тесь и не обнажайте оружия, когда займете позицию. Ясно?
   Райф кивнул вместе с остальными. Во рту у него так пересохло, что  он
чувствовал все промежутки между зубами. Во время  речи  Корби  он  вдруг
уяснил по-настоящему, что они  собираются  делать.  Он  никогда  еще  не
стрелял в человека, никогда не целился ни во что крупнее  лесного  кота.
Но той глубинной частью своего  существа,  откуда  исходили  выстрелы  и
летели в цель стрелы, он знал, что попадет и в человека.
   - За туманом,  конечно,  надо  следить.  Если  поднимется  ветер,  он
растает так быстро, что задницу не успеешь подвинуть в седле.  -  Вид  у
Корби был угрюмый. Красный туман заполнил вмятину на его голове.  -  Нам
скорее всего придется ждать. Бладдийцы  могут  проехать  здесь  в  любое
время между полуднем и  сумерками,  и  надо  быть  готовыми,  когда  они
появятся. Поэтому не смейте никто сходить с коней.
   - Вот-вот, - отозвался Баллик Красный. - Либо отливайте сейчас,  либо
уж терпите.
   Когда никто не двинулся с места, Тоади Скок добавил:
   - Только не лейте на спины лошадям, ребята. Они от этого бесятся.
   В ответ раздался смех, рожденный скорее  напряжением,  чем  весельем.
Пока воины занимались последними приготовлениями  перед  боем,  Дрей  на
своем черном жеребце подъехал к Райфу. Опустив капюшон так, чтобы никто,
кроме брата, не видел его лица, он тихо сказал:
   - Как бы нас ни поделили, ты пойдешь со мной. - И отъехал, прежде чем
Райф успел ответить.
   Райф посмотрел брату в затылок. Он  впервые  слышал  о  том,  что  их
дружину могут разделить. В тревоге он сунул руку  за  пазуху  и  нащупал
свой амулет. Райф касался его впервые за ту неделю, что почти  прошла  с
того дня, как конь Шора Гор-малина принес  своего  хозяина  домой.  Райф
задержал дыхание. Горе от смерти Шора еще не  прошло.  Райф  еще  помнил
сумрачный взгляд Шора, когда тот покидал Большой Очаг, помнил и его лицо
в тот миг, когда Рейна призналась,  что  была  с  Мейсом.  Пальцы  Райфа
разжались, выпустив амулет. Свидетель Смерти. Сколько смертей он  увидит
сегодня?
   Где-то за пологом тумана захрустел снег. Баллик наставил свой лук.
   - Рори? - тихо окликнул Корби Миз.
   - Я! Не стреляй, Баллик.
   Райф не сдержал улыбки. Рори снизу никак не мог  видеть  Баллика,  но
хорошо знал, что рыжий лучник не преминул взять его на прицел.
   Вскоре показался и сам  Рори,  с  откинутым  капюшоном,  с  овчинными
рукавицами в смоле и сосновой хвое, со снеговой корой на полушубке.
   - Дорога чиста, - начал он, не тратя лишних  слов  и  времени.  -  Ни
лошадей, ни повозок со времени последнего снегопада.  На  южной  стороне
недавно срубили десятков  шесть  каменных  сосен,  но  лесорубам  то  ли
надоело мерзнуть, то ли их послали в другое место, не дав  им  закончить
работу. Там, где мы намечали стать, теперь  здоровенная  плешь,  зато  в
трех стах шагах оттуда над дорогой стоит густая молодая  поросль.  Сосны
такой высоты, что скроют конного, а прямо напротив них  растут  кизил  и
ясень. Как раз хватит места на тридцать человек.
   - Хорошо, -  кивнул  Корби.  -  Ты  молодец,  парень.  Рори,  как  ни
старался, все же порозовел от удовольствия, и Райф уже не в  первый  раз
пожалел о происшествии у  дверей  Большого  Очага,  когда  вынудил  Рори
покинуть свой пост.
