расить его рубашку.
   Собачий Вождь выругался, тяжело опершись рукой о стену.
   - Мне следовало бы знать, - пробормотал он. -  Дьявол  ведет  двойную
игру.
   Волосы на руках Райфа поднялись дыбом, и он сразу  вспомнил  то,  что
сказала ему смерть "Убей для  меня  целое  войско,  Райф  Серванс".  Его
пробрала дрожь, и он спросил каким-то чужим голосом:
   - Что ты хочешь этим сказать?
   -  И  ты  еще  смеешь  спрашивать  меня,  что  я  хочу  сказать?  Ты,
хладнокровно убивавший детей, а трех моих воинов искромсавший так, что я
не допустил вдов к их останкам? - Вождь брызгал слюной, и косы  мотались
у него по плечам. - Я не стану отвечать  на  вопросы  Свидетеля  Смерти.
Клафф Сухая Корка прав. Тебя надо прикончить, и поскорее. Жаль, что он и
его люди не зарубили тебя там же, на месте, а приберегли для  меня.  Все
было бы кончено, и мне не пришлось бы марать о тебя руки
   Райф стоял молча и прямо, принимая на себя его ярость.  Только  часть
ее он мог отнести на свой счет. Вайло Бладд  ничего  не  знал  о  ранах,
нанесенных убитым на Пустых Землях, но теперь он узнал, и  это  известие
потрясло его.
   Собачий Вождь, ступив три шага к Райфу, взялся за его амулет.
   - Говорят, ваш ведун назначил тебя вороном. - Одним резким  движением
вождь оборвал шнурок. - Если бы не моя клятва дочери правителя, ты  умер
бы этой ночью, Райф Севране. Знай это. Подумай об этом. И моли  Каменных
Богов о милосердии, ибо от меня ты его не дождешься, когда время придет.
   С этими словами он повернулся и пошел к двери, на ходу швырнув амулет
в темную маслянистую воду у себя под ногами.
   Райф покачнулся, но заставил себя стоять прямо, пока Собачий Вождь не
ушел.
 
40 
ПОКОИ КРАБЬЕГО ВОЖДЯ 
 
   Заметив, что горящий в  фонарях  рыбий  жир  раздражает  глаза  Сарги
Вейса, Вайло приказал зажечь еще два. Он сам терпеть не мог этот запах -
он сидел в этом высоченном круглом доме уже шесть дней, и вся его одежда
вместе с волосами провоняла речной рыбой, - но  будь  он  проклят,  если
сделает эту встречу хоть немного приятной для Женомужа. Пусть его  лучше
прозовут Рыбьим Вождем!
   Видно было, что Марафис Глазастый и Женомуж чувствуют  себя  неуютно.
Нож сразу облюбовал себе  дальний  угол  и  теперь  топтался  там,  весь
напряженный под своими кожами. То  и  дело  он  оглядывался,  зыркая  на
железные кочерги и  церемониальное  оружие,  как  помышляющий  о  побеге
узник. Он слегка прихрамывал,  хотя  старательно  это  скрывал.  Что  до
Женомужа, он выглядел точно  так  же,  как  при  их  с  Вайло  последней
встрече. Белая одежда и лайковые сапожки почти без пятнышка, несмотря на
долгую езду от Иль-Глэйва, и он как-то ухитрился побриться: морда у него
гладкая, как шелковый кисет.
   Они прибыли сюда в полдень вдесятером: Нож, Женомуж, гвардеец с тремя
пальцами на правой руке и семерка Рубак. Их  появление  на  утесе  южнее
круглого дома вызвало волнение в клане Рубаки с их  кровавыми  клинками,
черными  кожаными  плащами  и  вышитыми  на  груди   птицами-собачниками
олицетворяли для кланников всю мощь города Вениса. Свои железные  птичьи
шлемы они сняли, лишь когда дюжина копейщиков остановила их в ста  шагах
от двери  круглого  дома,  но  Вайло  заставил  их  поплатиться  за  эту
высокомерную выходку.
