тила,
что вся дрожит, и постаралась взять себя в руки.
   - Да, это я.
   - И хотите тронуться в путь нынче утром?
   От  боли  в  плече  Тесса  окончательно  потеряла   самообладание   и
огрызнулась:
   - А вам-то что?
   Женщина склонила голову набок и заморгала глазами.
   - Вообще-то  мне  тоже  надо  в  Бэллхейвен.  Я  собираюсь  туда  уже
несколько недель. Но женщине нечего и думать одной пуститься в дорогу. -
Она выразительно покачала головой. - Нет уж, одна я туда не поеду, ни за
какие коврижки.
   - Тетушка Викс? - Тесса сама не знала, что заставило ее  задать  этот
вопрос.
   - Она самая.
   - И вы тоже едете в Бэллхейвен? Сегодня утром?
   - Если найдется попутчица. Иначе неприлично.
   - А попутчицы нет?
   - Пока что нет.
   Тесса на минуту задумалась:
   - Сколько времени займет дорога?
   - Полтора дня. Группа из трех человек тронется в путь через  полчаса.
- Женщина фыркнула. - Одно мое  слово  -  и  они  будут  ждать,  сколько
угодно.
   Тесса не сомневалась.
   - Могу я где-нибудь умыться перед дорогой?
   - Вы же в "Приюте Викс". Здесь путешественнику не откажут ни в  одной
разумной просьбе. Ступайте за мной.
   Вслед за внушительной фигурой тетушки Викс Тесса послушно  шагнула  в
облако пара и дальше, в еще более темную комнату,  дивясь  про  себя,  с
какой готовностью - пусть и на короткое время - подчинилась чужой воле.
 
*** 
 
   Кэмрон  оправил  тунику,  пригладил  волосы  и  постучался  в  обитую
золотисто-белой  материей  дверь.  Светлая,  изысканно   вышитая   ткань
скрывала твердый дуб. Стук вышел приглушенным.
   - Войдите, - ответил из-за двери  мелодичный  женский  голос.  Кэмрон
толкнул дверь и шагнул в комнату. Оглянувшись на дверь, он заметил,  что
она по  крайней  мере  в  руку  толщиной.  Как  же  получилось,  что  он
совершенно явственно слышал ответ, произнесенный столь нежным  и  слабым
голосом?
   - Входи, Кэмрон Торнский.
   Кэмрон поднял глаза  и  увидел  женщину  в  переливчатом  серебристом
платье, с совершенно  белыми  волосами  и  глазами  такой  ослепительной
синевы, что даже в  полумраке  комнаты  они  приковывали  к  себе  любой
взгляд, словно сверкающие на черном бархате бриллианты.
   Прекрасно сознавая их власть, она, не моргая,  смотрела,  как  Каиром
почтительно приближается к ней.
   -  Ваше  сиятельство.  -  Кэмрон  низко  поклонился,   чтобы   скрыть
удивление. Он никак не ожидал, что графиня встретит его чуть  ли  не  на
пороге. Где же ее фрейлины, где слуги?
   Графиня точно услыхала его мысли и небрежно махнула рукой:
   -  Проходи,  я  слишком  стара,  чтобы  тратить   время   на   пустые
формальности, и, надеюсь, могу вызвать к  себе  уважение  и  без  всяких
придворных церемоний и прочих финтифлюшек. - Она  приподняла  безупречно
изогнутые брови. - Налей себе вина, а потом садись или стой,  если  тебе
так удобней.
   Кэмрон едва успел прикоснуться к прохладной  ладони  Лианны,  графини
Мирлорской. Она сразу же выдернула руку.
   Личные покои графини - тесные комнаты с низкими потолками - ничем  не
напоминали  остальные  дворцовые   помещения.   Стены   были   выкрашены
темно-коричневой  краской.  Шаги  заглушали  шафранно-желтые  ковры,   в
глубине выложенного красной плиткой камина извивались золотистые  язычки
пламени.
