это - дурное предзнаменование.
   Воняло серой. Черное небо прорезали ярко-желтые молнии. Изгард ничего
не замечал. Он брел  по  лагерю,  прижимая  к  груди  Корону  с  шипами.
Придворные и военачальники увязались было за королем, но он отослал  их.
Он не хотел видеть  своих  подданных.  Ведь  чтобы  встретиться  с  ними
глазами хоть на миг, ему пришлось бы оторвать взгляд от Венца.
   Уколы шипов становились все менее болезненны. Изгард упал на  колени,
вцепился в свою Корону. Она стала легкой как перышко и тускнела с каждой
секундой. В перекрученных золотых обручах больше  не  отражался  внешний
мир, только что-то темное и неотвратимое, как сама смерть.
   От громовых раскатов, казалось,  расколется  небо.  Насекомые  тучами
вылетали из травы. Жуткий вой - вой дикого  животного  -  потряс  землю.
Словно зверь вырвался наконец из своей подземной темницы.
   Корона с шипами вспыхнула еще раз - и исчезла.
   - Нет! - хватая руками пустоту, завопил Изгард. - НЕТ!!!
 
*** 
 
   По дороге Ангелина вытащила шпильки из волос и распустила  по  плечам
золотистые кудри. Потом расстегнула плащ и сбросила его с плеч на землю.
Солдаты  глазели  на  нее.  Какой-то  вельможа  предложил  проводить  до
королевского шатра. Ангелина не обращала внимания. Наверное, они решили,
что Изгард так избил свою королеву, что у нее помутилось  в  голове.  Но
какая разница, кто что подумал?
   Идти было не трудно, совсем нет. У нее была сломана рука и  несколько
- ребер, вывихнута челюсть. Но Ангелина  не  позволяла  боли  взять  над
собой верх. Ее отец  терпеть  не  мог  трусих.  И  она  не  струсит,  не
отступит.
   Ангелина не стала переодеваться, только немного  почистила  платье  и
умылась. Вода в тазике мгновенно окрасилась в ярко-красный цвет.
   Теплая, с  тщательно  завинченной  крышкой,  фляжка  согревала  руки.
Воздух был влажным и спертым, как перед грозой.  Ангелина  не  понимала,
почему ей так холодно. Может, то был холод стальных костей  дочери  рода
Хольмаков.
   Она пробиралась через высокую траву, шла по белым камням и желтым  от
колосьев полям и старалась ни о чем не  думать.  От  мыслей  становишься
слабей.
   Наконец она нашла его. Изгард лежал лицом вниз под  буковым  деревом.
Колючая Корона покинула его - это Ангелина поняла с первого же  взгляда.
Плечи его вздрагивали, и странные звуки  -  не  слова,  не  рыдания,  не
проклятия - вырывались из груди. Тело короля было покрыто кровью, пальцы
испачканы в грязи.
   Он искоса взглянул на нее.
   - Ангелина? - Голос был тихий и какой-то рассеянный. - Короны  больше
нет.
   - Я знаю.
   - Эдериус?
   - Он мертв.
   Изгард закрыл глаза:
   - Да простит меня Господь.
   Ангелина опустилась на колени рядом с ним. Глаза  Изгарда  больше  не
метали золотые молнии, они были чистыми  и  почти  спокойными.  Ангелина
избегала смотреть ему в лицо.
   Он коснулся ее щеки:
   - Моя красавица Ангелина. Мой ангел. Что я сделал с тобой?
   Прикосновение было нежным, и Ангелина невольно откликнулась на  него,
всем телом потянулась к Изгарду - но тут же пересилила себя.
   - Я кое-что принесла тебе. - Она указала на фляжку. - Мой чай с медом
и миндальным молоком. Я  готовила  его  папе,  когда  он  болел.  -  Она
отвинтила пробку, чтобы Изгард мог почувствовать аромат меда и  миндаля.
- Я и чашку захватила.
