не
могла быть чуть-чуть расторопней? Сильней? Кто-то тронул ее за руку. Она
открыла глаза. Это был Райвис. Не подавая виду, он все время наблюдал за
ней.
   - Вы были писцом, не так ли, Молдеркей? - спросил  он.  -  Хранителем
архива?
   Молдеркей кончил вытирать руки и взял  с  кухонного  стола  поднос  с
чашками и тарелками.
   - Я никогда не был иллюстратором  рукописей,  как  Аввакус.  Конечно,
нет. Я был простым переписчиком. Меня  назначили  на  эту  должность  за
быструю руку и аккуратность. - Он пододвинул третий стул и  поставил  на
него поднос с пирожками и напитками. - Я снимал копии древних свитков  -
переписывал  их  на  новом  пергаменте.  Столетиями  они   хранились   в
подземельях,  ниже  уровня  моря,  и  здорово   попортились.   Некоторые
разваливались в руках, стоило развернуть  их.  Ужас  в  каком  они  были
состоянии, прямо жалость брала - такие важные документы, столько  знаний
в них заключено, а все заросли плесенью, разрушены солью и сыростью.
   Райвис протянул Тессе  чашку  с  настойкой  из  шалфея  и  тарелку  с
пирожками. Тессе не хотелось ни есть, ни пить, но от  предложенных  блюд
исходил такой аромат, что она не выдержала и откусила кусочек. И  вскоре
с удивлением заметила, что  с  аппетитом  кушает  пирожок,  запивая  его
душистым напитком, сладким от меда и горьковатым от джина. Вскоре ей уже
казалось в порядке вещей, что она сидит в склепе, пьет чай и закусывает.
   Молдеркей тем временем продолжал:
   - Святые отцы заставили меня работать в  подземелье.  Они  не  хотели
рисковать и выносить рукописи  наверх,  в  скрипторий  -  пергамент  был
слишком старым, дневной свет мог повредить ему. Нелегко мне приходилось,
смею заверить. Целый день и хороший кусок ночи в одиночестве, в обществе
одного лишь Господа Бога. Иногда брат Петтифар приходил посидеть со мной
- очень он любил вымоченные в джине овсяные  лепешки.  Но  у  него  были
больные суставы, и больше одного раза в неделю он не решался  спускаться
в такую глубину.  -  Молдеркей  усмехнулся.  -  И  в  конце  концов  все
оказалось зряшной потерей времени. Святые отцы взяли скопированные  мною
рукописи, сложили в ящики и отправили наверх - в западную  башню.  Через
год брата  Боддеринга  послали  переплести  их.  Старик  занимался  этим
ремеслом тридцать лет, и никто не мог сравниться с ним, если требовалось
рассмотреть какую-нибудь малюсенькую деталь, стежок и все такое  прочес.
Но на расстоянии бедолага не видел ничего. Слеп был, как  летучая  мышь.
Стоило ему зайти в комнату, он тут же наткнулся на стол и уронил  свечу.
А пока зажигал запасную, первый из четырех ящиков вспыхнул как факел.  -
Молдеркей мрачно покачал головой. - Все погибло в огне.
   - А оригиналы? - спросил Райвис. - Они так и остались в подвале?
   - Рассыпались в прах. Мне даже  не  пришлось  убирать  их  обратно  в
ящики.
   Тесса отставила чашку.
   - Не случалось ли вам переписывать сочинение помощника некоего  брата
Илфейлена?
   Молдеркей  задумался,  наморщил  лоб,  почесал  переносицу,   пожевал
губами.
   - Не помню, милая дама.
   - Очень старинная рукопись. Возможно, в  ней  говорилось  о  каком-то
узоре.
   Молдеркей сокрушенно покачал головой. Тесса встала со стула.
   - Подумайте. - Она обращалась не столько к Молдеркею, сколько к  себе
самой. - В ней описывалось путешествие - сперва по морю, потом по  суше.
