Турин ушел  в
изгнание незаслуженно, и я был бы рад  вернуть  его  обратно,  потому  что
очень люблю его.
     И Белег ответил:
     - Я буду искать Турина и приведу его в Менегрот, если  смогу,  потому
что и я люблю его!
     Затем Белег покинул Менегрот и искал по всему Белерианду  известий  о
Турине.
     А Турин надолго поселился среди отверженных и стал их  предводителем,
и назвал себя Нейтаном, Обиженным.
     Они очень скрытно жили в лесной стране, и когда прошел год со времени
бегства Турина из Дориата, Белег ночью нашел их  убежище.  Случилось  так,
что тогда Турина не было  в  лагере,  и  отверженные  схватили  и  связали
Белега. Обращались с ним жестоко, заподозрив в нем шпиона короля  Дориата,
но Турин, вернувшись, был опечален  тем,  что  они  сделали,  и  освободил
Белега. Дружба их возобновилась, и Турин поклялся нападать только на  слуг
Ангбанда.
     Затем  Белег  передал  Турину  прощение  Тингола  и  попытался  всеми
средствами убедить Турина  вернуться  с  ним  в  Дориат,  говоря,  что  на
северных границах королевство  испытывает  большую  нужду  в  его  силе  и
доблести.
     - Недавно орки нашли путь вниз  из  Таур-ну-Фуина,  -  сказал  он.  -
Воспользовавшись проходом Анаха.
     - Я не помню такого, - сказал Турин.
     - Мы никогда не ходили так далеко от границы, - ответил Белег,  -  но
ты видел вдалеке вершины Криссаэгрима, а к востоку  -  темные  стены  Эред
Горгорота. Димбар, в котором обычно царит мир,  попал  под  власть  Черной
Руки, и люди Бретиля встревожены. Мы нужны там!
     Но ожесточившись сердцем, Турин отказался принять прощение короля,  и
слова Белега оказались бесполезными. А Турин, в  свою  очередь,  попытался
уговорить Белега остаться с ним, но Белег  не  мог  так  поступить,  и  он
сказал:
     - Трудный ты человек, Турин, и упрямый. Но теперь моя  очередь.  Если
ты хочешь иметь Белега рядом с собой, тогда ищи меня в Димбаре, я  вернусь
туда.
     На следующий день Белег отправился в путь, и Турин  проводил  его  на
расстояние полета стрелы от лагеря, но ничего не сказал.
     - Что ж, прощай, сын Хурина? - спросил Белег.
     Тогда Турин посмотрел на запад, увидел вершину Амон Руда и ответил:
     - Ты сказал, ищи меня в Димбаре, а я говорю, ищи меня на  Амон  Руде!
Иначе мы прощаемся навсегда!
     Затем они расстались, дружески, но печально.
     Белег вернулся в тысячу пещер и предстал  перед  Тинголом  и  Мелиан,
рассказав обо всем.
     Тогда Тингол вздохнул и сказал:
     - Чего еще хочет от меня Турин?
     - Разреши мне, повелитель, - сказал Белег, - и я буду охранять его  и
руководить им. Я не хотел бы увидеть, как такое величие и доброта пропадут
в дикой глуши.
     Тингол дал Белегу разрешение поступить, как тот пожелает, и сказал:
     - Белег Куталион! За многие свои подвиги ты заслужил благодарность, и
не самый малый из них,  что  ты  нашел  моего  приемного  сына.  При  этом
расставании проси любой дар, и я не откажу тебе ни в чем!
     - Тогда я попрошу добрый меч, - сказал Белег, - потому что для одного
лишь лука орки приходят слишком большой толпой,  а  та  сталь,  которой  я
владею, не годится для их брони.
     - Выбирай из всего, что я имею, -  сказал  Тингол,  -  не  бери  лишь
Аранрут, мой собственный!
