не поздоровится.
Скорость в "горлышке" еще не очень большая и допускает контактную
борьбу. То есть борьба разрешена по всей трассе, но когда ты несешься
миль этак под восемьдесят, любая попытка выдавить соперника "на сетку"
может плохо кончиться. Малейшая ошибка - и ты воткнешься в эту сетку
лично. А она хотя и называется "сеть безопасности", но биться об нее
опасно все равно.
     Короче говоря, редко какой даун обходится без "свалки" на
первых же пяти-десяти секундах. Либо толкотня начинается уже на
разгонной горе, либо в "горлышке" кто-то споткнется, и вот оно -
вожделенное шоу на радость всей планете. Наблюдать это обывателю
забавно и, кстати, не очень стыдно - не убьются же лыжники здесь. В
дауне убиваются гораздо ниже - там, где начинаются трамплины, где
идут такие повороты, в которых перегрузка может вырвать крепление из
лыжи вместе с шурупами, где двое оказываются на расстоянии нескольких
сантиметров друг от друга и неумолимо сближаются в надежде, что первым
испугается тот, другой...
     А угодить в "свалку" на начальном этапе для жизни почти не
опасно. Это означает всего лишь потерять немного времени, если
придется изображать хоккеиста, или потерять очень много времени, если
случится упасть.
     Но меня не устраивал ни тот, ни другой расклад. Мне предстояло
выиграть этот даун, первый настоящий боевой даун в моей жизни. Первый
и точно последний - второго такого шанса просто не будет, нечего и
пробовать. А тут я мог и должен был выиграть. На голых нервах и
холодном расчете. Выиграть, использовав на сто процентов всю ту
психологическую и тактическую фору, которую имеет "темная лошадка". А
фора эта, если толково ею распорядиться, очень велика.
     Замена будет объявлена в последний доступный по регламенту
момент, за двенадцать часов до старта. Что можно узнать обо мне в
такой короткий временной промежуток? Да что угодно. Кроме одного - что
я могу в скоростном. Такой информации просто нет, она не выходила за
пределы команды и ни при каких обстоятельствах не выйдет. Правда о
том, каков я на скоростной трассе, может очень сильно повредить моему
имиджу. Поэтому те, кому она известна, молчат как рыбы.
     Скоростной спуск - одна из самых э-э... физиологичных, что ли,
спортивных дисциплин. Весь даунхилл состоит из поиска и удержания
идеальной четырехмерной кривой. Ты вычисляешь ее, вписываешься в нее,
и держишь ее, проклятую, как можешь и сколько можешь. Почему
четырехмерной? Потому что в полете по трассе может возникнуть еще одно
измерение. Но прорыв в него может убить тебя.
     Все зависит от того, сколько ты проедешь, не "раскрываясь".
Четвертое измерение даунхилла - измерение твоих возможностей. Оно
запредельно и временами не подчиняется земной физике. И именно там
лежит ключ к золоту. Долго в четвертом измерении не живут. Чаще из
него выскакивают, расправляя плечи и давая воздуху притормозить
летящее тело. А иногда в нем страшно калечатся или даже гибнут. У
каждого лыжника есть личный предел скорости, за которым что-то
отказывает. Либо мозг не успевает обсчитать траекторию, и ты вылетаешь
с трассы. Либо тело уже не держит нагрузку, и крошечная ошибка в
закантовке, когда нога просто физически не смогла встать так, как
надо, швыряет тебя в небо вверх тормашками.
     И все-таки некоторым удается раз за разом совершать невозможное.
Разгоняться до ненормальной скорости, удерживать ее и потом вовремя
гасить. Добиваться на каких-то отрезках идеального взаимодействия с
горой. И если не смотреть потом замедленное видео, если не
вглядываться в перекошенное лицо человека, то можно предположить, что
в этом нет никакой особой тайны. Просто хороший баланс между
физиологией и психологией отдельно взятого лыжника - знал свой предел
и умудрился пройти по самой грани. Но в том-то и фокус, что редко у
кого нервы и мышцы от природы так сбалансированы. Одному, сколько он
ни работай над мускулатурой, все равно не хватает чего-то в
конституции. А другому... Сами, наверное, догадываетесь, чего и где.
