ить  земли,
которыми они владели и сделали прекрасными.
     И говорят, что ненависть превозмогла в нем рассудок, ибо если  бы  он
подождал, пока его замыслы приобретут законченность, тогда Нольдор был  бы
уничтожен полностью. Но он, в свою очередь, недооценил доблесть эльфов,  а
людей он еще не принимал во внимание.
     Пришло зимнее время,  когда  ночи  стали  длинными  и  безлунными,  и
обширная  равнина  Ард-Галена  протянулась,  тускло  освещенная  холодными
звездами, от фортов Нольдора на холмах до подножия Тангородрима.
     Сторожевые костры еле горели, стража была немногочисленна, и мало кто
бодрствовал в лагерях всадников Хитлума.
     И тогда внезапно Моргот выбросил огромные реки пламени,  сбежавшие  c
Тангородрима быстрее, чем Балроги, и  заполнившие  всю  равнину.  Железные
Горы извергли огонь многих ядовитых оттенков, и воздух, смешавшись с чадом
этого огня, стал зловонным и смертоносным.
     Так погиб Ард-Гален, и огонь пожрал его травы, и все  превратилось  в
сожженную и  бесплодную  пустыню,  покрытую  удушливой  пылью,  голубую  и
безжизненную. Впоследствии его стали называть Анфауглит,  Удушающая  Пыль.
Для множества обуглившихся костей она стала незарытой могилой, потому  что
немало Нольдорцев, не успевших бежать на холмы,  погибло  в  том  пламени,
захватившем их врасплох.
     Высоты Дор-Финиона и Эред Витрина сдержали свирепый поток, но леса на
их  склонах,  смотревшие  на  Ангбанд,  все  сгорели,  и  дым   привел   в
замешательство обороняющихся.
     Так  началась  четвертая  из  великих  битв  Дагор  Браголах,   Битва
Внезапного Пламени.
     Перед фронтом этого огня  шел  Глаурунг  Золотой,  отец  драконов,  в
полной своей мощи. Следом за ним - Балроги, а дальше - черные армии  Орков
в таком количестве, какого Нольдорцы никогда не видели прежде  и  даже  не
могли себе представить. И враги атаковали  крепость  Нольдора  и  прорвали
осаду Ангбанда, убивая, где только находили, Нольдорцев  и  их  союзников,
Серых Эльфов и людей.
     Многие из самых отважных врагов Моргота были уничтожены в  первые  же
дни войны или ошеломлены, рассеяны и лишены возможности собрать свои силы.
С тех пор война в Белерианде больше не прекращалась, но  битва  Внезапного
Пламени окончилась с приходом весны, когда атаки Моргота стали слабее.
     Так  завершилась  осада  Ангбанда,  и  враги  Моргота  рассеялись   и
отдалились друг от  друга.  Большая  часть  Серых  Эльфов  бежала  на  юг,
отказавшись от участия в войне на севере. Многих приняли в Дориате,  после
чего могущество короля Тингола возросло, потому что власть королевы Мелиан
охраняла его границы, и зло еще не могло проникнуть в Скрытое Королевство.
Другие нашли убежище в крепостях у моря и в Нарготронде.  Иные  бежали  из
страны и укрылись в Оссирианде или, перейдя горы, скитались, бездомные,  в
лесных дебрях. И слух о войне и о падении осады дошел  даже  до  людей  на
востоке Средиземья.
     Главный удар в нападении пришелся на сыновей Финарфина,  и  Ангрод  с
Аэгнором были убиты, а рядом с ними пал  Бреголас,  вождь  дома  Беора,  и
большая часть воинов этого народа. Но Барахир,  брат  Бреголаса,  сражался
дальше к западу, вблизи прохода  Сириона.  Там  короля  Финрода  Фелагунда
спешившего с юга, отрезали от его воинов и окружили  с  небольшим  отрядом
вблизи топи Сереха, и он был бы убит или взят в плен, но появился  Барахир
с самыми отчаянными своими людьми и выручил  его.  Окружив  короля  стеной
копий, они с большими потерями проложили  себе  путь  из  битвы.  Так  был
спасен Фелагунд. И вернувшись в свою подземную крепость в Нарготронде,  он
поклялся вечно хранить дружбу с Барахиром и всем его родом и прийти к нему
на помощь в любой нужде, и в знак этого обета он дал Барахиру свое кольцо.
     Теперь Барахир по праву был  повелителем  дома  Беора  и  вернулся  в
Дор-Финион. Но большинство его  народа  бежало  из  своих  домов  и  нашло
убежище в укреплениях Хитлума.