     И Белег выбрал Англашель. То был меч огромной ценности, созданный  из
железа, упавшего с небес, и рассекавший любое железо.
     Но когда Тингол протянул рукоять Англашель Белегу,  Мелиан  взглянула
на сталь и сказала:
     - Злоба вложена в этот меч, черное сердце кузнеца  все  еще  живет  в
нем. Он не будет любить руку, владеющую им, и не долго будет служить тебе.
     - И все же я буду владеть им, пока смогу, - ответил Белег.
     - Еще один дар я дам тебе, Куталион, - сказала Мелиан, -  он  поможет
тебе в дикой стране и тем, кого ты изберешь.
     И  она  снабдила  его  запасом  лембас,   дорожного   хлеба   эльфов,
завернутого серебряными нитями. Нити, что связывали  его,  были  скреплены
печатью королевы, потому что в  соответствии  с  обычаями  Эльдалие  право
владеть лембас и дарить его принадлежало одной лишь королеве.
     Тогда Белег, взяв дары, покинул Менегрот  и  отправился  на  северную
границу, где у него был дом и много друзей. Потом  орки  были  изгнаны  из
Димбара, и Англашель радовался, покидая ножны.  Но  когда  пришла  зима  и
война утихла, товарищи неожиданно потеряли Белега, и больше он  к  ним  не
вернулся.
     Когда Белег расстался с отверженными и вернулся в Дориат, Турин  увел
их из долины Сириона на запад, потому что они устали от жизни без отдыха.
     Как-то вечером они встретились с тремя гномами, убежавшими от них. Но
один отставший был схвачен и брошен на землю, а некий  человек  из  отряда
взял свой лук и пустил стрелу в остальных гномов, когда они почти  исчезли
в сумерках.
     Гнома, которого они схватили, звали Мим. Он  просил  Турина  пощадить
его, предлагал провести их в тайные залы, которые не мог  бы  никто  найти
без его помощи. Тогда Турину стало жаль Мима, и он пощадил его, спросив:
     - Где твой дом?
     И Мим ответил:
     - Высоко над равниной находится дом Мима, и холм тот называется  Амон
Руд - с тех пор как эльфы изменили все названия.
     Тогда Тургон задумался и долго смотрел на гнома, а потом сказал:
     - Ты поведешь нас к этому месту.
     На следующий день они отправились туда, следуя за  Мимом.  Этот  холм
стоял у края горной страны,  что  возвышалась  между  долинами  Сириона  и
Нарога, и вершина высоко поднималась над равниной - серая, обнаженная,  не
считая серегона, которым заросли камни. А когда люди шайки Турина  подошли
ближе, кто-то сказал: "Вершина холма в крови..."
     И Мим повел их тайными тропами по склону Амон Руда и  возле  входа  в
свою пещеру поклонился Турину и сказал:
     - Войди  в  Бар-эн-Данвед,  Дом  Выкупа,  потому  что  так  он  будет
называться.
     И тут появился еще один гном, он нес свет и приветствовал  Мима.  Они
заговорили между собой и  быстро  ушли  вниз  во  тьму  пещеры,  но  Турин
последовал за ними и оказался внутри,  в  помещении,  освещенном  тусклыми
лампами, висевшими на цепях. Там он нашел Мима,  стоявшего  на  коленях  у
каменного ложа рядом со стеной.
     Гном рвал свою бороду и причитал, выкрикивая одно и то же имя,  а  на
ложе лежал третий гном.
     Турин, войдя, стал рядом с Мимом и предложил свою помощь.  Тогда  Мим
поднял на него свои глаза и сказал:
     - Ты не можешь помочь мне. Потому что это Хим, мой сын,  и  он  умер,
пронзенный стрелой. Он умер на закате, так сказал  мне  Ибун,  второй  мой
сын.