Возможно, упоминался Вейзах. Вейзах, Рейз, Бей'Зелл.
   Молдеркей встрепенулся:
   - Бей'Зелл, говорите?
   - Да, да. Илфейлен с помощником ездили в Вейзах. По дороге домой  они
остановились в Бей'Зелле.
   - Дайте-ка подумать. Что-то похожее я,  кажется,  читал.  Хотя  имени
"Илфейлен" там не было. Писец называл его просто "мастер" или  "брат  во
Господе". - Молдеркей возбужденно кружил по  кухне.  -  Некоторые  листы
были сильно повреждены, а колофон и вовсе нечитабелен.
   - Колофон?
   - Ну, титульный лист, где писец указывает дату, название и так далее.
Точно, колофона не было. Я прямо измучился копировать неизвестно что, не
понимая смысла.
   У Тессы заболела грудь, и она вновь поспешно опустилась на  стул.  Не
хватало только повторения давешнего приступа. Нет, только не сейчас.
   - Так, значит, в рукописи упоминался Бей'Зелл?
   Молдеркей улыбнулся воспоминаниям, и Тесса представила, каким он  был
тогда, в молодости, на Острове Посвященных.
   - Ну да. Бей'Зелл. Франки любила истории о всяких дальних странах. Ей
было интересно, что люди едят, в каких домах живут, как: одеваются и все
такое прочее. Раз уж  телу  моему  суждено  торчать  в  этом  городишке,
говаривала она, пусть хоть ум попутешествует всласть.
   -  Франки,  это  женщина,  из-за  которой  вы  покинули  обитель?   -
доверительно, как мужчина мужчину, спросил Райвис.
   - Ну да. Я здорово ухлестывал за ней  все  те  годы,  что  работал  в
архиве. И,  чтобы  ублажить  подружку,  выискивал  по  старым  рукописям
описания чужеземных городов и обычаев и  пересказывал  ей.  -  Молдеркей
снова улыбнулся. - Некоторых женщин можно ублажить золотыми побрякушками
да цветочками. Но только не мою Франни. Ей нравились  только  интересные
собеседники, которым было чего порассказать.
   - Про Вейзах там говорилось? - Тесса начинала терять терпение. Райвис
погладил ее по руке, призывая к спокойствию.
   - Не уверен, - последовал ответ. -  Часть  рукописи  вообще  прочесть
было  невозможно.  В  основном  мне  запомнилось  описание  их  жизни  в
Бей'Зелле. Если память меня не обманывает, мастер заболел, и поэтому они
задержались там, а не поплыли сразу в Мэйрибейн. И пока, значит,  хозяин
отлеживался и набирался сил, помощник  его  гулял  по  городу,  наблюдал
тамошние обычаи и беседовал с жителями. Франки  заинтересовало  описание
женских мод. Она, правда, назвала их совершенно неприличными, но  сперва
повыспросила, какой длины там носили платья...
   - А вам не показалось странным, - прервал старика Райвис, - что писец
разгуливал по городу  вместо  того,  чтобы  сидеть  у  постели  больного
мастера?
   Молдеркей покачал головой:
   - Уверен, что мастер сам настаивал на этом. Он, наверное, был из  тех
людей, что предпочитают болеть в одиночестве.
   - Возможно.
   - Но что же насчет работы Илфейлена в Вейзахе?  -  встряла  Тесса.  -
Неужели вы не помните ни одного упоминания об узоре?
   Молдеркей пожевал губами. Руки у него были белыми  -  точно  в  белых
перчатках.
   - Ну, наверняка что-то такое там  было.  Писец  отмечал,  что  мастер
работает сутки напролет, что исписывает по шесть стило ежедневно.
   - Стило. Значит, он  рисовал  на  навощенных  дощечках,  прорабатывал
детали прежде, чем принялся за  узор.  -  Тесса  вцепилась  в  Молдеркея
мертвой хваткой. - Но что о самом пергаменте?  О  его  размерах,  цвете?
Хоть что-нибудь. Думайте. Думайте.