     Так велики были силы нападения Моргота, что Фингольфин  и  Фингон  не
смогли  прийти  на  помощь  сыновьям  Финарфина.  И  войска  Хитлума  были
оттеснены  с  большими  потерями  к  крепостям  Эред  Витрина,  с   трудом
выдерживающим атаки Орков.
     Перед  стенами  на  Эйфель  Сирионе  был   оттеснен   и   пал   Хадор
Золотоволосый, защищая арьергард своего повелителя Фингольфина, а было ему
тогда шестьдесят шесть лет от роду, и с ним погиб Гундор, его младший сын,
пронзенный множеством стрел, и эльфы оплакали их.  Тогда  Гальдор  Высокий
принял власть своего отца, и  благодаря  неприступной  высоте  Гор  Мрака,
остановивших огненный поток, а  также  доблести  эльфов  и  людей  Севера,
которых не  заставили  отступить  ни  Орки,  ни  Балроги,  Хитлум  остался
непокоренным - угрозой для фланга наступления Моргота. Но  Фингольфин  был
отделен от его родичей множеством врагов.
     Война нелегко складывалась для сыновей Феанора, почти  все  восточные
границы подверглись нападению. Был захвачен проход Аглона, хотя и  большой
ценой для войск Моргота.  И  Колегорм  с  Куруфином,  потерпев  поражение,
бежали на юг, а потом на запад, вдоль границ Дориата, и попав, наконец,  в
Нарготронд, просили убежища у Финрода Фелагунда.
     Таким образом народ их увеличил силу Нарготронда, но было  бы  лучше,
как стало ясно позднее, если бы  они  остались  на  Востоке,  среди  своих
родичей.
     Маэдрос совершил небывалые подвиги, и Орки бежали  перед  его  лицом,
потому что со времени его мучений на Тангородриме дух его  пылал  страшным
пламенем, и Маэдрос казался воскресшим из мертвых. Таким образом,  большая
крепость на холме Химринг не была захвачена,  и  там,  у  Маэдроса,  вновь
собрались оставшиеся  в  живых  самые  доблестные  воины,  как  из  народа
Дор-Финиона, так и с восточных границ.
     На какое-то время Маэдрос вновь закрыл проход Аглона, так что Орки не
могли проникнуть этим путем в Белерианд.
     Но они разгромили в Лафлане всадников народа Феанора, потому что туда
явился Глаурунг и прошел проходом Маглора, и  разрушил  всю  страну  между
руслами Гелиона. И Орки захватили крепость на восточных склонах горы Рерир
и  опустошили  весь  Таргелион,  страну  Карантира,  и  осквернили   озеро
Хелевори.
     Маглор соединился с  Маэдросом  на  Химринге,  но  Карантир  бежал  и
объединил остатки своего народа с разрозненным народом охотников Амрода  и
Амраса, и они отступили и прошли через Рамдаль к югу.
     Они оставили на Амон Эребе стражу и некоторую военную силу, а Зеленые
Эльфы  оказали  им  помощь,  и  Орки  не  вошли  ни  в  Оссирианд,  ни   в
Таур-им-Луинат и дикие земли юга.
     В это время в Хитлум  пришли  известия,  что  Дор-Финион  потерян,  и
сыновья Финарфина потерпели поражение, а сыновья Феанора изгнаны из  своих
земель. Тогда Фингольфин, предвидя (как ему казалось)  полное  уничтожение
Нольдора и невосстановимое разрушение их жилищ, полный гнева  и  отчаяния,
сел на Рохолора, своего огромного коня, и уехал  один,  и  никто  не  смог
удержать его. Он промчался, подобно вихрю, через Дорну-Фауглит, и все, кто
видел его атаку, бежали в ужасе, думая, что это явился сам Ороме -  потому
что дикое безумие ярости овладело им, и глаза его сверкали, подобно глазам
Валар.
     Так Фингольфин добрался один до  врат  Ангбанда,  затрубил  в  рог  и
ударил в медные двери, вызывая Моргота на поединок.
     И Моргот вышел.
     То был последний раз в этих войнах, когда он  появился  из-за  дверей
своей крепости, и говорят, что он без желания  принял  вызов,  потому  что
хотя его разуму не было равных в мире, Моргот, единственный из всех Валар,
знал чувство страха. Но он не мог игнорировать  вызов  перед  лицом  своих
военачальников, так как скалы звенели от трубных звуков рога Фингольфина.
     Голос короля, резкий и чистый, проникал  в  самые  глубины  Ангбанда,
когда Фингольфин называл Моргота трусом и повелителем рабов.