   - Баллик, - продолжал Корби, - ты возглавишь южную половину,  а  я  -
северную. Возьмем по дюжине человек, а оставшиеся пятеро будут в запасе,
в четверти лиги к востоку от засады. Они отрежут бладдийцам  отступление
и будут бить убежавших. - Корби оглядел дружину светло-карими, твердыми,
как кремень, глазами, подергивая правой щекой. Его взгляд остановился на
Дрее. - Как по-твоему, сможешь ты командовать запасными?
   Дрей откинул капюшон. Его каштановые волосы, прилипшие к  голове,  за
шесть  дней  так   засалились   и   пропотели,   что   казались   темнее
обыкновенного. Он был бледен, и Райфа поразило,  насколько  старше  стал
Дрей выглядеть против того дня, когда они  стреляли  зайцев  у  лизунца.
Говорить не подумав было не в обычаях Дрея. Он снял  рукавицу,  отвернул
ворот лосиного тулупа, и Райф догадался, что  брат  ищет  свой  медвежий
амулет. Райф всегда завидовал  его  покровителю-медведю.  Тем  тоже  был
медведем, как его отец и его дядя. В каждом поколении Севрансов был свой
медведь.
   Глядя, как Дрей зажал медвежий коготь в кулаке,  Райф  понял,  почему
Корби выбрал его брата. Дрей - человек надежный, положительный, и нет  в
нем задиристой  бесшабашности,  на  преодоление  которой  у  большинства
новиков уходит лет пять. В груди у Райфа заныло от зависти  и  гордости.
Когда-нибудь из Дрея получится отменный вождь.
   - Да, смогу, - твердо ответил Дрей и снова спрятал амулет под тулуп.
   Корби и Баллик переглянулись, и Райф понял,  что  Дрей  в  их  глазах
поступил правильно, прибегнув к помощи  амулета.  Корби  поманил  его  к
себе.
   - Расклад такой, парень. Если все пойдет  как  задумано,  тебе  почти
ничего делать не придется. Бладдийцы пройдут мимо вас минуты за  три  до
того, как поравняются с нами, поэтому держись подальше от дороги, высоко
за деревьями, и пусть все твои ведут себя тихо, как покойники.  Сигналов
не подавай. Никакого совиного  уханья  или  крика  гагары.  Двинешься  с
места, только  когда  услышишь,  что  бой  начался.  Тогда  вы  со  всей
поспешностью выйдете на дорогу и будете  кончать  всех  бладдийцев,  кто
попытается уйти. Ясно?
   Слушая Корби, Райф стал понимать,  почему  тот  поручил  командование
Дрею, а не кому-то из взрослых кланников. Самой большой опасности  будут
подвергаться те, кто займет позицию около  дороги,  а  затем  вступит  в
рукопашный бой.
   Все опытные бойцы понадобятся Корби Мизу там, и нельзя  упрекать  его
за  то,  что  запасникам  он  поручил  менее  важное  дело  расправы   с
отступающими. Дрей медленно кивнул.
   - Кого мне взять?
   - Еще одного с молотом, кроме тебя, двоих с луками и одного с  мечом.
Помни, что все бладдийцы будут опытными вояками,  вооруженные,  по  всей
видимости, и копьями, и молотами. Драться они здоровы, и кувалды  у  них
свинцовые - поэтому, если не хотите украситься вмятинами наподобие моей,
не подпускайте их близко. Поставь лучников над дорогой, и пусть стреляют
из укрытия.
   Корби и Баллик принялись отбирать  бойцов.  Райфа  Баллик  наметил  в
северный отряд, к Корби, но Дрей сказал:
   - Я хочу, чтобы он был со мной. Возьмите вместо него Бенрона Лайса.
   Корби Миз посмотрел на Дрея, ожидая, как видно, какого-то объяснения,
а не дождавшись, кивнул:
   - Твой отряд, тебе и решать. Бери парня себе.
