сь от засады, и  они
бежали на восток к горам. Но когда они  поднимались  по  склонам,  пастухи
деревьев загнали гномов в тенистые леса, и ни один из них не  добрался  до
дома.
     В той битве у Сарк-Атрада Берен сражался в последний раз и  сам  убил
повелителя Ногрода, и сорвал с  него  ожерелье  гномов.  Но  тот,  умирая,
проклял это сокровище.
     Тогда Берен, посмотревший  внимательно,  узнал  тот  камень  Феанора,
который он вырезал из короны Моргота.
     Когда все было кончено, сокровища Дориата сбросили в реку Аскар, и  с
того времени она получила название - Рафлориэль, Золотое Ложе.
     А Берен взял Наугламир и вернулся на Тол Гален.
     Горе Лютиен не стало меньше, когда она узнала, что повелитель Ногрода
убит и с ним много гномов.
     В это время Диор, наследник Тингола, простился с  Береном  и  Лютиен,
вместе с женой Нимлот явился в Менегрот и поселился там. С ним ушли  и  их
сыновья Элурад и Элурин и дочь Эльфинг. Синдарцы приняли их с  радостью  и
уже не горевали  о  погибших  родичах,  а  Диор  снова  восстановил  славу
королевства Дориат.
     Как-то осенней ночью кто-то постучался  в  ворота  Менегрота,  требуя
доступа  к  королю.  То  был  повелитель  Зеленых  эльфов,  спешивший   из
Оссирианда, и привратники провели его к Диору. Пришелец молча подал королю
шкатулку и простился с ним. В этой  шкатулке  лежало  ожерелье  гномов,  в
которое был вправлен Сильмариль.
     Диор, взглянув на него, понял, что это знак того, что Берен  Эрхамион
и Лютиен умерли и ушли за пределы мира.
     Долго смотрел Диор на Сильмариль, который его отец и мать принесли из
царства ужаса Моргота. Затем Диор встал и  обвил  Наугламир  вокруг  своей
шеи. Теперь он казался самым прекрасным из детей мира всех рас.
     И между эльфами, рассеянными по всему Белерианду, разнесся слух,  что
Диор носит Наугламир, и говорили:
     - Сильмариль Феанора снова пылает в лесах Дориата. - И клятва сыновей
Феанора снова пробудилась в их сердцах, потому что  пока  ожерелье  носила
Лютиен, ни один эльф не отваживался напасть на нее,  но  теперь,  узнав  о
возрождении Дориата и возвышении Диора, семь  братьев  снова  собрались  и
направили Диору послание с требованием вернуть их собственность.
     Но Диор ничего не ответил сыновьям Феанора и Колегорм убедил  братьев
готовиться к нападению на Дориат.
     Они явились неожиданно и сражались с Диором в  Тысяче  Пещер.  И  так
произошло второе убийство эльфа эльфами.
     Там Колегорм пал от руки Диора, и Куруфин,  и  Смуглый  Карантир,  но
Диор был убит и с  ним  Нимлот,  его  жена,  и  жестокие  слуги  Колегорма
схватили его юных сыновей и бросили их умирать в лесу.
     Маэдрос сожалел об этом и долго искал их в лесах Дориата, но  тщетно,
о них не рассказывает ни одна история.
     Так был разгромлен Дориат, и он никогда уже  не  поднялся  снова.  Но
сыновья Феанора не получили того,  чего  добивались,  ибо  остатки  народа
бежали от них, и среди беглецов  была  Эльвинг,  дочь  Диора.  Им  удалось
спастись, и они унесли с собой Сильмариль и принесли к месту впадения реки
Сирион в море.



                       23. О ТУОРЕ И О ПАДЕНИИ ГОНДОЛИНА

     Рассказывают, что Хуор, брат Хурина, погиб в битве Бесчисленных слез,
а зимой того же года его жена, Риан, родила ребенка в дебрях  Митрима.  Он
получил имя Туор, и его взяла на воспитание  Аннаэль  из  племени  Зеленых
эльфов, которые обитали в тех холмах.
     Когда же Туору исполнилось шестнадцать лет, эльфы  задумали  покинуть
пещеры Андрота и тайно отправиться к гавани Сириона. Но  прежде,  чем  они
успели уйти, их атаковали орки и восточноязычные, и Туор был взят в плен и
отдан, как раб, Лоргану.
     Три года он терпел это рабство, но в  конце  третьего  года  бежал  и
возвратился в пещеры Андрота, и стал  жить  там  один,  и  стал  приносить
восточноязычным такой вред, что Лорган назначил цену за его голову.
