ержал только  за  шнурок,
пока не добрался до сухого островка своей скамьи. Сердце на ходу  сильно
билось о ребра, и пальцы, сжимающие шнурок, не дрожали. Он сел,  и  вода
ручьями потекла с него на скамью. Он подумал, не  помолиться  ли  за  Аш
Каменным Богам, и решил не делать этого. Это клановые боги, а они  с  Аш
не кланники.
   Сжав губы, он положил амулет на правую руку и сжал кулак.
   Знание пришло к нему сразу, теплое как кровь и естественное, как  его
собственная мысль. Аш больше нет здесь, и с  ней  что-то  случилось.  Ее
увезли.
   Сплюнув, чтобы избавиться от вкуса речной воды, Райф встал и побрел к
двери. В двух шагах  от  ее  окованного  железом  дуба  он  остановился,
напрягся, набрал в легкие воздуха и ударил в дерево плечом.
   Аш увезли, и он найдет ее, даже если  для  этого  придется  разрушить
башню до основания.
 
41 
ОТРЕЗАННЫЙ ЛОМОТЬ 
 
   Райф позволил безумию овладеть собой. Час шел  за  часом,  а  он  все
бился в дверь. Разбив правое плечо в кровь, он принялся молотить  в  нее
левым. Убедившись, что засов снаружи не  уступает,  хоть  расшибись,  он
влез на скамью и стал расшатывать железную решетку.  Прутья  толщиной  в
руку глубоко  сидели  в  отверстиях,  забитых  гашеной  известью,  и  не
поддавались ему.
   Он кричал, пока не охрип, но никто не явился,  чтобы  убить  его.  Он
пинал стены и царапал ногтями зеленый камень.  Кровь  струилась  по  его
пальцам, падая в воду под ногами. Пот ел глаза, и одежда приклеивалась к
спине солеными бинтами. Райф жаждал всем  своим  существом,  чтобы  сюда
пришел кто-то - хоть кто-нибудь. Он воображал, как размозжит  бладдийцев
о стены и вырежет им сердца из груди их  же  мечами.  Они  прозвали  его
Свидетелем Смерти - пусть же придут и увидят,  как  быстро  он  способен
отнять чью-то жизнь.
   Шли  часы,  а  он  продолжал  буйствовать.  Его  била   дрожь,   ноги
подгибались от изнеможения, глаза видели то, чего здесь быть  не  могло.
Тем лежал на его скамье с обгоревшими дочерна руками, и во  рту  у  него
кишели черви. Когда Райф взглянул туда снова, на месте отца лежала  мать
с жуткой обвисшей кожей, с замазанными  серой  глазами.  Ноги  перестали
держать его, он свалился в воду и стал ковырять известку  между  камнями
своим амулетом. Аш. Он должен догнать Аш - остальное не имеет значения.
   Какой-то отдаленной частью  своего  разума,  еще  способной  смотреть
вперед, он понимал, что лучше бы всего было угомониться до утра, когда к
нему придет  кто-то  из  бладдийцев.  Одной  рукой  этот  человек  будет
возиться с дверью, а другой держать воду и миску с овсом -  тут-то  Райф
его и подловит. Ткнет его башкой в дверь, отнимет оружие  и  убежит.  Но
мысль о том, чтобы праздно дожидаться утра, была  для  него  невыносима.
Все это было как-то связано с Дреем... Райф не мог нарушить  клятву  еще
раз.
   Ночь длилась, и он боролся со сном, сознание то и дело уплывало, и он
долго потом моргал  во  тьме,  схватившись  за  амулет.  Голова  уже  не
держалась на шее, и он уперся подбородком в грудь. Глаза  закрылись,  но
он все тыкал окровавленными пальцами в камень, используя боль, чтобы  не
уснуть.
   Со временем он даже боль перестал чувствовать, и черта между  сном  и
явью расплылась. Он стал терять мгновения, минуты, часы и наконец уснул,
не прекращая своей борьбы.
