и  только  два
человека  на  Северных  Территориях  пользовались  воронами  в  качестве
почтарей. О первом Мида мало что знала: он был из Дальних Родичей и  жил
на западном  берегу,  где  летом  объедаются  китовым  жиром,  а  долгой
полярной ночью сидят глубоко под землей и жуют тюленью кожу. Вторым  был
ее сын.
   Это письмо могло быть отправлено только  ему  и,  судя  по  состоянию
вороньего трупа, запаздывало уже на одиннадцать дней.
   Мида срезала пакет с ноги ворона. Птица давно высохла на  морозе,  но
Мида по своей охотничьей привычке все-таки старалась не повредить тушку.
Глупо, конечно, но ничего не поделаешь. Она слишком стара, чтобы  менять
свои обычаи.
   И чтобы дожидаться, когда сын  сам  вскроет  и  прочтет  письмо.  Она
прекрасно знает, что оно предназначено ему,  но  это  ее  собаки  отрыли
письмо из-под снега, значит, и находка ее. А  в  родном  для  Миды  мире
охотников, промышляющих норку, хорька,  барсука  и  прочего  зверя,  это
означало, что она может поступать с ним, как ей заблагорассудится.
   Руками, все еще проворными, несмотря на возраст и шрамы, Мида вскрыла
щучью кожу посередине, где ее  скреплял  рыбий  клей.  Кусочек  бересты,
похожий на тот, который она только что  жевала,  упал  ей  на  ладонь  -
мягкий, хорошо обработанный слюной и  незнакомым  Миде  животным  жиром.
Письмо было выжжено на коре.
   Мида прочла его медленно, хотя оно состояло всего из  двух  фраз.  Ее
отец был человек ученый и позаботился  обучить  грамоте  и  истории  как
обоих своих сыновей, так и дочь, но Мида, сколько себя  помнила,  всегда
ценила свободу тела больше, чем свободу мысли. Ребенком  она  убегала  с
уроков даже в такие холода, когда отец и его Верховный Глашатай  думали,
что девчонка замерзнет насмерть. Мида доказала,  что  они  заблуждались,
хотя  теперь,  в  старости,  немного  стыдилась  того,   что   проявляла
неповиновение отцу, да  еще  с  такой  радостью.  Верховный  Глашатай  в
отличие от отца, еще жил. Он был старше всех на Облачных Землях и  силой
своей уступал только ее сыну. У него не было глаз, но Мида Неутомимая  и
теперь избегала его незрячего взгляда.
   Вся дрожа, Мида сложила письмо и сунула в  охотничью  сумку.  Собаки,
думая, что она сейчас достанет гостинцы, запрыгали вокруг, но Мида  дала
им понять,'что сегодня гостинцев не будет.
   - Мис! - скомандовала она. - Домой!
   До Сердца Суллов было девятнадцать лиг. Мида Неутомимая проделала  их
не быстрее и не медленнее обыкновенного, но  они  дались  ей  тяжелее  и
измотали ее больше, чем какие-либо другие лиги в ее жизни.  Когда  тропа
из долины пошла в гору и над Срединными Огнями показались белые  меловые
утесы, Мида увидела вдалеке двух всадников.
   Арка Жилореза и Маля Несогласного.
   Землепроходцы возвращались  из  путешествия  на  Весенний  мыс,  куда
посылал их ее сын. Мида нащупала в сумке письмо. Эти двое еще не  знают,
что у них едва хватит времени пустить кровь своим  лошадям  и  погрузить
свои руки в пепел Срединных Огней. Теперь им  придется  отправляться  на
Север. Мида Неутомимая, дочь суллов, усвоила достаточно из уроков  отца,
чтобы знать: Землепроходцы повинуются невысказанному зову богов.