   Молдеркей растерянно оглянулся на Райвиса. Тот пожал плечами:
   - Монастырское воспитание, что вы хотите?
   Молдеркей важно кивнул головой.
   - И правда. - Он приоткрыл дверь. - Краст, не клади кости сушить,  не
протерев. Я скоро приду.
   Тесса решила, что зашла слишком далеко, и хотела было извиниться,  но
в этот момент Молдеркей отошел от двери и вернулся к ним.
   - Знаете, - сказал он, - а ведь и на самом деле было там  кое-что  об
этом узоре. Одно  довольно  странное  замечание.  Помню,  страница  была
попорчена плесенью, я разбирал хорошо если  одно  слово  из  дюжины,  но
было, было... - Молдеркей потер подбородок. - Как же там  было  сказано?
Ах да. Что-то такое об обете  молчания.  О  том,  что  мастер  дал  обет
молчания.
   - Верно! - Тесса даже подскочила на стуле. - Аввакус говорил, что оба
- Илфейлен и его  помощник  -  поклялись  Хирэку  хранить  тайну  узора.
Что-нибудь еще? Ну же!
   Молдеркей пожал плечами:
   - Больше ничего не помню. Были какие-то записи о пергаменте - как его
готовили и все такое.
   Тесса заерзала на стуле.
   - Поточнее не помните? Что именно там было написано?
   - Самые обычные вещи, известные  любому  писцу.  Как  кожу  скоблили,
отбеливали... ну, потом, ясное дело, рисовали,  покрывали  лаком,  затем
сандараком... Ничего особенного.
   - Дальше!
   - Дальше -  все.  -  Молдеркей  начал  убирать  тарелки  и  чашки.  -
Следующие несколько страниц заросли плесенью,  а  потом  шел  рассказ  о
болезни мастера, как он простудился в  тот  самый  день,  когда  окончил
работу, все время мерз и попросил накинуть ему на плечи шерстяную шаль.
   Тесса открыла  рот,  чтобы  задать  следующий  вопрос,  но  Молдеркей
остановил ее:
   - Прошу вас, милая дама. Я уверен, что об узоре больше  ни  слова  не
было. Только о Бей'Зелле и дороге домой. А теперь прошу прощения,  но  я
хотел бы заняться костями.
   - Но... - начала было Тесса.
   - Нам пора, - прервал ее Райвис. -  Молдеркею  надо  работать.  -  Он
поднялся. - Спасибо вам за помощь, Молдеркей. Мы сами найдем выход.
   - Ни за что. Этого я не допущу. - Молдеркей кликнул Краста. - Проводи
дорогих гостей до двери. - Он поклонился Тессе. - Приятного пути,  милая
дама. Сестра хорошо отзывалась о  вас.  Сказала,  что  вы  напомнили  ей
Нэлли. Жаль, что я мало чем смог помочь.
   - Благодарю вас, Молдеркай, - сказала Тесса. Она засомневалась  -  не
слишком ли сурово  обошлась  с  хранителем  костей.  Ведь  Аввакус  тоже
говорил, что никаких описаний узора в том путевом журнале не было. Нигде
не было. Значит, она зря теряет драгоценное,  время.  -  Прошу  извинить
за... за настойчивость. Сама не знаю, что на меня нашло.
   - Не беспокойтесь, милая дама, все в порядке.
   - В конце концов, от всех нас останутся  только  кости,  -  и  ничего
больше, вмешался стоявший  в  дверях  Краст.  Его  белый  фартук  промок
насквозь, а руки стали белыми,  как  у  Молдеркея.  -  Пойдемте,  я  вас
провожу.
   Райвис и Тесса направились к двери. Но  на  пороге  Райвис.  еще  раз
обернулся к Молдеркею.
   -  Вы,  случайно,  не  помните,   где   Илфейлен   и   его   помощник
останавливались во время своего пребывания в Бей'Зелле?
   Молдеркей застыл с пузырьком спирта в руках.