   Запасники двинулись на восток высоко над  дорогой,  пробираясь  между
бледными, как восковые свечи, стволами  берез.  Морды  лошадям  обмотали
овчинами, чтобы помешать им ржать и фыркать. Райф  натянул  свой  лук  и
прицепил его на седло позади себя, а стрелу держал в кулаке.
   Небо по цвету напоминало гниющие  сливы.  Туман  начал  редеть  и,  к
отвращению Райфа,  сделался  из  красного  розовым.  Из  него  медленно,
мало-помалу проступали деревья  и  песчаниковые  утесы  дхунской  тайги.
Местность  изобиловала  обрывами  и  выступами  камня.  Сосновые  корни,
въедаясь глубоко в мягкий голубой песчаник,  разрушали  скалу  и  делали
почву зыбкой. Между  склонами  стояли  пруды,  глубокие  и  темные,  как
колодцы. Теперь им всем следовало  замерзнуть,  но  они  не  замерзли  -
должно быть, из-за минеральных солей.
   Воины ехали молча. У Райфа во рту не хватило  бы  слюны,  даже  чтобы
шевельнуть языком, не говоря уже  о  том,  чтобы  вымолвить  слово.  Все
пятеро человек в их отряде были новиками:  Бык-Молот,  Битта  Шенк,  Кро
Баннеринг, Дрей и он сам. Кро был вторым лучником. Райф  почти  не  знал
его. Это был юноша старше  Дрея,  смуглый,  с  умным  лицом  и  длинными
татуированными пальцами. Кажется,  он  считался  женихом  Лансы  Таннер.
Бык-Молот, вполне оправдывавший свое имя, был здоровенный, как  медведь,
парняга со щетинистыми бровями и ухмылкой, страшнее которой на  клановых
землях ничего не  видывали.  Его  все  любили:  разве  можно  не  любить
человека, способного выдрать с корнями  пятилетнюю  сосну  одним  мощным
рывком?
   У Битти Шенка, вооруженного мечом, лицо,  как  у  всех  Шенков,  было
точно вареное. Он был ровесник Дрея, но его светлые  волосы  уже  начали
редеть. Битти  то  густо  помадил  их,  чтобы  предотвратить  дальнейшее
выпадение,  то  постоянно  ерошил,  показывая,   что   их   судьба   ему
безразлична. Сейчас он делал вид, что ему все равно, но по весне,  когда
придет время женихаться, снова примется за помаду.
   Когда сквозь туман начала проглядывать дорога  Бладдов,  Дрей  поднял
руку, веля  всем  остановиться.  Выбранная  им  тропа  описывала  петли,
спускаясь вниз по склону. Старые березы с гладкими стволами  и  кронами,
расположенными высоко над землей, были не лучшим  укрытием,  а  кусты  и
карликовая береза здесь росли редко.
   Пока они спускались вслед за Дреем к купе молодой поросли в  двухстах
футах над дорогой, у Райфа начало сводить  живот.  Два  главных  отряда,
должно быть, уже на местах. Райф в детстве наслушался рассказов о  клане
Бладд, о свирепости бладдийцев в бою, об их мечах с  желобом  для  стока
вражеской крови, об их оглушительном  боевом  кличе,  о  молотах,  таких
тяжелых, что только бладдийцу под  силу  их  поднять,  -  но  никого  из
бладдийцев не видел близко. Для  него  они  были  сказочными  существами
вроде тех людей, что живут  в  хижинах  из  китовых  костей  на  крайнем
севере, или Увечных, которые блуждают в  Великой  Глуши,  обезображенные
страшными зверями и жестокими морозами.
   Дрей тихо, почти  неслышно  скомандовал  остановку,  и  Райф  натянул
поводья вместе с другими. Поманив их к  себе,  Дрей  расставил  всех  за
густой порослью молодых сосенок. Дорога Бладдов лежала  внизу  темная  и
прямая, как трещина в земле. Райф посмотрел на запад, но никого из своих
не увидел. Бал-лик со своим отрядом, наверно, сделал  крюк,  прежде  чем
пересечь дорогу, чтобы его не выдали лошадиные следы и запах.