   Звук, похожий  на  стук  деревянных  учебных  мечей,  вторгся  в  его
сновидения. Райфу снилось, как два  мертвеца,  Шор  Гор-малин  и  Бенрон
Лайс, фехтуют во дворе круглого дома. Клак! Клак! Клак!
   Райф повернулся на другой бок. Звук, продолжая преследовать его, стал
теперь как бы легче, четче и походил  на  лязг  стали  о  сталь.  Кто-то
вскрикнул, затопали чьи-то ноги. Собаки начали выть - они  забирали  все
выше и отчаяннее и вскоре уже выводили рулады, как настоящие волки.
   Башню сотряс мощный грохот,  и  правая  рука  Райфа  соскользнула  со
скамьи в воду. Он открыл глаза. Бледный зимний рассвет наполнял  камеру,
как серый дым. Перед Райфом маячил какой-то кроваво-красный  предмет,  в
котором он не сразу распознал свою левую руку. Вынув из воды правую,  он
услышал выкрикиваемые снаружи команды. Меч звякнул о  камень,  загремели
шаги, чье-то дыхание со свистом вырвалось из  груди.  Что-то  тяжелое  -
скорее всего человеческое тело - рухнуло со звуком свернутого ковра.
   Райф едва успел сесть, как дверь его темницы распахнулась.
   Блеснул, как лед, клинок, который рука в черной  перчатке  держала  у
одетой в серебристый панцирь груди. Выше маячило скрытое  тенью  лицо  и
шипастый шлем из вороненой стали.
   Черный  Град,  гордо  отозвалось  в  сердце  Райфа.  Его  клан  отбил
Ганмиддиш назад.
   - Встать!
   Райф похолодел, и гордость за свой  клан  мигом  улетучилась.  Голос,
идущий из-под шипастого шлема, был ему знаком.
   - Сними шлем, - попросил он.
   Вошедший потряс головой, холодно блестя глазами под стальной шапкой.
   - Встань, - повторил он, подняв меч.
   Райф встал. Его трясло, но человек в шлеме был спокоен,  и  его  рука
держала меч непоколебимо, как скала. Грудь  под  панцирем  вздымалась  и
опадала мощно и ровно.
   - Дрей?
   Фигура застыла.
   - Брат. - Райф сам не знал, вопрос это или нет. Он с трудом  узнал  в
этой фигуре Дрея. Голос был ниже, плечи шире  и  даже  доспехи  дорогие.
Дрей сбросил с себя обноски, в которых  щеголяли  все  новики  клана,  и
облачился в закаленную сталь.
   - Мы с тобой больше не братья. Наша кровь перестала быть родной в тот
день, когда ты нарушил клятву.
   Райф сделал усилие, чтобы справиться со своим лицом. Холод у  него  в
груди сгустился в твердую точку. Дрей пришел не  за  тем,  чтобы  спасти
его. Так бывает в детстве, когда убедишься, что люди, которым ты веришь,
могут сделать тебе больно, и Райф был так же ошарашен, как если бы  Дрей
ударил его по лицу. Он знал, что  удивляться  тут  нечему,  но  привычка
полагаться на Дрея слишком укоренилась в нем. Дрей всегда вытягивал  его
из разных переделок, скрывал  от  Тема  его  ободранные  коленки,  а  от
Длинноголового - поломанные  им  саженцы,  Дрей  придумывал  невероятные
истории о медведях, улепетывавших по тонкому  льду,  и  одиноких  лосях,
набежавших на палатку. И Дрей всегда его ждал.
   Где-то над ними лязгали мечи, и потолок содрогался от падения чего-то
тяжелого вроде жаровни или стойки с оружием. Дрей, ступив вперед,  ткнул
мечом в воздух рядом с горлом Райфа.
   - А ну шагай!
   Райф проклял себя за то, что не удержался и вздрогнул. Глядя в  глаза
брата под шипастым шлемом, он двинулся вперед, обойдя клинок.
   - Вверх по ступенькам. Больше чем на шаг от меня не отрываться.
