аговорил,  речь  его
заставила исчезнуть и погреб с земляными стенами, и свет фонаря, и  даже
его боль.
   - Провал - это обиталище тех, кому лучше было бы умереть.  Там  живут
существа, тоскующие по свету и теплу населенного нами мира. Голод -  вот
все, что им ведомо. Нужда - все, что они чувствуют. Уже тысячу  лет  они
не видели света, однако  не  перестали  жаждать  его.  Их  желание  лишь
усиливается с годами. Провал холоден и пуст, как  вечность;  его  питают
темные реки ада и удерживают на месте чары, столь ужасные и долговечные,
что одно приближение к его пределам может убить.
   - Существа, томящиеся там, скованы  цепями  крови  и  ненавидят  нас,
живых, всем своим естеством. Когда-то и они  были  людьми  и  обитали  в
нашем мире, но настали темные времена, когда мир как бы раскололся, и  в
брешь вошли Последние. Их именуют также Владыками Тени и Владыками Ночи,
Неудержимыми,  Проклятыми,  Теневыми   Воинами   и   Похитителями   Душ.
Последнему довольно одного прикосновения, чтобы завладеть телом и  душой
человека. В них течет не кровь, а тьма, и если  их  ранить,  зло  хлынет
наружу. Во Времена Теней они собирали рати, покрывавшие землю от моря до
моря. Вид их ужасен: это люди и в то же время не люди,  они  носят  лица
похищенных ими мужчин и женщин, от них разит  смертью,  их  глаза  горят
черным и красным огнем, их тела колеблются, как тени. Они ехали во главе
своих армий на черных конях,  с  оружием,  выкованным  из  потусторонней
стали, не отражающей света.
   Говорят, что они родились в одно время с богами, и если  целью  богов
было создание жизни, то цель Последних -  ее  уничтожение.  Можете  быть
уверены - конец света когда-нибудь да настанет, пусть через тысячу  лет,
но настанет, и тогда на его обломках будут плясать Последние.
   Каждую тысячу лет они являлись на землю,  чтобы  набрать  еще  больше
народу в свои войска. Мужчины и женщины, взятые ими, становятся Нелюдями
- не мертвыми, но и не живыми, холодными и жаждущими. Тень входит в них,
гася свет их глаз и тепло их сердец. Они теряют все. Первой их  покидает
память, уходя, словно  кровь  из  тела  с  содранной  кожей.  Затем  они
лишаются способности думать и понимать и наконец -  всех  чувств,  кроме
голода. Их живые тела превращаются в нечто, что суллы  зовут  маэрдан  -
теневой плотью.
   - Таких людей  именуют  Облеченными  Тенью,  Скованными,  Взятыми.  У
Последних, кроме них, есть и другие, чудовища из давно  минувших  веков,
полулюди-полузвери, гиганты, страшные призраки.., существа,  которых  не
встретишь больше на нашей земле.
   - Они помнят только одно - то, что когда-то входили  в  число  живых.
Это поддерживает их существование, это  гонит  их  в  бой  и  заставляет
ненавидеть.
   - Итак, были времена, когда Облеченные Тенью  и  их  хозяева  владели
нашим миром безраздельно. Их численность росла, их  мощь  крепла,  и  на
земле воцарилась тьма. Повсюду велись войны, столь опустошительные,  что
до нас дошли только крохи известий о них. Войны  Крови  и  Теней,  Войны
Провала. Люди гибли в  них  сотнями  тысяч,  воины-чародеи  истреблялись
целыми поколениями. Потери сделались так велики, что воюющие стороны  не
видели иного конца, кроме полного и бесповоротного разрушения.  Тогда-то
и собрался Круг Десяти, чтобы покончить с войнами и  изгнать  Облеченных
Тенью вместе  с  их  создателем  в  такое  место,  где  их  сила  станет
бесполезной и они не смогут больше приходить на землю.
