и сила его была наследием древних дней, как и  всех,  кто  вырос  в
Валиноре. Тело его снова стало сильным,  но  тень  перенесенных  страданий
осталась у него на сердце. И позже меч в левой  руке  Маэдроса  был  более
гибельным, чем прежде в правой.
     Этим подвигом Фингон завоевал великую  известность,  и  весь  Нольдор
восхвалял его.
     Ненависть между домами Фингольфина и Феанора пошла на  убыль.  Потому
что Маэдрос просил прощения за предательство  в  Арамане  и  отказался  от
своих  притязаний  на  королевскую  власть  над  всем  Нольдором,   сказав
Фингольфину:
     - Если обида больше не лежит между  нами,  вождь,  тогда  королевское
достоинство по праву должно принадлежать тебе, самому  старшему  здесь  из
дома Финве и самому мудрому.
     Но не все его братья в сердце своем согласились с этим.
     Поэтому,  как  и  предсказывал  Мандос,  члены  дома  Феанора   стали
называться лишенными наследства, так как верховная власть перешла от них к
старшей ветви к дому Фингольфина - власть и в Эленде, и  в  Белерианде,  и
еще  из-за  утраты   ими   Сильмарилей.   Но   теперь   Нольдорцы,   снова
объединившись, поставили часовых на границах Дор-Даэделота, и Ангбанд  был
осажден  с  запада,  юга  и  востока.  Нольдор  разослал  во  все  стороны
вестников, чтобы  изучить  земли  Белерианда  и  договориться  о  союзе  с
народами, живущими там.
     Король  Тингол  без  большого  восторга  принял  появление  с  запада
стольких могущественных князей, стремившихся образовать новые королевства,
и он не открыл доступ  в  свое  королевство,  не  устранил  его  волшебное
ограждение, потому что, умудренный мудростью  Мелиан,  он  не  верил,  что
осада Моргота продлится  долго.  Только  лишь  князьям  Нольдора  из  дома
Финарфина было дозволено проникнуть  в  пределы  Охраняемого  Королевства,
потому что они имели  родство  с  самим  королем  Тинголом,  поскольку  их
матерью была Эрвен из Альквалонде, дочь Ольве.
     Первым из изгнанников попал в  Менегрот  сын  Финарфина  Ангрод,  как
посланец своего брата Финрода. Он долго говорил с королем, рассказав ему о
деяниях Нольдора на севере, об его  численности  и  организации  его  сил.
Однако, хотя он и был правдивым и  мудрым  и  считал,  что  все  беды  уже
искуплены, он не сказал ни слова ни об  убийстве  родичей,  ни  о  причине
изгнания Нольдора, ни о клятве Феанора.
     Король Тингол выслушал эти слова Ангрода и, прежде чем тот продолжил,
прервал его:
     - Скажи вот что от моего имени пославшим тебя:  Нольдору  разрешается
поселиться в Хитлуме и в горных местностях Дор-Финион, и  в  диких  пустых
землях к востоку от Дориата. Но там  повсюду  находятся  многие  из  моего
народа, и я не допущу, чтобы кто-нибудь  ограничивал  их  свободу,  и  еще
менее - чтобы их изгнали  из  собственных  хижин.  Поэтому,  пусть  князья
Запада остерегутся вести себя как хозяева, ибо повелитель Белерианда -  я,
и все, кто хочет тут поселиться, будут прислушиваться к моим словам. Никто
не должен приходить в Дориат, кроме тех, кого я призову  как  гостей,  или
тех, кому я понадоблюсь в крайней нужде.
     Вожди Нольдора держали совет в Митриме,  и  туда  из  Дориата  явился
Ангрод, принеся послание короля Тингола.
     Холодным показалось Нольдору королевское  приветствие,  и  его  слова
рассердили сыновей Феанора, но Маэдрос засмеялся, сказав:
     - Он - король,  который  может  отстоять  свою  собственность,  иначе
пустым был бы его титул. Тингол дарит нам земли, на которые власть его  не
распространяется.  Сегодня  фактически  один  лишь  Дориат  был   бы   его
владением, если бы не приход Нольдора. Поэтому пусть он правит в Дориате и
радуется, что соседями у него потомки Финве, а не Орки Моргота, которых мы
нашли здесь. Мы устроимся где-нибудь в другом  месте,  где  нам  покажется
лучше!