   Он продержал их четыре часа в овечьем загоне, но их  манеры,  похоже,
от этого не улучшились.
   Теперь уже стемнело, и настал ранний вечер. Ветер стучал  ставнями  и
задувал в трубу, вытесняя пламя из очага в комнату. Семерку и человека с
восемью пальцами препроводили на ганмиддишскую кухню,  где  ими  занялся
Моло  Бин.  Вайло  даже  жалел  их  немного.   Моло   был   превосходным
молотобойцем  и  поваром,  но  горожан   ненавидел   лютой   ненавистью.
Восемнадцать лет назад белошлемники из Утренней Звезды убили  его  брата
на отцовском наделе в клане Отлер. Им не  понравилась  запруда,  которую
поставил Шауни Бин, чтобы отводить воду из Волчьей реки на свои поля.
   Вайло всосал воздух больными зубами.  Утренняя  Звезда  и  Бладду  не
выказывает дружелюбия. Не  забыть  бы  послать  ястреба  старшему  сыну,
Кварро, - пусть усилит дозоры на южной  границе  Бладда.  Восходящий  со
своими белоголовыми петушками не получит  ни  пяди  земли  от  Собачьего
Вождя.
   Прервав свои раздумья, Вайло  вернул  внимание  к  Марафису  и  Сарге
Вейсу. Он дал им еще часок  дозреть  в  поисках  вождя,  пока  кормил  и
устраивал на ночь своих собак. Тогда это казалось ему хорошей мыслью, но
теперь он думал иначе. Чем скорее он развяжется с ними, тем лучше.
   - Она  еще  не  ужинала?  -  спросил  Сарга  Вейс  голосом  тонким  и
скрипучим, как у прохудившейся волынки.
   - Я ей не слуга. -  Вайло  сидел  за  столом  вождя  глыбой  зеленого
речного камня с вкраплениями окаменелых рыб и раковин. Под рукой у  него
застыла дюжина прекрасно  сохранившихся  крабов.  -  Откуда  мне  знать,
ужинала она или нет? И какое тебе до этого дело? - Двое последних внуков
Вайло отправились обратно в Дхун под охраной Сухой Кости и его людей,  и
Нан уехала с ними. По расчетам Вайло, полдороги  они  уже  проехали.  Да
хранят их Каменные Боги.
   - Есть дело, - выпятил подбородок Сарга Вейс, - потому что мне  нужно
дать ей лекарство.
   Вайло это не понравилось.
   - Какое такое лекарство?
   - Да так, травки, чтобы помочь ей уснуть.
   - Я спрашиваю, что ты хочешь ей дать?
   Марафис Глазастый опустил руку на пояс. Там,  разумеется,  ничего  не
было - у горожан до отъезда забрали все оружие, - однако  Нож  умудрился
вложить в свой жест угрозу даже с  пустыми  ножнами  на  бедре.  Опасный
человек, спору нет, но Женомужа Вайло все-таки боялся больше.
   Сарга Вейс послал Ножу повелительный взгляд, говорящий "полегче",  но
Марафис, само собой, оставил это без внимания. Любви  эти  двое  друг  к
другу явно не питали.
   - Хорошо, - сказал Вейс. - Если тебе так нужно это знать, я собираюсь
дать Асарии маковое молоко с измельченными семенами белены.
   Иначе говоря, он намерен увезти  девушку  из  круглого  дома  без  ее
ведома и согласия. Когда действие этих ошеломляющих снадобий  истощится,
Нож с Женомужем будут  далеко  от  Ганмидциша,  по  ту  сторону  Горьких
холмов, а девушка так ослабеет, что хорошо бы в седле удержаться.
   Вайло достал из кисета прессованную черную траву и  стал  жевать.  Он
видел, на что способна дочь правителя, если довести ее до  крайности,  и
понимал, что без мер предосторожности не обойтись, но белена  в  больших
дозах ядовита. Этого он допустить не мог.
   - Беленой ты ее под моим кровом пичкать не будешь.