   - Как возник Провал, я не знаю. Круг Десяти то ли создал его,  то  ли
просто нашел. Кое-кто  полагает,  что  Последние  как  раз  и  вышли  из
Провала, и Круг Десяти всего лишь загнал их обратно. Другие  утверждают,
что Провал - такое же дело человеческих рук,  как  стеклянный  глаз  или
клетка с обращенными внутрь пиками.
   - Достоверно известно одно:  Круг  Десяти  запечатал  Провал.  Десять
славнейших  родов  воинов-чародеев  работали  над  этой  печатью  десять
поколений.  Чары  и  заклинания,  замешенные   на   крови,   времени   и
жертвоприношениях, наслаивались в течение трехсот  лет.  Все  это  время
Круг Десяти  создавал  новые  способы  ворожбы  и  сочетания  магических
обрядов.
   - Так они воздвигли вокруг Провала стену, невиданную, невообразимую и
неповторимую, чьи тайны умерли вместе с воинами-чародеями, вложившими  в
нее свои кости, кровь, прах и души.
   - Так Провал был запечатан и остается  запечатанным  до  сих  пор,  а
страшные существа, заточенные там, помнят и ждут, лишенные света. Провал
- их тюрьма, которая может стать их могилой, и  ни  один  человек,  даже
чародей, не может проникнуть туда. Ни один, кроме Простирающего Руки.
   В какой-то миг своего рассказа Геритас Кант из калеки с кривой спиной
и переломанными ногами превратился в могущественного чародея. Теперь он,
вперив зеленые глаза в Аш, ждал,  что  скажет  она.  Он  весь  съежился,
лопатки у него почти сошлись, и сквозь кожу на руках торчали кости.
   В нем два человека, подумал Райф: один сломан, как его тело,  другой,
могучий, испытывает страдания и показывается не часто.
   Все молчали. Аш терпела  взгляд  Канта,  как  пытку,  которой  нельзя
избежать. Со времени своего пробуждения час назад она  почти  ничего  не
сказала и довольствовалась тем, что слушала. Теперь,  под  устремленными
на нее взорами, она приготовилась говорить.
   Райф сохранял на  лице  спокойствие,  как  и  во  время  речи  Канта,
решившись не показывать страха ни этому человеку, ни Аш. Особенно Аш.
   Она подалась вперед на скамье,  подставив  лицо  свету.  Рука  Ангуса
легла ей на запястье, но Аш стряхнула ее, как назойливую муху или  пыль.
Серые глаза встретились со взором Канта, и Аш повелительно произнесла:
   - Скажи мне, кто я.
   Геритас поддержал здоровой рукой отвисшую челюсть. По его  подбородку
стекала струйка слюны.
   -  Чтобы  понять,  что  такое  Простирающий  Руки,  надо  знать,  где
находится Провал по отношению к нашему миру. Они оба  существуют  бок  о
бок и один в другом,  оставаясь  при  этом  совершенно  раздельными.  Их
разделяет серая равнина, ничейная земля, известная  как  пограничье  или
Серые Марки.
   - Серые Марки, - отчетливо повторила Аш.
   - Да. "Марка" как раз и  означает  границу  между  двумя  землями,  -
понимающе улыбнулся Геритас. Ангус ничего ему не рассказывал об  Аш,  но
он, очевидно, и сам догадался. Пристукнув палками, он продолжал:
   - Итак, Марка отделяет Провал от нашего мира. Могущественные  чародеи
могут ступить на нее и даже увидеть мельком  Стену  Провала.  Но  только
Простирающий Руки может коснуться этой стены и сломать ее.