   Пока Ангелина наливала чай, Изгард гладил ее по щеке, по  волосам.  В
глазах его стояли слезы.
   - Эдериус, - прошептал король. - Бедняга. Он сильно мучился?
   Ангелина не ответила. Она боялась,  что  голос  выдаст  ее,  и  молча
протянула Изгарду полную чашку:
   - Выпей, муж мой.
   Изгард посмотрел ей прямо в глаза.
   - А ты не присоединишься ко мне?
   Ангелина  затрепетала,  на  протянутой  руке,  как  роса,   выступили
капельки пота. Она не могла думать о  Снежке  и  Эдериусе  -  боль  была
слишком свежа. Но оставался еще ребенок - ее ребенок. Ангелина  положила
свободную руку на живот и  нашла  в  себе  силы  встретиться  глазами  с
Изгардом.
   - Попозже я тоже выпью глоточек. Но сперва ты - тебе это нужней,  чем
мне.
   Изгард колебался.
   - Разве ты не доверяешь своей супруге? - спросила Ангелина. - Я  сама
приготовила этот чай.
   Казалось, прошла целая вечность.  Изгард  протянул  руку.  Пальцы  их
соприкоснулись. Он взял чашку и поднес к губам. Не  сводя  глаз  с  лица
Ангелины, он начал пить.  Ангелина  стойко  выдерживала  взгляд  короля.
Сердце ее рвалось из груди, внутренности скручивала невыносимая боль, но
внешне она оставалась спокойной. Ради Снежка. Ради Эдериуса. Ради своего
ребенка.
   Изгард допил чай, вновь опустился на траву и зевнул.
   - Теперь тебе надо отдохнуть, а я посижу рядом, - сказала Ангелина.
   Изгард кивнул и закрыл глаза. Через минуту он уже спал.
   Ангелина посидела немного,  прислушиваясь  к  его  дыханию,  а  потом
поднялась на ноги. Пора идти. Она не знала, скоро ли найдет  действовать
мышьяковый краситель Эдериуса, и не хотела смотреть, как Изгард корчится
от боли. Она подобрала  валявшуюся  на  траве  фляжку,  снова  завинтила
крышку, повернулась и ушла.
   Она шла и шла, через буковый лес и поля, через  соленые  болота,  шла
через влажное белесое марево под жаркими лучами утреннего  солнца,  шла,
пока могла идти,  пока  острые  концы  ее  сломанных  костей  не  начали
разрывать кожу, пока челюсть не распухла так, что  перестал  открываться
рот, шла, пока не оставило ее воспоминание о безжизненном тельце  Снежка
в руках. Тогда Ангелина опустилась на белый от соли песок  и  свернулась
клубочком. Она не могла больше идти, не могла думать, не  могла  решить,
хорошо или дурно она поступила.
   Закрыв глаза, Ангелина вплывала  в  желанную  темноту.  Мысленно  она
вновь была в замке Хольмак, сидела вместе с папочкой и Снежком у  камина
в полной безопасности, в тепле и уюте. Герта права. Нечего знатной  даме
ходить на прогулки.
 
37 
 
   Райвис - этаж за этажом - обходил башню. И повсюду, в каждой комнате,
в каждом коридоре, он натыкался на тела погибших. С помощью Пэкса Райвис
проверял, не подает ли кто из поверженных признаков жизни. Тех, кто  еще
дышал, они переносили в кухню. Райвис лично следил, чтобы  всех  раненых
укладывали поближе к  огню,  укрывали  теплыми  одеялами,  чтобы  каждый
получил стакан воды или бренди или же и того, и другого.
   Потом пришлось научить Пэкса делать перевязки. Райвису  не  терпелось
найти Тессу, убедиться, что с ней и Эмитом все в порядке, но  все  время
находилось то одно, то другое неотложное дело. Надо было  промыть  раны,
помочь воинам вытащить застрявшие в руках когти и зубы  врагов,  прижечь
спиртом  царапины  и  ссадины,  чтобы  не  началось   заражение   крови,
остановить кровотечения,  наложить  швы.  Он  должен  был  хоть  немного
облегчить страдания своих людей. Они столько пережили, выстояли в  такой
битве, что он не мог просто повернуться спиной и уйти.