     Тогда сочувствие шевельнулось в сердце Турина, и он сказал Миму:
     - Увы! Я остановил бы стрелу, если бы мог. Теперь это жилище по праву
будет называться  Бар-эн-Данвед.  И  если  я  когда-нибудь  разбогатею,  я
заплачу тебе выкуп золотом за твоего сына в знак печали, хотя  это  больше
не обрадует твоего сердца.
     Тогда Мим встал и посмотрел на Турина.
     - Я слышу тебя, - сказал он, - ты говоришь, как вождь гномов  древних
времен, и это меня удивляет. Теперь мое  сердце  остыло.  Ты  можешь  жить
здесь, если пожелаешь, потому что таков выкуп за мою свободу.
     Так началась жизнь Турина в скрытом доме Мима  на  Амон  Руде.  Турин
бродил по зеленой траве и смотрел на  восток,  запад  и  север.  Глядя  на
север, он видел лес Бретиля. Взгляд Турина все время обращался туда, и  он
не знал почему. Так как сердце Турина влекло его скорее к северо-западу  -
там находился его дом. Вечером же, когда солнце  спускалось  в  дымку  над
берегами, Турин устремлял свой взгляд к западу, на закат.
     Турин  много  разговаривал  с  Мимом  и  слушал  историю  его  жизни,
приобщался к его знаниям. Потому что Мим происходил от  гномов,  изгнанных
из городов на востоке задолго до возвращения Моргота.  Но  там  они  стали
меньше ростом, утратили свое искусство в кузнечном деле  и  привыкли  жить
скрываясь, ходить согнувшись. Эльфы Белерианда не знали, что это такие  же
гномы, как и на севере, и охотились за ними, и убивали, но потом  оставили
их в покое и дали им название Ноэгит Нибин, Малыши-гномы. Эти гномы никого
не любили, хотя и ненавидели орков, Эльдар они  ненавидели  не  меньше,  а
изгнанников больше всего, потому что нольдорцы, как они утверждали, украли
их земли и дома.
     Задолго  до  того,  как  король  Финрод  явился  из-за  моря,   гномы
обнаружили подземелья Нарготронда и начали углублять их. Под вершиной Амон
Руда  неспешные  руки  малышей-гномов   за   долгие   годы   расширили   и
благоустроили пещеры, и Серые эльфы лесов не тревожили их. Теперь  же  это
племя почти исчезло. В Средиземье оставались лишь Мим и двое его  сыновей,
но Мим был стар, и в его подземелье кузнечные горны бездействовали, топоры
покрывались  ржавчиной,  а  имена  гномов  упоминались  только  в  древних
повествованиях Дориата и Нарготронда.
     Когда год приблизился к середине зимы, с севера пришел  снегопад.  Он
укрыл Амон Руд толстым слоем. Теперь только самые храбрые из людей  Турина
отваживались бродить по окрестностям, а некоторые заболели, и  всех  мучил
голод.
     Но как-то раз в  сумерках  зимнего  дня  неожиданно  появился  кто-то
огромного роста и обхвата, в белом плаще с капюшоном. Не сказав ни  слова,
он подошел к огню.
     Когда  же  люди  в  страхе  вскочили,  он  отбросил  свой  капюшон  и
засмеялся, а под его плащом оказался большой сверток, и Турин узнал Белега
Куталиона.
     Так Белег снова вернулся к Турину, и встреча их была радостной. Турин
по-прежнему не желал вернуться в Дориат,  и  Белег  остался  с  Турином  и
сделал в то время много хорошего для его отряда. Он  лечил  их  и  дал  им
лембас Мелиан, и они быстро поправились, потому что, хотя Серые  эльфы  не
были искусными, на путях в Средиземье они приобрели мудрость, и  поскольку
Белег был сильным и выносливым, отверженные стали  почитать  его,  однако,
ненависть Мима к эльфу становилась все  сильнее,  и  гном  большей  частью
сидел с Ибуном, в самой глубокой из пещер своего  дома.  Но  Турин  теперь
обращал мало внимания на гнома, а когда миновала зима и  пришла  весна,  у
них и без Мима было много дел.