   Графиня привела Кэмрона в маленькую гостиную, обставленную стульями с
высокими спинками, низкими диванчиками и столиками,  и  указала  ему  на
серебряный поднос с бокалами и графином вина.  У  Кэмрона  пересохло  во
рту, но пить не хотелось. Что-то подсказывало ему, что для  разговора  с
этой женщиной ему надо быть во всеоружии -  понадобятся  все  умственные
способности, вся хитрость и изворотливость. Но отклонить ее  приглашение
было неудобно, и  Кэмрон  налил  им  по  бокалу  вина.  Аромат  берриака
четырнадцатилетней выдержки ударил в ноздри. Воспоминания, хрупкие,  как
осенние листья, закружились  в  голове:  Торн,  отец,  долгие  вечера  у
камина, разговоры об оружии, о делах поместья...
   Кэмрон проглотил застрявший в горле комок. Руки дрожали,  и  пришлось
сосредоточиться, чтобы не пролить вино. Наполнив бокалы, он поднял глаза
и увидел, что графиня внимательно наблюдает за Ним.
   - Вино Торна ни с чем не сравнить, - сказала она.
   Только сейчас, вблизи стало заметно, как много ей лет и как она  мала
ростом.
   - Что вам от меня надо? - спросил он,
   Лианну вопрос Кэмрона поразил меньше, чем его самого.  Кэмрон  вообще
не понимал, как посмел так говорить с ней. Может,  вино  ударило  ему  в
голову, а может,  в  присутствии  графини  все  церемонии  действительно
становились неуместны? Кэмрон не знал ответа. Но  и  вопроса  своего  не
брал назад.
   Лианна повертела в руках второй бокал и спокойно заговорила:
   - На рассвете ты отправляешься на север вместе с моим  сыном.  -  Она
сделала паузу, давая Кэмрону  время  понять,  что  ей  известно  все  об
утренней встрече в Зале Королей. - Скажи мне, Кэмрон Торнский, за что ты
будешь драться, когда встретишься на поле боя с воинами Изгарда?
   Кэмрону  кровь  бросилась  в  лицо.  Он  отвел  глаза,   прячась   от
пронзительного испытующего взгляда этих нестерпимо синих глаз.
   - Месть? - спросила она. - Любовь к своей стране, к  Рейзу?  Или  для
тебя это шанс перестать быть лишь отпрыском  своего  отца,  стать  новым
победителем в новой битве при горе Крид?
   Кэмрон возмущенно покачал головой:
   - Я буду сражаться за память моего  отца,  за  Торн  и  его  жителей,
убитых Изгардом.
   - Вот как, - протянула Лианна, - целых три причины.
   - Да нет же! - Кэмрон поставил графин на  поднос.  Серебряные  бокалы
зазвенели, как колокольчики. Да что с этой женщиной? Что дает  ей  право
так говорить с ним? Кэмрон почувствовал, что пьян, словно выпил не  один
бокал, а целый графин берриака. Вне себя от гнева, он вскочил с места. -
Я здесь не для того, чтобы обсуждать свои цели и мотивы.  Как  вы  верно
заметили, завтра утром рейзская армия выступает в  поход.  Я  приехал  в
Мир'Лор предупредить вашего сына, что за Изгарда сражаются...  -  Кэмрон
запнулся, подыскивая слова. Он помнил свое неудачное  выступление  перед
Сандором.  -  Сверхъестественные  существа,  которые  дают...  дают  ему
сверхъестественные преимущества.
   Лианна как-то странно хмыкнула - или рассмеялась  и,  повернувшись  к
камину, поднесла к губам свой бокал. И сейчас, в свете пламени,  Кэмрона
вновь поразила ее красота: лебединая шея,  безупречный  овал  лица.  Что
такое он слышал о ней? Ничто в Рейзе не проходит мимо графини Лианны.  И
еще что-то. Будто у  ног  ее  были  два  самых  могущественных  вельможи
государства. Один из них - се супруг, прежний Повелитель Рейза.  Но  кто
же второй?
