надеялся, что когда-нибудь в
будущем явится кто-то, кто раскроет тайну Короны с шипами,  поймет,  что
она собой представляет, и избавит от нее мир. Он планировал  это,  читая
дневник своего помощника и потом, направляясь на юг, в Бей'Зелл.
   - По словам Молдеркея, путевой дневник был сильно попорчен, -  Райвис
повертел в руке пустой стакан, - что, если там  были  другие  указатели,
навеки утерянные?
   Тесса подскочила от возбуждения, чем немало позабавила Райвиса.
   - Ну да! Весьма правдоподобно.  Но  вряд  ли  Илфейлен  все  ключи  к
отгадке сложил бы в одном месте. Слишком предусмотрительным человеком он
был. Он не мог не предположить, что путевой дневник  со  временем  может
быть утерян или поврежден. Человек, который большую часть жизни  провел,
конструируя узоры, не упустил бы из виду ни одной детали.
   Эмит кивал в такт ее словам. Из всех сидевших за  сосновым  обеденным
столом около очага он  казался  самым  безучастным.  Он  молча  выслушал
рассказ Тессы.  Она  нарочно  опустила  подробности,  касающиеся  гибели
Аввакуса в сырной пещере, промямлив, "а потом  что-то  случилось  и  нам
пришлось уходить оттуда". Но у Райвиса возникло подозрение, что Эмит уже
знает правду. Он был сдержанным человеком, и чувства других людей всегда
волновали его больше, чем свои собственные.
   Эмит деликатно откашлялся и кивнул еще раз:
   - Думаю, вы правы, мисс.  Я  в  свое  время  был  знаком  со  многими
каллиграфами. И все они день и  ночь  занимались  планами  и  расчетами.
Писцы всегда очень осторожны.
   Тесса  сжала  голову  руками.  Райвис  заметил  на   ладони   девушки
небольшое, с  ноготь  величиной,  красное  пятнышко  -  след  от  ожога,
полученного, когда она своей кистью попыталась повлиять на исход битвы в
Долине Разбитых Камней. Райвис поморщился. Ему очень  не  нравилось  это
пятнышко, не нравилось и то, о  чем  оно  напоминало.  Рисование  узора,
освобождающего Корону с шипами, -  опасное  предприятие.  Изгард  и  его
писец не будут сидеть сложа руки и ждать, пока Тесса сделает свое  дело.
Райвис знал Изгарда. Знал, что  король  Гэризона  попытается  не  только
удержать свой Венец, но и наказать того, кто хочет похитить его.
   - Надо обыскать крепость, - заявила Тесса. - Возможно, мы нападем  на
след узора.
   - Много дней понадобится, чтобы обыскать замок Бэсс снизу доверху,  -
возразил Кэмрон. - Одни только погреба образуют целый ярус. А  под  ними
еще   целый   лабиринт   тоннелей,   подвалов   и   естественным   путем
образовавшихся каверн. - Он улыбнулся, в  первый  раз  с  тех  пор,  как
встретил их во дворе. - Мальчишкой я однажды спустился туда. Отец полдня
не мог меня отыскать.
   - У вас нет лишних людей. - Тесса  не  спрашивала,  а  утверждала,  и
Райвис вновь подивился ее наблюдательности. Не он один обратил внимание,
что людей у Кэмрона совсем мало.
   Кэмрон взглянул на Райвиса,  подошел  к  полке,  снял  с  нее  вторую
бутылку берриака и сорвал с нее восковую печать. Потом молча вернулся  к
столу и наполнил стаканы. Два месяца назад Кэмрону  и  в  голову  бы  не
пришло самому обслуживать гостей.  Он  предоставил  бы  это  Тессе,  как
женщине, или Эмиту, как низшему по званию.
   Кэмрон поставил свой стул так, чтобы видеть и Эмита, и Тессу.
   - Изгард может появиться здесь уже завтра утром, - сказал он. -  Если
этот узор действительно имеет такое значение, значит, найти его надо как
можно быстрее, до  того,  как  крепость  будет  окружена.  Поймите  меня
правильно, я никого не хочу пугать, но времени  действительно  в  обрез.
Замок Бэсс - лучшая крепость северного  Рейза,  но  у  Изгарда  есть  ее
планы, ему известны все слабые места. А если и нет,  он  явится  сюда  с
таким войском, что мы продержимся в лучшем случае  полдня.  В  настоящий
момент я могу выделить двух людей, которые  проводят  вас  в  безопасное
место. Не в Бей'Зелл, конечно, - его дни сочтены, а в Ранзи.  Оттуда  вы
сможете выехать как на запад, так и на юг. Тем временем я сам поищу этот
узор - и в городе, и здесь, в крепости,  и,  как  только  обнаружу  его,
привезу вам. Клянусь памятью моего отца.
