я?.
     Эффи, как это ни глупо, стало приятно. Теперь она, вспомнив об этом, тоже расплылась в улыбке и стала мечтать, как она становится то мечником, то молотобойцем, то дровосеком, то каменщиком, то свинаркой, то главной стряпухой - и всюду вносит свой вклад. Эффи Мудрая, Эффи Зоркая, Эффи Лошадница. Она фыркнула вслух, представив, как во всеоружии своей мудрости ходит из одного клана в другой. Может быть, Анвин возьмет ее к себе в помощницы, когда Эффи научит ее, как лучше всего печь лепешки и варить бобы.
     Начав хихикать, Эффи уже не могла остановиться. Да Анвин убьет ее, не говоря уж о воине-молотобойце. Придется ей для начала стать Эффи Быстроногой, иначе мудрости ей не нажить.
     Пока она держалась за живот, умирая со смеху, амулет у нее на груди подскочил - да так сильно, что она услышала, как он стукнулся о кость.
     Она вскочила, но ее опять швырнуло на сиденье от внезапной остановки фургона. Встав снова, она почувствовала, как накренилась повозка: передние колеса ушли глубоко в грязь.
     - Клевис! - позвала она. - Клевис!
     Он обернулся и посмотрел на нее в щелку.
     - Все в порядке, Эффи, мы просто застряли.
     - Нет, - сказала она. - Нет.
     - Да замолчи ты, - прикрикнул на нее Драсс. - Тут поработать придется. - Он соскочил с козел, а Клевис, пристально посмотрев на Эффи, глубокомысленно кивнул и тоже слез, чтобы помочь Драссу.
     Эффи перебралась назад и стала всматриваться в лес. Они отъехали от лагеря всего на несколько лиг. Лес здесь подступал ближе к берегу, а утесы стали ниже и перемежались осыпями. Эффи, как ни старалась, не замечала в лесу никакого движения.
     Не в силах больше терпеть, она откинула занавеску и вышла.
     Драсс, подбоченясь и качая головой, смотрел на правое переднее колесо, увязшее на добрых полтора фута, но Клевис, как и Эффи, глядел не туда, а на лес. Лук он держал в левой руке, настороженно стиснув его мозолистыми пальцами. В правой руке была стрела, а колчан висел за левым плечом, и хвостовые перья соприкасались с его серебристыми волосами. Тетива не натянута, сообразила выросшая среди лучников Эффи.
     - Эффи, - сказал он, не глядя на нее, - под колесо надо накидать побольше камешков. Спустись-ка с утеса вниз да набери их. Там, внизу, самый лучший грифель.
     - Камней и наверху хватает, - заметил Драсс.
     - Вот и займись ими, - спокойно ответил Клевис. - У Эффи свое дело, у тебя свое.
     Драсс перевел свои зеленые глаза с Клевиса на Эффи и обратно, приметив то же, что и Эффи: напряженные пальцы Клевиса, его стрелу, его лук.
     - Через четверть часа двинемся дальше, - сказал он. - Не отходи далеко, Эффи. Как позовем, сразу беги назад.
     Эффи, глядя ему в глаза, кивнула, и он отошел, доставая на ходу свой длинный нож.
     - Ступай, Эффи, - сказал Клевис, когда Драсс уже не мог их слышать. - Собирай камешки и следи за скоморохами. Если будешь держать голову низко и сидеть тихо, они приплывут к тебе. Помни же, не высовывайся.
     В горле у Эффи стало тесно. Оба они - тот, кого она недолюбливала, и тот, кого она, как сейчас поняла, успела полюбить, хотели ее уберечь. Она молчала, не смея вымолвить ни слова. Клевис Рид - человек другого времени. Его борода, его волосы, его плащ - все это относится к временам Речных Войн.
     И Эффи поклонилась ему головой и шеей, как делают орлийские девушки.
     Клевис с выражением тихой грусти на лице ответил ей тем же - только он поклонился глубоко, в пояс.
     Эффи повернулась к нему спиной. Она подвела бы его, если б не сделала этого, а ей не хотелось его подводить. Она хотела быть достойной Клевиса Рида.
     С утеса она спустилась в мгновение ока. Ее ноги и руки работали независимо от нее, нащупывая впадины на откосе. Уже у самой воды, когда пенная волна лизнула ее башмак, Эффи услышала звук, который ни с чем нельзя спутать: топот копыт.