   Лианна, графиня Мирлорская, провела рукой по губам. В эту минуту  она
была как две капли воды похожа на своего сына.
   - А что, если я дам тебе еще одну цель,  Кэмрон  Торнский?  Еще  один
повод сражаться с Изгардом Гэризонским? Что ты на это скажешь?
   Кэмрон яростно взъерошил волосы. Погибли люди -  мужчины  и  женщины.
Погиб его отец. Почему же обитатели этого дворца  отказываются  понимать
очевидные вещи? Почему не слушают его?
   - У меня достаточно причин сражаться  с  Изгардом  Гэриаонским,  ваше
сиятельство. Любому, кто хоть раз  видел  гонцов,  не  придет  в  голову
усомниться в этом.
   На Лианну его  слова  не  произвели  ни  малейшего  впечатления.  Она
снисходительно улыбнулась:
   - Когда сердишься, ты - вылитый отец.
   Кэмрон чувствовал, что  графиня  вовлекает  его  в  какую-то  игру  с
известными лишь ей одной правилами.
   - Вы знали моего отца?
   Лианна утвердительно наклонила голову и потупилась - впервые с начала
их разговора.
   - Много лет назад. Задолго до войны и битвы при горе Крид.
   Сперва Кэмрон просто не поверил ей. Как могло получиться, что отец ни
разу не упомянул о своем знакомстве с графиней Мирлорской?
   - Мы с ним были ровесниками. - Лианна повернулась к Кэмрону спиной  и
подошла к камину. - Лишь мы двое помнили, каким был  Гэризон  в  прежние
времена. Теперь  Берик  умер.  Осталась  только  я.  -  Лианна  внезапно
обернулась и посмотрела прямо в лицо  Кэмрону.  Глаза  ее  сверкали,  на
щеках рдели два ярких пятна. - Так что ты не можешь сообщить мне  ничего
новенького. Мне давным-давно известно все о Гэризоне и его королях.
   Кэмрон опустил голову. С каждым словом этой женщины земля все  больше
уходила у него из-под ног.
   - Отец никогда не говорил мне о вас.
   - И не только обо мне. Он о многом предпочитал умалчивать.
   - Что вы имеете в виду?
   - Гэризон. Разве он говорил с тобой о Гэризоне?
   -  Ошибаетесь,  госпожа.  Он  часто  рассказывал  мне   о   Гэризоне.
Рассказывал, как двадцать один год назад отказался  от  прав  на  корону
этой страны, потому что хотел мира для  ее  народа.  Отец  говорил,  что
Гэризонцы и так понесли огромные потери в битве при  горе  Крид.  Он  не
хотел, чтобы Гэризон раздирала на  части  гражданская  война,  не  хотел
новых жертв.
   Мановением руки Лианна прервала его речь:
   - Почему же, если Берик Торнский отказался от притязаний  на  корону,
он до самой смерти запечатывал свои письма аметистовым воском  -  знаком
верховных властителей Гэризона?
   Кэмрон сидел тихо-тихо. Он чувствовал такую тяжесть в груди,  что  не
смел вздохнуть. Аметистовый воск.  Печатью  такого  цвета  он  запечатал
последнее свое письмо к отцу. Кусочки воска еще оставались  под  ногтями
пальцев, когда он приложил руку  к  переставшему  биться  сердцу  Берика
Торнского.
   Лианна внимательно наблюдала за ним.
   - Он и тебе велел использовать такой воск?
   Кэмрону казалось, что грудь его сейчас разорвется от  напряжения.  Он
покачал головой:
   - Это ничего не значит. Ничего.  Просто  семейный  обычай,  традиция,
ничего больше. -  Но  он  понимал,  что  обманывает  себя.  Огонь  вдруг
оказался совсем близко, языки пламени едва не касались щек.
   - Ты ведь сам не веришь в то, что говоришь.