     Почему-то мы объясняем такие идеальные проходы сверху вниз хорошо
развитым "чувством трассы". Что представляет собой это чувство,
объяснить почти невозможно. Просто ты встал на гору и ощутил ее всем
телом. И почесал вниз, рисуя ту самую оптимальную кривую. Только ведь
чувство это идет не от одной лишь светлой головы. Нужно еще знать, что
коленки не задрожат в самый ответственный момент. Поэтому и коленки, и
нервишки должны быть хорошо прокачаны.
     Так что куда честнее было бы придумать термин наподобие того,
которым пользуются автогонщики. Только они "топят на все деньги", до
упора насилуя машину. А мы?
     И все же, без "чувства трассы" тоже далеко не уедешь. Такой вот
замкнутый круг. Чтобы хорошо стоять на скоростной горе, от тебя не
требуется особых теоретических знаний и филигранной четкости в
выполнении многоходовых связок из десятков почти не заметных глазу
движений - того, чем выигрывают классический слалом. Нет, для
скоростного нужен всего лишь талант. Умение превращаться во что-то
среднее между гоночным болидом и пушечным ядром - и чувствовать себя в
этой роли уверенно и комфортно. В слаломе ты один флаг обрабатываешь,
заход на другой уже просчитал, а нацеливаешься в это время на третий.
Все, дальше предел, иначе в ногах запутаешься. А вот в даунхилле ты
вынужден считаться с тем, что крошечное отклонение твоей кормовой
части в такую-то сторону приведет к такому-то искривлению траектории,
которое выведет тебя во-он в ту точку метров через полтораста. Весь
скоростной - это железный контроль над телом, умение правильно
оценить, что творится под ногами, мгновенный просчет множества
вариантов и мгновенный же выбор оптимальной кривой. На бумаге выглядит
громоздко, а в жизни... Непередаваемое ощущение выстрела собой,
любимым, в пространство. Это даже не полет. Это упоительная битва с
параллелограммом сил. И только от степени владения организмом зависит,
насколько ты сможешь подчинить себе физику из школьного учебника. И
еще от распроклятого "чувства трассы", которое позволяет способности
этого самого организма как следует реализовать. Клубок противоречий.
Симфония парадоксов. Я же говорю - талант нужен. Талант.
     Когда-то он у меня был. До пятнадцати лет вашего покорного слугу
оттаскивали от скоростной трассы за уши. Иначе я вмиг оказывался
далеко внизу. Супергигант и даунхилл - вот были две моих коронных
дисциплины. Тренер рот себе зажимал, чтобы способного парнишку
ненароком не перехвалить. И все же чуял он во мне слабину, чуял - на
то и тренер. Давно ее нащупал. Лет за семь-восемь до того, как я
навсегда покончил со скоростным спуском, эта моя слабинка ему
открылась. И он тогда бросил, якобы в сердцах: "Как жаль, Паша, что
при всех своих талантах ты не спортсмен". Обидеть меня хотел,
раззадорить в мальчишке победителя. А мальчишка даже не удивился.
Потому что знал: да, не спортсмен. Не было в мальчишке одержимости
спортом, без которой ерундовую медальку заработать еще можно, а вот
серьезную медаль - нет. Была только бешеная одержимость горой, желание
съезжать, тяга на склон, когда лучшее время года - зима, а твой дом
там, где снег. При этом я никогда не хотел съезжать лучше других. Я
только мечтал научиться отлично владеть лыжами. Не так, как некий
чемпион, на которого стоит равняться, а просто в совершенстве.
     Окрыленный такими мечтаниями, я и загремел тогда на юниорском
чемпионате. Гремел долго, метров сто. И как цел остался - только мне
спасибо, никому больше, даже небеса тут ни при чем, неоткуда было
взяться чуду просто технически, не просочилось бы оно в это падение,
не осталось для него дырочки. Скорее наоборот, из-за подленького
такого чуда все и приключилось - сорвало лыжу у меня в повороте.
Сорвало как раз тогда, когда я находился глубоко в четвертом
измерении. Несся, шпарил, топил на все деньги, раздирал собой
пространство, издевался над физикой, творил что хотел, и душа моя
пела. А когда обрабатывал трамплин - как сейчас помню, - дико заорал
от восторга в полете.
     Да, там был трамплин, и сразу за ним роскошный пологий левый.