   - Это почему же? - осклабился Нож. - Втрескался ты в нее, что ли?
   Вайло встал.
   - Мне нужно, чтобы девушку  доставили  вашему  хозяину  благополучно.
Если бы ты с твоими людьми делал свое дело как подобает и нашел  девушку
сам, я бы тебе указывать не мог.  Но  ты  здесь,  на  вновь  завоеванных
землях Бладда, и будешь делать то, что скажет бладдийский вождь.
   Марафис выслушал Вайло молча, Сарга Вейс легонько фыркнул:
   - Мне известно, чего желает мой господин. Девушка должна...
   - Молчать! - оборвал его Нож. - Делай  как  он  говорит.  Сарга  Вейс
отступил на пять шагов и попятился бы еще дальше, если бы  не  уперся  в
стену. Скрывая дрожь, он сказал:
   - Прекрасно. Как скажете. - Раскрыв тонкими пальцами кисет на  поясе,
он достал маленький пузырек не длиннее горохового стручка,  запечатанный
темным воском, и протянул его Вайло.
   Первым побуждением Собачьего Вождя было швырнуть флакон  об  пол.  Он
ненавидел эти колдовские зелья, одурманивающие  человеческий  разум,  но
здесь, пожалуй, у него выбора не было. Не потому, что эти  двое  сильнее
его, и не из-за могущества их хозяина в  Крепости  Масок.  Скорее  из-за
могущества самой девушки. Вайло знал, что она способна  сотворить,  если
ее попытаются увезти от Райфа Севранса в полном сознании.
   Он взял пузырек и  крикнул  Строма  Карво,  стоявшего  на  страже  за
дверью. Сарга Вейс дал  воину  указания:  израсходовать  все  содержимое
пузырька, вылив его в овсянку и питьевую воду, а также добавив в масло и
мед, которые девушка мажет на хлеб. Вайло выплюнул свою жвачку.  Во  рту
стоял скверный вкус.
   - Лучше мне самому понаблюдать за приготовлениями, - сказал Вейс. - У
меня есть некоторые навыки в подобных делах.
   Вайло в этом не сомневался.
   - Ты будешь ждать здесь. - Он захлопнул  дверь  за  ушедшим  Стромом.
Недоставало еще, чтобы Женомуж  свободно  бродил  по  круглому  дому.  С
отъездом Сухой Кости и его воинов в Дхун людей здесь  осталось  мало,  и
Собачий Вождь не желал доводить это до общего сведения.
   - Назови свои условия  относительно  двух  других  твоих  пленных,  -
сказал Марафис Глазастый, стянув свой  маленький  рот  и  пробуя  своими
ручищами - таких здоровенных Вайло еще ни у одного человека не видывал -
трухлявое бревно в стене.
   Вайло пожалел вдруг, что с ним нет его собак. У одной  суки  началась
течка, а остальные обезумели либо от ревности, либо от  похоти,  поэтому
пришлось запереть их на ночь в закуте. Без них ему было не по себе, но с
природой не поспоришь. Вот Марафис Глазастый - иная статья.
   - Ангуса Лока и черноградца  я  отдавать  не  намерен.  Рот  Марафиса
разверзся в улыбке, как лопнувшая колбаса.
   - Я сказал, чтобы  ты  назвал  свои  условия,  Собачий  Вождь.  -  Он
оттолкнулся от стены, и Вайло заметил выпуклость спрятанного ножа у него
на пояснице.
   - А я сказал, что не отдам их.
   - Ты в долгу перед моим господином, - прошипел Сарга Вейс. - Он будет
недоволен, когда услышит об этом. Я  дам  ему  совет  прекратить  всякую
помощь...
   - Пусть себе прекращает! Я не нуждаюсь больше  в  услугах  венисского
короля. Мне помогут мои Каменные Боги. Я жалею, что вообще поддался  его
наущениям. Передай ему от меня, Собачьего Вождя: как только его приемная
дочь покинет землю Бладда  нынче  ночью,  все  счеты  между  нами  будут
окончены. Девушка выплачивает мой долг.
