ла
себе место и оказалась между Родион с одной стороны и людьми бел-Олиньи из
Харантиша с другой.
     На   некотором   расстоянии   друг   от   друга    стояли    огромные
деревья-подсвечники,  и  мириады  белых  огоньков  освещали  плотные  ряды
собравшихся людей. Огни походили на мерцавшие матовым  блеском  жемчужины.
Лилейно-белого цвета купол поднимался  в  высоту.  Сноп  солнечного  света
словно  расплавленный  металл  падал  через   отверстие   в   вершине   на
полированный каменный пол.
     Все нижние строения купола были выдолблены из скальных пород, поэтому
люди  входили  внутрь  на  уровне  поверхности  и  спускались  вниз   мимо
закругленных рядов по древним, стертым каменным ступеням. Все внутри имело
форму амфитеатра: здесь, на верхних рядах,  мы  на  значительном  удалении
смотрели на ортеанцев, входивших в этот момент.
     Внизу, в углубленном круглом участке диаметром около  десяти  метров,
открывалась черная  шахта  колодца.  Вечернее  солнце  освещало  несколько
метров его глубин и немалую часть пола вокруг.
     Я увидела семерых в их красочном великолепии среди говорящих с землей
и хранителей колодца. Эмберен и  Ту'элл  смеялись  над  чем-то,  сказанным
Хависом,  женщина  из  Кире  разговаривала  с  Касси   Рейхалином,   Рурик
массировала с отсутствующим видом свою культю, слушая говоривших ей что-то
Тарзаэла и Сутафиори.
     Акустика здесь была столь превосходна, что я  могла  бы  их  слышать;
если бы  не  топот  ног  входивших  людей,  мне  было  бы  понятно  каждое
произнесенное слово.
     Родион с интересом подалась вперед. Ее тонкие  пальцы  были  сплетены
друг с другом.
     - Она должна это знать, она - единственная, кто это может сделать.
     - Сутафиори?
     Она кивнула в ответ. Я видела, как ее одолевала икота. Неожиданно мне
это показалось невероятным. Сколько же из этих семерых поддержат  контакты
с Доминионом? Не более двух или, может быть,  трех.  Один  был  решительно
против этого; Ховис, конечно,  не  изменит  своего  мнения.  А  остальные?
Ортеанцы любят приходить к какому-либо решению лишь через поколения.
     Человек из Харантиша, сидевший рядом со мной, обратился к  бел-Олиньи
и что-то коротко прокомментировал. Волосы его гривы возле их корней  имели
черный цвет, а его глаза, не прикрытые перепонками, были теплыми,  карими.
Колдовской  народ?  Я  подумала,  что  в  гораздо   большей   мере   этому
представлению соответствовала Родион,  золотые  глаза  которой  напряженно
смотрели на шахту колодца.
     Металлические удары барабана, отзвучав, восстановили тишину.
     - Да услышат это Сто Тысяч. - старый говорящий с землей напрягал свой
голос, чтобы его услышали всюду. - Эти семеро призваны на должность Т'Анов
перед ее глазами и перед вами. Бетан н'ри н'сут Иврис,  принимаете  ли  вы
названную должность?
     - Сложив с себя все обязанности, какие я сейчас выполняю, -  ответила
женщина из Кире, - я приму эту должность.
     Когда все они были возведены в звание  и  принесли  клятву  Богине  у
колодца, священник принес серебряное кольцо, являвшееся  внешним  символом
ее господства. Теперь не было аплодисментов, приветствий,  никакого  шума.
Слышался лишь звук выдыхаемого воздуха, сопровождавший каждую клятву.
     - Вы управляете провинциями, - сказал старый священник в  заключение.
- Их рода да будут вашими  родами,  их  желание  -  вашими  желаниями,  их
благополучие да будет вашим.  Внимайте  и  слушайте!  Старше  провинций  -
телестре, они - это Сто Тысяч.
     Тирзаэл выступил вперед и встал рядом со стариком. В руках он  держал
простую диадему из золота. Не имея на себе  драгоценных  камней  и  прочих
украшений, эта диадема, казалось, притягивала к себе весь  свет  солнца  и
свечей.
     - Носить ее нелегко, - сказал старец. - Это Корона Южной  земли.  Кто
надеется получить от Богини силы, чтобы носить ее? Кто  сам  себе  назовет
Т'Ан Сутаи-Телестре?
     Не   было   слышно   ни   звука   внимание   всех    присутствовавших
сконцентрировалось  на  небольшой  группе  людей,  стоявших  возле   шахты
колодца.
     "Что же их сдерживает?" - подумала я.
     Ховис пошевелил тяжелой от золота  рукой  и  ослабил  воротник  своей
туники, но  ничего  не  сказал.  Что  же  заставляет  его  подавлять  свою
алчность? Тишина затягивалась. Священники ждали. Тирзаэл держал  Корону  в
руках.
     Мне опять вспомнился Бродин.  Человек  с  ястребиным  лицом,  убийца,
отказавшийся лгать, поклявшись Богине. Тут  имела  место  дихотомия  между
интригой и мировоззрением. Здесь, где  в  сердце  правления  Южной  землей
происходила эта публичная демонстрация искренности.
     - Разве никто из вас не будет говорить?
     Двое кратко покачали головами, непроизвольно прореагировав на вопрос.
Это были Рурик и Эмберен.