   Райф молча стал подниматься по  винтовой  лестнице.  Свет  резал  ему
глаза, голова кружилась от свежего воздуха и шума. Однажды ему  пришлось
ухватиться за стену, чтобы не упасть.
   Наверху несли караул два черноградца в сильно помятых  панцирях  -  у
одного из-под пробитых лат сочилась кровь. К их клинкам прилипли  клочья
волос и крови. Сквозь решетчатые забрала Райф разглядел лица Рори  Клита
и Арлека Байса. Подойдя поближе, он увидел,  что  красавца  Рори  портит
теперь большой белый шрам, сбегающий от глаза ко рту.
   - Каменные Боги! - ахнул Рори  при  виде  Райфа.  -  Что  они  с  ним
сделали? - Никто ему не ответил, и взгляд Дрея заставил Рори умолкнуть.
   Райф стиснул зубы. Он не мог от них спрятать свое израненное тело, но
больше они ничего не увидят.
   - К челну. - Услышав этот приказ, Райф понял, что Дрей  изменился  не
только внешне. Арлек Байс, уже пять зим как взрослый кланник, подчинялся
ему.
   Они  прошли  через  первый  этаж  башни  мимо   погашенных   факелов,
выломанных дверей и обезглавленного трупа какого-то бладдийца. Из  одной
двери, завиваясь клубами, валил черный дым. Рори  Клит  поднял  забрало,
чтобы протереть  слезящиеся  глаза,  Арлек  Байс  поднес  руку  к  лицу,
отгораживаясь от запаха горелого мяса.
   В этой дымовой пелене Райф мог бы запросто справиться с ними.
   "Убей для меня целое войско, Райф Севранс".
   Райф потряс головой. Он не станет убивать своих кланников - даже ради
Аш.
   В сером свете ненастного утра они  вышли  на  берег  Пяди,  и  к  ним
присоединился четвертый черноградец. Райф, удостоив его лишь  мимолетным
взглядом, все же узнал Бева Шенка, одетого теперь в новенький панцирь  с
цепями. Меч у него сильно зазубрился - придется отдать его  Брогу  Видди
на перековку. Впрочем, отец, наверно, купит Беву новый. Один Шенк  может
себе это позволить. Райф сознавал, что  Бев  смотрит  на  него,  но  сам
сосредоточился только на мече.
   Речные брызги оросили ему лицо. Ветер  брил  воду,  срывая  гребни  с
темных валов и гоня волны на берег. Град барабанил  по  башне,  заглушая
звуки боя,  идущего  в  северной  стороне.  На  том  берегу,  окруженный
огненным рвом, светился зеленью и  рыжиной  ганмиддишский  круглый  дом.
"Наши зажгли огонь, чтобы  затруднить  бладдийцам  оборону",  -  подумал
Райф.
   Челн качнулся, когда он вошел в него. На дне плескалась  серая  вода,
но Райф почти не чувствовал сырости. Эта вода по сравнению  с  той,  что
стояла у него в темнице, была теплой и ароматной. По реке лупили градины
с горох величиной.
   - Свяжи ему руки, -  приказал  Дрей.  "Попробуй  только  возрази",  -
говорил взгляд его карих глаз, устремленных на Рори Клита.
   Рори  не  привык  к  лодкам  и  сильно  наклонил   челнок,   выполняя
распоряжение Дрея. Бев и Арлек с трудом удерживали весла в уключинах.
   Райф дал связать себя без сопротивления. Ему казалось, что он  сходит
с ума. Смерть виделась ему повсюду. Было бы очень просто  спихнуть  Рори
за борт и перевернуть лодку. Если  сделать  это,  кто-нибудь  непременно
потонет. Бев Шенк умеет плавать, но его новые латы,  весящие  не  меньше
двух с половиной стоунов, сразу потянут его на дно.  Они,  все  четверо,
одеты в панцири и шлемы, а вода в реке ледяная. Взвихренная  бурей,  она
мигом поглотит их и разобьет о камни. Сам Райф выплывет - холодной водой
его не проймешь, и стали на нем нет, только лохмотья.