     И потому Моргот вышел, медленно спустился со своего подземного трона,
и отзвук его шагов был подобен грому в глубинах земли.
     Он появился, одетый в черные доспехи, и встал перед королем, подобный
башне, коронованный  железом,  и  его  огромный  щит,  темный,  украшенный
гербами,  отбрасывал  на  Фингольфина  тень,  как  грозовое   облако.   Но
Фингольфин светился в ней, подобно звезде, потому что  его  кольчуга  была
покрыта серебром, а голубой его щит отделан хрусталем.
     Он выхватил свой меч Рингиль, блеснувший холодно, как лед.
     Тогда Моргот взметнул Гронд, Молот Подземного Мира,  и  устремил  его
вниз, подобно громовой молнии. Но Фингольфин прыгнул в  сторону,  и  Гронд
пробил в земле огромную яму, откуда ударил столб дыма и огня.
     Много раз пытался Моргот  поразить  Фингольфина,  но  все  время  тот
отскакивал, быстрый, как молния из черной тучи. И он  нанес  Морготу  семь
ран, и семь раз Моргот издавал крик страдания, а войско Ангбанда при  этом
падало в ужасе ниц, и эхо северных  стран  вторило  криком.  Но,  в  конце
концов, король устал, и Моргот обрушил на него свой  молот.  Трижды  падал
Фингольфин на колени и трижды вставал снова и поднимал свой расколотый щит
и разбитый шлем. Но земля вокруг него была вся в трещинах  и  ямах,  и  он
споткнулся и упал на спину у ног Моргота. И Моргот наступил ногой  на  его
шею, и тяжесть ноги была подобна  упавшему  холму.  Но  все  же  последним
отчаянным ударом Фингольфин пронзил эту ногу Рингилем, и из  раны  хлынула
кровь, черная и дымящаяся, и заполнила ямы, пробитые Грондом.
     Так умер Фингольфин, верховный король Нольдора, самый  величественный
и доблестный из всех королей эльфов древности.
     Барахир уводил свой народ. Много мест было потеряно, оставленных ими,
потому что все они, один за другим, были убиты, пока, в  конце  концов,  у
Барахира осталось только двенадцать человек.
     Берен, его сын, и Барагунд  с  Белагундом,  его  племянники,  сыновья
Бреголаса, и девять верных слуг его дома, чьи имена надолго сохранились  в
песнях Нольдора, это были Радруин и Дейруин, Дагнар и  Рагнор,  Гильдор  и
Горлим Несчастливый, Артал и Уртель, и юный Хатальдир.
     Изгнанниками без надежды были они, отчаянной шайкой, которая не могла
спастись  и  не  стала  бы  сдаваться,  потому  что  жилища  их  лежали  в
развалинах, их жены и дети оказались в плену, были убиты или бежали.
     Из Хитлума не приходило ни вестей, ни помощи, и Барахира с его людьми
преследовали, как диких зверей. Они отступили в голые предгорья над  лесом
и скитались там среди небольших озер  и  каменистых  пустошей  вдалеке  от
шпионов и чар Моргота. Постелью им служил  вереск,  а  крышей  -  облачное
небо.
     Спустя примерно два года  после  Дагор  Браголаха  Нольдорцы  все  же
обороняли западный проход возле истоков Сириона, потому  что  на  те  воды
распространялась власть Ульмо, а Минас  Тирит  противостоял  Оркам.  Но  в
конце концов, после гибели Фингольфина, Саурон, величайший и самый ужасный
из слуг Моргота, называвшийся на языке Синдара Гортауром, выступил  против
Ородрета, начальника башни на Тол Сирионе.  Саурон  стал  теперь  чародеем
ужасной силы, хозяином теней и призраков,  коварным,  жестоким,  уродующим
все, к чему он прикасался, унижающим  всех,  кем  он  правил,  повелителем
волков-оборотней, и владычество его  было  мукой.  Он  атакой  взял  Минас
Тирит, потому что черное облако страха опустилось на защитников  башни.  И
Ородрет был изгнан и бежал в Нарготронд. А Саурон превратил Минас Тирит  в
сторожевую башню Моргота, в крепость зла, постоянную угрозу. И  прекрасный
остров Тол Сирион  стал  проклятым  и  был  назван  Тол-ин-Гаурот,  Остров
Оборотней. Ни одно живое существо не могло проникнуть в эту долину,  чтобы
Саурон не заметил его из башни, в которой он сидел. И Моргот владел теперь
западным проходом, и источаемый им ужас наполнил поля и  леса  Белерианда.