   Сарга Вейс открыл было рот,  но  промолчал,  уловив,  как  напряглись
разом Вайло и Марафис. Взгляды  обоих  встретились,  и  общее  мнение  о
Женомуже на миг сделало их союзниками.  Марафис  Глазастый  был  боец  и
никогда не стал бы кудахтать попусту, зная, что теперь он далеко от дома
и сила не на его стороне.
   Вайло  с  насмешливым  поклоном  отошел  назад  и   предоставил   ему
разбираться с Женомужем самолично.
   Марафис подошел к  Сарге  Вейсу,  соприкоснувшись  с  ним  плечом,  и
прошипел ему в самое ухо:
   - Умолкни. - Он вложил в это столько холода, что даже пламя в Крабьем
Очаге пригасло.
   Вайс покорно умолк и сел.
   Вайло разлил водку  в  две  стопки.  Одну  он  оставил  себе,  другую
предложил Марафису. Они чокнулись и выпили. В другое время Вайло испытал
бы удовольствие, молчаливо вкушая добрую брагу с человеком, на  которого
не держал зла, но теперь он был чересчур возбужден. Когда  Нож  поставил
пустую стопку на каменную поверхность стола, Вайло сказал:
   - Я хочу передать кое-что для твоего господина. Нож  вскинул  голову,
показывая, что слушает.
   - Скажи ему, чтобы держал руки подальше от клановых земель.  Я  знаю,
куда он клонит, и если он не остановится, я  соберу  все  преданные  мне
кланы: Броддик, Полу-Бладд, Отлер, Фриз и Серый, и  двинусь  с  ними  на
Крепость Масок и взломаю ее ворота. Исс выставил меня дураком один  раз,
но я стар и ценю себя слишком высоко, чтобы попасться  второй  раз.  Мне
известно, что я не единственный вождь, к которому он подъезжал со  своей
поганой колдовской помощью: пока одно из  его  обличий  нашептывало  мне
дхунские секреты, другое толковало об измене  с  Градским  Волком.  Мейс
Черный Град вместе с твоим хозяином перебили охотников на Пустых  Землях
и представили дело так, будто это совершили мои люди. В  итоге  Градский
Волк стал вождем, и Черный Град вступил в  войну  на  радость  Иссу.  Не
знаю, с кем он еще заключил сделки, но скажу одно:  больше  ему  это  не
удастся. В кланы он больше доступа не получит. Передай это ему от  меня,
Собачьего Вождя, и скажи, что  отныне  мы  будем  вести  свои  войны  на
собственный лад.
   К концу речи Вайло охватила дрожь, и в горле  пересохло.  Он  был  не
мастер  говорить,  но  должен  был  предостеречь  Пентеро  Исса.   Пусть
правитель узнает, что клановые земли ему не игральная доска.
   Марафис, помолчав, сказал:
   - Я передам твое послание, Собачий  Вождь,  но  думаю,  что  клановые
войны будет не так легко прекратить.
   Он  был  прав.  Разделительные  линии  прочерчены  чересчур  ясно   и
ненависть укоренилась слишком  глубоко,  чтобы  одни  вожди  согласились
собраться с другими за столом переговоров. Но главное даже не в этом.
   - Теперь этим займутся сами кланы.
   Марафис понял сразу и кивнул, и Вайло зауважал его за это.
   Они провели в молчании еще час, за который Марафис ни разу не присел,
хотя и старался опираться больше на правую ногу. Вейс сидел  на  том  же
месте и не произносил ни слова. Вайло хотелось выпить еще, но он поборол
это желание. Ожидание изматывало его, и он сильно скучал  по  Нан  и  по
собакам. Кроме того, он беспокоился о внуках и думал, будет Сухая  Кость
ехать всю ночь или нет.
   Его взгляд то и дело обращался к наглухо запертому  окну,  выходящему
на юго-восток. Райф Севранс  никогда  не  покидал  его  мыслей  надолго.