     Драсс что-то крикнул, и заржала одна из парных лошадок. Эффи вся обратилась в слух, кляня назойливый шум реки. Глупое тело тряслось, не спрашивая ее позволения, брызги мигом промочили плащ и платье. Слитный гром копыт рассыпался на множество отдельных переступов. Эффи видела мысленным взором то, что происходило наверху: всадники выехали из леса и теперь окружают фургон. Клевис стоит рядом с увязшим колесом, натянув лук, и выбирает цель.
     Он спокоен, ведь лучник всегда должен сохранять спокойствие. Стрелы у него отсырели, и ему нельзя спешить с отпуском тетивы. Он выжидает подходящего мгновения. Цвак - и один из всадников падает, а другие придерживают своих коней. Они не ожидали встретить здесь мастера-лучника. Пока до них доходит, что этот старик опасен, Клевис снимает еще одного. Это вызывает гнев главного конника, бледного человека с топором-полумесяцем.
     Его холодные глаза следят, как Клевис берет на прицел следующего - и, видя, что внимание старого лучника полностью поглощено, он галопом скачет к нему и срубает ему голову.
     Сколько крови, и как она хлещет - сильнее, чем река. Бледный человек с топором усмехается. И он, и его конь обрызганы красным. Но напрасно он опустил свой топор - там, за фургоном, притаился Драсс Ганло с ножом. Бледный топорщик улучил свое мгновение, а Драсс - свое. Бледный поворачивает коня, принимая похвалы своих всадников, и тогда Драсс наносит удар.
     Даже отсюда Эффи слышит его клич:
     - ЧЕРНЫЙ ГРАД!
     Бледный видит опасность в глазах своих людей, но поздно. Нож сквозь ребра и левое легкое вонзается в селезенку. Бледный в изумлении поворачивается назад. Эффи видит теперь, что это дхунит. Драсс смотрит на него и улыбается.
     - Мы Черный Град, первый среди кланов. Мы не прячемся, и наше возмездие настигнет вас.
     Таковы последние слова Драсса Ганло. И пока дхуниты, накинувшись на него, рубят его на куски, Эффи думает: ?Я должна жить, чтобы рассказать о нем моему клану?.
     И она сидит тихо, притаившись за камнями. Река холодна, но по ней проносятся скоморохи, и Эффи становится тепло.

36

ОБЛАЧНЫЕ ЗЕМЛИ

     - Сегодня мы вступаем на Облачные Земли, - сказал Арк, когда они утром снимались с лагеря, но днем Аш не заметила в лесу особых перемен. Она знала только, что лес этот живой, а не мертвый, потому что слышала журчание ручьев, крики гагар и густой медвежий рык. Мертвый лес, по которому они ехали, за последние семь дней начал оживать, и Аш полагала, что это объясняется его удаленностью от Глуши.
     Здесь на земле еще лежал хрупкий снег, усеянный хвоей и шишками. Лошади оставляли на нем идеально ровные, устойчивые следы. Небо густо синело. На юге висел бледный, едва заметный серпик луны. Восходящее солнце еще не грело, но исторгало из сосен сильный запах смолы.
     Аш не помнила такого прекрасного дня с тех пор, как проезжала по клановым землям вместе с Райфом.
     Райф. Она вдруг поразилась тому, что больше не чувствует его - не чувствует, что он живет где-то там, далеко от нее.
     Она наполнила легкие холодным чистым воздухом и выдохнула его из себя вместе с Райфом. Она теперь суллийка.
     Когда утренний туман стал рассеиваться, Аш увидела на взгорье величественные серебряные ели вышиной в тридцать человеческих ростов, с развесистыми ветвями. Стали появляться черные ели, кружевные сосны, белые лиственницы, и лес из буро-зеленого стал серебристо-голубым. Когда тропу пересекла мелкая речка, Арк и Маль сошли с коней, сняли тяжелые перчатки и умылись ее водой. ?Вот мы и здесь?, - подумала Аш, чувствуя в них обоих что-то новое, не имеющее имени. Эта земля принадлежит суллам.
     Она тоже спрыгнула с коня и пошла напоить его. Речка несла с собой легкий ветерок, шевеливший Аш волосы и холодивший волдыри, натертые поводьями на ладонях. Вода была такая чистая, что Аш могла бы пересчитать все камешки на дне.