   Посмотрев вверх, Райф мельком увидел лицо брата с  глазами,  как  две
застывшие точки. Райф распознал то единственное, что стояло за  ними,  и
его кости обратились в лед. Дрей  ждал  не  сражения  с  бладдийцами,  а
расправы над убийцами своего отца.
   Делать было нечего, кроме одного: ждать. Прошел час, потом другой,  и
им пришлось снять овчинные муфты с лошадей, чтобы те  не  заволновались.
Как только Бык-Молот полез за седло,  чтобы  взять  торбу  с  овсом  для
своего беспокойного жеребца, на востоке послышался тихий рокот.
   Все насторожились. Бык-Молот выпрямился и взял поводья обеими руками.
Битти Шенк снял рукавицу с правой руки - под ней была надета перчатка  с
обрезанными  пальцами.  Кро  Баннеринг,  сжав  тонкие  губы,   уставился
холодными глазами стрелка  на  дорогу.  Дрей  не  стал  вынимать  молот.
Оглянувшись на своих людей, он произнес одними губами: "Тихо".
   Рокот стал громче и  начал  распадаться  на  отдельные  шумы.  Топали
копыта, слишком  многочисленные,  чтобы  их  сосчитать.  Резко  щелкали,
освобождаясь  от  снега,  придорожные  ветки.  Лаяли  собаки,   скрипели
повозки, позвякивала сбруя, и над всем этим слышался какой-то  грохот  и
гул. Дорога содрогалась, словно по ней катилась какая-то жуткая  военная
машина. Райф с Дреем переглянулись. Туман сделался  редким,  как  гнилая
паутина, но дорогу пока  еще  трудно  было  рассмотреть,  в  особенности
поворот, из-за которого в любую минуту могли появиться бладдийцы.
   Оттуда снялась пара белых гусей. Их крики напоминали скрежет пилы  по
металлу. Все внимание Райфа было поглощено лошадью. Кобыла прядала ушами
и натягивала поводья, обеспокоенная запахом чужих собак.  Райф  пожалел,
что под ним не Лось, а эта норовистая лошадка, которую ему  в  последний
миг дал Длинноголовый.
   Но все мысли вылетели  у  него  из  головы,  когда  налетевший  ветер
развеял туман и показал  бладцийцев,  выходящих  из-за  поворота.  Страх
крошечными крючочками впился  Райфу  в  грудь.  Бладдийцы  двигались  по
дороге так, словно  это  был  чужеземный  берег  или  вражеский  лагерь.
Передовые всадники, сидя на  жеребцах,  толстошеих  и  мускулистых,  как
волки, держали на роговых седельных подвесках копья с черными  стальными
наконечниками. Впереди них бежали собаки с бычьими  головами,  черные  с
рыжиной, словно адские псы. Показалась  обозная  телега,  потом  другая,
груженная  окованными  железом  бочками.  Райф  напрягал  глаза,  силясь
разглядеть еще что-нибудь, но туман сползал по склону, оседая внизу.  Он
успел увидеть только упряжку  лошадей,  сопровождаемую  молотобойцами  в
крепких латах.
   Сотрясающий  дорогу  шум  стал  просто  оглушительным.  Над   дорогой
стелился белый дым. Дрей  гибким  движением  вынул  молот  из  портупеи.
Металл был  зазубрен  с  помощью  стальной  проволоки.  Взгляды  братьев
встретились. Дрей в этот миг  так  походил  на  Тема,  что  рука  Райфа,
оставив лук, протянулась к нему.
   - Тихо, сказали ему глаза Дрея. Тихо.
   Смутившись, Райф постарался побороть свои чувства. Он снова взялся за
лук и наложил стрелу. Мы - Черный Град, первый из  всех  кланов.  Мы  не
прячемся и не скрываемся, и мы отомстим.  Слыша  в  памяти  слова  этого
древнейшего черно-градского клича, Райф прицелился. Гневные слова - Райф
уже не впервые задумывался о том, что их породило.