   Он сидел не шевелясь. Соль, содержащаяся в воде, жгла  ему  кожу.  Он
смотрел на Дрея невидящими глазами, он думал  о  смерти,  но  ничего  не
предпринимал.
   До другого берега они плыли долго. Все четверо сели на весла, и Дрей,
не став бороться с течением, направил  челн  вниз  по  реке.  По  берегу
метались конные, похожие на демонов в отблесках пламени. Райфу казалось,
что он  увидел  в  толчее  черноградцев  и  бладдийцев  мощную  грудь  и
каштановые косы Корби Миза. Слышался визг раненых лошадей и  лязг  цепей
молотобойцев.
   - Суши весла, - крикнул Дрей еще на некотором расстоянии от северного
берега, и челн пронесло еще дальше по течению. Когда он царапнул  днищем
по гравию, битва и круглый дом остались далеко позади. Четверо кланников
вытащили челн на берег. Ни один из них не смотрел Райфу в глаза.
   Мейс Черный Град, вдруг ударило ему в голову. Это  Мейс  распорядился
увезти его с глаз долой. Куда проще расправиться с предателем втихую, не
на виду  у  клана.  Райф  смотрел  на  лесистые  склоны  и  мокрые  луга
Ганмиддиша, ожидая вот-вот увидеть Мейса на чалом коне.
   Дрей сам привязал челнок и выпрямился.
   - Рори,  Арлек,  ступайте  вверх  по  реке,  найдите  Корби  и  Хьюга
Баннеринга и скажите им, что Пядь взята. - Он обнажил меч -  тот  самый,
который всегда носил за спиной вместе с молотом, но с  заново  обтянутой
замшей  рукоятью,  хорошо  смазанный,  отточенный  и  отполированный  до
блеска. Металл переливался блеклыми красками бури. - Ты, Бев, пойдешь  с
ними, возьмешь моего коня и пони для пленного и пригонишь их назад.
   Арлек и Рори переглянулись.
   - Ступайте, - повторил Дрей, острием меча кольнув Райфа под колено. -
Я посторожу пленного.
   Бев первым зашагал на восток. Двое  других,  помедлив,  двинулись  за
ним, и Арлек несколько раз оглянулся. Куда девался его брат-близнец? Они
почти никогда не расставались.
   Дрей  смотрел,  как  они  карабкаются  по  мокрому  гравию.   Градины
позвякивали о его панцирь.
   У Райфа пересохло в горле. Он чувствовал меч, упершийся ему в колено,
но смотрел не на него, а на брата. Лицо Дрея скрывала тень. Перчатка  на
сжимающей меч руке натянулась,  показывая  белые  швы.  "Я  поручусь  за
него", - вспомнилось Райфу. Вспомнились слова и то, как Дрей подъехал  к
нему на вороном, единственный из двадцати девяти человек.  Единственный,
кто вызвался за него поручиться.
   Райф почти не почувствовал, как меч перерезает ему путы. Клинок  Дрея
сверкнул, перепиливая веревку из конского волоса, но до лица этот  блеск
не дошел. Дрей посмотрел на дубраву, где скрылись Рори, Арлек и  Бев,  а
потом, не глядя в глаза брату, сунул ему меч рукоятью вперед.
   - Держи. Райф моргнул.
   - Держи, я сказал.
   Райф растерянно покачал головой.
   Дрей взглянул направо, налево и двинул  эфесом  Райфу  в  грудь,  сам
взявшись за лезвие.
   - Ударь меня.
   Райф попятился. Из-под разрезанной перчатки Дрея проступала кровь. Он
схватил Райфа  за  руку  и  силой  втиснул  в  нее  рукоять  меча.  Райф
сопротивлялся, но Дрей всегда был сильнее - младший не успел опомниться,
как старший нажал грудью на меч.