   Собственные болячки Райвиса не волновали. Лицо его было  разбито,  из
щеки выдран огромный кусок мяса, плечи и руки покрыты ранами от ножей  и
зубов чудовищ. Но, как ни странно, беспокоил его только  шрам  на  губе.
Его дергало, как больной зуб. Райвис подумал было, что старая рана вновь
открылась, и провел рукой по губе. Ничего подобного. Шрам не  кровоточил
и на ощупь был такой, как всегда, - жесткий и сухой.
   - Райвис! - Кэмрон появился  на  пороге  кухни.  -  Иди  к  Тессе.  Я
позабочусь о раненых.
   Райвис оставил его на стене крепости. После того, как они  прикончили
последнего монстра, Кэмрон сказал, что хочет побыть один.
   - Сядь, Кэмрон. У тебя нехороший порез над глазом.
   - Пустяки, - улыбнулся Кэмрон. - Лучше займись собой. Вид у тебя  еще
тот.
   Райвис улыбнулся в ответ:
   - У тебя тоже не ахти.
   В памяти невольно всплыли подробности  битвы.  Райвис  вспомнил,  как
лязгали зубы чудовищ, как клыки их впивались в живое тело и рвали его на
части, вспомнил хруст разрубаемых топором костей, переломанных  хребтов,
крики и вой. Он содрогнулся.  Просто  невероятно,  что  они  с  Кэмроном
прошли через все это и остались живы.
   - Иди же, Райвис. Иди к Тессе. Найди ее.
   Райвис посмотрел на Кэмрона, и сердце сжалось у  него  в  груди.  Ему
захотелось сказать Кэмрону что-то очень  важное,  как-то  задержать  его
здесь, на пороге кухни замка  Бэсс.  Захотелось  остановить  время.  Так
близки они не будут больше никогда.
   Минута тянулась как вечность. Наконец Райвис сдался, махнул  рукой  и
вышел. Кэмрон позаботится о раненых. Раньше он не сумел бы сделать  это,
но теперь на него можно положиться.
   Проследить путь Тессы и Эмита  через  погреб  и  подземелье  под  ним
оказалось несложно. Они и не думали скрываться. Сначала Райвис воспринял
это лишь как еще одну милую особенность Тессиного  характера,  но  потом
под ногами, на каменном полу он заметил пятна темной крови. Он  прибавил
шагу, начал громко  звать  Тессу.  Пот  ручьями  струился  по  покрытому
ссадинами лицу. Но это  было  еще  не  все.  Через  некоторое  время  он
наткнулся на труп одного  из  монстров  Изгарда.  Ноги  и  нижняя  часть
туловища чудовища были обожжены еще в костре у ворот. Из спины  и  боков
торчали сломанные стрелы. Глубокая рана зияла на шее. Но  не  это  убило
его. Не только это. Сотни ранок, нанесенных маленьким ножиком, виднелись
на груди, шее, руках, животе. Они-то и доконали чудовище.
   Райвису вдруг захотелось получше рассмотреть монстра. Черты  его  уже
изменились,  и  в  этой  груде  изрубленного  мяса  угадывалось   вполне
человеческое лицо. В глазах уже не было безумного золотого  блеска.  Это
были обычные карие глаза.
   - Райвис.
   Райвис поднял голову и увидел Тессу. Она вылезла из щели в стене.  На
правой  руке  ее  была  чистая  повязка;  шея,  под  самым  подбородком,
обожжена. Она дрожала и прислонилась к стене, чтобы удержаться на ногах.
Через минуту появился и Эмит. Райвису хватило одного  взгляда  на  него,
чтобы понять, кто убил чудовище.  Что-то  изменилось  в  лице  скромного
человечка, немного иначе смотрели глаза.