Трамплины я всегда проходил гениально, сам даже удивлялся, как это мне
так удается. Приземлился, встал в дугу и вдруг чувствую - не то что-то
с внешней ногой, пятка опору теряет. А у меня в это время задник
крепления медленно, но верно разбирался на запчасти. Долго так, со
вкусом. Почти секунду. Винтики, шпунтики, пружиночки... Они потом
очень красиво вдоль поворота лежали. Ну, не справилось крепление, и
все тут! У него предел есть по нагрузке, это только у спортсмена
пределов нет, а металл и пластмасса так не могут, как лыжник.
Съезжать. Недаром в заднике сдалось не что-нибудь, а именно самое
прочное его место. Пружина вусмерть затянутая не лопнула, щечки не
поотламывались, консоль не треснула - болт регулировочный вырвало! И
остаюсь я на скорости далеко за сотню без внешней лыжи, на которой,
собственно, и еду в этот момент. На словах история долгая и
занимательная. В действительности было так: лыжи по снегу "шлеп!" -
приземлился; внутреннй голос "ой!" - пятка куда-то сползает; снизу
пулеметной очередью "щелк-щелк-щелк!" - крепление ушло; "П!" -
короткое русское слово застряло у меня в горле, потому что просто не
успело проскочить наружу целиком.
     Швырнуло - ни в сказке сказать, ни пером описать, ни даже матом
выругаться. Сначала вообще не понял, как именно лечу. То, что у меня
крепление разваливается, это я ощутить успел. А дальше - резкий срыв и
замедленная съемка. С каждым, наверное, бывало такое, когда в опасной
ситуации время замедляется, и ты наблюдаешь происходящее будто в
"рапиде". Некоторые только глазеют в ожидании, как их сейчас о твердое
приложит, и жизнь свою вспоминают. Некоторые смотрят и пытаются хоть
что-то сделать, только у них не выходит. А кое-кто, и я в том числе,
умудряется-таки за долю секунды, разложившуюся на десяток стоп-кадров,
нечто умное предпринять. Много не получится, но чтобы худо-бедно
выжить - хватает. Илюха, например, голову в плечи вобрал, когда его на
опору подъемника выбросило: шапка на опоре задержалась, а голова, хоть
и контуженная, на плечах. Причем что интересно - со мной и с ним такие
"замедления" происходят только если мы сами очень быстро перемещаемся.
А у других совсем наоборот. Димон самую малость корпус развернул и
отделался хорошей плюхой вскользячку, а мог бы получить бесхозно
катившуюся лыжу под ребро. Тренер наш стоял на светофоре, никого не
трогал. Каким-то загадочным образом успел ремень безопасности
отстегнуть и на другое сиденье прыгнуть, когда ему в центральную
стойку здоровенный джип въехал.
     Ну и мне в тот раз опять подфартило. Лечу. Небо синее - обалдеть.
Это потому что я вверх ногами. Обидно жутко, ехал-то лучше некуда, и
вот на тебе, судьба-подлюка врезала Ахиллесу по пятке. В данном
конкретном случае по правому заднику от авторитетного производителя. А
еще нехорошее предчувствие гложет - точно сегодня ногу сломаю. Кинуло
меня из низкой стойки через корпус. Тело осталось на оси параллельно
земле, а ноги и все остальное вокруг тела закрутилось. И виток идет к
завершению. Причем в соударение с трассой войду я, начиная с левой
ноги, на которой расцветает яркими красками дорогая престижная лыжа.
Именно то, чего моей левой ноге совершенно не надо. Ибо ежели лыжа не
отстегнется, то получится у меня вместо ноги форменное сверло.
Кувыркнет меня из-за этой лыжи и так... И этак... И еще, пожалуй, вот
так. И дальше сыпаться я буду сам по себе, а нога, уже поломанная и
неуправляемая, тоже самостоятельно. И толком сгруппироваться мне не
даст. А лыжа-то как раз не отстегнется. Даже не потому что крепеж
затянут до упора, а просто она первый удар неудачно примет. Не
раскроется от такого удара крепление.