     Когда Туор жил так в  одиночестве,  то  Ульмо  вложил  в  его  сердце
стремление покинуть землю отцов, потому что он избрал Туора орудием  своих
замыслов.
     Расставшись с пещерами Андрота, Туор  отправился  на  Запад  и  нашел
Врата Нольдора. Оттуда темный туннель уводил под горы и  выходил  в  Кирит
Ниниах, по которому бежал бурный поток.
     Случилось так, что уход Туора не заметили ни люди, ни эльфы, и Моргот
ничего не узнал о нем.
     А Туор пришел в Невраст  и  увидел  Белегаэр,  Великое  Море,  и  был
очарован им,  и  беспокойство,  охватившее  его,  привело  его  в  глубины
королевства Ульмо.
     А пока он поселился в Неврасте один.
     Прошло лето этого года, и судьба Нарготронда приблизилась,  но  когда
наступила осень, Туор увидел семь огромных лебедей, летевших с  юга.  Туор
понял это, как знак того, что слишком долго медлил,  и  последовал  за  их
полетом вдоль морского побережья.
     Так Туор пришел в покинутые залы Виньямара и, войдя туда, нашел  щит,
доспехи и меч, оставленные там Тургоном по велению Ульмо.
     И Туор, облачившись в них, спустился на берег,  но  с  запада  пришла
сильная  буря,  и  среди  шума  раздался   величественный   голос   Ульмо,
обратившегося к Туору. Ульмо приказал ему покинуть эти места и разыскивать
королевство Гондолин. И дал ему большой плащ, чтобы  укрыть  его  от  глаз
врагов.
     А утром, когда буря затихла, Туор встретился с эльфом, стоявшим рядом
с стенами Виньямара. Это был Воронве, из Гондолина,  тот,  кто  плавал  на
последнем корабле, посланным Тургоном на Запад.
     Узнав  о  приказе,  полученном  Туором  от  повелителя  вод,  Воронве
исполнился изумления и дал согласие проводить Туора  к  дверям  Гондолина.
Поэтому они вместе покинули Виньямар и осторожно пробирались на восток.
     Наконец, путь привел их к омутам Иврина, и они печально взглянули  на
оскверненную драконом местность. И  увидели  кого-то,  идущего  быстро  на
север. То был высокий человек, одетый в черное и вооруженный черным мечом.
Они не знали, кто он. Человек прошел мимо.
     В конце концов, с помощью могущества Ульмо  они  добрались  до  двери
Гондолина, где были задержаны охраной. Их провели по ущелью Орфалх Эхор, и
они предстали перед Эктелионом, начальником ворот.
     Там Туор сбросил свой плащ, и по вооружению сразу  стало  видно,  что
его послал Ульмо.
     По приказу Эктелиона зазвенели трубы, и эхо откликнулось в холмах,  и
вдалеке раздался ответный звук труб.
     Так Туор пересек Тумладен и оказался у ворот Гондолина.
     Его провели вверх по лестнице к башне короля,  и  он  увидел  подобие
деревьев Валинора. Потом он предстал перед Тургоном, а  справа  от  короля
сидела Идриль, его дочь.
     И все, кто слышал голос Туора, изумились и стали сомневаться, вправду
ли это человек смертной расы.
     И Туор предостерег Тургона, что проклятие Мандоса близко теперь к его
завершению, и он приказал Тургону уходить, оставив город, и идти  вниз  по
Сириону, к морю.
     Тургон  долго  обдумывал  совет  Ульмо,  и  ему  вспомнились   слова,
сказанные Ульмо в Виньямаре:
     - Не возлюби слишком работу рук  твоих  и  замыслы  твоего  сердца  и
помни, что истинная надежда Нольдора находится на Западе  и  придет  из-за
моря.
     Но Тургон стал теперь гордым, а Гондолин - прекрасным,  как  памятный
Тирион, Тургон все еще верил в тайну, скрывавшую город.
     Маэглин всегда выступал на совете против Туора, и слова его  казались
Тургону более весомыми.
     Тургон  не  подчинился  приказанию  Ульмо,  и  страхи   предательства
проснулись в сердце Тургона, и тогда  было  приказано  замуровать  вход  в
двери.
     Туор остался в Гондолине, и сердце Идриль потянулось к нему, а его  -
к ней. Тайная ненависть Маэглина стала еще больше,  потому  что  он  желал
обладать ею, но Туор завоевал  сердца  народа,  исключая  Маэглина  и  его
приверженцев.
     Весной следующего года в Гондолине  родился  Эрендиль  Полуэльф,  сын
Туора и Идриль. Поразительно прекрасен был Эрендиль.