   Райвис оторвал изодранный в клочья рукав туники  и  прикрыл  им  лицо
монстра. Он не хотел, чтобы Эмит  увидел  своего  врага  в  человеческом
облике.
   - С вами все в порядке? С  тобой,  Тесса?  И  с  тобой,  Эмит?  -  Он
переводил взгляд с одного лица на другое. Эмит молча кивнул в ответ. - А
Корона с шипами?
   - Ее больше нет.
   Райвис закрыл глаза. А когда  открыл  их  вновь,  Тесса  была  рядом,
гладила его по щеке. Он обнял ее, ерошил ее волосы,  наслаждался  теплом
ее тела. Это продолжалось всего минуту, не  больше  -  Райвис  не  хотел
смущать Эмита, не хотел прогонять его.
   - Пошли. - Райвис выпустил Тессу. - Давайте поднимемся наверх.
   - Я только соберу краски... - Эмит шагнул назад, к отверстию в стене.
   - Не надо, Эмит. Я попозже спущусь и принесу их тебе.
   - Но надо помыть кисти...
   Тесса решительно ухватила его за руку:
   - Потом все уберем.
   Эмит покорно развел руками:
   - Как скажете, мисс.
   Райвис пропустил Эмита и Тессу  вперед.  Силы  стремительно  покидали
его. Когда они  преодолели  последние  ступени  лестницы  и  вылезли  из
погреба, он уже почти ничего не видел от боли. Райвис не знал, что мучит
его больше - раны на щеке и на шее или же шрам на губе, который был  как
обнаженный нерв.
   Кэмрон сидел в кухне у огня.  Раненые  расположились  вокруг  камина,
спали или отдыхали. Трупы были сложены у двери. Пэкс куда-то исчез.
   - Он отправился на разведку в лагерь Изгарда, -  пояснил  Кэмрон,  не
дожидаясь вопросов. - Я не велел ему подходить слишком близко.
   Райвис принес стулья для  Тессы  и  Эмита,  Кэмрон  достал  оловянную
фляжку с бренди. Никто, даже Эмит, не стали искать чашки и пили прямо из
горлышка. Райвис увидел, как поморщилась Тесса, прикоснувшись к  металлу
раненой рукой. Ему захотелось снова обнять ее, прижать к  себе.  Но  это
еще успеется. А сейчас... Райвис провел пальцем по шраму на губе. Сейчас
он должен подумать.
   Он оставил Тессу и Эмита в кухне, сказал им, что спустится за кистями
и красками. На самом же деле он и сам не знал, куда идет.  Ноги  привели
его на галерею  башни.  Здесь  пахло  смертью.  Кровью  были  забрызганы
каменные плиты пола, стены, ступени лестницы, а в огромном очаге, вместо
весело потрескивающего огня, стояло целое кровавое озеро.
   Райвис старался не смотреть на кровь, отводил глаза - но видел только
трупы. С полдюжины туш валялось на  полу  в  комнате,  еще  несколько  у
подножия лестницы, другие - у баррикады из стульев и дверных створок. Из
их спин, плеч, боков торчали стрелы и сломанные  кости.  У  многих  были
ужасные ожоги на лицах и руках, у всех - от  уха  до  уха  -  перерезано
горло.
   Только сейчас Райвис понял, зачем Кэмрону понадобилось  оставаться  в
башне одному. Он отпустил с миром души этих людей.
   Кэмрон осмотрел тело каждого монстра, чтобы убедиться,  что  все  они
мертвы. У одного-двух из перерезанных артерий била свежая кровь. Значит,
они были еще живы, когда Кэмрон спустился с башни.
   Райвис со  стоном  опустился  на  пол.  Кэмрон  не  хотел  продлевать
страдания врагов. Ведь они были его соотечественниками.