   Они ехали на восток всю ночь и большую часть дня. С  рассветом  снова
повалил снег, а ветер задул со всех сторон сразу,  и  от  него  не  было
никакого спасения. Чем больше удалялись они от Иль-Глэйва, тем пустыннее
становилась местность. Деревни встречались все реже, и дорогу  обступали
каменистые склоны, замерзшие болота и высокие леса.  Райф  называл  этот
край тайгой и говорил, что на клановых землях она тоже не редкость.
   Вечером  второго  дня  они  устроили  холодный  привал  недалеко   от
крошечной деревушки, где  имелись  пивная,  кузница  и  старая  защитная
стена, преграждающая путь снегу и грязевым  потокам  с  Горьких  холмов.
Единственными  свидетелями  их  ночлега  была  пара  овец  с  годовалыми
барашками в загоне на ближнем пригорке.
 
*** 
 
   Ангус  разбудил  Аш,  когда  было  еще   темно,   но   проблески   на
юго-восточном  небосклоне  предвещали  рассвет.  Аш  спала  на   снежной
лежанке, укутанная в два тулупа и  в  просаленной  полотняной  маске  на
лице. Обморожение грозило им постоянно, и сквозь сон она  несколько  раз
чувствовала, как кто-то трогает ей нос  и  щеки  через  полотно.  Теперь
Ангус тоже ощупал всю ее кожу  своими  шероховатыми  пальцами,  а  Райф,
позаботившись о лошадях,  подал  холодный  завтрак.  Хлебцы,  еще  вчера
мягкие и вкусные, промерзли насквозь.
   Пока Райф и Аш набивали мехи снегом, Ангус  поднялся  на  пригорок  и
обозрел округу. Аш поняла наконец причину его неусыпной бдительности: он
не хотел привести нежеланных гостей к своему дому.
   Видимо, Геритасу Канту он доверял не до конца. Аш хорошо помнила, как
Ангус сказал, что они поедут сперва  на  север,  потом  на  запад,  хотя
отнюдь не собирался этого делать.  Он  сразу  повернул  на  восток,  как
только счел это безопасным. "Мы туда совсем ненадолго заедем,  -  сказал
он им прошлой ночью. - Нас это задержит всего на три дня -  сутки  туда,
сутки обратно да сутки там, - зато мы отдохнем под крышей,  и  моя  жена
задаст нам хорошего жару".
   Аш приняла его решение беспрекословно -  не  могла  же  она  помешать
Ангусу и Райфу навестить своих родных. Разве она имела право противиться
этому их желанию, она, не имеющая понятия об отцах,  дочерях,  тетках  и
двоюродных сестpax? Авось заклятия Канта продержатся лишние пару дней.
   Хвост бури прошел над ними ночью, и снег еще не улегся  как  следует.
Ехать по нему было трудно, но вскоре из-за облаков  выглянуло  солнце  и
зажгло его голубыми искрами. Все сразу оживились. Ангус мурлыкал  разные
песенки, и Аш узнала "Барсука в норе". Райф молчал,  но  поводья  держал
свободно и часто почесывал Лосю шею, шепча ему разные глупости.
   От этих знаков радостного нетерпения Аш сделалось  не  по  себе.  При
мысли о дочерях Ангуса у нее сводило живот.
   - Райф, - сказал Ангус, когда вдали замаячили заснеженные  крыши  еще
одной деревушки, - может, возьмешь лук да подстрелишь  что-нибудь  Дарре
на жаркое? Она ж с меня голову снимет, если  я  к  ней  явлюсь  с  двумя
гостями и пустыми руками.
   На шее Райфа напряглись жилы, и Аш подумала, что он откажется, но миг
спустя он уже достал лук из чехла  на  крупе  Лося.  Лук  был  одной  из
немногих вещей, которые они не бросили у озера, - красивый,  из  рога  и
дерева, начищенный до блеска. Райф снял рукавицы и  натянул  его  голыми
руками. Он работал быстро, затягивая узелки, прогревая навощенную тетиву
и выгибая лук до нужной крутизны. В колчане лежала теперь дюжина прямых,
хорошо оснащенных стрел. Райф достал наугад одну и наложил на лук.