   Лианна, графиня Мирлорская окончательно выбила почву  у  него  из-под
ног. У Кэмрона закружилась голова. Снова наступила та страшная ночь,  он
снова был в залитом светом кабинете отца, снова опустился  на  колени  у
тела  Берика.  В  комнате  пахло  отсыревшим  мехом  и  свежей   кровью.
Монстры-убийцы постепенно становились людьми. Кэмрон  смотрел,  как  они
уходили, слышал топот их ног по каменному полу и глухой стук - последний
из гонцов остановился в дверях и бросил на пол какой-то предмет.
   Кэмрон вздрогнул и вернулся к действительности.
   Печать. Гонец  бросил  на  пол  кабинета  кусок  красного  воска  для
печатей. Кэмрон сжал кулаки.
   Потом, подхваченный вихрем ужаса и безумия, он выкинул этот  воск  из
головы. Холодеющее тело отца, зверски зарезанные стражники на  лестнице,
реки крови. Смерть -  единственное,  что  имело  значение  той  страшной
ночью. Кэмрон стиснул зубы. Он пришел слишком поздно. Он не успел помочь
отцу.
   - Успокойся, малыш.  -  Мягкая  рука  опустилась  на  плечо  Кэмрона,
погладила  его  по  щеке.  Кэмрон  поднял  глаза.   Графиня   Мирлорская
склонилась над ним. Он ошибся  -  ее  глаза  нисколько  не  походили  на
бриллианты. Они были нежными  и  бездонными,  а  во  взгляде  -  столько
печали, что у Кэмрона дух захватило.
   Она усадила его в  кресло,  подложила  под  спину  подушку,  откинула
волосы у него со лба и протянула бокал вина.
   - Выпей, - велела она. - Ты не хочешь пить, но сделай это, потому что
я прошу.
   Кэмрон поднес бокал к губам, зажмурился и отпил глоток.
   У вина был вкус родного дома. Оно  было  как  молитва,  произнесенная
шепотом, в темной комнате. Оно согрело его кровь, помогло расслабиться и
вздохнуть полной грудью.
   Лианна улыбнулась.
   - Вот видишь, - сказала она тоном  матери,  успокаивающей  капризного
ребенка, - я не сомневалась, что вино поможет тебе.
   Кэмрон не мог не улыбнуться в ответ. Рядом с ней он  чувствовал  себя
маленьким мальчиком.
   Она подняла свой бокал и провозгласила тост:
   - За Рейз.
   - За Рейз, - подхватил Кэмрон и осушил бокал. Блестящие глаза  Лианны
были устремлены в невидимую даль. Потом она вновь повернулась к Кэмрону:
   - Ты знаешь, что я сказала правду о твоем отце.
   Кэмрон промолчал. Он не был  уверен,  что  сейчас  способен  отличить
правду от лжи.
   - Изгард убил твоего отца не из-за победы, которую  одержал  Берик  у
горы Крид.  -  Лианна  покачала  головой.  -  Нет.  Он  убил  его  из-за
аметистовой печати. Пойми, Изгард знал. Знал, что твой отец  по-прежнему
запечатывает свои письма аметистовым воском, а значит, несмотря  на  все
красивые  самоотверженные  слова  об  отречении,  не   отказывается   от
притязаний на корону.
   - Но он уверял, что не хочет править Гэризоном. Он клялся в этом.
   - Он действительно не хотел этого -  для  себя.  -  Лианна  заглянула
Кэмрону в лицо, и в глазах графини он прочел  то,  что  она  недосказала
словами.
   Кэмрон отчаянно замотал головой. Он отказывался верить. Лианна пожала
плечами и заговорила, громко и четко, подчеркивая каждое слово:
   - Да, Кэмрон Торнский. Ради тебя, только ради тебя он не отказался от
притязаний на корону Гэризона.