   Все же невероятно, как изменился Кэмрон!  Учитывая,  что  у  него  не
больше двух дюжин людей для  обороны  крепости,  предложение  показалось
Райвису весьма щедрым, чтобы не сказать больше. Райвис провел языком  по
шраму на губе. Ему почему-то вспомнились слова Тессы о  том,  что  узоры
Дэверика двадцать один год удерживали их, не давали сдвинуться с  места.
Не относится ли это и к Кэмрону Торнскому?
   Райвис пожал плечами - бог знает что лезет в голову, и  стал  слушать
ответ Тессы. Впрочем, он ни  минуты  не  сомневался,  что  она  отклонит
предложение Кэмрона.
   И ожидания Райвиса не были обмануты. Тесса  положила  руку  на  рукав
Кэмрона и покачала головой:
   - Я не могу принять ваше предложение. Я не вольна в своем выборе. Вот
если узор найти не удастся, тогда другое дело, тогда буду думать дальше.
Но пока что я обязана остаться и перерыть всю крепость.  Слишком  велики
ставки, слишком много людей погибло  из-за  меня.  -  Она  взглянула  на
Эмита. - И среди них женщина, которую я любила.
   Эмит сосредоточенно разглядывал свои руки.  Горло  его  спазматически
сжималось.
   - Я тоже не смогу уехать, не смогу оставить вас, мисс. Матушка  ни  в
коем случае не позволила бы мне так поступить. Твое дело - быть рядом  с
Тессой и помогать ей, чем сможешь, так она сказала  бы.  Она  очень  вас
любила, мисс. Очень.
   По щекам Тессы покатились слезы. Она ничего не ответила.
   - Что ж, пусть будет так, - заключил Кэмрон. - И не  будем  больше  к
этому возвращаться.  Но  повторяю  напоследок:  пока  армия  Изгарда  не
покажется на  горизонте,  мое  предложение  остается  в  силе.  Я  готов
выделить двух сопровождающих, которые проводят вас в безопасное место. -
Он посмотрел на Эмита, потом на Тессу. Секунда  проходила  за  секундой.
Наконец в очаге что-то щелкнуло, и  яркая  вспышка  пламени  озарила  их
лица. Оба разом кивнули.
   Глядя на дружную троицу по другую сторону стола, Райвис  почувствовал
укол зависти. Он устал всегда  и  везде  оставаться  чужаком,  сторонним
наблюдателем. Но не успела эта мысль оформиться в его  мозгу,  на  смену
ей, словно с неба, свалилась другая.
   - Кэмрон, помнишь нашу встречу в доме Марселя? Речь зашла  об  узорах
Дэверика и ты попросил Марселя показать рисунки?
   - Помню. И что же?
   - Если не ошибаюсь, ты  тогда  упомянул  Илфейлена.  То  есть  ты  не
называл его  по  имени,  просто  сказал,  что  когда-то  в  вашем  замке
останавливался известный узорщик и  в  благодарность  за  гостеприимство
нарисовал для хозяев картину. Ты сказал, что она  до  сих  пор  висит  в
кабинете твоего отца.
   Тесса вскинула глаза на Кэмрона. Тот кивнул:
   - Как же, помню. Но в ней нет ничего особенного, грубая работа.
   - Можно взглянуть? - Тесса вскочила так стремительно, что ножки стула
со скрипом проехали по полу.
   - Картина по-прежнему висит в отцовском кабинете. - Кэмрон сказал это
так, словно хотел запретить ей продолжать. Лицо его стало белым как мел.
   Райвис решил, что после убийства отца Кэмрон еще ни  разу  не  был  в
комнате, где оно произошло.
   - Давай я принесу... - начал он.
   - Нет. - Кэмрон ударил кулаком по столу. -  Никто  не  войдет  в  эту
комнату, кроме меня.
   Райвис поднялся:
   - Позволь я провожу тебя до двери в кабинет.
   Он подошел к Кэмрону, протянул ему руку. Кэмрон на мгновение сжал ее,
и бок о бок они вышли из кухни.
 
*** 
 
   Эдериус кашлял кровью. Ее было  немного  -  всего  несколько  капелек
осталось на белом кусочке материи, который он поднес к губам.  Если  кто
увидит платок, то примет  его  просто  за  тряпку,  испачканную  красной
краской, и ни о чем не догадается.