   Он стал высматривать дичь, и в лице  его  что-то  изменилось.  Аш  не
видела ничего, кроме чернокаменных сосен, лиственниц, пузырчатой травы и
снега, но  Райф  смотрел  в  промежутки,  и  его  глаза  бегали,  словно
выслеживая невидимых зверей. Минуты шли. Ангус чистил ногти ножом, Аш не
сводила глаз с Райфа. С луком в руке он стал другим, хотя она  не  могла
бы сказать в чем.
   Цвак! Лук отдал назад. Аш по-прежнему ничего не видела, хотя смотрела
в ту же сторону, и не слышала ни крика, ни визга.  Запах  вроде  серного
или медного наполнил ей ноздри и рот, но она сглотнула, и все прошло.
   Ангус, не так уж, видимо, поглощенный чисткой ногтей, направил коня к
месту выстрела. Как только копыта гнедого взметнули  снег,  Райф  пустил
вторую стрелу.
   - Пары куропаток, пожалуй, хватит, - тихо сказал он чуть погодя.
   Аш кивнула, не зная, что сказать.
   Он обернулся к ней. Лук он  уже  спрятал,  и  на  его  правой  ладони
виднелся ребристый розовый след недавно зажившей раны.
   - Что-то у тебя вид испуганный.
   Она попыталась улыбнуться, но не смогла.
   - Я и раньше видела, как ты стреляешь.
   - Это не ответ.
   - Верно, не ответ - она это знала. Глаза у него были совсем  темными,
хотя в них светило солнце. Аш все-таки выжала из себя улыбку и спросила:
   - Ну а ты-то меня не боишься?
   Ответная улыбка тронула губы  Райфа  не  сразу,  но  появившись,  она
согрела сердце Аш.
   - Нет пока.
   Это мгновение длилось между ними,  лишь  пока  Ангус  не  вернулся  с
куропатками, но и его хватило. Они разъехались, Ангус  же,  вскинув  над
головой пару жирных белых птиц, вскричал:
   -  Нынче  я  буду  спать  в  супружеской  постели!  И  Аш  с   Райфом
рассмеялись.
   После этого они ехали быстро, с разговорами и разными историями. Аш с
удивлением узнала, что Райф ни разу еще не бывал  в  доме  Ангуса  и  не
знаком с его дочерьми. Ей показалось  странным,  что  Ангус  никогда  не
привозил дочек в Черный Град к двоюродным братьям  и  сестре,  но  Ангус
отшутился, сказав, что уже отдал кланнику сестру  и  не  намерен  терять
трех дочерей в придачу. Аш посмеялась вместе с Райфом, но задумалась над
тем, чего Ангус так боится и почему прячет свою семью от всего мира.
   К полудню они приблизились к  деревушке,  которую  давно  уже  видели
вдали. Земля здесь была скудной и годилась только для каменных изгородей
и овец. Горькие холмы высились на севере, и летящий с них ветер пригибал
торчащую из-под снега сухую траву. На склонах повсюду  виднелись  овечьи
кошары. Пахло здесь дымом, навозом и сырой шерстью.  Ожерелье  замерзших
прудов говорило о прошедших здесь некогда ледниках.
   Сама деревня состояла из двух улиц каменных,  проконопаченных  дегтем
домишек. Расчищенная земля вокруг домов, а также крепкие двери и  ставни
здесь, видимо, служили предметом гордости. Деревня, как и гнедой, должна
была как-то именоваться, но Ангус об этом умолчал.
   Он предпочел также не подъезжать к деревне близко и повел их в  обход
по проселкам, овечьим тропам  и  сухим  ручьям,  сменив  направление  не
меньше трех раз. Когда они выехали на берег  зеленой  речки,  Аш  совсем
запуталась и не смогла бы найти  обратную  дорогу  в  деревню  даже  под
страхом смерти. Они ехали вниз по реке около часа, и наконец она влилась
в старый лес. Могучие вязы, липы и черные дубы вставали по сторонам, как
войско. Ветер затих, и слышен стал только мягкий стук лошадиных копыт.