За Хитлумом он неустанно преследовал своих  врагов,  выискивая  их  тайные
убежища и захватывая их крепости одна за другой. Орки все  наглее  бродили
здесь и там, где хотели, спускались вниз по Сириону на запад и  по  Келону
на восток. Они окружили Дориат и так опустошили земли, что звери  и  птицы
бежали  от  них,  и  с  севера  непрерывно  распространялось  безмолвие  и
запустение.
     Многие из Нольдора и Синдара попали в плен и были уведены в  Ангбанд,
где их обратили в рабов, заставляя отдавать свои умение и знания на пользу
Морготу.  А  Моргот  повсюду  разослал  своих  шпионов,  и  они  принимали
фальшивые обличья, и обман был в их речах. Они  лживо  обещали  награду  и
хитрыми словами пытались посеять зависть и страх среди народов, обвиняя их
королей и вождей в жадности и предательстве одного за другим.
     Из-за проклятия, причиной которого было убийство  родичей,  этой  лжи
часто верили. И действительно, с течением времени, в  ней  появилась  доля
правды, потому что сердце и уши  Эльфов  Белерианда  омрачали  отчаяние  и
страх. Но больше всего Нольдорцы боялись предательства тех своих  родичей,
что стали рабами в Ангбанде, потому что Моргот  использовал  некоторых  из
них для своих целей и, будто бы дав им свободу, отпускал, куда они хотели,
но их воля оставалась покорной его воле, и  они  уходили  лишь  для  того,
чтобы вернуться к нему  снова.  И  потому,  когда  кто-либо  из  пленников
Моргота действительно бежал от него и  возвращался  к  своему  народу,  их
встречали  совсем  неприветливо,  и  они  скитались  одни,   изгнанные   и
отчаявшиеся.
     К людям Моргот,  если  они  прислушивались  к  его  словам,  проявлял
притворное сочувствие, говоря, что причина их невзгод только в  подчинении
бунтовщикам Нольдорцам, но что под властью законного повелителя Средиземья
они обретут почести и заслуженную  награду  за  доблесть,  если  прекратят
сопротивление. Однако мало кто из людей трех  домов  прислушивался  к  его
словам, даже попав на муки в Ангбанд, и потому  Моргот  преследовал  их  с
ненавистью.
     Рассказывают, что именно тогда в Белерианде впервые появились Смуглые
люди. Некоторые из них уже в тайне предались Морготу и пришли по его  зову
- но не все, потому что слух о Белерианде, о его землях и водах, воинах  и
богатствах, распространился вдаль и вширь, и беспокойные ноги в те дни все
время влекли людей на запад. Эти люди были низкорослы и широкоплечи, имели
длинные и сильные руки, смуглую или бледную кожу и черные волосы -  как  и
их глаза. Они делились на  многие  племена,  и  некоторые  из  них  больше
походили на гномов с гор, чем на Эльфов.
     Маэдрос понимал слабость Нольдора  и  Эдайна,  тогда  как  подземелья
Ангбанда казались ему неисчерпаемыми, все время пополнявшимися, и  поэтому
он заключил союз с этими вновь пришедшими  людьми  и  установил  дружеские
отношения с их главными вождями Бором и Уфлангом.
     И Моргот был очень доволен, так как этого он и добивался.
     Бор имел трех сыновей: Борланда, Борлаха и Бортанда. И  они,  обманув
надежды Моргота, пошли за Маэдросом и Маглором и остались верны им.
     Сыновьями Уфланга Черного были Ульфаст, Ульварт и Ульдор Проклятый, и
они стали приверженцами Карантира, поклявшись ему в  верности,  и  предали
его.
     Эдайн и Восточноязычные не слишком любили друг  друга  и  встречались
редко, потому что пришельцы долго жили в восточном Белерианде, в то  время
как народ Хадора был  заперт  в  Хитлуме,  а  дом  Беора  почти  полностью
уничтожили.
     Люди племени Халет сначала не принимали участия в северной войне, так
как они жили на юге, в лесу Бретиль, но теперь между вторгшимися Орками  и
ими шли сражения.
     Это был стойкий народ, вовсе не желавший покинуть свои любимые  леса.
И в рассказах о поражениях того времени  подвиги  Халадин  оцениваются  по
достоинству, потому  что  после  захвата  Минас  Тирита  Орки  проникли  в
западный проход и могли бы бесчинствовать вплоть до устья Сириона.
     Но Хальмир, вождь Халадин, быстро сообщил об этом Тинголу, потому что
он был в дружбе с Эльфами, охранявшими границы Дориата.
