число
кланников, о которых упомянул Ангус? Что  это  за  люди,  к  которым  не
проникает солнце? Нахмурившись, Райф неохотно пообещал:
   - Ладно, пока приберегу.
   - Вот и хорошо, - кивнул Ангус.
   Пока они ехали мимо контрфорсов к горе,  небо  нахмурилось.  Снеговые
тучи, идущие на юг, закрыли солнце. Над западной стеной  показались  два
высоких строения: одно темное, круглое, с железными выступами, другое  -
бледное, как лед, с уходяще й в облака вершиной.
   - Рог и Кость, - сказал Ангус, ощупывая себя в поисках фляжки. -  Это
Крепость Масок, там, за стеной, - цитадель правителей Вениса.
   Райф не мог оторвать глаз от башни под названием Кость. Она и в самом
деле была ледяная. Лед покрывал ее, как жир ободранную тушу, переливаясь
то желтыми, то голубыми тонами. Райф вздрогнул. Он замерз,  проголодался
и хотел пить.
   Ангус протянул ему кроличью фляжку.  Водка,  настоянная  на  бересте,
отдавала свежевспаханной землей. Одного  глотка  Райфу  хватило,  и  он,
закупоривая фляжку, спросил:
   - Там живет кто-нибудь?
   - В Кости-то? Нет, парень. Она с  самого  начала  была  с  изъяном  -
слишком уж высока. Так высока, что доит тучи. Внутри она -  ни  дать  ни
взять пустая скорлупа. Никто никогда не жил там, кроме Робба  Кло,  если
это можно назвать жильем. Как-то зимой он забрался туда, а назад  так  и
не вышел. Его тело нашли только десять лет спустя, и понадобилось пятеро
человек, чтобы вынести его наружу, потому что  оно  стало  тяжелым,  как
камень. Так по крайней мере рассказывают, - фыркнул Ангус.
   Райф отвел взгляд. Он  мало  что  знал  из  истории  горных  городов.
Некоторые пограничные кланы имели дела с Иль-Глэйвом, но  редко  кто  из
кланников удостаивал словом, добрым или недобрым, города  и  их  надежно
охраняемые владения.
   - А кто такой был этот Робб Кло?
   Ангус сбавил ход, предоставив гнедому пробираться через камни и осыпи
близ подножия горы. Тропа сделалась крутой и  узкой,  а  потом  и  вовсе
пропала. Пот щипал швы на теле Райфа.
   - Робб Кло был правнуком Гламиса Кло,  одного  из  лордов-основателей
города.
   - Он был король?
   - Нет, парень. В Венисе королей никогда не было, но  не  потому,  что
никто не пытался стать королем. Все  лорды-основатели  были  незаконными
отпрысками королевских домов; их отцы правили далеко на  юге,  и  каждый
имел достаточно законных сыновей, чтобы не  оставить  бастардам  никакой
надежды  на  земли  или  титул.  Бастардов  это  не  устраивало,  отчего
произошло немало сражений и немало ножей вошло  в  тела  принцев  крови.
Двое из четверых,  братья  Терон  и  Рангор  Пенгароны,  объединились  с
Гламисом Кло и Торни Файфом, собрали войско и двинулись с ним на  север,
через Кряж. Терон, их предводитель, мог бы назвать себя королем, если бы
не трое других. Так или иначе, он бросил свое войско на суллов,  оставил
этот город и построил первое укрепление из камня и дерева на том  месте,
где стоит теперь Крепость Масок. Но все четыре крепостные башни  воздвиг
уже Робб Кло.
   Райф вслед за дядей взглянул на Кость. В этот миг гора содрогнулась у
него под ногами, и щебень посыпался вниз по склону. Лед  на  башне  чуть
слышно хрустнул, и по нему побежала тонкая трещина.
   - А почему бы им просто не снести ее?