   Аш увидела дом последней. Лес не поредел - он просто кончился. Только
что они пробирались под кронами столетних дубов, как вдруг  деревьев  не
стало, и в глаза Аш ударил солнечный свет. Райф так и  ахнул,  Ангус  же
промолвил:
   - Мис.
   Усадьба Локов лежала в четверти лиги перед ними, окруженная  полоской
возделанной земли и осененная белым вязом, высоким и прямым, как  башня.
Дом из бледно-желтого камня покрывала голубовато-серая грифельная крыша.
Низенькая дверь из медового дуба, блестящая свежей смолой, была  врезана
в самой середине, и все изгороди, службы, навесы  располагались  широкой
дугой вокруг нее.
   На глазах у Аш дверь  открылась,  и  из  нее  вышла  женщина..,  нет,
девочка, в синем шерстяном платье с белым воротничком и крепких  рабочих
сапогах. (3олотистые с рыжиной волосы доходили ей до пояса.
   - Мама! Бет! - вскричала она тонким взволнованным голосом.
   Ангус, издав тихий горловой звук, спрыгнул с коня.  Аш  взглянула  на
Райфа, думая, что он поступит так же, но он, видимо, прочел что-то на ее
лице и ответил взглядом, говорившим: "Я  останусь  -с  тобой".  Аш  сама
удивилась облегчению, которое испытала.
   На пороге появились еще две фигуры - женщина с волосами цвета темного
золота и девчушка лет шести-семи в  таком  же  простом,  как  у  старшей
сестры, платье. Аш не сразу разглядела,  что  женщина  держит  на  руках
ребенка. Обе девочки помчались  по  дорожке,  крича:  "Папа!  Папа!",  а
женщина стояла на пороге и ждала. Аш заметила, что она  посматривает  то
на нее, то на Райфа, и почувствовала себя неуютно.
   Ангус ринулся навстречу  дочерям,  сгреб  их  в  охапку  и  закружил,
называя лучшими на свете девчурками.
   Аш пришлось отвернуться.
   Райф, державший под уздцы гнедого, щелкнул языком, посылая всех  трех
лошадей вперед. Снегурка послушалась, не спрашивая  у  Аш  согласия.  Аш
хотела остановить ее, но удержалась. Это как-никак семья Ангуса, сказала
она себе, и нечего растравлять себя по пустякам.
   Жаль только, что у него дочки, а не сыновья.
   Ангус поставил девочек, и они отошли немного,  чтобы  он  мог  видеть
мать. Ангус снял перчатки, откинул капюшон и продолжал стоять, глядя  на
жену потемневшими глазами.
   Она улыбнулась, и он мигом преодолел разделявшее их расстояние.
   Аш тогда поняла, что он все врал про свою жену. Вовсе  не  такая  она
грозная и суровая, как он рассказывал.
   Стараясь не смотреть  на  них,  Аш  встретилась  глазами  со  старшей
девочкой. Красивая, сразу видно, - кареглазая и прямо  пышет  здоровьем.
Младшая сестра сразу уцепилась за руку старшей, хотя они даже не глядели
друг на друга. Надо же!
   - Дарра, я привез тебе гостей, - нарушил молчание Ангус.  Держа  жену
за руку, он вывел ее на-дорожку. -  Райф  нарочно  приехал,  чтобы  тебя
повидать, и припас для тебя пару славных куропаток.
   Слыша, что Райф спешился, Аш сделала то же самое,  не  сводя  глаз  с
жены Ангуса.
   Дарра Лок была одета в простое шерстяное платье без всяких  украшений
и причесывалась так, чтобы по утрам долго не возиться с  волосами,  -  в
этом Аш знала толк. Встретившись своими синими  глазами  с  Райфом,  она
опустила  наземь  ребенка,  которого  держала  на  руках.  Светловолосая
девчушка тут же поползла по снегу к Ангусу  с  громким  криком:  "Папа!"