     Моих способностей деформировать время хватило в обрез на то,
чтобы развернуть лыжу как надо и приготовиться к группировке. Но зато
дальше уже не меня швыряло и кувыркало, а я сам падал, организованно,
понимаете, сам. Это не меня долбило лыжей о снег, это я
целенаправленно сбивал лыжу, подбирал освобожденную ногу и мгновенно
превращался в клубок мышц, который мог уже относительно безболезненно
сыпаться по трассе вниз. Секунды хватило мне, секунды, чтобы остаться
человеком с ногой.
     А вот чтобы остаться парнем, который обожает скоростной - не
хватило. Ничего вообще этот парень не сломал, не вывихнул, даже не
потянул. Только кружилась голова, когда я, закончив падение, в
нарушение всех инструкций встал на четвереньки и попытался оглядеться.
Так нельзя, но я уже сообразил, что совершенно цел физически. И даже
головокружение не отличалось от того, что у меня было, когда однажды
сделал на спор триста кувырков назад. Стою, мотаю головой - живой,
здоровый, разве что малость помятый и немного мозги набекрень. Сажусь,
пробую расстегнуть ботинки. Какие-то люди вокруг, я им киваю - все в
порядке у меня, спасибо, обошлось...
     Я и сейчас иногда хожу скоростной. Даже на время. Просто так, для
развлечения. Просто так. Потому что после того раза я отказался
выходить на настоящий старт, когда внизу трассы лежит медаль. И
никакая психотерапия не могла бы меня на это уговорить. Да она и не
смогла. Поверить заново в надежность креплений я себя заставил. Иначе
пришлось бы лыжи бросать. Когда половина души на склоне, а половина
глубоко в пятках - напряженно изучая, что под ними и вокруг них
происходит, - это уже не спорт, а "легкая горнолыжная паранойя" (опять
Илью цитирую). Мешает ездить невероятно. Мне понадобилось большое
усилие, чтобы эту самую паранойю заглушить. А вот в скоростной
вернуться уже силенок не достало.
     Вообще потерять интерес к спорту до удивления легко. В горных
лыжах бывает достаточно пропахать по склону носом. Обработает тебе
пол-портрета словно наждаком - и все. Мы так Илюху чуть не потеряли.
Целый год всей командой завышали ему самооценку, нам даже тренер роли
специально расписал, как в спектакле. А было Илюхе всего четырнадцать,
и он весьма неудачно воткнулся в бугор. Встал, расстегнул ботинки, и
пешком ушел с трассы в полной уверенности, что уходит навсегда.
Получить горой по морде - это, доложу я вам, очень личное. Даже
перелом ноги так на психику не действует. И дело не в красных пятнах
молодой кожи на лице, которые остаются на годы. Не в швах и скобках.
Просто ты пережил удар в самую душу. Словно пощечину тебе влепили
незаслуженно. Мы по молодости лет иногда дрались - и в шутку, и
всерьез. Пинки, шлепки, подзатыльники. Но чтобы по лицу - никогда.
Потому что Илюху команда вернула, а Женька, например, ушел. И ни у
кого язык не повернулся сказать, что парень струсил. Я его потом
встретил, уже взрослого - красивая нахальная физиономия, губы и
подбородок вроде бы даже лучше прежних, и не поверишь, что когда-то
было одно кровавое месиво. "На лыжи-то встаешь хоть иногда?" - "Нет. С
того раза как отрезало". Как отрезало... Уверен, не случись того
нервного шока, он сейчас ездил бы лучше всех нас. Отменный мог выйти
"челленджер".
     У меня тоже кое-что отрезало, и надолго - желание разгоняться до
свиста в ушах. Сначала я просто боялся падения на высокой скорости -
решил, что мой лимит удачи исчерпан. Как раз тогда на скоростном
нехорошо сломался Димон, мне такого предупреждения хватило. А потом...
Потом Россия вступила в Федерацию хард-слалома, и для меня нашлась
золотая середина между великими моими способностями и куцыми
возможностями. А уж когда я прочно засел в первой мировой десятке "Ски
Челлендж", всякие глупые вопросы отпали сами. Если такой человек не
хочет выступать в "Ди Челлендж", значит у него это просто не очень
хорошо получается. Но он точно не боится. Хард-слаломисты не боятся
ничего. И этот русский не боится.
     Так если не боится - что бы ему разок не съехать?
     И в воскресенье я поехал. Заряженный на победу, обдолбанный
аутотренингом, нагло поблескивающий глазом. Успел поймать несколько
крайне заинтересованных взглядов - с реб