   Напрягшийся, с потемневшими глазами, он стерпел боль без  звука,  как
учил его Тем. Райф в ужасе отдернул меч. Кровь, блестящая, почти черная,
сочилась из дыры в панцире. Упавший меч звякнул о  камни,  и  этот  звук
показался Райфу оглушительно громким.
   - Уходи. - Пальцы Дрея возились с кожаными застежками панциря.  -  Мы
подрались, ты отнял у меня меч, ранил меня и убежал.
   Райф хотел помочь Дрею с завязками,  но  тот  взглядом  отбросил  его
назад. Лицо Дрея стало серым. Кровь стекала  в  щель  между  панцирем  и
поясом. Рана пришлась чуть ниже ребер. Насколько глубоко  вошел  клинок?
Не повредил ли он желудок или легкие?
   - УХОДИ!
   Райф пошатнулся от силы этого слова. "Как ты можешь гнать меня, когда
сам истекаешь кровью? - хотелось крикнуть ему. - Ведь мы же братья!"
   Дрей, задержав дыхание, стащил  с  себя  панцирь  и  вогнал  костяшки
пальцев в свежую рану. Несколько мгновений он боролся с болью.
   Райф заставил себя не отводить глаз. Он отказывался верить тому,  что
произошло. Не такой Дрей Севранс человек,  чтобы  пойти  на  измену.  Он
живет ради клана, как прежде Тем, сильный  и  преданный,  как  настоящий
медведь.
   Дрей, глядя на него затуманенными глазами,  перебирал  окровавленными
пальцами предметы у себя на поясе.
   - На, возьми. - Он снял с медного крючка рог  с  порошком  священного
камня. - Инигар удалил из  камня  твою  долю.  Вырубил  из  камня  кусок
величиной с сердце и велел  Длинноголовому  увезти  его  прочь,  а  Мейс
приказал истолочь его в прах.
   Райф затаил дыхание. Его отделили от  священного  камня,  как  Айана,
второго сына Орнфеля Черного Града, убившего Родди Дхуна, последнего  из
клановых королей. Айан думал, что отец ему  скажет  спасибо  за  стрелу,
посланную в горло Родди, а Орнфель Черный Град вместо этого  отсек  сыну
обе руки.
   "Короля не подобает убивать стрелой, - сказал он. - Надо было пустить
в дело меч или не делать этого вовсе".
   - Ты больше не мой брат и не мой кланник, - тихо молвил Дрей,  вернув
Райфа к настоящему. - Сейчас мы расстанемся навсегда.  Возьми  мою  долю
священного камня.., я не хочу отпускать тебя без защиты.
   Их глаза встретились, и Райф увидел перед собой человека, который мог
бы стать вождем. Не время было задавать Дрею какие-то вопросы об Ангусе,
Эффи и клане - Райф мог только смотреть на него, стараясь запечатлеть  в
памяти его образ.
   А потом и для этого времени не осталось.
   Ниже по реке раздался чей-то крик, и на пригорке  показался  всадник,
окутанный дымом. Волчья голова у него на панцире, обработанная  кислотой
и  углем,  ошарашивала  чернотой  пустых  глазниц,  разинутых   ртов   и
обгоревшего дерева. Это был Мейс Черный Град,  пока  еще  не  заметивший
братьев.
   На одно краткое мгновение Райф вообразил себе, как Дрей уйдет с  ним,
как они, два изгнанника, будут странствовать по Северным  Территориям  с
мечами в руках. Но этому не суждено сбыться.  Есть  Эффи,  есть  клан..,
есть Аш. И впереди у них дни, что темнее ночей.
   Райф взял рог у брата. Надо было уходить,  пока  Мейс  не  увидел  их
вместе. За  себя  Райф  не  беспокоился  -  ему  отчасти  даже  хотелось
схлестнуться с Мейсом, - но он не мог поставить под удар  Дрея.  Не  мог
после того, что было.
   Никогда не сможет.
   Пальцы Дрея, клейкие от крови, на миг прилипли к пальцам Райфа.
   - Иди, Райф. О клане я позабочусь.