     Речушка насчитывала в ширину всего несколько футов, и Аш вдруг вздумалось перепрыгнуть через нее. Сказано - сделано. Она разбежалась и провалилась в снег на том берегу. Лошади смотрели на нее, как на сумасшедшую, Арк нахмурился, сохраняя достоинство, а Маль сел на сивого, разогнал его и перескочил речку на нем. Он не улыбался, но от его льдисто-голубых глаз побежали веселые лучики.
     - Если боишься, можешь и вброд перейти, - поддел он своего хасса.
     Аш сжала губы, чтобы не хихикнуть случайно. Арк, хмуро поглядев на них с той стороны, неторопливо подошел к белому мерину Аш, хлопнул его по крупу и послал через речку. То же самое он проделал с серым, а затем, подняв свой росомаший плащ выше сапог, перешел и сам.
     - Славно прохладил ноги, - молвил он, садясь на коня. Аш и Малю пришлось скакать во всю прыть, чтобы догнать его.
     У Аш челюсти сводило от смеха, когда они замедлили ход. Она запыхалась, а о стертых ляжках ей и думать не хотелось, но это не портило ей настроения. Какие они славные оба. Она могла бы путешествовать с ними всю жизнь, если б они позволили.
     Между тем она ничем не помогла Арку, когда маэрат повалил его на колени. Аш взглянула на его левое запястье, и вся ее радость улетучилась. Он еще не надел перчатки, и она видела повязку - Аш сама перевязала его в это утро, изорвав свою сорочку на полосы и прокипятив их. Пять часов назад повязка была чистой, но теперь на ней проступило темное пятно. Маль тоже получил порезы, но мелкие, и они уже заживали. Удар, полученный Арком, пришелся по головке локтевой кости - там, где она соединяется с запястьем. Арк вправил выпиравшую из раны кость, и рука, хоть и плохо, слушалась его. Он скрывал свое недомогание, но темной жидкости, вытекающей наружу, скрыть не мог - и Маль не стал зашивать ему рану. Аш знала только две причины, по которым лекарь оставляет рану открытой: заражение или застрявшие внутри осколки кости - и ни то, ни другое не могло служить ей утешением.
     Впрочем, Арк не падал духом, а когда они пересекли границу Облачных Земель, совсем приободрился. Аш решила не спрашивать его о ране, отложив это на потом - ей не хотелось нарушать общее радостное настроение.
     Вместо этого она, поравнявшись с ним, спросила:
     - Скоро ли мы увидим сулльские селения?
     Он покачал головой.
     - Мы сейчас едем по северным лесам. Некоторые из наших живут вдоль Зеленой, вдоль Срединной и в других местах, которые мы проезжать не будем, но в этих местах суллов нет. Мы признаем эту землю своей и защищаем ее, но селятся здесь другие люди, у которых кровь не чисто сулльская, а смешанная.
     - Порубежники? - чувствуя его сдержанность, спросила Аш.
     - Да, они. - Арк смотрел прямо вперед, и Аш думала, что больше он ничего не скажет, но он немного погодя добавил: - Через несколько дней мы доберемся до их поселений. Земля там мягкая, и река, которую в кланах зовут Быстрой, то и дело меняет свое направление. Ее старые русла до сих пор хорошо видны, особенно в окрестностях Адова Города. Многие находят, что они похожи на порубежные окопы.
     Аш чувствовала, что это задевает гордость Арка, но не понимала почему. Направив белого в обход торчащего из-под снега корня, она спросила:
     - А как находишь ты?
     - У суллов эта низменность зовется Глор Аракии, Страна Изменчивых Рек.
     Вот, значит, что его задевает: порубежники переименовали эту сулльскую землю по-своему.
     - А Быстрая? Как зовется она?
     - Кис Масаэри, Река Многих Путей.
     У суллов есть свои имена для всего, что находится между этими краями и Буревым рубежом, смекнула Аш. Все Северные Территории когда-то принадлежали им, а теперь у них остались только Облачные Земли. Как могли суллы отдать все это? Ведь их все боятся - и в городах, и в кланах. Она своими глазами видела их в бою: мастерством и оружием они намного опережают все другие народы Севера. Их кони, их мечи, их сила и выносливость не имеют себе равных. И тем не менее они веками - нет, скорее тысячелетиями - уступали свою землю чужим.
     Солнце уже закатывалось за лес, но небо не утратило своей синевы. Впереди виднелось обширное пожарище с обгоревшими пнями и стволами деревьев. Аш о стольком хотелось спросить Арка и Маля, что она не знала, с чего начать.