Ангус подхватил ее и подкинул в воздух, а она захихикала и потребовала:
   - Еще! Еще!
   - Батюшка умер, - тихо сказал Райф Дарре.
   - Я знаю. Знаю. - Аш видела, что ей хочется обнять Райфа, но он стоял
неподвижно, и Дарра только тронула его  за  рукав.  -  Тем  был  хороший
человек. Самый честный и порядочный из всех, кого я знала.
   Райф кивнул.
   - И плясать умел, как никто... - улыбнулась Дарра.
   На этот раз кивка не  последовало,  и  Райф  отвернулся.  Рука  Дарры
потянулась за ним.
   - Касси, Бет, - сказал Ангус, - бегите откройте амбар. И Крошку My  с
собой возьмите.
   - Папа, мы хотим познакомиться с дамой, у которой серебристые волосы,
- надулась средняя.
   - После.
   Что-то в голосе отца заставило дочерей послушаться. Старшая  взяла  у
Ангуса Крошку My,  и  они  ушли  куда-то  вбок.  Аш  с  легкой  завистью
посмотрела им вслед и тут заметила, что Дарра Лок смотрит на нее.
   Ангус подвел жену к гостье.
   - Дарра, это Аш. Она из Вениса и едет с нами  на  Север.  Лицо  Дарры
стало бледным и гладким, как воск, и она дрожала, как  будто  от  холода
или от страха.
   Аш не понимала, что происходит. Чувства,  бурлящие  в  глазах  Дарры,
пугали ее. Она оглянулась, ища Райфа, но он уже занялся лошадьми.
   - Добро пожаловать в наш дом, Аш, - сказала Дарра, словно  пробуя  на
вес каждое слово.
   Аш не знала, как быть. Улыбка для такого случая  не  годилась.  Дарру
Лок что-то угнетало, и слова приветствия явно дались ей с трудом.
   - Спасибо, - сказала Аш. - Я рада, что приехала к вам.  Дарра  нервно
стряхнула с передника воображаемую пыль. Ангус стал между  женой  и  Аш,
положив руки им на плечи.
   - Вот что, девочки, пойдемте-ка в дом да попьем болтушки у огня.
   Аш не поняла, что такое болтушка. Она вообще уже ничего не  понимала.
Может, Дарра знает, что она - Простирающая Руки, и потому боится ее? Или
это не страх, а что-то другое?
   Ангус между тем уже вел их к дому, а Райф шел  за  ними  с  лошадьми.
Старшая дочь как раз вернулась из амбара с попонами и торбами для  овса,
и он назвал ее по имени  -  Касси.  Что  они  сделали  потом  -  сказали
какие-то слова, обнялись или поцеловались, - Аш так и не узнала,  потому
что уже вошла в жарко натопленный дом, оставив Райфа с Касси на снегу.
   Дарра по пути к дому взяла себя в руки и теперь стала совсем  другой.
С ласковой улыбкой она помогла Аш развязать  плащ,  ловко  управляясь  с
крючками и тесемками, и велела ей сесть поближе к огню. Ангус,  стоя  на
пороге, смотрел на них с непроницаемым выражением на красном  от  мороза
лице.
   Не стой столбом, Ангус Лок, - окликнула его жена. -  Подложи  дров  и
принеси чугунный котел, в котором мы  воду  для  купания  греем.  Заодно
можешь и воды наносить.
   - Я ведь говорил, что  она  такая.  -  Ангус  улыбнулся  Аш  и  пошел
исполнять приказ, ворчащий и совершенно счастливый.
   Аш оглядела большую кухню. Неоштукатуренные каменные стены при  свете
очага лоснились, как старый пергамент. Голубой грифельный пол  покрывали
истертые  ковры  разной  величины,  толщины  и  формы;  самый   древний,
свернувшийся у огня, как верный пес, походил на облысевшую лисью  шкуру.