     Но Карантир, не любивший сыновей Финарфина, самый грубый из братьев и
самый вспыльчивый, громко воскликнул:
     - Еще чего! Пусть  сыновья  Финарфина  не  бегают  то  и  дело  с  их
рассказами к этому темному Эльфу в его пещеры! Кто дал им  право  говорить
от нашего имени? Да, они действительно находятся в Белерианде, но пусть не
забывают так быстро, что их отец - вождь Нольдора, хотя мать их из другого
рода.
     Тогда Ангрод пришел  в  ярость  и  покинул  совет.  Маэдрос  упрекнул
Карантира, а большая часть Нольдора из обеих лагерей,  слушая  его  слова,
встревожилась,  опасаясь  жестокого  характера  сыновей  Феанора,   всегда
готовых разразиться опрометчивыми  словами  и  насилием.  Однако,  Маэдрос
удержал своих братьев, и они оставили совет, а вскоре  покинули  Митрим  и
отправились на восток, за Арос, в обширные земли возле холма Химринг.
     Впоследствии эта область была названа границей Маэдроса, потому что с
севера холм и река представляли собой лишь малую защиту  от  нападения  из
Ангбанда.
     Там Маэдрос и его братья установили наблюдение, собирая  вокруг  себя
весь народ, который  приходил  к  ним.  И  они  мало  общались  со  своими
родичами, разве что при необходимости.
     Говорят,  что  Маэдрос  сам  придумал  этот  план,  чтобы   уменьшить
возможность междоусобицы, и еще потому, что он очень хотел, чтобы  главная
опасность нападения угрожала ему. Сам же  он  остался  в  дружбе  с  домом
Фингольфина и Финарфина и приходил к ним иногда для общего совета. Но  все
же и он был связан клятвой, хотя сейчас он до времени бездействовал.
     Народ Карантира поселился  дальше  к  востоку,  за  верхним  течением
Гелиона, возле озера Хелевори под горой Рерир и южнее его.
     Они поднимались на вершины Эред Люина  и  с  удивлением  смотрели  на
восток, потому что дикими и бескрайними казались им Страны Средиземья.
     И так случилось, что  народ  Карантира  наткнулся  на  гномов,  после
нападения Моргота и прихода Нольдора переставших  посещать  Белерианд.  Но
хотя оба народа любили ремесла и стремились пополнять свои знания, большой
теплоты между ними не было, потому  что  гномы  отличались  скрытностью  и
легко обижались, а Карантир был высокомерен и едва скрывал свое  презрение
к неприглядным с виду Наугрим, и народ его следовал ему в этом.
     Тем не менее, поскольку оба народа боялись и ненавидели Моргота,  они
заключили союз, имея в этом взаимную выгоду.
     Наугрим в  то  время  знали  много  секретов  ремесла,  а  кузнецы  и
каменщики Ногрода стали знамениты в  своем  племени.  Когда  гномы  начали
снова бывать в Белерианде, вся  торговля  добычей  их  рудников  проходила
сначала через руки Карантира, и так пришли к нему большие богатства.
     Когда  прошло  двадцать  лет  Солнца,  Фингольфин,  король  Нольдора,
организовал великий  праздник,  и  случилось  это  весной,  вблизи  омутов
Иврина, где брала начало быстрая река Нарог.  Та  страна  была  зеленая  и
прекрасная и лежала у подножия Гор Мрака, защищавших ее с севера.
     В последующие дни печали долго помнилась радость этого  праздника,  и
он был назван Мерет Адертал, Празднество Воссоединения.
     Туда явились многие из вождей и народа Фингольфина и  Финрода,  а  из
сыновей Феанора - Маэдрос и Маглор с воинами восточных границ. Пришли туда
и многочисленные Серые Эльфы, скитальцы лесов Белерианда, и народ  гаваней
вместе  с  Сирданом,  их  повелителем.  Пришли  даже  Зеленые   Эльфы   из
Оссирианда, Страны Семи Рек,  находившейся  далеко  отсюда,  под  обрывами
Синих гор. Но из Дориата явились лишь  два  посланца,  Маблунг  и  Даэрон,
принеся приветствие от короля.
     Немало совещаний  было  проведено  во  время  Мерет  Адертала,  много
принесено клятв в союзничестве и дружбе, и говорят, что на этом  празднике
даже Нольдорцы большей частью пользовались  языком  Серых  Эльфов,  выучив
быстро наречие Белерианда, в то  время  как  Синдар  медленнее  овладевали
речью Валинора. Сердца Нольдора окрепли и наполнились надеждой,  и  многим
из них казалось, что слова  Феанора,  призывавшего  их  искать  свободы  и
прекрасных королевств в Средиземье, оправдались.  И  действительно,  затем
последовали долгие годы мира, когда мечи  Эльфов  ограждали  Белерианд  от
разрушений Моргота, и его власть не выходила за пределы ворот Ангбанда.