   - Из-за гордыни, парень. На Железном Шпиле, венчающем  ее,  будто  бы
сидит птица-собачник, покровительница города. Пятьсот лет назад  туда  с
помощью подъемных воротов  втаскивали  изменников  и  насаживали  их  на
шпиль, поэтому крылатым бестиям было чем поживиться. - Ангус  прищурился
на тучи, окутывающие башню.
   Они направили лошадей в объезд. Райфу делалось все  жарче,  пока  они
пересекали изрытый ямами  известняк  и  спускались  в  лощину.  Каменные
каналы,  выводящие  из  города  сточные  воды,  следовало  переезжать  с
осторожностью, поскольку лед был мокрый и некрепкий. Лось порезал  левую
бабку об острый камень, но Ангус не  стал  останавливаться,  и  за  ними
тянулся кровавый след.
   Час спустя, когда наконец показались ворота, Райф не испытал  ничего,
кроме облегчения. Швы у него чесались как оголтелые,  а  из  волдыря  на
руке в перчатку вытекло столько жидкости, что кожа задубела и скрутилась
в трубочку вокруг поводьев. Забраться бы в  какой-нибудь  печной  дом  и
поспать. Он так устал, что даже снов не будет видеть - во всяком случае,
не запомнит их.
   Ангус сказал, как называются ворота, и поехал под гору,  к  ним.  Они
были меньше Морозных, и их свод, выложенный из простого камня, выгибался
красиво, как натянутый лук. К ним не вело никакой  дороги,  и  никто  не
ждал, когда его впустят в город, - да и негде  было  ждать,  ибо  ворота
открывались прямо на травянистый  склон.  Когда  путники  поравнялись  с
первой воротной башней, раздался хриплый крик:
   - Держи ее!
   В воротах показалась девочка, совсем еще ребенок. Услышав  крик,  она
заколебалась, оглянулась назад и побежала. За ней гнались  двое  мужчин,
одетых как  нищие,  но  вооруженных  мечами  из  кроваво-красной  стали.
Девочка была  слабенькая,  тоненькая,  и  они  ее  мигом  схватили.  Она
вырывалась от них  молча,  как  пойманный  зверек,  отчаянно  лягаясь  и
дергаясь. В борьбе она растеряла капюшон и варежки. Ее  волосы  слиплись
от грязи, на губе виднелась болячка.
   На подмогу двоим подоспели другие. Один был особенно  могуч,  и  руки
болтались у него по бокам, точно налитые свинцом. Его  маленькие  глазки
поблескивали, как чугунные опилки. Райф с растущим гневом  смотрел,  как
этот здоровяк подошел к девочке и ударил  ее  по  лицу.  Голова  девочки
запрокинулась назад, и она перестала бороться. Из  носа  у  нее  потекла
струйка крови. Здоровяк  сказал  что-то  остальным,  и  они  возбужденно
загоготали - в их смехе было больше страха, чем веселья. Здоровяк ударил
еще раз, теперь не сильно, наполовину согнув пальцы.
   Райф почувствовал, как кровь у него закипает. Он слез с коня и шагнул
вперед. Ангус схватил его за руку, не пуская дальше.
   -  Нам  лучше  не  вмешиваться.  Это  Марафис  Глазастый,   верховный
протектор города. Если ему вздумалось наказать нищенку около собственных
ворот, мы с тобой ему помешать не можем.
   Райф продолжал двигаться вперед. Марафис сорвал с девочки плащ. Ткань
порвалась, и девочка испуганно ахнула.
   - Потише, парень. - Пальцы Ангуса впились Райфу в руку -  Нам  нельзя
привлекать к себе внимание. От этого зависит нечто большее,  чем  моя  и
твоя жизнь.
   Ангус смотрел сумрачно, и складки около его губ стали глубокими,  как
шрамы.
   - Если бы речь шла только о нас с тобой, я бы ее спас. Поверь мне - я
не стал бы лгать, когда дело касается человеческой жизни.