     - Что там произошло? - приступила к делу она, указав на пожарище.
     - Порубежники жгут лес, чтобы выгнать из него дичь, - резким голосом ответил Арк. - Так у них заведено. Если ветер благоприятствует им, звери выбегают прямо на их копья, если нет, огненный вихрь перестает им повиноваться, и тысячи деревьев и животных гибнут в огне. А с ними и охотники. Выгоду получают только костерщики, которые обходят пожарище и собирают подпаленную дичь. - Ноздри Арка гневно раздулись. - Мясо под обгорелой шкурой зачастую оказывается съедобным.
     Аш поежилась.
     - Почему же вы миритесь с тем, что они живут на вашей земле?
     - Потому что отчасти они суллы, - взглянув на нее суровыми черными глазами, ответил Арк. - У нас общая история, общая кровь. Одна капля порубежной крови стоит дороже, чем моря крови кланников или горожан.
     Они помолчали, пригибаясь под низкими ветвями серебряных елей. Ледяные иглы пощекотали Аш затылок. Маль уехал немного вперед, достал свой лук из куньего чехла и вынул стрелу из твердого, с круглыми боками колчана на поясе. Показав стрелу своему хассу, он дал понять, что намерен поохотиться.
     - Они опасны, эти порубежники? - спросила Аш, глядя, как Маль скачет прочь на сивом, вздымая снежные облака.
     - Все земли, на которые мы вступаем, становятся опасными, дочь моя.
     На закате стал чувствоваться холод. Аш слышала в лесу голоса незнакомых зверей. Деревья, потревоженные лошадиной поступью, стряхивали вниз вороха снега. Арк, казалось, держал путь к какому-то определенному месту: он оставил в стороне проложенный Малем след и свернул на север меж двух могучих парных елей. После короткого подъема лес стал редеть, показался стоячий пруд, и Арк остановился.
     Покатую поляну обступали кружевные сосны с чешуйчатой, серебристо-серой корой. Снег здесь лежал островками, обнажая бархатный мох и темные папоротники. Из-под снега пробивались маленькие растения с листьями наподобие хвои, и некоторые уже раскрыли лиловые звездочки цветов. В дальнем конце поляны Аш видела полуразрушенную стену - до пояса ей, не выше.
     Арк спешился и пошел к этой стене. Свет быстро угасал, и снег наливался синевой. Сулл протянул к стене руку. Он стоял спиной, и Аш не видела его лица, но заметила, что он произнес какое-то слово. Она думала, что он вскроет себе жилу, но серебряный кровопускальный нож остался висеть на поясе, и его цепочка позвякивала от дыхания Арка.
     Резко повернувшись, Арк отошел от стены, и они вместе принялись рубить ветки для костра и городить загон для лошадей. Вскоре вернулся Маль с выпотрошенным белохвостым оленем на крупе сивого. Арк взялся разделывать тушу, а Маль, в свою очередь, направился к стене.
     Аш, глядя на них, приняла решение и спросила, пока они еще не испачкали руки в крови:
     - Почему обереги не подействовали - тогда, ночью, в Мертвом лесу?
     Суллы переглянулись. Аш сознавала, что задала свой вопрос слишком громко, но набралась решимости дождаться ответа. Она уселась на подстилку у костра и ждала, не сводя глаз с мужчин.
     Они, бросив оленя, подошли поближе. Арк присел по ту сторону костра.
     Маль остался стоять.
     - Жителей Провала ничем нельзя отвратить, Аш Марка, - сказал Арк. - Этот сулл проснулся, когда маэрат нарушил круг, и воздает за это благодарение Первым Богам. - Он достал из-под плаща мешочек с оберегами и поверх огня протянул его Аш.
     Аш, взяв его, опять посмотрела на перевязанное запястье Арка. Пятно стало шире и расслоилось, меняя цвета от черного до красного.
     Мешочек из мягкой замши оказался на удивление тяжелым. Аш высыпала его содержимое на войлок и с разочарованием увидела россыпь серых камешков с белыми прожилками. Арк, посмотрев, как она вертит их в пальцах, подносит к уху и трет один о другой, сказал:
     - Это осколки одного камня, разбитого майджи, и они хранят память о своем былом единстве, но соединиться не могут. Если ты положишь их на расстоянии один от другого, то почувствуешь их взаимное притяжение.