   Впервые кровь появилась несколько дней назад, даже не  кровь  еще,  а
просто розоватая слюна. Тогда Эдериус без труда убедил себя, что дело  в
желудке или, может быть, он чем-то поранил горло. Но теперь кровотечение
усилилось, при сильных приступах кашля платок промокал насквозь. Эдериус
больше не мог себя обманывать. Он стар, вот в чем дело. Он  не  способен
больше переносить темп, который Изгард задал после битвы у реки Кривуша.
   Впрочем, самые мучительные приступы  случались,  когда  он  сидел  за
своим письменным столом и рисовал узоры, а не во время  тряской  езды  в
крытой повозке по дорогам Рейза.
   Это наблюдение не понравилось Эдериусу. Он встряхнул головой и  вновь
склонился над листом  пергамента.  Времени  оставалось  немного:  Изгард
потребовал, чтобы через час узор был завершен, а сам он готов продолжать
путешествие. Король рассчитывал за оставшиеся до  рассвета  четыре  часа
добраться до окраин Бей'Зелла.
   Эдериус рассчитывал отдохнуть в дороге. Изгард  недавно  распорядился
поставить  в  повозку  писца  походную   кровать   и   посоветовал   ему
использовать  для  сна  бесконечные  переезды   из   города   в   город.
Предполагалось, что Эдериуса должна была растрогать забота короля о  его
здоровье, но старик знал подоплеку этой неожиданной милости и остался  к
ней равнодушен.
   Эдериус  вздохнул  и  окунул  перо  в  чернила.  Он   приготовил   их
специально,  чтобы  изобразить  замок  Бэсс.  Краска  светло-коричневого
оттенка, что получают из чернильного мешка каракатицы-сепия, - для рыбы,
которая водится у побережья, прозрачные вкрапления топаза - для прожилок
в гранитных стенах замка, и пунцовый  вермильон  -  для  крови,  которая
прольется за этими стенами. Краска получилась  жидкая,  поэтому  Эдериус
рисовал пером, а не кистью.
   Собственно, узор был почти готов. Чудовища были  созданы  и  достигли
крепостных стен, никем не  замеченные,  если  не  считать  стаи  крачек,
поднявших в ночное небо: порыв ветра донес до птиц  запах  неведомых  им
существ. Эдериусу осталось только  дать  своим  творениям  единую  цель,
чтобы ничто не могло остановить их, пока  не  умрут  все  находящиеся  в
замке.
   Это была самая легкая часть работы: несколько извилистых линий вокруг
чудовищ,  связавших  их  воедино,  плюс  несколько  глубоких   бороздок,
проведенных кончиком пера -  чтобы  эти  чернила  проникли  в  пергамент
глубже, чем другие краски на листе.
   Корона с шипами светилась мерцающим светом  на  своем  постаменте.  С
каждым днем Эдериусу все легче становилось рисовать свои несущие  смерть
узоры. Раньше для создания таких чудищ, вбирающих в себя всю тьму  ночи,
ему потребовались бы часы, а может, и  дни.  Но  близился  пятисотлетний
юбилей Короны, и сегодня Эдериус справился с задачей всего  за  час.  Он
все  меньше  ощущал  себя  писцом,  постепенно  превращаясь  в  простого
помощника, подмастерье. Он больше не исследовал Венец, не работал с  ним
- он работал на него. Не сам  он  проводил  линии,  закручивал  спирали,
кто-то держал его за руку и водил ею по листу пергамента.
   Эдериус сделал необходимые отметки на  чистых  полях  листа  -  чтобы
магическая сила узора сохранилась и когда краски высохнут, до  тех  пор,
пока создания Короны не кончат свое дело.
   Эдериус не замечал, что  голова  у  него  трясется,  как  у  дряхлого
старца. Он поднялся, откашлялся, прикрывая рот прямо рукавом  туники,  и
вышел из  палатки  на  улицу.  Ему  хотелось  свежего  воздуха,  звуков,
запахов. Хотелось ощутить себя частичкой живой жизни.
   Сразу у входа в палатку он заметил  поднимавшуюся  от  земли  струйку
пара. Эдериус  наклонился  и  увидел  чашку  с  дымящейся  молочно-белой
жидкостью и по запаху догадался,  что  это  чай  с  медом  и  миндальным
молоком. Ангелина. Она, наверное,  слышала  кашель  и  приготовила  свое
излюбленное лекарство, но побоялась то ли отвлечь его от работы,  то  ли
разгневать мужа и оставила чашку на улице.
   Эдериус прослезился. Он опустился на колени перед маленькой чашечкой,
взял ее, такую теплую, в руки, прижал к груди. Он хотел  улыбнуться,  но
не мог. В глубине души старый  каллиграф  понимал,  что  не  заслуживает
доброты и забот Ангелины.