Один-единственный взгляд в сторону Пяди вызывал в  Вайло  чувства  столь
сильные, что он даже ощущал их на вкус. Хорошо бы Сухая Кость хоть раз в
жизни ослушался своей железной воли и забил парня до смерти там же,  где
взял его в плен. Тогда правосудие по крайней мере свершилось бы скоро  и
без раздумий, и дело обошлось бы без этой  длительной  пытки  правдой  и
ложью.
   Вайло провел рукой по своим косам. Не надо ему было ходить  в  башню.
Не  пошел  бы  -  не  увидел  Райфа  Севранса   как   молодого   новика,
продолжающего  защищать  честь  своего   клана   в   пропахшем   смертью
подземелье. И видел бы в нем только черноградца, то есть убийцу.
   Он снова позвал Строма Кармо и  послал  его  посмотреть  на  девушку.
Когда она уедет и над круглым домом  займется  новый  день,  он  наконец
приставит сталь к горлу черноградца - не раньше.
   - Она спит, вождь, - доложил Стром, вернувшись через несколько минут.
- Я звал ее по имени  -  она  не  отвечает.  Потряс  ее  за  руку  -  не
просыпается.
   Вайло кивнул.
   - Принеси ее сюда, Стром. Надень  на  нее  плащ  и  сапожки,  уж  как
сумеешь...
   - И посмотри, сколько она съела.
   Вайло вскинул бровь.  Вейса,  как  видно,  не  учили  молчать,  когда
говорит вождь  клана.  Темное  обветренное  лицо  Строма  просветлело  в
предвкушении ожидающей чужака выволочки, но Вайло предпочел замять дело.
К чему тратить слова на Женомужа? Он положил  руку  на  плечо  Строма  и
вышел за дверь вместе с ним. Отойдя на расстояние, где их уже  не  могли
слышать, он сказал:
   - Сделай, как говорит Женомуж, Стром. Но сначала найди  Ранальда  или
еще кого-нибудь и вели обыскать поклажу Женомужа и  забрать  оттуда  все
порошки и зелья. - Это уже кое-что. Белену зимой достать не так просто -
Вейсу негде будет ее взять.
   Стром кивнул.
   - И скажи Бренону: я хочу, чтобы все наши, мужчины и  женщины,  через
четверть часа надели латы и  сели  на  коней.  Пусть  Марафис  со  своей
семеркой, покидая Ганмиддиш, увидит напоследок, как  Бладц  силен.  Надо
держать ухо востро. У Марафиса солдатский ум, и он  сразу  заметит,  что
нас мало, если дать ему случай.
   Стром Карво, побратим Сухой Кости и один из лучших в клане бойцов  на
мечах, понимающе кивнул:
   - Мы об этом уже позаботились.
   Вайло от этих слов полегчало, и даже ожидание стало  более  терпимым.
Ветер выл за стенами круглого дома,  а  Нож,  Женомуж  и  Собачий  Вождь
стояли в молчании и ждали, когда Стром  явится  с  девушкой.  По  стенам
застучал град, и Вайло это не удивило. Такая погода как раз отвечает его
чувствам.
   В дверь постучали даже слишком скоро. Вейс облизал сухие  губы,  Нож,
перестав расхаживать, обратил свое массивное тело к двери.
   - Входи, - сказал вождь.
   Стром внес в комнату  девушку.  Он  хорошенько  укутал  ее  от  бури,
намотав на нее все шали и тулупы, которые смогли ему выделить оставшиеся
в доме бладдийки. Он даже позаботился заправить  ее  красивые  пепельные
волосы за ворот, чтобы ветер не трепал их во  время  езды.  Запрокинутая
голова девушки безвольно покачивалась при каждом шаге Строма.
   От учащенного дыхания Вейса Вайло сделалось тошно.
   - Положи ее на стол.
   Стром подчинился вождю, но Вайло уловил в его глазах проблеск  гнева.