     Аш положила два самых больших камня по обе стороны от себя, держа руку в разделяющем их пространстве. Она ощутила в пальцах легкое покалывание, какое бывает в начале онемения, но потом оно прошло. Усомнившись в том, что вообще что-то почувствовала, она попробовала еще раз. Ощущение, хотя она знала теперь, чего ожидать, оказалось еще слабее.
     - Ты чувствуешь, когда пространство нарушается? - недоверчиво спросила она у Арка.
     - Только когда выкладываю полный круг.
     Аш ссыпала камни обратно в мешочек. Суллы открыли ей один из своих секретов - не для того ли, чтобы отвлечь ее от всех остальных? Она бросила мешочек наземь.
     - Что сталось с телом маэрата? Я тогда наконец-то заснула, а когда проснулась, его уже не было.
     Землепроходцы снова переглянулись. Аш видела темный отпечаток тела, оставшийся на заиндевелой земле, и борозду, прожженную мечом маэрата.
     - Маль оттащил его подальше, чтобы ты не видела, - сказал Арк. - Мертвая теневая плоть сгорает холодным пламенем изнутри, мало-помалу, но оболочка остается целой. Под солнцем эта скорлупа начинает исчезать, и в конце концов от нее остается только тень на земле.
     - А меч?
     Арк взглянул на нее с удивлением.
     - Я видела борозду от него, - настаивала Аш. - Теневая сталь прожгла землю на фут в глубину.
     На этот раз ей ответил Маль:
     - Теневая сталь куется из субстанции, противоположной материи и свету. Когда ее владельца убивают, она не утрачивает своей силы. Она прожигает землю и уходит вниз, как золото в плавильной печи. Этот сулл не знает, как глубоко она должна погрузиться, чтобы сила покинула ее. Я достал этот меч из мягкой земли и положил его на камни - большего этот сулл сделать не мог.
     Аш невольно отвела взгляд от его льдисто-голубых глаз. В них появилось что-то новое, тревожившее ее. Маль не обладал той несокрушимой силой, которой наделяло его воображение Аш. У него были свои пределы... и он знал о них. Оба ее Землепроходца оказались уязвимыми, и Аш всем сердцем сожалела об этом.
     Они так много сделали для нее. Маль той ночью в Мертвом лесу уж точно не спал. Он стоял на страже, он убил маэрата, а потом утащил его тело с глаз долой. И попросил его об этом, конечно, Арк. ?Убери его отсюда, хасс, - так и слышалось ей. - Наша дочь и без того натерпелась?.
     Уже стемнело, и звезды светили, посыпая серебром деревья и старую стену. Снежная сова трехзвучным криком обозначала пределы своих владений. Под ее ?кто-кто-кто? Аш подумала, что только от нее зависит - оставить этот разговор или заставить суллов рассказать ей еще что-то. Эта первая ночь на Облачных Землях избавила Землепроходцев от их обычной замкнутости. Аш не знала, долго ли это продлится, и потому, скрепив себя, стала продолжать свои расспросы.
     - Что убило маэрата? Арк наносил ему много ударов, но он не останавливался... и все же...
     - Несогласный пронзил сталью его сердце, - ответил Арк. - Только так их и можно остановить.
     О боги. Райф. В Медных холмах он убил трех бладдийцев, попав им в сердце. А в день их первой встречи за Тупиковыми воротами он таким же образом убил четырех стражников. Ее собственное сердце затрепетало при мысли об этом. Как спокойно он держался - можно было подумать, что для этого он и рожден. Ее взгляд на прошлые события медленно поворачивался, как жернов на оси. Райф.
     Ей казалось, что она вот-вот все поймет, но чем больше она старалась, тем больше понимание ускользало от нее. Осталась только уверенность, что у Райфа есть своя роль в начатом ею представлении.
     Арк и Маль молча наблюдали за ней. Из убитого оленя вытекала кровь, и снег вокруг него казался черным.
     - Что происходит с нами? - спросила Аш. - Мне нужно знать.
     - Ты Мас Раккар, Простирающая Руки, - заговорил Арк. - Ты рождена, чтобы сломать стену между двумя мирами. О твоем существовании мы впервые узнали от Слышащего, но ожидали твоего прихода много лет. Каждую тысячу лет тени восстают, и приходит Долгая Ночь. Ледяные шапки растут и убывают, моря поднима