   Бладдийцы проходили теперь прямо под  ними.  Упряжка  лошадей  тащила
какое-то громоздкое сооружение, наполовину скрытое туманом. Райф  считал
мгновения. Скрежет колес царапал нервы. От холода мочевой пузырь казался
переполненным. Райфу показалось, что он  увидел  стальной  блеск  по  ту
сторону дороги. Отряд Баллика.
   Бладдийские собаки заливались  лаем,  описывая  круги  вокруг  идущих
трусцой лошадей. Когда передовой пес стал  принюхиваться  к  чему-то  на
северной стороне дороги, туман отнесло вбок,  словно  конский  хвост,  и
Райф увидел то, что везли лошади.
   Воздух с тихим свистом вышел у него из груди. Экая громадина! Кибитка
величиной с дом, на колесах с железными ободьями в человеческий  рост  и
целыми  вязовыми  стволами  вместо  грядок.  Колеса  бороздили   дорогу,
выбрасывая кучи земли и снега. Из медной трубы на деревянной  крыше  шел
дым, и все сооружение сотрясалось на каждом ухабе. Райф в жизни  еще  не
видел ничего подобного. Все равно как если бы  круглый  дом  тронулся  в
путь.
   - Райф, достань свой кремень. - Голос Дрея колебался,  как  туман.  -
Бык, вынь спирт из своей котомки и дай ему, только тихо.
   Райф понял  его  сразу.  Никто  из  них  не  ожидал  этой  штуковины,
здоровенной,  как  дом.  Никто  не  знает,  что   таится   там   внутри.
Единственный выход - поджечь кибитку. Баллик и Корби, наверно, придут  к
той же мысли, но Дрей хочет принять свои меры  на  случай,  если  те  не
додумаются до этого или промахнутся. Райф оторвал большой палец от левой
рукавицы и надел его  на  стрелу,  как  колпачок.  Бык-Молот  подал  ему
серебряную фляжку, согретую могучими руками молотобойца.
   В тот миг, когда Райф обмакнул колпачок стрелы в прозрачную  янтарную
жидкость, головной пес учуял затаившихся в засаде людей, и  его  веселый
лай сменился густым грозным рыком. Этот звук проник  в  кости  Райфа,  в
самую их губчатую сердцевину, и на дороге воцарился ад.
   Залп  стрел,  направленный  в  передовых  лошадей,  прорезал   туман.
Животные, пронзаемые широкими  зазубренными  наконечниками,  визжали  от
ужаса, лягались и вставали на  дыбы.  Страх,  как  пожар,  охватил  всех
остальных бладдийских лошадей, но всадникам и возницам пока удавалось их
сдерживать - ласковым, но твердым словом, рукой, шенкелями.
   Передовые всадники тяжело, но проворно  спрыгнули  со  своих  раненых
коней и сняли  с  седел  свои  десятифутовые  копья.  Никто  из  них  не
пострадал, хотя с четырьмя крупными конями,  буйствующими  на  нешироком
полотне дороги, это казалось невероятным.  Не  успел  Райф  подумать  об
этом, как Корби Миз, Тоади Скок и еще восемь  молотобойцев  ринулись  из
засады на дорогу. Крича во всю глотку, они мчались мимо пеших копейщиков
на молотобойцев позади  них.  Как  только  они  миновали  копейщиков,  с
северной стороны дороги грянул еще один залп. Почти все стрелы попали  в
обезумевших лошадей, вызвав фонтаны  крови,  но  один  копейщик  получил
стрелу в плечо, а другой - в лицо. Но раненые не вышли из строя,  и  все
четверо обратили  копья  в  тыл  десятке  Корби,  которая  схватилась  с
бладдийскими молотобойцами. Иного выхода, как сообразил Райф, у  них  не
было. Стоя на месте, они были находкой для лучников, зато ни один лучник
не стал бы пускать стрелы в свалку, где были замешаны свои.