     Тогда Белег, Тугой Лук, начальник стражи Тингола,  привел  в  Бретиль
большие силы Синдарцев, вооруженных топорами, и,  бросившись  в  атаку  на
лесные чащи, Хальмир и Белег захватили отряды Орков врасплох и  уничтожили
их.
     С тех пор в этой местности черный поток с севера  был  остановлен,  и
еще много лет спустя Орки не осмеливались пересекать Тенглин. Племя  Халет
по-прежнему оставалось в лесу  Бретиль,  и  под  его  охраной  королевство
Нарготронд, воспользовавшись передышкой, собирало силы.
     В это время Хурин и Хуор, сыновья Гальдора из Дор-Ломина, жили вместе
с Халадин, которым они были сродни.
     В дни перед Дагор Браголахом эти два дома собирались на большой  пир,
когда Гальдор и Глоредель, дети Хадора Золотоголового, вступили в  брак  с
Харет и Хальдиром, детьми Хальмира, вождя Халадин.
     Вот почему сыновья Гальдора воспитывались  в  Бретиле  Хальдиром,  их
дядей, в соответствии с обычаями людей того времени. Оба участвовали в той
битве с Орками, даже Хуор, хотя тогда ему было только тринадцать лет.  Они
оказались в отряде, отрезанном от остальных, и их преследовали  вплоть  до
переправы Бритиаха. И братья были бы убиты или взяты в плен,  если  бы  не
могущество Ульмо, все еще сохранившееся в Сирионе. От реки поднялся  туман
и скрыл их от врагов. Братья бежали через Бритиах  и  Димбар  и  скитались
среди холмов у подножия скал  Криссаэгрима.  Но  они  заблудились  в  этой
стране и уже не знали,  как  идти  дальше  или  вернуться.  Там  их  нашел
Торондор и послал двух орлов им на помощь. И орлы подняли их  в  воздух  и
понесли через окружающие горы в тайную долину  Тумладен  и  скрытый  город
Гондолин, которого еще не видел ни один человек.
     Узнав, кто они родом, король Тургон принял их хорошо, предупрежденный
как своими видениями, так и вестниками, которых посылал с  моря  вверх  по
Сириону Ульмо. Повелитель вод предостерегал  короля  о  грядущих  бедах  и
советовал ему радушно принять сыновей дома  Хадора,  откуда  в  час  нужды
придет помощь.
     Почти год гостили во дворце короля Хурин и Хуор, и говорят, что в  то
время Хурин перенял многие познания эльфов и понял некоторые из  намерений
и целей  короля,  потому  что  Тургон  выказывал  великое  расположение  к
сыновьям Гальдора и  часто  говорил  с  ними.  И  он  действительно  хотел
задержать их в Гондолине из-за любви к ним,  и  не  только  из-за  закона,
гласившего, что любой чужестранец, будь то Эльф или человек,  обнаруживший
тайный путь в королевство и увидевший город, должен  навсегда  остаться  в
нем, пока король не снимет запрет и Скрытое Королевство не станет явным.
     Но Хурин и Хуор желали вернуться к своему народу и  разделить  с  ним
его горести и военные тяготы, и Хурин сказал Тургону:
     - Повелитель, мы - смертные люди и не похожи на Эльдарцев.  Те  могут
ждать  многие  годы,  откладывая  битву  со  своими  врагами  на  какой-то
отдаленный день. Наш  же  век  короток,  и  надежды  наши  и  силы  вскоре
иссякнут. Кроме того, мы не искали дорогу в Гондолин и понятия  не  имеем,
где  находится  город,  потому  что  проделали  путь  сюда,  испуганные  и
ошеломленные, воздушным путем и с закрытыми глазами.
     Тургон удовлетворил их просьбу, сказав:
     - Я разрешаю вам уйти тем же путем, каким вы попали сюда.
     Но Маэглин, сын сестры короля, совсем  не  был  опечален  их  уходом,
потому что не любил никого из рода людей. Он сказал Хурину:
     - Милость, оказанная вам королем, больше, чем ты полагаешь,  и  закон
стал не таким суровым, как прежде, не то не было бы у вас другого  выбора,
как остаться здесь до конца вашей жизни!
     Тогда Хурин ответил ему:
     - Действительно, милость короля велика, но если того, что мы сказали,
недостаточно, тогда мы принесем еще и клятву.
     И братья поклялись никогда не открывать замыслы Тургона и держать его
дела в секрете, все, что они увидели в его королевстве.
     Орлы унесли их ночью и опустили в Дор-Ло