   Райф верил Он видел по глазам дяди, что тот очень боится кого-то  или
чего-то в этом городе.., между тем Ангус не принадлежал к людям, которых
легко испугать. Райф перестал напирать, и Ангус его отпустил.
   Девочку окружили теперь шестеро вооруженных  людей.  Все  они,  кроме
двоих, были одеты в грязные плащи и лохмотья, но  Райф  уже  понял,  что
никакие они не нищие. Их клинки были смазаны льняным  маслом,  волосы  и
бороды чисты и подстрижены,  на  руках  и  шеях  играли  крепкие  мышцы,
которые вырабатываются долгими упражнениями  на  ристалище.  Человек  по
имени Марафис имел на себе грубый бурый балахон наподобие монашеского  и
был  вооружен  одним  только  ножом.  Все  остальные   подчинялись   ему
беспрекословно.
   От девочкиного платья оторвали воротник и рукава. Ее держали трое,  и
только один из них был одет в мягкую промасленную кожу, как стражники  у
Морозных ворот Юбка у девочки перекрутилась, голова бессильно поникла.
   - Не держите, пусть падает, - произнес Марафис. Трое  мужчин  разжали
руки, и девочка повалилась наземь Марафис ткнул ее носком своего сапога.
- Думала, что сбежала, да? Думала, что одурачила Ножа? - Он  еще  дважды
ткнул ее в ребра. - Думала, что сгубила моего человека и сбежала?  -  Он
вдавил ее пальцы  каблуком  в  снег.  Что-то  хрустнуло,  как  трухлявое
дерево, но девочка даже не вскрикнула.
   Райф, охваченный гневом, придумывал  для  них  шестерых  медленную  и
мучительную смерть. Кланники  никогда  бы  не  стали  так  обращаться  с
женщиной. "А как же Дорога Бладдов?" - шепнул ему тихий голос,  но  Райф
прогнал его от себя.
   - Ну что ж, давай беги. Поглядим, далеко ли  ты  убежишь.  -  Марафис
поддел девочку сапогом под спину и  приподнял  ее  с  земли  -  Беги,  я
сказал. Грод желает поохотиться. Помнишь Грода, а? Ты ему оставила  свой
локон на память.
   Девочка попыталась встать. Худущая какая - откуда у нее  только  силы
берутся? Опершись на поврежденную руку, она громко  всхлипнула  и  снова
повалилась на снег. В этот миг она увидела Райфа и Ангуса.
   Вооруженные люди расступились, чтобы она могла встать, и ничто больше
не отделяло ее от двух путешественников. Райф впервые разглядел  ее  как
следует - раньше этому мешали  мельтешившие  тела,  -  и  горло  у  него
сжалось. Ей было не так уж мало лет, как ему показалось вначале.
   Тучи разошлись, и солнце  упало  на  лицо  девушки,  сделав  ее  кожу
серебристой. Райф похолодел, волоски у него на теле стали дыбом, и точно
призрачные пальцы прошлись по позвоночнику. Трясясь  как  в  ознобе,  он
заметил нечто малозначительное и в то же время жизненно важное.
   Она смотрела не на него.
   Она смотрела на Ангуса Лока.
   Серые глаза притягивали к  себе  медные  Ангусовы,  словно  невидимой
нитью. Мгновение повисло, как пыль  в  теплом  воздухе.  Все  исчезло  -
ветер, мороз и солнечный свет. Райф почувствовал себя бесплотной  тенью.
Ангус и девушка - только они шли в счет.
   Дядя затаил дыхание, и у него вырвалось  какое-то  слово.  Райф  ясно
расслышал его, но не понял, что оно значит. "Гера", - произнес Ангус.
   Ангус Лок обнажил свой меч  -  простой,  грифельно-серый.  Он  ступил
вперед, и в этот миг что-то сползло с него, как  старая  кожа.  Он  стал
крупнее, выше и грознее, а глаза его из медных сделались золотыми.