   При слове "сломать" Аш вздрогнула, Ангус  воззвал  к  каким-то  своим
богам, а Райф уставился  на  источенную  сыростью  стену  позади  Канта,
страстно желая заехать ему кулаком в  нос.  Калеке  все  это  доставляло
явное удовольствие, и он, блестя зелеными глазами, заговорил опять:
   - Простирающий Руки рождается раз в тысячу  лет,  и  может  быть  как
мужчиной, так  и  женщиной.  Такой  человек  способен  войти  в  мертвое
пространство пограничья, подойти к Стене Провала и освободить  существа,
заключенные за ней.
   Райф, переборов кое-как свой гнев,  взглянул  на  Аш.  Она  почти  не
дрожала, только вцепилась руками в край стола, и вены  на  ее  запястьях
пульсировали. Она медленно подняла глаза  навстречу  Райфу.  В  них  был
вопрос, и Райф, еще не успев  понять,  о  чем  она  спрашивает,  выпятил
челюсть - это и послужило ответом.
   Аш с улыбкой, плохо скрывающей облегчение, обратилась к Канту:
   - Так ты думаешь, что я и есть Простирающая Руки?
   - Да.
   - И что я родилась, чтобы освободить узников Провала?
   - Да.
   - И если я скажу, что последние полгода мне все время снятся какие-то
существа, молящие меня протянуть руку и помочь им, то ты  ответишь,  что
это жители Провала зовут меня?
   - Да.
   Угол рта Аш начал дергаться, и она поспешно прикусила губу.
   - Скажи тогда вот что, Геритас Кант. Если я  не  первая  Простирающая
Руки, рожденная на свет, почему тогда Провал еще не разрушен?
   Геритас переглянулся с  Ангусом,  поправил  рукой  ноги  на  стуле  и
ответил сварливо:
   - По нескольким причинам. Во-первых, стену снова можно заделать, если
действовать быстро  и  при  определенных  условиях.  Во-вторых,  не  все
Простирающие доживали до возраста, в  котором  возможно  сломать  стену.
В-третьих, существует место, где Простирающий может разрядить  назревшую
в нем силу, не угрожая целостности стены.
   Райф нахмурился. Этот ответ в  отличие  от  прочих  речей  Канта  был
краток и уклончив. Не спросить ли его, почему не все  Простирающие  Руки
доживали до взрослых лет? Нет, пожалуй, лучше не надо. Все равно  ничего
хорошего не услышишь.
   Аш помолчала, царапая ногтями навощенную поверхность стола, и наконец
спросила:
   - Есть ли у  меня  иной  выход,  кроме  разрядки  этой..,  силы,  что
скопилась во мне?
   - Ты - Простирающая  Руки,  недавно  достигшая  женской  зрелости,  и
способна проломить стену. Великая сила таится в тебе  -  я  почувствовал
это, когда к тебе прикоснулся. Она выходит наружу холодом, смещает  твои
внутренности, питается твоей кровью, вытесняет воздух из  твоих  легких.
Ее нужно выпустить на волю, иначе она тебя погубит.
   - Но ведь до сих пор Аш как-то боролась с ней, - воскликнул Ангус.
   - Да - и посмотри, что с ней сталось. Сила пожирает ее  изнутри.  Она
исхудала, пожелтела и дышит с трудом. Притом  ты  не  видишь  того,  что
почувствовал  я:  поврежденных   почек,   стиснутых   грудных   органов,
накопившихся в печени ядов, учащенного сердцебиения. Скоро во рту у  нее
пересохнет, десны посереют и  потрескаются,  глаза  ввалятся,  волосы  и
ногти...
   - Довольно! - Райф встал, в гневе швырнул стул о стену.  Ангус  и  Аш
повернулись к нему, а Геритас взирал на него с интересом, как на букашку
незнакомого доселе вида.  Райф  ответил  ему  уничтожающим  взглядом.  -
Говори, что надо делать.
   Он снова ощутил некий негласный сговор между Ангусом и Кантом, но ему
было все равно. "Ты мне поможешь?" - спросила его Аш одними глазами пару
минут назад, и он, не задумываясь, ответил "да".