 
*** 
 
   - У меня всего двадцать человек. Пятеро - лучники Сегуина Нэя, восемь
- мои собственные рыцари, и еще  шестеро  -  из  тех,  что  выделил  мне
Бэланон. - Кэмрон улыбнулся одними губами и добавил:
   - И еще один юноша, которого после окончания  битвы  у  реки  послали
проверить, есть ли кто живой на поле боя.
   Райвис нахмурился - еще хуже, чем он предполагал.
   - А где Брок Ломис?
   Кэмрон остановился у расщепленной стрелами арбалета двери.
   - Брок умер, - не оборачиваясь, ответил он. -  Гонцы  перерезали  ему
горло.
   Райвис прижал руку к сердцу.
   - Прости, я не знал. Брок был храбрым человеком и отличным бойцом.  С
таким хорошо идти в бой.
   Жилы на шее Кэмрона напряглись, он хотел было заговорить,  но  вместо
этого молча нащупал щеколду, открыл дверь и вступил в темную комнату.
   Райвис остался на месте. Глаза могли привыкнуть к темноте, но  дышать
в такой  вони  было  совершенно  невозможно.  Кабинет  пропах  прокисшей
кровью. Похоже, его не убирали со дня убийства. Сколько недель прошло  -
девять?  десять?  Райвис  ждал,  переминаясь  с  ноги  на  ногу.  Минута
проходила за минутой. Из кабинета  донесся  какой-то  скрип,  что-то  со
стуком упало на каменный пол, потом раздались шаги Кэмрона, и наконец он
сам вышел на свет. Он был похож на привидение. В налитых кровью глазах -
ни слезинки. Кэмрон нес небольшую картинку размером с черепицу на крыше,
наклеенную на деревянную панель, и  большой  кусок  красного  воска  для
печатей величиной со сжатый кулак.  Не  говоря  ни  слова,  он  протянул
Райвису рисунок, потом отвернулся и запер дверь кабинета.
   Райвису хотелось успокоить его, но он не находил слов.
   - Давай вернемся на кухню, - просто сказал он. - По-моему, нам  обоим
не мешает выпить.
   Кэмрон взвесил в руке  кусок  красного  воска.  Его  глаза  были  как
холодные металлические плошки.
   -   Неужели   нет   способа   остановить   эту   войну,    прекратить
кровопролитие?
   - Не думаю. Погибшие будут в  любом  случае.  Сколько  -  зависит  от
разных обстоятельств. Это - одно из них. - Райвис  повернул  картинку  к
свету. - Сможет ли Тесса найти то, что ищет? Справится ли она?
   - Ты веришь ей?
   - Безоговорочно.
   - Это единственная надежда?
   Свободной рукой Райвис провел по рассеченной шрамом губе.
   - Если даже она преуспеет и Корона с шипами отправится  туда,  откуда
пришла, все равно придется иметь дело с Изгардом и его армией.
   - А мы с тобой? - Кэмрон так крепко сжимал кусок  воска,  что  в  его
теплых руках кроваво-красный материал уже начал размякать. - Какова наша
роль?
   - Мы останемся здесь, будем защищать крепость, чтобы дать Тессе  шанс
выполнить ее миссию, а  потом  отступим  со  всей  возможной  быстротой.
Удалившись на достаточное расстояние  от  Бей'Зелла,  мы  остановимся  и
обдумаем дальнейшие планы.
   Кэмрон покачал головой:
   - Помнишь, во время нашей  первой  встречи  в  погребе  у  Марселя  я
поклялся, что не намерен претендовать на место Изгарда? - Райвис кивнул.
- С тех пор я многое узнал, многое видел такого, чего  предпочел  бы  не
видеть вовсе. И решил, что пришло время  начать  борьбу  за  гэризонский
престол.
   У Райвиса перехватило дыхание. Дело принимает новый оборот. Кэмрон не
будет сражаться бок о бок с рейжанами, если надеется когда-нибудь взойти
на гэризонский престол. Гэризонцы никогда ему этого не простят.
   Взгляды Райвиса и Кэмрона скрестились.
   Кэмрону Торнскому известно еще далеко не все. Он не подозревает,  что
есть и другие претенденты на трон  Изгарда.  Например,  он  сам,  Райвис
Буранский. Он - зять Изгарда, муж его покойной сестры, и в случае смерти
короля  имеет  не  меньше  прав  на  престол,  чем   королева   Ангелина
Хольмакская.
   Кэмрон ждал ответа. Райвис нащупал языком шрам на внутренней  стороне
губы. Он был твердый, неровный,  узловатый.  История  повторяется.  Этот
юноша предлагает ему сражаться бок о бок за то, на  что  оба  они  имеют
право. Славный юноша. Совсем как Мэлрей много лет назад.