   - Держи лошадей, - бросил он, не глядя на Райфа. - Стой  на  месте  и
жди.
   Райф безотчетно взял под  уздцы  гнедого.  Пустота  у  него  в  груди
заполнилась страхом. Он ничего не понимал. Неужели Ангус  полагает,  что
справится с шестью вооруженными людьми? Что происходит?
   Ангус шагал вперед, стиснув обмотанную кожей рукоять меча.  Его  била
сильная, заметная издали дрожь.  Девушка  сидела  на  снегу,  и  Марафис
толкал ее сапогом  на  манер  охотника,  не  уверенного,  жива  или  нет
подстреленная им дичь. Стражник в черной коже увидел Ангуса  первым.  Он
поднял свой красный клинок и пихнул Ножа в бок.
   Марафис вскинул глаза. Ангус был шагах в тридцати  от  него.  Марафис
медленно вытер рот.
   - Опускай ворота, сказал он невидимому стражнику на башне. -  Драться
будем внутри. - Не сводя глаз с Ангуса, он подал своим людям знак  взять
девушку и внести ее в город. Трое занялись ею, а  двое  стали  по  бокам
своего вожака. Марафис стоял на месте, глядя,  как  приближается  Ангус.
Железные ворота у него над головой заскрипели, и решетка поползла  вниз.
Райф подвел лошадей к сухой березе и привязал их. Черные от  грязи  пики
опускались мелкими рывками. Освободив  руки  от  поводьев,  он  бросился
бежать.
   Ангус  ступил  на  площадку  ворот.  Марафис  с   натянутой   улыбкой
попятился, предоставив двум людям у него по бокам  начать  бой.  Мечи  -
красные, как будто уже окровавленные, - взвились, отражая свет.  Колеса,
набрав движение, завертелись сами по себе, и решетка камнем пошла  вниз.
Ангус метнулся вперед, на волосок разминувшись с железными пиками.  Райф
мчался во всю прыть, стараясь попасть к нему.
   Поздно. Пики вонзились в землю, когда он добежал до ворот. Вцепившись
в решетку, Райф потряс ее что было мочи, и  сверху  на  него  посыпались
комья грязного снега.
   - Ангус!
   В нескольких шагах от него, за воротами,  пятеро  человек  образовали
круг около его дяди. Потемневшее лицо Ангуса было спокойно.  Острие  его
меча уже окрасилось чьей-то кровью. Чертя в воздухе  стальной  круг,  он
ранил еще двоих.
   Трое в черной коже выскочили из воротной башни и оттащили  девушку  в
сторону, подальше от боя. Всего Райф насчитал  десять  красных  клинков.
Марафис Глазастый стоял обок  и  наблюдал,  кривя  свой  маленький  рот.
Чей-то меч задел Ангусу ухо.
   Сердце Райфа бешено колотилось. Надо  было  что-то  делать.  Он  дико
повел глазами вокруг. Лось и гнедой тыкались носами в  снег,  раскапывая
кустик чертополоха. В глаза  Райфу  бросился  похожий  на  крыло  чехол,
притороченный к спине гнедого. Лук Ангуса.
   Райф припустил обратно к лошадям. За спиной кто-то тихо  вскрикнул  -
Ангус получил второй удар. Райф не мог сейчас думать об этом: это только
задержало бы его. Он возился с медной пряжкой,  удерживающей  футляр,  и
собственные  руки  никогда  еще  не  казались  ему  такими  большими   и
неуклюжими. От масла, накапавшего на него  с  ворот,  он  весь  сделался
скользким, и пальцы не желали слушаться.
   Натягивание лука, как  ему  померещилось,  заняло  у  него  несколько
часов. Навощенная тетива застыла на морозе и все время выскальзывала  из
рук. В конце концов Райф натянул ее зубами и, стиснув дрожащими пальцами
лук, постарался успокоиться. Этому помогло прикосновение к  великолепной
резьбе,  украшенной  вкраплениями  серебра  и  синего  рога.  Райф   уже
пользовался этим луком и пообвыкся с ним.