   В комнате вдруг стало темно и жарко. Струйки пота сбегали  по  лбу  и
шее Кэмрона. В глубине души он знал, что графиня и сейчас говорит чистую
правду. Кусочек красного воска, брошенный гонцом, означал,  что  Изгарду
было известно и это. Никто больше, кроме него, Кэмрона,  не  запечатывал
письма аметистовым воском. Но он опять  помотал  головой.  Слова  Лианны
слишком многое меняли в его жизни. И Кэмрон не  готов  был  принять  эти
изменения.
   А Лианна продолжала, и голос ее больше не был мягким и нежным, теперь
в нем зазвучали металлические нотки.
   - Твой отец  приходился  двоюродным  братом  старому  королю.  Но  он
понимал, что после горы Крид ему не править Гэризоном. Народ  не  принял
бы его. Он  стал  героем  Рейза.  Он  одержал  величайшую  за  последние
пятьдесят лет победу, выиграл битву, которая вошла в  историю.  На  горе
Крид, среди зимы, он уложил двадцать  тысяч  гэризонцев,  не  оставив  в
живых никого, кто мог бы похоронить окоченевшие трупы.
   Кэмрон нахмурился.
   - Не заблуждайся, Кэмрон Торнский. Твой отец хотел править Гэризоном.
Хотел всей душой, сердцем, кровью. Он мечтал носить Венец с  шипами.  Но
победа при горе Крид была непреодолимым препятствием, а пятьдесят лет  -
не достаточный срок, за это время гэризонцы не могли забыть эту битву  и
простить его.
   - Но рейжане забыли. Они не помнят ничего из прошлого Гэризона.
   Лианна улыбнулась своей очаровательной нежной улыбкой. Но  заговорила
с прежней твердостью:
   -  Побежденные  всегда  помнят  дольше.  Рейжане  знают   лишь,   что
полстолетия назад их армия  одержала  славную  победу  над  гэризонскими
полчищами. И завтра мой сын выступает на север в уверенности, что  легко
повторит этот подвиг.
   Взгляды Кэмрона Торнского и графини  Мирлорской  встретились.  Кэмрон
начинал понимать, что она пытается втолковать ему.
   Лианна оправила шелковое платье и скрестила тонкие пальцы.
   - Когда-то я любила твоего отца.
   Кэмрон уже понял, услышал это в ее голосе.
   - Я могла бы выйти за него замуж.
   - Если бы он получил Корону с шипами?
   Лианна и глазом не моргнула и смерила его таким взглядом, что  Кэмрон
почувствовал, что краснеет. Как смеет он с такой  дерзостью  говорить  с
могущественной графиней? Что его заставляет?
   А потом она улыбнулась, улыбнулась с такой  теплотой,  такой  сияющей
безмятежной улыбкой, что у Кэмрона снова перехватило дыхание.
   - Я слишком стара для лжи и уверток, Кэмрон Торнский, - сказала  она.
- И давно не соблюдаю правил словесной пикировки. И хотя  самолюбие  мое
страдает, я готова признать твою правоту. Я была молода,  честолюбива  и
намеревалась выйти замуж за короля. На меньшее я бы не согласилась.
   Она была так прекрасна,  так  сверкали  ее  изумительные  глаза,  что
Кэмрон без труда представил себе, как Лианна заявляет поклоннику  -  да,
мне нужен твой титул, твое богатство, лишь ради этого  я  готова  отдать
тебе свою руку, а он соглашается жениться на ней даже на этих  условиях.
Именно такого сорта женщиной она была.
   Кэмрон восхищался Лианной, он даже почувствовал, что и  сам  немножко
влюблен, но сердце снова сдавило точно свинцовой рукой.  Как  же  дорого
обошлась отцу победа у горы Крид. Он пожертвовал своей страной, будущим,
счастьем с любимой женщиной.
   - Пятьдесят лет - долгий срок, - пробормотал Кэмрон.
   - Верно, - согласилась Лианна. Она сразу же поняла, к чему он  ведет.