   Райвис долго просидел, скорчившись на полу, давая  отдых  измученному
телу. Потом он, как и обещал, спустился за рисовальными принадлежностями
Эмита. С трудом протиснувшись в узкую  щель,  он  очутился  в  небольшой
пещере,  заваленной  баночками  с   красками   и   чернилами,   свитками
пергамента, кистями  и  перьями.  Узор  Илфейлена  лежал  на  деревянной
подставке в центре. Возможно, некогда это было  прекраснейшее  творение,
но пятна крови и отпечатки  грязных  пальцев  обезобразили  его.  Райвис
поднес лист пергамента к  одной  из  свечей,  которую  предусмотрительно
захватил с собой, и поджег. Через несколько минут от узора  не  осталось
ничего, кроме запаха серы, струйки желтоватого дыма и кучки пепла.
   Райвис начал собирать вещи Эмита в мешок. Взгляд  его  упал  на  лист
неразмеченного пергамента.  Рядом,  среди  раковин  с  краской,  грязных
тряпок и сломанных кистей, валялось перо. Он подобрал  его,  повертел  в
руках, а потом закусил шрам на губе и полез в мешок за чернильницей.
   Устроившись на том же самом месте, на котором несколько  часов  назад
сидела Тесса, Райвис писал письмо своему брату. Это было нелегкое  дело;
порой он не мог подобрать подходящие слова, порой  так  болела  рана  на
щеке, что путались мысли. И все же он написал его - а когда кончил, шрам
на губе уже не дергало, как нарыв.
 
   Мне ничего от тебя не надо, кроме одного - я хочу, чтобы ты  вспомнил
прошлое. Все хорошее и плохое, что происходило с нами тогда, ту  любовь,
которая была между нами прежде ненависти...
 
   Райвис засунул  сложенный  лист  пергамента  под  тунику  и  поднялся
наверх. Пэкс встретил его в дверях.
   - В Гэризонском лагере - хаос и паника, -  доложил  юноша.  -  Изгард
умер.
   Райвис кивнул.
   - А что поделывают его полководцы?
   - Точно не знаю. Я видел, как несколько человек  оседлали  лошадей  и
поскакали на восток.
   - Уже перегрызлись, - пробормотал Райвис. - И  не  в  последний  раз.
Повелитель Сандор и его армия расправятся с теми, кто остался.
   - Я сам хочу посмотреть, что делается в  лагере.  -  Кэмрон  вошел  в
кухню через черный  ход.  Он  переоделся  в  чистую  тунику,  раны  были
аккуратно  перевязаны.  Райвис  заметил,  что  при  ходьбе   он   слегка
прихрамывает на левую ногу.
   - Будь осторожен. Если ты не вернешься через пару часов, я поеду тебя
искать.
   Кэмрон усмехнулся:
   - Ты  забыл,  с  кем  говоришь,  Бурано.  Я  не  так  уж  плохо  знаю
окрестности замка Бэсс.
   С этими словами он повернулся и вышел во двор,  навстречу  солнечному
летнему утру. Через минуту Пэкс заявил, что ему надо почистить лошадь, и
последовал за Кэмроном. А еще через минуту  Эмит  пробормотал,  что  ему
нужно вымыть кисти  и  немного  проветриться.  Райвис  и  Тесса  наконец
остались вдвоем.
   Он подошел к  ней,  обнял,  прижал  к  себе,  зарылся  в  ее  мягкие,
перепачканные краской волосы, уткнулся носом  в  ее  горячие,  опаленные
огнем щеки.
   Он не заслужил такого счастья. Он не может ее отпустить.  Так  они  и
стояли, пока через несколько часов  не  вернулся  Кэмрон,  невредимый  и
радостно-возбужденный, и не стал звать всех во двор насладиться чудесным
теплым днем.
 
Эпилог 
 
   Приятно было в пасмурный осенний день прогуливаться  по  Ранзи  среди
берез, дубов и каштанов. Опавшие листья ковром устилали землю под ногами
Тессы, падали ей на плащ, застревали в волосах. Она повернула  назад,  к
дому и  машинально  ощупала  кольцо  на  груди:  желтые  осенние  листья
почему-то напомнили ей эфемеры. Может, дело в том, что, когда она придет
сюда в следующий раз, их уже не будет?