     Тогда дни Гондолина были полны радости и мира, и никто не  знал,  что
крики Хурина уже выдали Морготу место Скрытого Королевства. Но Идриль была
мудрой и дальновидной и велела подготовить секретный путь,  которым  можно
было покинуть город.
     Как-то раз, когда Эрендиль был еще юным, Маэглин исчез. Он,  как  уже
говорилось, любил горное дело, был предводителем эльфов и часто выходил  с
немногими спутниками за гряду холмов, а король не знал об этом.
     И вот случилось так, что Маэглин был взят в плен орками  и  уведен  в
Ангбанд. Пытки сломили его дух, и он  купил  себе  жизнь,  открыв  Морготу
место, где находился Гондолин.
     Велика была радость Моргота. Моргот послал его  обратно  в  Гондолин,
чтобы никто не заметил измены,  и  Маэглин  должен  был  помочь  нападению
извне, когда придет час.
     Наконец, в год, когда Эрендилю исполнилось семь лет, Моргот  закончил
приготовления и бросил на Гондолин своих бальрогов, орков и волков. С ними
пошли и драконы, и теперь они стали многочисленны и ужасны.
     Войско Моргота перебралось через холмы, и они подошли к самым  стенам
города, и Гондолин был заключен в кольцо осады.
     О подвигах отчаянной доблести - и не  в  последнюю  очередь  Туора  -
много рассказано в "Падении Гондолина", и о битве  Эктелиона  с  Готмогом,
повелителем бальрогов, где противники убили друг  друга.  Тургон  погиб  в
развалинах башни.
     Туор пытался спасти Идриль, но Маэглин захватил ее и  Эрендиля.  Туор
бился c Маэглином на стенах и сбросил его оттуда.
     Затем Туор и Идриль повели остатки народа Гондолина в  потайной  ход.
Беглецы пробирались опасным путем, когда на них  напали  орки  из  засады,
потому что Моргот поставил наблюдателей на высотах, и с орками был балрог.
И едва ли бы беглецы спаслись, если бы им на помощь  не  пришел  Торондор.
Орлы устремились вниз на орков и все орки были убиты, и вести  о  беглецах
не были известны Морготу.
     Ведомые  Туором  остатки  жителей  Гондолина  прошли  через  горы   и
спустились в долину Сириона, и прошли в Нан Тетрен, где власть  Ульмо  еще
жила в потоке огромной реки. Там скитальцы отдохнули, но  печаль  их  была
неизлечима.
     И потому Идриль и Туор, покинув Нан  Тетрен,  ушли  вниз  по  реке  и
поселились возле устья Сириона, присоединив свой народ к  отряду  Эльвинг,
дочери Диора, и Эрейнион Джил-Гилад  был  провозглашен  Верховным  Королем
Нольдора в Средиземье.
     А Моргот считал свой триумф полным и не  придавал  значения  сыновьям
Феанора. Если Моргот и знал о поселении у Сириона,  то  не  подавал  вида,
выжидая часа, предоставив трудиться клятве и лжи.
     Тем временем количество эльфов возле Сириона увеличивалось. С острова
Балар  к  ним  приплыли  моряки  Сирдана  и   учили   их   мореходству   и
кораблестроению. И они жили под защитой Ульмо.
     Рассказывают, что в то время Ульмо явился в Валинор и говорил  там  с
Валар о нуждах эльфов. Он призывал Валар простить эльфов и  спасти  их  от
власти Моргота, а также отвоевать Сильмарили. Но  Манве  не  внял  ему,  и
клятву Феанора не мог отменить даже могущественный Манве.
     В те дни Туор  почувствовал  приближение  старости,  и  стремление  к
морским далям стало сильнее, и он построил большой корабль  и  назвал  его
Эрраме, Морское Крыло, и вместе с Идриль он отправился в плавание,  и  его
имя уже больше не встречалось ни в песнях, ни в рассказах. Но впоследствии
появилась песня, где говорилось, что Туор был причислен к старшей  расе  и
присоединился к любимому им Нольдору, и судьба его  отделилась  от  судьбы
людей.



                 24. О ПУТЕШЕСТВИИ ЭРЕНДИЛЯ И О ВОЙНЕ ГНЕВА

     Эрендиль Великолепный был тогда вождем народа, поселившегося в  устье
Сириона, и его женой стала Эльвинг Прекрасная, и она принесла ему Эльронда
и Эльроса. Однако, отдых не был уделом  Эрендиля.  Два  желания  горели  в
сердце Эрендиля: отправиться на поиски Туора и  Идриль,  и  еще  он  хотел
найти последний берег и ходатайствовать  перед  Валар,  что,  может  быть,
пробудит в сердцах властителей сострадание к Средиземью.