     Кто может знать намерения Моргота? Кому дано измерить глубину  мыслей
того, кто был Мелькором, а теперь сидел в облике Темного Владыки на черном
троне Севера, взвешивая на весах злобы все вести, поступавшие  к  нему,  и
разбираясь в делах врагов лучше, чем могли предполагать мудрейшие из  них,
исключая только королеву Мелиан? К ней часто обращалась мысль Моргота,  но
отталкивалась от нее.
     И вот силы Ангбанда пришли снова в движение, и передовые  отряды  его
армии начали искать пути в Белерианд.
     Они прошли через Анах, и Димбар  был  захвачен,  и  северные  границы
Дориата тоже.
     Враги спустились по древней дороге и двинулись дальше по краю Бретиля
к переправам Тенглина. Оттуда дорога уходила на охраняемую долину, но орки
пока еще не углублялись туда далеко,  так  как  в  глуши  обитал  какой-то
тайный ужас, а на красном холме за ними следили чьи-то внимательные глаза.
Потому что Турин снова надел шлем Хадора, и по всему  Белерианду  разнесся
слух - под деревьями, и над потоками, и над долиной  -  что  шлем  и  лук,
павшие в Димбаре, восстали вновь.
     Тогда  многие  оставшиеся  без  вождя,  снова  воспрянули  сердцем  и
отправились на поиски двух предводителей. И Турин взял себе  новое  имя  -
Гортол, Смертоносный Шлем, и сердце его снова возвысилось. В Менегроте,  в
залах Нарготронда и в Скрытом  Королевстве  Гондолина  слышали  о  славных
подвигах двух предводителей, узнали о них и в Ангбанде.
     Тогда Моргот засмеялся, потому что теперь шлем  Дракона  открыл  ему,
где находится сын Хурина, и вскоре Амон Руд был окружен шпионами.
     Ближе к концу года гном Мим и сын  его  Ибун  покинули  Барэн-Данвед,
чтобы собрать коренья для своих запасов, и были  захвачены  орками.  Тогда
Мим во второй раз обещал провести своих врагов тайными  тропами  к  своему
дому на Амонт Руде. Однако он все же пытался замедлить  исполнение  своего
обещания и потребовал, чтобы Гортола оставили в живых.
     Тогда предводитель орков засмеялся и сказал Миму:
     - Ну конечно же, сын Хурина, Турин не будет убит!
     Так был предан Бар-эн-Данвед, и орки ночью  неожиданно  появились  на
нем, многих из отряда Турина убили  во  сне,  но  некоторые  выбрались  на
вершину холма  и  бились  там  до  конца,  и  кровь  их  оросила  серегон,
скрывавший камень. На Турина набросили сеть и уволокли оттуда.
     Когда же все стихло, Мим выполз из своего  жилища.  Солнце  поднялось
над туманами Сириона, а Мим стоял возле мертвых людей, на  вершине  холма.
Но он чувствовал, что не все из лежавших мертвы, и взгляд  его  все  время
обращался к одному из них - то был Белег, эльф.
     Тогда с долго  накапливавшейся  ненавистью  Мим  шагнул  к  Белегу  и
потянул к себе меч Англашель, но Белег, с трудом  поднявшись,  выхватил  у
него меч и замахнулся на гнома, и Мим в ужасе  бросился  бежать.  А  Белег
крикнул ему вслед:
     - Месть дома Хадора еще найдет тебя!
     Белег был серьезно ранен, но он был искусным исцелителем, поэтому  он
не умер, и силы постепенно вернулись к нему. Напрасно  Белег  искал  среди
убитых Турина, но не нашел его тела и понял, что Турин пока  еще  жив,  но
что его увели в Ангбанд.
     Почти потеряв надежду, Белег покинул Амон Руд и отправился на север к
переправам Тенглина, двигаясь по следу орков.