   Это были самые мягкие слова, которые Райф услышал от Дрея с тех  пор,
как тот ворвался к нему в темницу - в другой жизни, как казалось теперь.
Райф в последний раз посмотрел брату в глаза и отвернулся.
   Дрей, поймав его за руку, сунул туда что-то  твердое  и  холодное,  и
Райфу показалось, что сердце у него сейчас разорвется.
   Его клятвенный камень. Дрей хранил его у себя до сегодняшнего дня.
   Пригибая голову против ветра, Райф зашагал на запад.
 
42 
ГАНМИДДИШСКИЙ ПЕРЕВАЛ 
 
   Сарга Вейс лежал  под  навесом  сланцевой  глыбы.  Ледниковые  языки,
сползавшие некогда с Дробящихся Полей к Горьким холмам, тащили за  собой
исполинские груды камня. Даже и теперь, тысячи лет спустя,  кое-где  еще
наблюдались последствия ледникового отступления.  Одним  из  таких  мест
были северные склоны Горьких холмов чуть ниже  Ганмиддишского  перевала.
На гладкой поверхности скал пробивался  только  скудный  лишайник  -  ни
кусты, ни деревья так и не смогли здесь прижиться. Ветер сразу  унес  бы
их прочь.
   От этого ветра страдал теперь Вейс, закутанный в одеяло из  нежнейшей
козьей шерсти. Ход втиснулся в стальную нишу у  него  за  спиной,  заняв
самое лучшее место. Близость его теплого  пахучего  тела  внушала  Вейсу
отвращение, как и те чувства, которые испытывал по этому поводу он  сам.
Однако перебраться в другое место ему даже в голову не пришло. Лежа  под
своим навесом и притворяясь, будто спит, он мог без помех  наблюдать  за
Марафисом Глазастым и Асарией Маркой.
   Расставшись вчера вечером с Собачьим Вождем,  Марафис  заставил  свой
отряд из одиннадцати человек ехать всю ночь. В Иль-Глэйве они купили для
Асарии и запасного пони, но Марафис предпочел взять девушку с  собой  на
коня. Он стремился проделать обратный путь в возможно  меньшие  сроки  -
"поскорее убраться от вони этих клановых ублюдков", как  он  говорил.  В
этом Вейс был склонен с ним согласиться.
   Буря, нагрянувшая с севера, задержала их в двух  лигах  от  перевала.
Сначала Нож попытался продолжить путь, заявив, что никакая клановая буря
гвардейца не остановит, но когда устрашающий порыв ветра сорвал  поклажу
с его коня, ему поневоле пришлось взять  свои  слова  назад  и  устроить
привал.
   Лагерь разбили в глубокой расщелине между двумя  сланцевыми  стенами.
Вейс счел, что это наилучшее место в таких обстоятельствах,  и  поспешил
забиться под самый узкий и наименее заманчивый карниз. Он  полагал,  что
никто не захочет разделить с ним это убежище, но Ход  все-таки  забрался
туда, находя это забавным. "Раз это я буду позади него, а  не  наоборот,
то все, считай, в порядке". Другие встретили эти слова хохотом,  а  Вейс
вспыхнул до корней волос и долго думал, как отомстить Ходу,  прежде  чем
уснуть.
   Уже светало, на востоке поднималось унылое  красное  солнце.  Семерка
начала понемногу копошиться. Их кожаные плащи плохо защищали от бури,  а
овчины, впопыхах закупленные в Иль-Глэйве,  промокли  и  сильно  воняли.
Один гвардеец, мрачный  гигант  со  свинцовым  взглядом,  растапливал  в
котелке кусок лосиного сала, и Вейса мутило от чада.
   Марафис, облегчившись чуть поодаль  от  лагеря,  вернулся  к  костру,
разведенному с помощью шерсти  и  спирта.  Он  поворошил  огонь  жердью,
умудрившись извлечь из него настоящее  тепло,  и  посмотрел  на  Асарию,
лежащую рядом с его спальником под г