     Эрендиль стал другом Сирдана, с его помощью он построил прекраснейший
корабль, но не нашел ни Туора, ни Идриль. И он  затосковал  об  Эльвинг  и
повернул домой, к побережью Белерианда.
     В это время до Маэдроса дошли первые известия о том, что Эльвинг жива
и по-прежнему владеет Сильмарилем. Она  поселилась  возле  устья  Сириона.
Знать, что клятва их осталась неисполненной, было мучением для него и  его
братьев, и, собравшись вместе, они направились  в  Гавани  с  предложением
дружбы. Однако, Эльвинг и народ Сириона отказались уступить камень,  и  уж
меньше всего они хотели расстаться с ним, пока  Эрендиль,  их  повелитель,
находится в море.
     И тогда произошло самое жестокое из убийств  эльфов  эльфами,  третье
зло, причиной которого был обет.
     Оставшиеся  в  живых  сыновья  Феанора  обрушились   на   изгнанников
Гондолина и разгромили их.  В  этой  битве  некоторые  из  народа  сыновей
Феанора не стали  принимать  участия,  а  немногие  другие  с  возмущением
протестовали  и  погибли,  сражаясь  на  стороне  Эльвинг   против   своих
собственных вождей, но Маэдрос и Маглор одержали победу.
     Слишком  поздно  пришли  корабли  Сирдана  и  Джил-Гилада  на  помощь
Сириону. И Эльвинг, как и ее сыновья, исчезла. Те немногие, кто остался  в
живых, присоединились  к  Джил-Гиладу  и  ушли  с  ним  к  Балару,  и  они
рассказали, что Эльрос и Эльронд взяты в плен, но Эльвинг с Сильмарилем на
груди бросилась в море.
     И им не удалось завладеть камнем, но он не погиб.  Потому  что  Ульмо
вынес Эльвинг из волн и дал ей обличье большой белой птицы,  и  Сильмариль
сиял на ее груди, когда она летала над волнами, разыскивая своего любимого
Эрендиля.
     Среди ночи Эрендиль, стоявший у руля своего корабля, увидел, как  она
мчалась к нему. И в песне поется,  как  она  упала  на  палубу  Вингилота,
потеряв сознание,  и  Эрендиль  укрыл  ее  на  своей  груди,  но  утром  с
изумлением увидел рядом с собой свою жену. Волосы падали ей на лицо, и она
спала.
     В великую печаль повергло Эрендиля и Эльвинг пленение их  сыновей,  и
они боялись, что дети их были убиты, но этого не произошло. Маглор пожалел
их и воспитал, и впоследствии между ними возникла любовь.
     А Эрендиль, не видя надежды, покинул с отчаяния Средиземье и вместе с
Эльвинг  отправился  на  поиски   Валинора.   И   мореплаватели   достигли
зачарованных островов и вошли в моря  мрака.  Они  увидели  Тол  Эрессе  и
бросили якорь в заливе Эльдамара. А Телери, увидев этот корабль, изумились
очень яркому свету Сильмариля, и  тогда  Эрендиль  высадился  на  берег  и
обратился к Эльвинг и к тем, кто сопровождал его, и сказал:
     - Ничья нога, кроме моей, да не ступит сюда, чтобы  не  обрушился  на
вас гнев Валар. Сам же я пойду навстречу опасности, ради двух родов.
     Но Эльвинг ответила:
     - Тогда наши пути разошлись бы навсегда.  Но  все  твои  опасности  я
разделю с тобой!
     И она прыгнула в белую пену и побежала к нему. Эрендиль был  опечален
этим, так  как  боялся,  что  гнев  повелителей  запада  покарает  жителей
Средиземья. Они простились со своими товарищами и покинули их навсегда.
     Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
     - Подожди меня здесь, потому что лишь одному суждено стать  носителем
этой вести.
     И он ушел от Эльвинг и проник в Калакирна.
     Однако стража заметила издалека Эрендиля и  поспешила  в  Валинор.  А
Эрендиль взобрался на холм Туны и не обнаружил там  никого.  Он  пошел  по
улицам Тириона, но они были пусты. Он бродил по покинутому Тириону, громко
выкрикивая призывы, но никто ему не ответил. И Эрендиль повернул  обратно,
в сторону моря, но едва он вступил на дорогу, ведущую к побережью,  кто-то
воскликнул:
     - Привет тебе, Эрендиль, знаменитый из моряков, носитель света, слава
детей земли!