   Она даже вытащила кольцо из-под платья,  полюбовалась  на  сверкающие
золотые шипы. Оно было теплым и тяжелым. Удовлетворенная, Тесса засунула
его обратно и пошла дальше.
   На ведущих к парадному входу ступенях она увидела Кэмрона и  Райвиса.
Райвис помахал ей рукой. У Тессы учащенно забилось сердце, она  ускорила
шаги, а потом и вовсе побежала, подобрав длинную юбку.
   Кэмрон сдержанно усмехнулся, Райвис  расхохотался.  Ну  конечно,  она
нарушила все правила! Даме не подобает бегать в присутствии  мужчин.  Но
Тессе не было до этого дела.  Она  пристроилась  рядом  с  Райвисом,  он
подвинулся, обнял ее за плечи, потом наклонился и прошептал что-то прямо
в ухо. Тесса вспыхнула и шутливо ткнула его пальцем под ребра. Надо  же!
Подумаешь, голые коленки! Неужели это производит  на  кого-нибудь  такое
впечатление?
   Между  Кэмроном  и  Райвисом  на  ступенях  были  разложены  какие-то
документы.  Тут  были  описи  имущества,  купчие,   карта   Гэризона   и
приграничных районов. Райвис проследил за взглядом Тессы и пояснил:
   - Мы должны попасть в Гэризон до первого снега. Позже через  горы  не
проехать.
   Тесса кивнула. Она не впервые слышала об этих планах. Изгард умер, не
вынеся  потери  Короны  с  шипами.   В   гэризонском   лагере   начались
междоусобицы. В результате армия  была  разбита  и  бесславно  вернулась
домой. Смерть короля и утрата Короны были просто детскими  игрушками  по
сравнению с грызней между гэризонскими военачальниками. Каждый стремился
первым попасть в  Вейзах,  чтобы  как  можно  быстрей  заявить  о  своих
притязаниях на престол. С тех  пор  одна  кровавая  битва  следовала  за
другой. Гибли тысячи гэризонских солдат.
   - Мы должны сделать это, Тесса, -  заговорил  Кэмрон,  глядя  на  нее
своими выразительными, все время меняющими цвет серыми глазами. - Мы  не
потерпим, чтобы гэризонцы и дальше продолжали убивать друг друга.
   - Изгард умер, - возразила Тесса, - разве этого не достаточно?
   - Нет. Теперь уже нет. - Кэмрон провел рукой по волосам. -  Для  меня
это  давно  уже  не  вопрос  мести.   Я   думаю   о   людях.   О   своих
соотечественниках.
   Тесса наклонилась к нему, погладила по руке. Трудно было представить,
что перед ней тот же человек, которого она встретила  несколько  месяцев
назад в винном погребе Марселя. Он так  изменился  -  впрочем,  все  они
изменились. Но Кэмрон, наверное, больше всех.
   - Значит, ты  собираешься  заявить  о  своих  правах  на  престол?  Я
правильно поняла?
   Кэмрон посмотрел на Райвиса. В глазах его был  невысказанный  вопрос.
Взгляды их встретились. Тесса поняла, что сейчас  для  обоих  мужчин  ее
просто не существует.
   Шрам на губе Райвиса стал совершенно  белым,  а  глаза  черными,  как
чернила. Заговорил он лишь через несколько минут:
   - Я боец, Кэмрон. Мой брат сказал это много лет назад. Не знаю,  было
ли это правдой тогда, или стало правдой потом. Не важно. Я не гожусь  на
то, чтобы управлять землями и людьми. Все, кто мне  нужен  -  здесь,  со
мной. - Рука Райвиса нашла руку Тессы, сжала ее. - И то,  что  нужно,  -
тоже. - Он похлопал по рукоятке ножа за поясом. - И  я