   Райф  поплотнее  надвинул  смоченный  спиртом  колпачок  на  железный
наконечник стрелы. Визг лошадей резал уши, и Райф старался не  думать  о
нем. Он ведь знал, что Баллик и  другие  первым  делом  будут  целить  в
лошадей.
   - Райф, стреляй! - Это был  Дрей.  Ни  слова  о  том,  куда  и  зачем
стрелять, и об опасности такого выстрела  на  таком  расстоянии.  Просто
приказ. Нет. Райф приготовил кремень и огниво.  Не  просто.  Сказав  так
мало, Дрей подразумевал, что младший брат  не  только  понимает,  о  чем
речь, но и способен произвести такой выстрел, не ранив никого  из  людей
Корби.
   Эта мысль отрезвляла. Райф наклонил стрелу так, чтобы  она  наверняка
загорелась, и ударил по кремню. Проспиртованный колпачок занялся с тихим
треском, испугавшим кобылу. Но Райфу не нужно было возиться с лошадью  -
Дрей уже наклонился к ней, успокаивая ее тихими словами и лаской.
   С горящей стрелой на луке Райф перенес внимание на кипящий внизу бой.
Молотобойцы и мечники из отряда Баллика тоже высыпали на дорогу. Корби с
багровым от ярости лицом орал, вращая молот над головой, и  его  кожаные
перчатки промокли от крови. Райф с тихой гордостью сознавал,  что  Корби
являет собой жуткое зрелище - этому способствовала  вмятина  у  него  на
голове. Бладдийцы плясали вокруг него,  опасаясь  схлестнуться  один  на
один с человеком, выжившим после такого удара.
   С тенью улыбки на лице Райф прицелился. Кибитка была крупной целью  и
двигалась очень медленно. Если бы не туман и не бой  вокруг,  попасть  в
нее было бы плевым делом. Райф перевел  дух,  ослабил  пальцы,  держащие
лук, выбрал мишенью верхнюю часть кибитки и стал искать  линию,  которая
привела бы стрелу к цели. Он не пытался проникнуть внутрь  кибитки.  Она
была сколочена из мертвых досок, и он не мог "позвать" ее к себе - после
того дня у лизунца он  хорошо  это  понял.  Искать  ее  сердце  было  бы
ошибкой, которая стоила бы ему и точности, и времени.
   Все другое отошло прочь. Натянутая  тетива  потрескивала  -  это  был
славный звук, наполнявший рот  Райфа  слюной.  Пламя  колпачка  норовило
лизнуть щеку. Мгновение растянулось  до  отказа.  Потом  туман  внезапно
разошелся, бойцы рассыпались, и линия между целью  и  стрелой  сделалась
широкой, как проезжая дорога.  Райф  снял  пальцы  с  тетивы,  и  стрела
рванулась вперед.
   Услышав  тихое  "чвак"  тетивы  и  ощутив  отдачу,  Райф  понял,  что
ошибался. В кибитке было что-то живое, и  в  ту  долю  мгновения,  когда
тетива хлестнула воздух и его  взгляд  еще  не  оторвался  от  цели,  он
почувствовал внутри бьющиеся сердца. Много сердец, замирающих и стучащих
от страха.
   "Стрелу назад не отзовешь". Это было первое, что сказал ему Тем,  уча
стрелять из лука, и теперь Райф понял, что  имел  в  виду  отец.  Лучник
наносит свой удар в тот миг, когда снимает пальцы с тетивы, а не в  тот,
когда его стрела впивается  зазубринами  в  тело  врага.  Эта  маленькая
разница ничего не значила для Райфа - до этих самых пор.
   Удара он не услышал, но пламя тут же охватило стенку кибитки,  сменив
цвет с голубого на желтый. Место было выбрано удачно,  огонь  достаточно
жарок,  чтобы  воспламенить