   Райф двинулся через комнату, чувствуя силу и здоровье своего тела  по
сравнению  с  изломанной  оболочкой  Канта.  Зависть  в  зеленых  глазах
Геритаса сменилась  страхом,  и  совесть  Райфа  за  это  не  упрекнула.
Выпрямившись в полный рост, он опустил руку на рукоять меча.
   Геритас Кант съежился.
   - Райф, - предостерегающе произнес Ангус.
   - Не вмешивайся, Ангус, - не глядя на него, ответил Райф. -  Если  от
моей руки кто-то и пострадает, то это будешь ты. Ты знал  все  с  самого
начала, с того первого мгновения у Тупиковых ворот. Ты  и  спас  ее  для
того, чтобы привезти к Канту.
   - Нет. - Ангус встал - Райф понял это по скрипу скамьи и по  выросшей
на стене тени. - Я бросился спасать Аш совсем по другой причине. Я...
   - Я знаю, что ты сейчас скажешь, Ангус: что  не  можешь  эту  причину
назвать. - Райф повернулся к дяде лицом.  -  Не  думай,  что,  постоянно
меняя разговор или уходя в сторону, ты препятствуешь мне думать о разных
вещах. Ты мой дядя, и я обязан тебя  уважать,  но  я  не  стану  праздно
смотреть, как ты отдаешь Аш в руки этого  человека.  -  Только  высказав
это, Райф убедился в правдивости своих слов: Геритасу Канту в самом деле
нужна Аш. Угловатый и раскоряченный, он вдруг показался Райфу похожим на
паука.
   Ангус мягко покачал  головой,  что  противоречило  твердому  золотому
блеску его глаз.
   - Никто здесь не желает  Аш  зла.  Никто.  Геритас  рассказал  нам  о
грозящей ей опасности, и он не  лжет.  Теперь  мы  должны  найти  способ
спасти ее. Ты же слышал: если мы этого не сделаем, Аш умрет.
   Райф отмахнулся от Ангуса. Он верил, что Кант сказал правду или  хотя
бы долю правды,  но  полагал,  что  возможность  пролома  Стены  Провала
беспокоит Канта больше, чем  судьба  Аш.  Повернувшись  к  Геритасу,  он
спросил:
   - Как называется то место, где она может избавиться от своей силы?  Я
доставлю ее туда.
   - У нас мало времени, - тонким рассерженным голосом ответил  Кант.  -
Ты сам видел ее обмороки, и ей будет становиться все хуже. Я уже сказал,
что смогу оградить ее от голосов и укрепить ее разум особыми снадобьями,
но этих мер надолго не хватит. Это место находится в нескольких  неделях
пути к северу. Туда не так-то легко добраться в любое время года,  а  уж
зимой... Да помилуют нас боги, - пристукнул своими клюшками Кант.
   - Ты, главное, скажи нам, где это. - Голос Аш  звучал  устало,  и  на
столе остались отметины от ее ногтей.
   - Я не знаю точного расположения Пещеры Черного Льда...
   - Черного Льда? - заметно побледнев, повторила Аш.
   - Да. Она находится западнее Буревого Рубежа. Я слышал, что она лежит
под Поточной горой, в месте впадения Полой реки, в десяти днях к югу  от
земель Ледовых Ловцов.
   - Что это за пещера? - спросил Ангус у Аш,  не  обращая  внимания  на
Канта.
   - Она мне снится уж и не помню сколько времени, - потупилась девушка.
- Ужасные сны. В которых я вижу себя замурованной или раздавленной.
   - И стены у этой пещеры из черного льда? - оживился Кант. Аш кивнула,
и он удовлетворенно хмыкнул. - Значит, твои сны показывают тебе  путь  к
выживанию. Эта пещера холодна, как сам Провал, и, возможно,  создана  из
той же субстанции. Знаю одно: Простирающие Руки  пользовались  ею  и  до
тебя. Она поглощает их силу, удерживает ее в себе и не дает ей проломить
Стену Провала.