     Он пересек Бритиах и двинулся через Димбар к проходу Анаха. И  теперь
Белег был недалеко от врагов, и даже в лесах он не  сбился  со  следа.  Но
когда Белег ночью пробирался  через  эту  злую  страну,  он  наткнулся  на
кого-то, спавшего у дерева.
     Белег остановился и увидел, что это эльф.  Тогда  Белег  заговорил  с
ним, и дал ему лембас, и спросил, какая судьба привела  его  сюда,  и  тот
назвался сыном Гуилина, Гвиндором.
     Белег печально посмотрел на  него,  потому  что  Гвиндор  был  теперь
сгорбленной тенью. В битве Нирнает Арноедиад этот храбрый вождь подъехал к
самым дверям Ангбанда и был  там  схвачен.  Моргот  убивал  лишь  немногих
захваченных в плен нольдорцев, потому что ценил их  познания  в  кузнечном
деле и добыче драгоценных камней, не был убит и Гвиндор  -  его  заставили
работать в рудниках севера. Некоторым эльфам-рудокопам  удавалось  бежать,
вот почему получилось так, что Белег нашел Гвиндора в дебрях.
     И  Гвиндор  рассказал  ему,  что  когда  он  лежал,  затаившись   под
деревьями, то видел большой отряд  орков,  и  среди  них  был  человек  со
скованными руками, а орки гнали его вперед кнутами.
     - Он был очень высок, - добавил  Гвиндор,  -  какими  бывают  люди  с
туманных холмов Хитлума.
     Тогда Белег рассказал ему о том, что  привело  его  сюда,  и  Гвиндор
пытался уговорить его отказаться от поисков, сказав,  что  Белегу  удастся
только разделить страдания Турина.
     Но Белег не мог покинуть Турина в беде, и он опять вселил  надежду  в
сердце Гвиндора. Они вместе продолжали путь, следуя  за  орками,  пока  не
вышли из леса. Там, в пределах видимости пиков Тангородрима, орки  разбили
лагерь в открытой долине, и начали  попойку.  Белег  и  Гвиндор  ползли  к
долине.
     Когда весь лагерь погрузился в сон, Белег взял свой лук и перестрелял
всех волков-часовых. Затем эльфы  пробрались  в  лагерь  и  нашли  Турина,
привязанного к высохшему дереву. Сам Турин то ли потерял сознание,  то  ли
заснул от огромной усталости.
     Тогда Белег и Гвиндор разрезали путы, и подняв его, унесли из долины,
там они положили его на землю, и тут приблизилась гроза. Белег вытащил меч
Англашель и перерезал ремни на руках Турина, но судьба в тот день  сделала
так, что лезвие соскользнуло и поранило ногу Турина. Тогда Турин  внезапно
проснулся и пришел в ярость, увидев склонившегося  над  ним  с  обнаженной
сталью. С громким криком он вскочил на ноги, решив, что орки снова явились
мучить его, и схватившись с незнакомцем  во  тьме,  Турин  вырвал  у  него
Англашель и убил Белега.
     Но когда он стоял и готовился дорого продать  свою  жизнь,  сверкнула
молния, и он увидел лицо Белега.
     Турин застыл, безмолвно уставившись на  мертвеца,  и  понял,  что  он
сделал.
     В это время  орки  в  долине  проснулись,  и  весь  лагерь  пришел  в
смятение. И хотя Гвиндор кричал Турину, предостерегая  его  от  опасности,
тот ничего не ответил, сидя рядом с телом Белега.
     Когда наступило утро, буря унеслась на восток.  Однако  орки,  решив,
что Турин уже, должно быть, убежал, покинули долину, и Гвиндор видел,  как
они шли. Таким образом, им пришлось вернуться к Морготу с пустыми  руками,
без сына Хурина.