   - Почему не помню? Помню. Они остановились в замке Бэсс. Король Хирэк
только что построил эту  крепость  и  попросил  их  воспользоваться  его
гостеприимством.
   Тесса взглянула на Райвиса. После ее бесполезных  вопросов  он  задал
тот единственный, который действительно помог  что-то  выяснить.  Райвис
торжествующе улыбнулся:
   - Еще раз спасибо вам, Молдеркей.
   Краст молча проводил их к выходу. Свечи в передней догорали,  две-три
потухли совсем. Когда Краст открыл дверь, ветер и дождь сразу ударили им
в  лицо.  От  предвкушения  поездки  в  Килгрим  внутри  у   Тессы   все
перевернулось. Ей хотелось спать - и ничего больше.
   - Давай вернемся в трактир, - предложил Райвис. - Ты не  в  состоянии
ехать верхом.
   Тесса только и мечтала вернуться в свою каморку, завернуться в одеяло
и уснуть. Но она отчаянно замотала головой:
   - Ни в коем случае. Нам надо ехать. Сейчас  же.  Нам  осталось  всего
пять полных дней.  Одна  только  дорога  до  Бей'Зелла,  даже  на  самом
быстроходном судне, займет не меньше трех.
   Райвис внимательно посмотрел на нее. Тесса собрала последние  силы  и
воинственно сверкнула глазами. Она  уже  взвалила  на  себя  это  бремя.
Отступать поздно.
   Наконец Райвис кивнул.
   - Хорошо, - сказал он, отвязывая  лошадь.  -  Поехали.  Кэмрон  будет
ждать нас в Бей'Зелле.
 
30 
 
   - Девушка все  еще  жива,  сир.  -  Эдериус  внимательно  разглядывал
собственные ладони. Средний и указательный палец были перевязаны  повыше
суставов шелковыми тесемками. Ангелина не знала, для чего  это  -  чтобы
предотвратить появление водяных мозолей или чтобы прикрыть волдыри.
   Со своего удобного наблюдательного поста  в  комнате,  примыкающей  к
покоям Изгарда, Ангелина видела почти все, что там происходило.  Они  со
Снежком  уже  собирались  ложиться  спать,  но  тут  через   брезентовую
перегородку до нее донесся голос Эдериуса. Он пришел сообщить что-то, и,
судя по тону, новости были плохие.
   - Что еще? - спросил Изгард, поворачиваясь к Ангелине спиной. - Ты не
явился бы сюда только из-за этого.
   Ангелина придвинулась ближе к откидной перегородке. В ее комнате было
темно, но в покоях Изгарда горел свет. Снежок путался у нее под  ногами.
Похоже, он кого-то или что-то выслеживал. Скорее всего поднимавшийся  от
коптящей лампы дым.
   - Угомонись, Снежок, - прошептала она, - не шуми.
   Обижают Снежка. Не велят шуметь.
   - Сир, - Эдериус по-прежнему не поднимал глаз, - я нарисовал узор,  и
результат смутил и обеспокоил меня. Боюсь, эта девица представляет  куда
большую угрозу, чем мы предполагали. Она носит с  собой  кольцо,  парное
Венцу.
   - Парное? - Изгард подошел к писцу. - Что значит "парное"?
   Эдериус отступил на шаг.
   - Я видел его, сир. Оно сделано в точности  из  такого  же  золота  и
повторяет каждый изгиб, каждый шип Короны.
   Ангелине  не  нравилось,  как  звучит  голос  Эдериуса.   Раньше   он
определенно  был  более  сильным,  более  звучным.   Виной   всему   это
бесконечное путешествие. Со дня битвы у реки Кривуши Изгард никому покоя
не  давал,  заставлял  скакать  от  восхода  до  заката.  Долгие   часы,
проведенные в седле, временные, наспех разбитые лагеря,  походная  пища,
недосып сказывались на всех. Ангелине опротивела такая жизнь. Она  денно
и нощно сокрушалась, что покинула крепость Серн.  Изгард  направлялся  в
Бей'Зелл, и, судя по разговорам,  которые  она  слышала  в  лагере,  там
состоится следующее, еще более кровопролитное, сражение.