     В те дни радость царила под новыми Солнцем и Луной, и вся страна была
полна ею, но с севера все еще нависал мрак. И когда  прошло  еще  тридцать
лет, Тургон, сын Фингольфина, покинул Невраст, где он жил,  и  отыскал  на
острове Тол Сирион своего друга Финрода.
     И они отправились на юг, вдоль реки, чтобы забыть на время о северных
горах.
     И в пути их застала  ночь  возле  Сумеречных  озер,  рядом  с  водами
Сириона, и друзья уснули на его берегах под летними  звездами.  Но  Ульмо,
поднявшись вверх по реке, погрузил их в глубокий сон и послал  им  тяжелые
сновиденья,  и  тревога,  рожденная  этими   снами,   осталась   и   после
пробуждения. Но ни один из друзей ничего не сказал друг другу, потому  что
память о сне не была отчетливой, и каждый считал, что Ульмо  послал  весть
только ему одному. Но с тех пор их охватило  беспокойство  и  страх  перед
тем, что должно было случиться. Они стали часто бродить в  одиночестве  по
нехоженным землям, разыскивая повсюду скрытые  укрепленные  места,  потому
что каждый считал, что ему  приказано  подготовиться  к  недоброму  дню  и
возможному отступлению, если Моргот вырвется из Ангбанда и разгромит армии
Севера.
     Как-то раз Финрод и Галадриэль,  его  сестра,  гостили  в  Дориате  у
Тингола, их родича. И Финрод исполнился изумления, увидев силу  и  величие
Менегрота, его богатства и вооружение, и многочисленные  залы,  высеченные
из камня. И он решил, что ему  тоже  следует  построить  обширные  залы  с
постоянно охраняемым входом в каком-нибудь глубоком  и  тайном  месте  под
холмами.
     Поэтому он открылся Тинголу, сообщив о своих  сновидениях,  а  Тингол
рассказал ему о глубоком  ущелье  реки  Нарог  и  о  пещерах  под  верхним
Фаротом, в его крутых западных склонах. Когда же Финрод  покинул  Тингола,
тот дал ему проводника, показавшего это место, о котором мало кто знал.
     Так Финрод пришел в пещеры Нарога и начал строить там глубокие залы и
готовить вооружение по примеру Менегрота.  И  эта  крепость  была  названа
Нарготронд. В той работе Финроду помогали гномы из Синих  гор,  получившие
хорошее  вознаграждение,  потому  что  Финрод  принес  из  Тириона  больше
сокровищ, чем любой другой из князей Нольдора.
     И в это же время для него  был  создан  Наугламир,  Ожерелье  Гномов,
самая известная из их работ в древние дни.
     Это  был  золотой  обруч  с   вправленными   в   него   бесчисленными
драгоценными камнями из Валинора, но в нем имелся некий  секрет,  так  что
носить его было не тяжелее, чем льняную  прядь,  и  какую  бы  шею  он  ни
охватывал, это выглядело всегда изящно и красиво.
     Там, в Нарготронде, Финрод устроил дом для себя и  многих  из  своего
народа, и гномы назвали Финрода на  своем  языке  Фелагундом,  Высекателем
Пещер. И это имя он носил вплоть до своего конца.  Но  Финрод-Фелагунд  не
был первым, поселившимся в пещерах рядом с рекой Нарог.
     Галадриэль, его сестра, не ушла с ним  в  Нарготронд,  потому  что  в
Дориате жил Келеборн, родич Тингола, и они полюбили друг друга. Галадриэль
осталась в Скрытом Королевстве и, поселившись у Мелиан, почерпнула  у  нее
мудрость и знания о Средиземье.
     А Тургон не мог забыть город на холме, прекрасный Тирион с его башней
и деревом. И он не нашел того, что искал и, вернувшись  в  Невраст,  мирно
жил в Виньямаре на берегу моря. А на следующий год к нему явился сам Ульмо
и приказал ему снова отправиться в  путь,  одному,  в  долину  Сириона.  И
Тургон пошел, под водительством Ульмо обнаружил в окружающих горах скрытую
долину Тумладена, посреди которой возвышался каменистый холм.
     Тургон никому не сказал об этом, но вернулся снова в Невраст и  начал
там втайне обдумывать план основания города по образцу Туны, о  которой  в
изгнании тосковало его сердце.