   Опоясавшись колчаном Ангуса, он побежал  назад  к  воротам.  Железная
решетка, прутья толщиной с человеческую  руку  пересекались  под  прямым
углом, и между ними просвечивали маленькие двухдюймовые квадратики. Райф
достал из колчана стрелу.  Ее  свинцовая  голова  была  тяжелее  тех,  к
которым он привык, и что-то  неосознанное  подсказывало  ему,  что  надо
целить выше и сильнее оттянуть тетиву.
   Один человек за воротами уже упал, получив  глубокую  рану  в  плечо,
двое других обливались кровью от порезов на руках и ногах.  При  девушке
остался только один  стражник,  заломивший  ей  руку  за  спину.  Семеро
остальных красных клинков сдерживали Ангуса Лока.  Видно  было,  что  их
увертки бесят его. Если бы один или двое противников напали  на  него  в
открытую, он одолел бы их - Райф видел, как быстро  движется  его  дядя,
как уверенно он орудует своим простым мечом. Но красные клинки играли на
выжидание, изматывая его. Они знали, что  Ангус  опасен,  -  проще  было
дождаться, когда он сделает ошибку.
   Марафис Глазастый все так же стоял в  стороне,  лишь  изредка  поводя
своим  ножом.  В  отличие  от  своих  людей  он  всегда  выбирал  нужное
мгновение, и его нож каждый раз обагрялся. Лента крови, темной и густой,
как патока, тянулась по правой щеке Ангуса. Он прорывался к девушке,  но
красные клинки преграждали ему дорогу.
   Райф проглотил обильную слюну. Что толкнуло Ангуса  напасть  на  них?
Это безумие. Отойдя немного от ворот, он  наложил  стрелу  со  свинцовым
наконечником и поднял лук. Швы на груди  ожгли  его  болью,  как  свежие
раны, когда он натянул тетиву. Смаргивая выступившие на  глазах  горячие
слезы, Райф стал целиться. У Ангуса в колчане осталось всего пять  стрел
- значит ни одного промаха быть не должно.
   Глядя  в   просвет   решетки,   Райф   взял   на   прицел   человека,
представляющего для Ангуса самую большую угрозу: чернявого и юркого, как
хорек, одетого в мешковатую и латаную кожу. Ему наскучило финтить, и  он
норовил ткнуть Ангуса под мышку. Проворный и злобный, он  казался  Райфу
похожим на скарпийца.
   Райф целил ему в верхнюю часть груди через зарубку  на  луке.  Он  не
хотел стрелять  в  сердце,  опасаясь  последующей  тошноты  и  угрызений
совести. Незачем добавлять к этому бою еще одно безумство. Пока он искал
линию, которая связала бы его стрелу с целью, волдырь на руке лопнул,  и
из него потекла желтая жидкость.
   Райф отпустил тетиву, и лук трепыхнулся у него  в  руке,  как  птица.
Цванг! Металл звякнул о металл, из решетки посыпались рыжие искры.  Райф
вскрикнул от досады, увидев, как его стрела ткнулась в снег за воротами.
В полете она задела решетку - одно из  хвостовых  перьев  торчало  между
прутьями, как лосиная шерсть на изгороди.
   - Ах ты!
   Райф присмотрелся к тому, что творится за воротами. "Хорек"  как  раз
выдернул свой меч из плеча Ангуса, и из дыры в дядином полушубке хлынула
кровь. Лицо Ангуса искривилось и посерело от боли. Красные клинки кололи
его, и из мелких ранок проступала новая  кровь.  Ангус  взревел.  Описав
широкий круг мечом, он отсек одному  противнику  руку  и  глубоко  ранил
другого в бедро.