   Ангелина нахмурилась и приложила ухо к щели в перегородке.
   - Боюсь, они хотят уничтожить Корону с шипами, - говорил Эдериус.
   - Они? Кто они?
   - Та девица и Райвис Буранский.
   Изгард подскочил к писцу. Движения его были столь  стремительны,  что
Ангелина увидала лишь, как промелькнула мимо щели тень короля. Он ударил
кулаком по походному столу;  какие-то  металлические  коробочки,  перья,
мелки задребезжали, посыпались на пол.
   - Разве они до сих пор вместе? Ты же сказал,  что  девица  поехала  в
монастырь одна.
   Эдериус закашлялся. Сначала это был  обычный  кашель,  но,  когда  он
попытался заговорить, начался настоящий  приступ  -  старик  побагровел,
спазмы сжимали грудь, все тело сотрясалось, изо рта потекли слюни.
   Ангелина рванулась было к  нему.  Эдериусу  плохо  без  нее,  Эдериус
страдает. Но стоило ей положить руку на брезентовую перегородку,  Снежок
предостерегающе заворчал.
   Стой.
   Ангелина заколебалась. Взгляд ее метался от  Снежка  к  Эдериусу,  от
Эдериуса к Изгарду. Пальцы судорожно перебирали  брезент.  Глаза  Снежка
как-то  непривычно  сузились.  Ангелина  посмотрела  на  свою  никчемную
собачонку,  а  потом  положила  руку  на  живот.  Снежок  прав.   Нельзя
раздражать Изгарда. Сейчас не время. С тех пор как они прибыли в Мэрин и
узнали, что Кэмрон  Торнский  несколько  часов  назад  эвакуировал  всех
жителей, Изгард словно с цепи сорвался. Его что угодно могло вывести  из
себя: некстати сказанное слово, дерзкий взгляд, а тем более вторжение  к
нему в покои.
   Кашель Эдериуса постепенно затихал. Он поднес к лицу белый платок,  а
когда кашель прошел, свернул его и спрятал в карман.
   Все еще держась за живот, Ангелина с облегчением вздохнула.  Пора  бы
ей научиться сперва думать, а потом уже действовать. Эдериуса  вовсе  не
обрадовало бы ее вмешательство. Она только доставила бы им обоим  лишние
неприятности. Но все-таки ужасно, что старик так болен, а никому даже  в
голову не приходит подлечить его.
   Изгард загрузил беднягу работой сверх всякой меры. Когда весь  лагерь
отдыхает, Эдериус корпит за своим письменным  столом,  чертит  и  рисует
ночи напролет. Ангелина не раз, когда утренняя дурнота или ночной  голод
поднимали ее с постели, пробиралась к палатке  Эдериуса  и  стояла  там,
освещенная желтоватым  бледным  пламенем  сторожевых  костров  и  углями
жаровен. У Эдериуса всегда горел свет.  Каллиграф  недосыпал  уже  много
недель подряд.
   - На, выпей.
   Ангелина встрепенулась, заслышав голос  мужа,  посмотрела  в  щель  и
увидела, как Изгард подал  Эдериусу  бокал  с  водой.  Точнее,  Ангелина
надеялась, что там была вода, а не вино.  Вино  от  кашля  не  помогает,
наоборот. Чай с медом и миндальным молоком - вот что действительно нужно
Эдериусу. Может, попозже она велит Герте  отнести  писцу  этот  целебный
напиток.
   Лицо Ангелины сморщилось в темноте. Ведь Герты с ней больше нет!  Она
едет домой через горы в сопровождении двух грубых  мужланов,  которым  и
дело до нее нет, больная и бесконечно одинокая. Ангелина  сжала  руки  в
кулачки. Как она могла забыть об этом? Она просто дурочка, вот и все.  В
голове у нее ветер  гуляет.  Она  никак  не  усвоит,  что  надо  сначала
подумать, а потом уже действовать.  Даже  у  глупенького  Снежка  больше
здравого смысла, чем у нее.