   Аш это не убедило, и она взглянула на Райфа, но он ничем  не  мог  ей
помочь.
   - Но мои сны...
   Кант сделал успокаивающий жест и неожиданно мягко сказал:
   - Обитатели Провала способны проникать в твои сны - именно оттуда они
взывают к тебе. Каждый раз, засыпая, ты становишься  уязвимой  для  них.
Теперь, чувствуя, что ты готова разрядить  свою  силу,  они  осмелели  и
осаждают тебя даже наяву. Их оружие  -  страх.  До  сих  пор  ты  храбро
сражалась с ними - я и представить себе не мог,  что  человек  на  такое
способен. - Кант передернул плечами, подчеркивая собственную слабость. -
Не позволяй же им отговорить себя от того, что ты должна сделать.
   Райф прислонился к столу, не зная уже, что думать о  Геритасе  Канте.
Ни в чем не было ясности - за каждым словом скрывались тайны и  ловушки.
Кант говорил правду, но не всю правду,  и  Райф  не  знал,  сколько  тот
утаивает.
   Дымок от фонаря казался кем-то пятым, находившимся в комнате с  ними.
Аш сказала:
   - Если я отправлюсь в эту пещеру, то перестану  быть..,  тем,  кто  я
есть?
   Кант тяжело вздохнул, раздув крылья еще красивого носа.
   - И да, и нет. Сила, которая копится  в  тебе,  служит  только  одной
цели, и благополучно разрядив ее, ты больше никогда не испытаешь  ничего
подобного. Ты  по-прежнему  останешься  Простирающей  Руки.  Ты  сможешь
входить в пограничье, когда  захочешь,  сможешь  слышать  и  чувствовать
обитающие там существа, и твое тело будет раккардан, или священным,  для
суллов. Я не могу объяснить, почему это так и  зачем  Простирающие  Руки
вообще рождаются на свет.  Возможно,  волшебство,  запечатавшее  Провал,
было несовершенным. Возможно, нельзя построить тюрьму, у которой не было
бы ключа. - Губы Канта тронула улыбка. - Возможно, впоследствии я  найду
на этот вопрос ответ, который удовлетворит  нас  обоих.  Но  в  одном  я
уверен твердо: если Последние  и  их  слуги  вырвутся  из  Провала,  они
уничтожат нас всех. Их стезя - смерть, их ведет ненависть, и  память  их
долговечностью не уступает солнцу.
   - Да, Асария Марка, ты боишься не зря, ибо я, посвятивший  всю  жизнь
изучению подобных вещей, боюсь еще больше. Я знаю  имена  чудовищ,  знаю
кое-что о зле, заключенном в Провале, и даже это  неполное  знание  жжет
меня адским огнем. Ступай же на север, к Буревому Рубежу, с этим юношей,
который сломал мой стул и не питает ко мне доверия; ступай  и  бреди  по
пояс в снегу и ползи по черному льду, дабы разрядить свою силу. А  когда
ты покончишь с этим, возвращайся ко мне, и я, быть может, расскажу  тебе
об узниках Провала, прочту тебе список их имен и деяний. Рассказав  тебе
об этом сейчас, я только переложу свое бремя на твои плечи.  Я  же,  при
всех своих немощах, не имея в жизни ничего, кроме знаний и  казначейских
обязанностей,  подобных  подлостей   стараюсь   не   делать.   -   Кант,
разгоряченный собственной речью, бросил  быстрый  обвиняющий  взгляд  на
Райфа. - Уж лучше я буду знать больше, а вы меньше. Оставьте тревоги мне
и действуйте.