   Райвис вдруг почувствовал, как что-то тяжелое, темное поднимается  из
глубин его существа. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя
в руки. Почему ему так нехорошо, так больно? В прошлом он воспринял  это
куда легче. Между тем ничего не изменилось. Ситуация та же самая.
   - Единственная наша  надежда  на  скорое  окончание  войны  -  смерть
Изгарда. Его надо убить - чем  быстрее,  тем  лучше,  -  сказал  Райвис,
стараясь не выдать переполнявшие его чувства дрожью в голосе.
   - Но ты говорил, что убить Изгарда невозможно.
   - Да, невозможно. Человек со стороны, неизвестный королю,  не  сможет
это сделать. - Заметив разочарование на лице Кэмрона, Райвис добавил:
   - Но когда  Тесса  закончит  свой  узор,  может  статься,  мы  изыщем
какой-нибудь способ.
   Кэмрон посмотрел на кусок красного воска в руке,  потом  на  Райвиса.
Глаза его больше не были тусклыми  и  безжизненными,  у  него  появилась
цель.
   - Ты поможешь мне взойти на трон?
   Злоба, горечь, обида  переполняли  Райвиса.  Ему  словно  опять  было
семнадцать лет. Но - к собственному удивлению - он сказал:
   - Да.
 
*** 
 
   Не дожидаясь, пока вернется Кэмрон со свечами, Тесса  жадно  схватила
деревянную плашку с наклеенной на нее картинкой и поднесла к  камину.  В
тусклом свете пламени она разглядывала узор. Он был подписан буквой И  в
нижнем левом углу и не напоминал  ни  один  из  когда-либо  виденных  ею
узоров.
   Тесса сразу поняла,  что  это  не  то,  что  она  ищет.  Ограниченная
цветовая гамма, низкого качества пергамент и странный угловатый рисунок.
Поля оформлены достаточно банально - спирали и перекрещивающиеся  линии,
но основное  поле  заполнено  произвольно  соединенными  геометрическими
фигурами - квадратными,  круглыми,  овальными,  продолговатыми  и  вовсе
непонятной формы. Все это на светло-коричневом фоне, заполненным тем  же
коричневым  оттенком  сепии  и  другими  цветами.  Янтарно-желтый,  цвет
морской волны, желтовато-зеленый, рыжевато-красный - вот, собственно,  и
все. Краска положена густо и неровно, выпуклости можно нащупать рукой.
   - Пять цветов, мисс. - Эмит подошел и стал рядом с  Тессой.  -  Всего
пять, и посмотрите, что он ухитрился создать с их  помощью.  -  Помощник
писцов говорил почти с благоговением. - Вы держите работу величайшего из
мастеров пятисотлетней давности.
   Тесса  протянула  деревянную  панель  Эмиту,  чтобы  он  мог  получше
рассмотреть рисунок. Пять цветов. Пять  столетий.  Кроется  ли  за  этим
какой-либо смысл?
   - А вот и свет для леди. - Кэмрон ворвался в кухню с двумя оловянными
канделябрами в руках. Настроение у него явно  изменилось:  не  то  чтобы
улучшилось, но почти. Он казался более уверенным в себе.
   С  изменением  освещения  по-новому  стал  выглядеть  и  узор.  Формы
геометрических фигур больше бросались в глаза, и стали  заметны  десятки
мелких деталей. Теперь он меньше походил  на  произведение  искусства  и
больше на архитектурный план.  По  краю,  от  одного  конца  рисунка  до
другого, тянулась полоса, окрашенная последовательно во все пять цветов.
Прямо под ней была еще одна кайма, посветлее, исчерченная едва заметными
перекрещивающимися линиями. Дату на обратной стороне картинки  Тесса  не
разобрала - одна из цифр с одинаковым успехом могла быть и  девяткой,  и
нулем.
   Кэмрон заглянул Тессе через плечо:
   - Надо же, я никогда раньше не рассматривал эту  картинку.  Для  меня
она была просто одной из многих, украшавших стены отцовского кабинета.
   - Эти линии напоминают какие-то растения, мисс. Может быть, камыши?
   Тесса кивнула. У нее вдруг возникли такие же ассоциации, как у Эмита.
   Сзади заскрипели доски пола. Не оборачиваясь, не отрываясь от  узора,
Тесса почувствовала, что Райвис подошел и стал рядом. Его запах напомнил
ей ночь на борту "Мустанга", которую они проспали в одной кровати. Тесса
притворилась, что потя