     Тот голос принадлежал Эонве. Он явился из Валинора и призвал Эрендиля
предстать перед великими Арда. И Эрендиль отправился в Валинор, и  никогда
больше не ступал на землю людей.
     И тогда Валар собрали совет и вызвали Ульмо, и Эрендиль  рассказал  о
судьбах двух родов.
     Он просил прощение для Эльдара и сочувствия к их великим бедам.
     Просьба его была удовлетворена.
     Среди эльфов рассказывают, что когда Эрендиль ушел оттуда, разыскивая
Эльвинг, Мандос заговорил о его судьбе и сказал:
     - Останется ли в живых смертный  человек,  ступивший  на  бессмертные
земли?
     Ульмо ответил:
     - Для этого он и был рожден. И скажи мне: кто такой Эрендиль - сын ли
Туора или же сын Идриль?
     Но Мандос сказал:
     - Даже Нольдорцы, добровольно покинувшие  Аман,  не  могут  вернуться
сюда!
     Манве принял решение и объявил:
     - В этом деле  мне  дано  вершить  судьбу.  Кара,  которой  пренебрег
Эрендиль из любви к двум родам, не будет угрожать ни ему, ни  Эльвинг.  Но
они никогда больше не появятся среди людей внешних Земель. И еще одно  мое
решение: Эрендилю и Эльвинг  и  их  сыновьям  будет  дано  право  свободно
выбрать с какой расой - людей или эльфов - соединить свою судьбу.
     А Эльвинг, пока Эрендиль отсутствовал, почувствовала себя одинокой  и
испугалась. Она побрела по берегу моря и оказалась вблизи Альквалонде, где
находился флот Телери.
     Эльфы дружелюбно приняли ее, и услышав рассказ о Дориате и Гондолине,
исполнились сострадания.
     В гавани лебедей нашел вернувшийся Эрендиль свою Эльвинг,  но  вскоре
их призвали в Валинор, и там они узнали решение короля.
     Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
     - Выбирай ты, потому что я устал от мира.
     И Эльвинг выбрала участь перворожденных детей Илюватара, так  как  из
этой расы происходила Лютиен.
     Тогда  по  приказу  Валар  Эонве  отправился  на  берег  Амана,   где
оставались товарищи Эрендиля, и, взяв лодку, поместил в нее троих  моряков
и погнал на восток.
     Теперь корабль стал удивительно прекрасным, и Эрендиль сел у руля,  а
Сильмариль был закреплен у  него  на  лбу.  Далекие  путешествия  совершил
Эрендиль на этом корабле, даже в беззвездную пустоту. Но чаще  его  видели
утром или вечером, блистающего в лучах  заката,  когда  он  возвращался  в
Валинор из странствий за границами мира.
     В тех путешествиях Эльвинг  не  сопровождала  мужа,  ей  трудно  было
переносить холод. Она больше любила землю, поэтому для нее была  построена
башня на северной границе моря.
     Когда Вингилот отправился в плавание по воздушным  морям,  неожиданно
появившийся в небе, сверкающий  и  яркий,  народ  Средиземья  в  изумлении
смотрел на него, и  они  сочли  его  знамением  и  назвали  Звезда  Высшей
надежды. А когда эта звезда появилась вечером, Маэдрос сказал Маглору:
     - Не Сильмариль ли это сияет теперь на западе?
     Маглор ответил:
     - Если это действительно Сильмариль, который пропал в море, тогда  мы
должны быть рады, потому  что  теперь  его  великолепие  видят  многие,  и
никакое зло не грозит ему.
     Эльфы воспрянули духом и не отчаивались больше,  а  Моргота  охватила
тревога.
     Однако,   говорят,   Моргот   не   предвидел   нападения   на   него,
последовавшего с запада. Кроме того, Моргот считал,  что  навсегда  посеял
рознь между Нольдором и повелителями запада.
     А войска Валар приготовились к битве, и под их знаменами шли  Ваньяр,
народ Ингве, нольдорцы, и вел их Финарфин, сын Финве. Из  Телери  немногие
пожелали идти на войну, потому что они  не  забыли  убийства  в  Лебединой
гавани и похищения их кораблей.
     Ни в одной истории не рассказывается о марше войска Валар на север  в
Средиземье, потому что там не  было  ни  одного  из  эльфов,  что  жили  и
мучились в здешнем мире.
     Итак, сила Валар выступила с запада, и вызов труб Эонве потряс небо.
     Столкновение воинов получило название Великой Битвы и Войны гнева.  В
ней приняли участие все силы Моргота, и они были так велики, что Анфауглит
не мог вместить их. Весь север охватило пламя войны.