- Берик успел примириться с потерей.  У  него  была  жена,  которая  его
обожала. Была миссия миротворца. До сих  пор  гэризонцы  не  знают,  что
Берик Торнский сохранил в десятки раз больше жизней,  чем  отнял.  После
победы при горе Крид он остановил рейзских полководцев, не  позволил  им
расправиться с Гэризоном. Разрушен был  лишь  Вейзах.  Один  Бог  знает,
сколько страданий он предотвратил.
   Их взгляды опять скрестились. За спиной у Лианны  мирно  потрескивали
дрова в камине.
   - И главное - у него был ты, Кэмрон. Его  любимый  сын,  который  мог
осуществить то, что не удалось отцу.
   Смертельная усталость навалилась на Кэмрона. Точно он  бежал,  бежал,
пока не выдохся, и больше не может ступить ни шагу. Он еще раз  заглянул
в темно-синие  глаза  Лианны  и  наконец  решился  назвать  вещи  своими
именами:
   - Отец хотел, чтобы я взошел на гэризонский престол вместо него?
   Лианна улыбнулась улыбкой старой мудрой учительницы:
   - Да. Хотя - по многим причинам - он скрывал это.
   - По каким причинам?
   - Во-первых, он боялся за тебя.  Убийства  -  самая  обычная  вещь  в
Гэризоне. В день коронации Изгард казнил всех  соперников.  Если  бы  ты
открыто выступил против него, той ночью погиб  бы  не  Берик,  а  Кэмрон
Торнский.
   Кэмрон содрогнулся, но Лианна еще не закончила.
   - Во-вторых, он не хотел насильно  впутывать  тебя  во  все  это.  Он
думал, что  ты  сам  придешь  к  нему,  если  ты  захочешь  бороться  за
гэризонскую корону.
   А он ничего, ничегошеньки не понял. Кэмрон закрыл лицо  руками.  Отец
ждал все эти годы... и в последнюю свою ночь он ждал его. А сын так и не
пришел.
   - Еще не поздно. Ты можешь. сражаться  за  мечту  своего  отца.  Даже
сейчас еще не все потеряно.
   - Я... - Кэмрон не знал, что сказать.
   - Ступай поговори с Бэланоном, - перебила, его  Лианна.  -  На  самом
деле он, а не Сандор, поведет рейжан  в  бой.  Мой  сын  любит  красивые
слова, но он не понимает, что на войне - не до  игрушек.  А  как  только
поймет, сразу же прибежит к Бэланону за помощью. Вот,  -  Лианна  отняла
руки Кэмрона от лица и сунула ему что-то теплое и  гладкое,  -  передашь
Бэланону. Он догадается, что это от меня. И выслушает тебя.
   Не взглянув на таинственный предмет, Кэмрон зажал его в кулаке.
   - Мирлорский дворец славится своими громадными  залами  и  длиннющими
коридорами, - Лианна заговорщицки улыбнулась, -  но  на  самом  деле  мы
живем здесь как в обычной маленькой деревне. Многие задолжали мне за  ту
или иную услугу.
   Кэмрон поднялся. Ему необходимо было побыть одному.
   Лианна  проводила  его  несколько  шагов,   а   потом   остановилась,
предоставив самостоятельно отыскивать выход.
   - Выспись, обдумай то, что услышал от меня, а на рассвете поговори  с
Бэланоном.
   Кэмрон взялся было за ручку двери, но с порога обернулся и спросил:
   - А почему, собственно, вы решили открыть мне все это?
   Лианна, графиня Мирлорская выпрямилась в полный  рост.  В  золотистом
свете пламени на ее шее и запястьях засверкали до сих пор не  замеченные
Кэмроном драгоценности. Но ярче всего был блеск ее глаз.
   - Потому что я память и сердце Рейза. Потому что я единственная,  кто
знает, что представляет собой Гэризон и на что способны  его  короли.  А
может, гордость не  позволяет  мне  признать,  что  много  лет  назад