     Тогда Гвиндор заставил Турина помочь  в  захоронении  Белега,  и  тот
поднялся, как во сне. Они вдвоем поместили  Белега  в  неглубокую  могилу,
рядом с ним положили Бельтрондинг, его лук, но Гвиндор забрал страшный меч
Англашель, сказав, что этим мечом лучше мстить  слугам  Моргота,  чем  ему
бесполезно лежать в земле. А еще Гвиндор взял  лембас  Мелиан,  чтобы  они
могли подкрепить свои силы в диких землях.
     Так закончил свою жизнь Белег Тугой Лук, самый преданный  из  друзей,
погиб от руки того, кого любил он больше всего, и это  горе  запечатлелось
на лице Турина и никогда уже  не  исчезало.  Но  в  нем  снова  проснулись
мужество и сила, и он увел Гвиндора из Таур-ну-Фуина. Ни слова  не  сказал
Турин, пока они скитались вместе, но Гвиндор всегда был рядом с Турином, и
так они пробрались на запад, за Сирион, и дошли до Эйфель Иврина, где брал
начало Нарог.
     Там Гвиндор обратился к Турину, сказав:
     - Очнись, Турин, сын Хурина Талиона! Озеро Иврин лечит всякую печаль.
Оно питается неиссякаемыми кристальными источниками, и  сам  Ульмо  хранит
его от загрязнения.
     Тогда Турин, встав на колени, напился этой воды и внезапно упал  ниц,
слезы хлынули из его глаз, и он излечился от безумия.
     Там он сложил песнь в память о Белеге и назвал ее "Лаэр ку Белег",  и
пел ее громко, и Гвиндор вложил меч Англашель в его руку, и  Турин  понял,
что этот меч обладает большой силой.
     Тогда Гвиндор сказал:
     - Это странный меч, и подобного ему  я  не  видел  в  Средиземье.  Он
грустит о Белеге так же, как и ты. Но утешься, потому что я возвращаюсь  в
Нарготронд, и ты пойдешь со мной и там излечишься и воспрянешь духом.
     - Кто ты? - спросил Турин.
     - Эльф-скиталец, бежавший раб, которого встретил и  утешил  Белег,  -
ответил Гвиндор, - а когда-то я был Гвиндором,  сыном  Гуилина,  вождем  в
Нарготронде, пока не принял участия в битве Нирнает Арноедиад и не попал в
рабство в Ангбанд.
     - А видел ли ты Хурина, сына Гальдора, воина из Дор-Ломина?
     - Я не видел его, - ответил Гвиндор, - но в  Ангбанде  ходили  слухи,
что он все еще не поддается Морготу, и Моргот проклял его и весь его род.
     - Этому я верю, - сказал Турин.
     И затем они встали и  отправились  на  юг,  пока  не  были  задержаны
разведчиками эльфов, и те привели их пленниками  в  тайную  крепость.  Так
Турин пришел в Нарготронд.
     Сначала собственный народ  не  узнал  Гвиндора,  но  Фундуилос,  дочь
короля Ородрета, узнала его, потому что до битвы Нирнает она его любила. А
Гвиндор так восхищался ее красотой, что назвал Фундуилос именем Фаэливрин,
то есть Отблеск Солнца в Водах Иврина.
     Из  уважения  к  Гвиндору  Турину  было  разрешено  войти  с  ним   в
Нарготронд, и он поселился там, окруженный  почестями.  Но  когда  Гвиндор
хотел назвать его имя, Турин удержал его, сказав:
     - Я - Агарваэн, сын Умарта, запятнанный кровью.
     И эльфы Нарготронда не задавали ему больше вопросов.
     Впоследствии Турин вошел в большой почет, и все сердца в  Нарготронде
открылись для него, потому что он был молод и только сейчас достиг  полной
зрелости.  С  виду  Турин  был  истинным   сыном   Морвен:   темноволосый,
бледнокожий, сероглазый,