     В это время Моргот, поверив своим шпионам, доносившим, что повелители
Нольдора разбрелись в разные стороны  и  мало  помышляют  о  войне,  решил
испытать  силу  и  бдительность  врагов.  Снова,  почти  не   остерегаясь,
двинулись его войска. На севере  же  внезапно  началось  землетрясение,  и
земля выбросила из трещин огонь, а Железные Горы извергли  пламя.  И  Орки
хлынули на равнину Ард-Галена. Оттуда  они  устремились  вниз,  на  запад,
через проход Сириона, и прорвались на восток через страну Маглора в проход
между холмами Маэдроса и дальними отрогами Синих Гор.
     Но Фингольфин и Маэдрос не дремали, и пока иные  искали  спасения  от
рассыпавшихся по стране  банд  Орков,  заполнивших  Белерианд  и  чинивших
великое зло, эти двое обрушились на главное войско с двух сторон, как  это
было при нападении на Дор-Финион.
     Они разгромили слуг Моргота и, преследуя их через весь Ард-Гален, уже
в пределах видимости врат Ангбанда полностью, до последнего, уничтожили.
     Так закончилась третья великая битва из числа войн в Белерианде, и ее
назвали Дагор Аглабер, Славная Битва.
     Это была победа, но и предостережение,  и  князья  обратили  на  него
внимание. Впоследствии они  укрепили  свои  союзы,  усилили  наблюдение  и
строго следили за тем, организовав осаду  Ангбанда,  продолжавшуюся  почти
четыреста лет Солнца.
     Долгое  время  после  Дагор  Аглабера  никто  из  слуг   Моргота   не
отваживался выйти  из  ворот  Ангбанда  из-за  страха  перед  повелителями
Нольдора. И Фингольфин гордился  тем,  что  если  среди  них  не  появится
измена, Морготу никогда не нарушить союз  Эльдара  и  не  напасть  на  них
неожиданно.
     И все же Нольдорцам не удалось захватить Ангбанд,  и  они  не  смогли
вернуть Сильмарили. И во время осады война никогда не прекращалась, потому
что Моргот придумывал все новое зло и то и дело тревожил своих  врагов.  К
тому же, крепость Моргота не могла быть полностью окруженной,  потому  что
Железные Горы, в изгибе которых находились вершины Тангородрима,  защищали
его с другой стороны и были непреодолимы для Нольдора  из-за  покрывавшего
их снега и льда. Таким образом, с тыла, с севера Моргот не имел врагов,  и
этим путем его воины иногда выбирались наружу и окольными путями приходили
в Белерианд.
     Больше всего, желая посеять  страх  и  разобщенность  среди  Эльдара,
Моргот  приказал  брать  живыми  всех,  кого  они  смогут,  и   связанными
доставлять в Ангбанд. И  некоторых  из  пленников  он  так  запугал  своим
ужасным взглядом, что их уже не было нужды держать  в  цепях  -  в  страхе
перед ним они подчинялись его воле, где бы ни находились.
     Так Моргот узнал многое обо всем,  что  произошло  со  времени  бунта
Феанора, и он радовался, видя  в  этом  семя  многих  раздоров  среди  его
врагов.
     Когда  со  времени  Дагор  Аглабера  прошло  почти  сто  лет,  Моргот
попытался застичь Фингольфина врасплох (потому  что  знал  о  бдительности
Маэдроса) и послал на заснеженный север армию, повернувшую потом на запад,
а затем на юг.
     Его войска спустились  к  побережью  у  залива  Дренгист,  к  долине,
которой Фингольфин следовал из Хелкараксе.
     Таким образом они проникли в королевство Хитлума с  запада,  но  были
своевременно замечены, и Фингон обрушился на них  среди  холмов.  В  самом
начале залива эльфы загнали  большую  часть  Орков  в  море.  Однако,  это
сражение не числилось среди великих битв, потому что  Орков  было  не  так
много, а из народа Хитлума там сражалась только часть его.
     А потом снова в течении долгих лет был мир, и Ангбанд не  решался  на
открытое нападение, так как Моргот понял, что одни  лишь  Орки  не  смогут
противостоять Нольдору. И он искал у своего сердца нового совета.
     Снова прошло  сто  лет,  и  Глаурунг,  первый  из  Урулоки,  огненных
драконов, вышел ночью из ворот Ангбанда.