Кланник не хотел отдавать ее этим людям.
   Сарга Вейс подошел к ней первым и заглянул под лисий капюшон.
   - Да, это она. Хорошо ли она поела?
   Обманчиво спокойное лицо Строма стало  похоже  на  покрытое  льдинами
бурное море.
   - Совсем не ела, только воду выпила.
   Вайло зажмурился. Только воду. Какова же сила зелья, которое  ей  дал
Женомуж?
   Сарга Вейс приподнял ей веки и подергал за руки. Марафис  смотрел  на
Асарию Марку мрачно, стиснув свои ручищи. Глядя на эти руки, Вайло  едва
сдержал слова: "Ты ее не получишь".
   Вейс достал еще один пузырек с маковым молоком.
   - Нескольких капель, которые она выпила с  водой,  недостаточно.  Она
проснется среди ночи, если не принять мер.
   Стром посмотрел на вождя, и Вайло сказал:
   - Возьми у него пузырек и капни ей на  язык  два  раза.  Стром  молча
исполнил приказ.
   Когда Марафис хрустнул пальцами, готовясь взять Асарию на руки, Вайло
подошел к столу. Лицо девушки было бледным, на  губы  легла  синева.  Ее
легко было представить себе с набитым снегом ртом.
   Он отвернулся и сказал:
   - Идите! - Это относилось равно  к  людям  и  к  призракам.  -  И  не
забудьте сказать своему господину, что я больше ничего ему не должен.
 
*** 
 
   Райф проснулся.
   Аш.
   Он стиснул рукой горло,  ища  амулет,  но  его  там  не  было.  Райфу
вспомнилось, как Собачий Вождь швырнул его в стоячую  воду  у  себя  под
ногами. Тогда Райф не стал его искать - ведь амулет и так всегда к  нему
возвращался.
   Перебарывая боль и слабость, Райф слез со скамьи  в  воду,  доходящую
ему до щиколоток. Камеру наполнял мрак ненастной  ночи.  Райф  не  видел
даже своих рук, шарящих по камню под черной речной водой.
   Пальцы путались в водорослях, скользких, как сырое мясо,  тыкались  в
какие-то студенистые куски и гладкие предметы  наподобие  полых  костей.
Пахло нечистотами - и его, и тех, кто сидел здесь до него, - но Райф  не
испытывал отвращения. Он должен был найти амулет.
   Он был слаб, ужасно слаб, и проклинал себя  за  эту  слабость.  Когда
ноги под ним начали дрожать, он становился в воду на колени и  продолжал
поиски. Он ощупывал трещины и впадины каменного пола,  поднимая  со  дна
тучи векового дерьма. Вода жгла руки, но он почти не чувствовал  холода.
Буря ревела снаружи, как дикий  зверь,  осыпая  башню  градом,  но  Райф
прислушивался только к своему дыханию. С Аш случилось что-то плохое.
   От ледяной воды пальцы стали как деревянные.  Он  ранил  их,  шаря  в
грязи. Где же амулет? Не унесло ли  его  течением?  Нет.  Быть  того  не
может. Ребенком Райф выбрасывал его раз десять, но ведун всегда  находил
его и приносил обратно.
   Он должен быть где-то здесь.
   Вода хлюпала о стены, и беспокойство Райфа росло. Его одежда промокла
и провоняла насквозь, порезы от ножа  на  животе  и  ляжках  жгли  белым
пламенем,  ребра  подозрительно  потрескивали  при  каждом  вздохе.  Ему
мерещилось, что Смерть смеется над ним, и этот  высокий,  звенящий  смех
леденил его гораздо сильнее, чем вода. Аш!
   Ведя рукой потрещине между стеной и полом, он  наткнулся  на  шнурок.
Райф выдернул его из воды, ощупал подвешенный к нему  предмет  и  понял,
что его амулет вернулся к нему.
   "Это твое, Райф Севранс. Придет день, и  ты  порадуешься,  что  он  с
тобой".
   С клюва капала вода. Райф не касался его и д