   У Райфа осталось четыре стрелы. Четыре на  семерых.  Да  помогут  ему
боги - в следующий раз он промахнуться не мог. Проклиная  свои  дрожащие
руки, сочащийся гноем волдырь и полыхающие огнем швы, Райф достал вторую
стрелу.
   Ангус сдавал: его левая рука повисла, и пена проступала на губах  при
каждом свистящем выдохе. Глядя на его  лицо,  искаженное  гневом  и  еще
чем-то средним между горем и страхом, Райф  понял,  что  должен  делать.
Выбора больше не оставалось: их общая кровь решала все.
   Стрела легла на  тетиву  мгновенно,  и  "хорек"  в  прицеле  сделался
большим, как великан. Райф "позвал" его к себе.  Расстояние  между  ними
съежилось, а потом и вовсе пропало. Райф  ощутил  запах  пота,  а  потом
запахи крови и других веществ, таящиеся под кожей.  Миг  спустя  исчезло
все, кроме сердца.
   Наполненное   кровью,   налитое   жизненной   силой,   движимое   тем
единственным, над чем боги не имеют власти, оно пылало  в  прицеле,  как
солнце. Райфу  стало  известно  многое  о  теле,  окружавшем  это  живое
пульсирующее ядро. Кровь бежала по жилам "хорька" слишком быстро, словно
горячий пар, ищущий  выхода.  Больная  печень  потемнела,  затвердела  и
покрылась ядами, а в мошонке имелось только одно яйцо.
   Все это и еще больше Райф узнал в одно мгновение, но  ему  больше  не
было дела ни до чего, кроме сердца.
   Поцеловав тетиву, он пустил стрелу, и "хорек" умер в тот же миг,  как
лук отдал назад. Ноги под ним подкосились, и он обмочился.
   Вкус металла наполнил рот Райфа, и боль, точно от  кости,  вывернутой
из сустава, прошила грудь. Значит, вот он какой? Хладнокровный убийца?
   Но задумываться над  этим  было  некогда.  Райф  уже  держал  в  руке
следующую стрелу, хотя не помнил, как достал ее, и пальцы снова натянули
тетиву. Выбирать он уже не мог -  боль  и  безумие  отняли  у  него  эту
способность -  и  поэтому  прицелился  в  первого  попавшегося  красного
клинка.
   Сердце  предстало  перед  ним  быстрее,  чем  глаз  фокусируется   на
отдельной цели. Тело этого сердца, молодого и сильного, недавно посетила
болезнь. В глубине легких таилось что-то серое, какая-то  доля  отмершей
ткани. Не думая больше об этом, Райф отпустил тетиву.  "Цвак"  -  стрела
слилась с тихим бульканьем остановленного дыхания, и еще  одно  безликое
тело упало в снег.
   Райф достал третью стрелу. Боль  застилала  зрение,  слюна  разъедала
десны. Ангус воспользовался страхом, охватившим оставшихся врагов.  Пока
Райф наставлял лук, он проткнул кому-то почку, и красный клинок упал,  с
воплем  схватившись  за  живот.  Стражник  в  черном  плаще,  охранявший
девушку, начал паниковать. Он швырнул свою пленницу наземь  и  приставил
острие меча к ее  шее.  Грудь  девушки  поднималась  и  опадала,  пальцы
царапали снег.
   Не успев еще осознать, что он делает, Райф  "позвал"  к  себе  сердце
стражника. Это произошло так быстро, что Райф не успел ничего  узнать  о
нем до того, как отпустил тетиву.  Стрела,  пролетев  между  дерущимися,
вошла в сердце стражника сзади, пригвоздив плащ к спине.
   Райф пошатнулся. Голова у него гудела от боли. Он с  трудом  различал
ножи и дротики, летящие в его сторону сквозь решетку. Ни один снаряд  не
прошел за ворота. Райф уже почти ничего не видел, кроме острых  краев  и
бликов света. Вон  то  пятно  на  середине  было  его  дядей,  и  вокруг
мел