     Он был еще молод и достигал едва половины своего  роста  (потому  что
жизнь дракона длится долго и медленно), но Эльфы в ужасе бежали перед  ним
в Эред Витрин и Дор-Финион.
     И дракон осквернил поля Ард-Галена.
     Тогда Фингон, князь Хитлума, выступил против него с конными лучниками
и окружил его кольцом быстрых всадников.
     Глаурунг не мог противостоять их  стрелам,  поскольку  его  броня  не
достигла полной прочности. И он бежал в Ангбанд и не показывался еще много
лет.
     Фингон заслужил великие почести и Нольдор радовался, потому что  мало
кто в полной мере оценил назначение и опасность этого нового существа.
     Моргот же остался недоволен тем, что Глаурунг слишком рано  обнаружил
себя, и после его нападения последовал долгий мир, почти на двести лет.
     Все это время на  границах  происходили  стычки,  но  весь  Белерианд
процветал и становился все богаче.  Под  охраной  своих  армий  на  севере
Нольдорцы строили здания, башни и создавали  в  те  дни  много  прекрасных
вещей, и поэм, и повествований, и книг знаний.
     Во многих частях страны Нольдор и Синдар стали  объединяться  в  один
народ и говорить на одном языке.
     Нольдорцы обладали большей силой разума, и они  были  более  могучими
воинами и мудрецами. Они  строили  из  камня  и  любили  склоны  холмов  и
открытые равнины, а Синдар имели  более  красивые  голоса  и  превосходили
Нольдорцев в искусстве музыки, если не считать Маглора,  сына  Феанора.  И
они любили леса и речные берега. А  некоторые  из  Серых  Эльфов  все  еще
бродили здесь и там, без постоянного места  жительства  и  пели  во  время
своих скитаний.



                      14. О БЕЛЕРИАНДЕ И ЕГО КОРОЛЕВСТВАХ

     Вот описание стран на севере западных  областей  Средиземья,  куда  в
древние дни пришли Нольдорцы. Кроме того, здесь рассказано, как  управляли
вожди Эльдара  своими  землями  и  о  союзе  против  Моргота  после  Дагор
Аглабера, третьей битвы из войн в Белерианде.
     В древние эпохи Моргот создал на севере мира  Эред  Энгрин,  Железные
Горы, как ограду своей цитадели Утумис, и они  огромной  дугой  встали  на
границе вечно холодных областей от востока  к  западу.  Позади  стен  Эред
Энгрина на западе, где они изгибались к северу,  Мелькор  построил  вторую
крепость, как  защиту  против  нападения,  которое  могло  последовать  из
Валинора. Вернувшись в Средиземье, как уже было сказано, он  избрал  своим
жилищем бесконечные подземелья Ангбанда, Железный ад, потому что Валар  во
время войны могучих, торопясь разгромить Моргота в его  огромной  крепости
Утумис, не до конца разрушили Ангбанд и  не  осмотрели  все  его  глубокие
места.
     Моргот создал  под  Эред  Энгрином  длинный  туннель,  выходивший  на
поверхность к югу от гор, и поставил  там  крепкие  ворота.  А  над  этими
воротами и позади их, вплоть до самых гор, он соорудил громоносные вершины
Тангородрима, созданные из золы и  шлака  подземных  печей  Моргота  и  из
огромных отвалов, образовавшихся при рытье туннелей.
     Эта гора была черной и безжизненной и очень высокой, и дым исходил из
ее вершины, темный и зловонный, пятная северное небо.  От  ворот  Ангбанда
грязь и запустение распространялись  на  много  миль  к  югу  по  обширной
равнине Ард-Галена. Но после прихода Солнца там выросла  густая  трава,  и
пока Ангбанд  был  осажден  и  его  ворота  закрыты,  даже  в  провалах  и
разрушенных скалах перед входом в этот ад, появились зеленые растения.
     К западу от Тангородрима лежала Хизиломе, Страна Тумана, так на своем
языке называли ее Нольдорцы, и причиной тому были облака, которые  посылал
туда Моргот, когда Нольдор впервые встал там лагерем. А Синдарцы, жившие в
тех краях, называли эту страну Хитлумом.
     Пока длилась осада Ангбанда, это была прекрасная страна, хотя  воздух
ее был холодным, а зимы суровыми. На западе она доходила до  Эред  Ломина,
Отзывающихся Гор, граничивших с морем, и с них можно было видеть Ард-Гален
и долину Сириона.
     Фингольфин и Фингон, его  сын,  владели  Хитлумом,  и  большая  часть
н