   Кровь бросилась  Райфу  в  лицо.  Он  не  понял,  к  кому  относились
последние слова Канта - к нему или  к  Аш.  Как  бы  там  ни  было,  они
испугали его и взволновали. Ему очень хотелось бы уйти прочь  от  Канта,
прядущего шелк  своих  знаний,  от  Ангуса  с  его  тайными  мотивами  и
вернуться на просторы клановых  земель.  Тайны  обступали  его  со  всех
сторон, и добиться правды казалось делом несбыточным. Кант слишком умен,
у Ангуса слишком большой опыт. Вдвоем они могут вертеть  им  и  Аш,  как
хотят.
   Дверь погреба манила Райфа к  себе.  Стоит  толкнуть  ее,  пройти  по
прилегающему к ней коридору - и он на воле. Погоняя Лося  в  хвост  и  в
гриву, он окажется на клановых землях меньше чем  сутки  спустя.  Черный
Град его обратно не возьмет, но Дхун или какой-нибудь мелкий клан  вроде
Баннена и Орля, может, и примет. Изгои часто находят прибежище  в  чужих
кланах. Кота Мэрдока взял к себе Эван Черный Град, когда он  подрался  с
Бортом Крозером из-за женщины  с  приданым,  состоявшим  из  двух  плохо
осушенных полей. Райф попытался вспомнить другие такие же случаи, но  не
сумел. Отведя взгляд от двери, он встретился глазами с Аш и  понял,  что
никуда не уйдет - во всяком случае,  этой  ночью.  Она  просила  у  него
поддержки, и он дал согласие, а всякий кланник - человек слова.
   Горестный вздох сорвался с его губ. Это он-то -  человек  слова?  Он,
нарушивший клятву, данную своему брату  и  своему  клану?  Райф  прикрыл
глаза, не пуская к себе эту старую боль.
   - Я знаю Буревой Рубеж не  хуже  кого  другого,  -  нарушил  молчание
Ангус. Он, против обыкновения, явно чувствовал себя неловко и  не  знал,
куда девать свои большие руки. - Позволь мне проводить вас с  Райфом  до
Поточной горы. Одним вам там  не  пройти.  Зимой  Рубеж  часто  навещают
метели. Там легко обморозиться или  замерзнуть  насмерть.  Я  научу  вас
пережидать бури, добывать пищу из-под снега и рыть норы в  сугробах.  На
Рубеже бродят стаи белых волков, которые в темную  пору  нападают  и  на
людей. Я знаю их тропы и способы избежать встречи с ними. Я  позабочусь,
чтобы вы добрались до Поточной живыми, здоровыми и в короткий срок.
   Закончив говорить, Ангус перевел  взгляд  с  Аш  на  Райфа.  Из  всех
выражений, которые Райф наблюдал у дяди,  это  было  наиболее  близко  к
мольбе. Райф знал, что Ангус умеет многое, чего  не  умеет  он  сам,  но
выживать в пургу каждый кланник, достойный  своего  покровителя,  учится
сызмальства. Волки и метели - это часть клановой жизни.  Почему  же  для
Ангуса так важно сопровождать их?
   Аш взглянула сначала на Райфа, потом на Ангуса.
   - Когда мы отправимся в путь?
   После этого они говорили только о путешествии.
   Геритас Кант оставил их, неуклюже выбравшись из своего черного кресла
и пробурчав что-то о приготовлениях, которые должен сделать. Глядя,  как
он ковыляет на своих клюшках, Райф не мог  не  восхититься  силой  воли,
облекающей это немощное тело подобно железному панцирю. Райф не  доверял
ему, но питал к нему уважение -  а  от  городского  жителя,  пожалуй,  и
ожидать больше нечего.
   Когда Кант ушел, Ангус  предложил  путь,  позволявший  им  как  можно
меньше оставаться на клановых землях. Райф с  благодарностью  отнесся  к
дядиной предусмотрительности и, узнавая от него все больше  подробностей
о Буревом Рубеже и открытой всем ветрам пустыне  вокруг  Поточной  горы,
возблагодарил К