Сам очаг был огромен и снабжен чугунными полками, крючьями и  рашперами.
Над ним располагалась целая армия  ножей,  терок,  вертелов,  вилок  для
жаренья и щипцов для колки  орехов,  а  в  огне  грелся  большой  черный
камень.
   Это было обжитое, хорошо прибранное место. Березовый стол  посередине
отскоблили добела, и каждый стул носил на себе следы недавней починки.
   - Садись же - Дарра развесила плащ Аш на спинке стула для просушки. -
Сейчас согрею болтушки.
   Аш послушно опустилась на крепкую табуретку. Дарра  налила  в  горшок
пенистого янтарного пива и добавила туда пригоршню овса.
   - Мне жаль, что мой приезд вас расстроил.
   - Нет, Аш, - не прерывая своего занятия, ответила Дарра.  -  Это  мне
следует извиниться. Я оказала тебе плохой прием. Я... -  Слова  давались
ей с трудом. - Ангус не часто привозит к нам гостей.
   Аш была уверена, что Дарра хотела сказать что-то еще,  но  тут  дверь
распахнулась, и в кухню ворвались Райф и все три дочки Ангуса.
   - Смотри, мама! - крикнула средняя. - Райф подстрелил их на  Собачьих
низинах. Говорит, они летели быстро, прямо  как  орлы.  Он  обещал,  что
поучит меня стрелять.
   Райф тактично улыбнулся - возможно, он ничего такого не говорил.
   - Помолчи, дитя, - сказала Дарра. - Иди погрейся, Райф. Черного  пива
у нас, увы, нет, только светлое.
   - Вот и хорошо.
   - Еще бы не хорошо. - Ангус  появился  из  другой  двери  с  чугунным
котлом, до краев наполненным водой. - Думаю, черное  пиво  Тема  на  всю
жизнь отбило у тебя вкус к этому напитку.
   - Зато летом им хорошо было мух морить, - сказал Райф.
   - И женщин с девицами заодно.
   Все засмеялись - должно быть, пиво Тема заслужило себе громкую славу.
Аш присоединилась к общему смеху. Приятно было узнать  такую  вот  милую
мелочь из клановой жизни Райфа.
   -  Отец,  -  с  укором  произнесла  средняя  дочь,  устремив  большие
серовато-голубые глаза на Ангуса, - ты так и не познакомил  нас  с  этой
дамой.
   Аш вспыхнула, а Касси послала ей сочувственный взгляд, говоривший "вы
уж извините мою глупышку сестру".
   Ангус, нахмурившись, поставил котел на камень в очаге, отчего в кухне
сразу стало вдвое темнее, а затем устремил суровый взгляд на трех  своих
дочек, выстроившихся по росту у двери. Он зарычал  на  них,  как  старый
матерый волк, и Крошка My тут же его передразнила, а двое  старших,  как
ни старались, не сумели сохранить серьезность.
   - Дочери! - горестно произнес Ангус. -  Ну  кому  они,  спрашивается,
нужны?
   - Гр-рррр, - повторила Крошка My - у нее и правда хорошо получалось.
   - Ладно, ладно! Вы  меня  доконали!  Аш,  вот  мои  дочери:  Касилин,
старшая,  ваша  с  Райфом  сверстница.  Бет  -  самая  разговорчивая   в
семействе. И Мерибел...
   - Рычалка, - быстро закончила Бет, и Ангус сам с трудом удержался  от
смеха.
   - My! My! - сказала малютка.
   - Да, моя младшая дочь, по одним ей ведомым причинам, откликается  не
иначе как на Крошку My.
   - My! - повторила девчушка, вполне довольная отцовским объяснением.
   В ответ на застенчивую улыбку Аш Касси улыбнулась тоже,  Бет  сделала
реверанс, потеряла равновесие и стукнулась о дверь, Крошка My хихикнула,
зарычала и еще пару раз для порядка сказала "My".
   А эту девушку зовут Аш. Она путешествуе