   - Ну, может,  ты  наконец  соблаговолишь  сообщить  мне,  где  сейчас
находятся Райвис и его девица? - спросил Изгард.
   Ангелина больше не видела Эдериуса, но слышала, как он поставил бокал
на стол и прокашлялся.
   - Полагаю, сейчас  они  едут  в  Бей'Зелл,  сир.  Они  опережают  нас
примерно на сутки.
   Изгард провел рукой по лицу.
   - Похоже  на  правду.  Там  они  собираются  встретиться  с  Кэмроном
Торнским. - Внезапно он повернулся прямо к щели в перегородке.
   Ангелина замерла. У Снежка шерсть поднялась дыбом.
   Изгард уставился прямо в темноту за щелью. Но он не  видел  Ангелину,
не видел ни комнаты, ни шатра,  ни  лагеря.  Он  смотрел  куда-то  мимо,
вдаль. Взгляд у него стал какой-то мутный и отсутствующий.
   Наконец король заговорил:
   - Эти трое хотят получить то, что принадлежит мне, и только мне. Торн
хочет мой трон и мою страну, Райвис из Бурано хочет отнять у меня жизнь,
а девчонка покушается на мою корону. Нельзя позволить  им  продолжать  в
том же духе. Бей'Зелл должен быть взят - и  незамедлительно.  Через  три
дня Короне с шипами исполнится пятьсот лет, и ее сила станет моей силой.
   Ангелина похолодела. Кожа на  лице  и  руках  покрылась  пупырышками,
стала жесткой, как брезент палатки в морозную ночь. Снежок начал скрести
ковер у них под ногами.
   -  Ш-ш-ш,  тише,  -  зашикала  на  него  Ангелина.  Песик,  наверное,
чувствует то же, что она: он испуган, хотя сам не знает почему.
   Изгард повернулся к писцу, ткнул пальцем ему в грудь.
   - Это вы с Гэмбероном рассказали мне, какая сила заключена в  Короне.
Вы оба настаивали на том, что Бей'Зелл должен быть взят  в  пятисотлетие
со дня ее обретения.  А  теперь  ты  заявляешь,  что  какая-то  сопливая
девчонка может отнять ее у меня. Как же так? Вы говорили,  что  Венец  с
шипами нельзя уничтожить. Вспомни, что случилось с Гэмбероном  -  Корона
исколола, растерзала его.
   Эдериус шагнул вперед и снова попал в поле зрения Ангелины.
   - Но, сир, ведь мы так мало знаем  о  Венце.  -  Голос  его  еще  был
хриплым после приступа кашля. - Мы  знаем,  что  это  -  мощное  военное
орудие, что король Хирэк боялся утратить его и велел  изготовить  особый
узор, связавший Венец с Гэризоном и его королями.  Знаем  также,  что  с
помощью выгравированных на Короне фигур и письмен можно влиять на  разум
человека, изменять тело и саму природу его. Но в большинстве случаев  мы
вынуждены действовать вслепую. Я не  такой  великий  ученый,  каким  был
Гэмберон. Мне нужно больше времени, чтобы...
   - Времени? - Изгард лязгнул зубами от ярости. - Времени  у  нас  нет.
Через три дня мы будем в Бей'Зелле. Ничто  не  должно  помешать  захвату
города. Ничто. Сандор и его  армия  меня  не  беспокоят,  оборонительные
сооружения  Бей'Зелла  -  тоже.  Там  всего  одна  крепость,   способная
противостоять  моему  натиску,  -   замок   Бэсс.   Спроектированная   и
построенная гэризонцами, она создана, чтобы  выдерживать  осады.  Ты  же
только что изволил сообщить мне, что Райвис Буранский и девица,  которая
хочет отнят