     Наконец раздался голос:
     - Я скажу. Нелегкое дело - быть  рукой  Богини  на  земле,  но  с  ЕЕ
помощью и ЕЕ силой это возможно - нести такое бремя и радоваться ему.
     Пока ЕЕ с'ан телестре, ЕЕ говорящие с землей и ЕЕ  хранители  колодца
не отменят этого, я стану держать Корону Южной земли.
     Она подняла свою золотогривую голову и оглядела ряды сидевших  людей.
Невысокая, стареющая женщина, на  поясе  которой  блестели  знаки  отличия
Керис-Андрете, за спиной которой сияла черная горловина колодца.
     - Через вашу волю, - сказала Далзиэлле Керис-Андрете.
     Тирзаэл вышел вперед и возложил ей на голову золотую диадему.  Тишину
нарушил один-единственный голос:
     - "Цветок Юга"!
     Это было беспрецедентным поступком, но другие подхватили возглас;  ее
клятву совершенно заглушали крики. Они вырвались из дома-колодца во  двор,
а оттуда - на площадь перед Цитаделью.
     Низко загудел большой колокол.
     Вне положенного времени,  распространяясь  концентрическими  кругами,
проникая до самых отдаленных островов, без соблюдения какого бы то ни было
ритма, ошалев от радости, зазвонили после этого все колокола города.



                        34. НОЧНАЯ ВСТРЕЧА В ЦИТАДЕЛИ

     Торжества продолжались до поздней ночи.
     Из Каменного Сада можно было видеть всю  северную  часть  острова,  а
также  изгибы  лениво  текущего  Оранона,  казавшиеся  под  светом   звезд
расплавленным серебром. Обширные заливные луга простирались, насколько мог
видеть глаз, и лишь на горизонте виднелись неясные очертания гор.
     Разговор на время смолк, и я услышала шум прибоя у подножия скалы, на
которой стояла Цитадель. От сада,  в  котором  в  эти  часы  после  вторых
сумерек было прохладно, доносились крики ночных птиц и доходил проникавший
всюду аромат ночного цветка кацсиса. Сама Цитадель - с  ее  возвышавшимися
башнями без окон и поднимавшимися куполами - не давала никакой возможности
взглянуть на лежавший глубоко внизу город.
     Но Таткаэр еще не спал; этот чужой город гудел  от  пения  и  криков,
ортеанцы праздновали, плясали и любили, двери  всех  домов  телестре  были
раскрыты.
     Родион и Блейз за одним  столом  с  некоторыми  членами  та'адура  из
Ширия-Шенина. Родион со смехом приглаживала назад свою  сребристую  гриву.
Блейз сидел как можно дальше от фонаря, держа свое лицо в тени.
     - Она останется Орландис?
     Рурик так пожала плечами, как это умела делать только она.
     - Кто знает? Я сказала ей, что она  должна  побывать  у  Медуэнина  -
тогда она сразу сможет посетить  и  его  телестре.  Я  не  стану  пытаться
удерживать никого из Орландис, кто хотел бы сменить имя.
     Мы прошли мимо них, шагая вниз по узкой лестнице к другим столам.
     В Каменном Саду природная скала, на которой выстроена Цитадель,  была
выдолблена таким  образом,  что  возникли  уступы  и  платформы,  стены  и
колонны. В ней имелись также  углубления  -  в  которых  благодаря  дождям
образовались пруды, кишевшие блестящими  рыбками,  -  и  купола,  поросшие
цветами тысяч и мох-травой. Каменный Сад Галена Медовые Уста находился  на
самой северной оконечности Таткаэра.
     Силуэты куполов и арок ворот были обрамлены звездами, облаками огней.
На  платформах  под  разноцветными  фонарями  стояли  столы  и   шезлонги,
служившие лишь декорациями, освещенными ярким светом. Всюду было  изобилие
еды и  напитков.  Ортеанцы  в  соответствии  с  обычаем  в  течение  всего
праздника переходили от стола к столу.
     Халтерн сказал,  что  если  пронаблюдать  за  перемещениями  групп  в
течение всей ночи, то можно обрести такие ясные представления  о  политике
Ста Тысяч, каких нигде более невозможно получить. Я вспомнила, что  кто-то
говорил мне, будто игра в охмир возникла именно в городах.
     - Это и есть новичок, не так ли? - Рурик нерешительно  посмотрела  на
стол, находившийся немного ниже нашего. - Как его...
     - Мередит, - помогла я ей.
     Сэм Хакстон как раз представлял его Сутафиори. Я слышала его  акцент,
то, как менялась его модуляция на протяжении одной-единственной фразы.
     - Мое произношение было тогда столь же плохим?
     - Нет, пока вы не вернулись с Покинутого Побережья.  -  Рурик  широко
улыбнулась.
     - Благодарю вас, Т'Ан.
     -  Ну,  может  быть,  все  же  не  совсем  таким  же  плохим.  -  Она
рассмеялась.
     - Думаю, мне было бы лучше пойти к нему и поздороваться.
     - Тогда я буду у с'анов Мелкати, - сказала она. - Желаю удачи.
     Каменные стены покрывал мох, цвета которого сияли  в  свете  звезд  и
фонарей. Он был голубым, красным,  желтым  и  зеленым.  Блестели  пруды  с
дождевой водой. Я шла вниз по  лестнице  мимо  полированной  серой  скалы,
покрытой трещинами и выдолбленной  изнутри,  имевшей  прожилки  из  белого
мрамора и черного  базальта.  В  Саду  гулко  звучали  разговоры,  смех  и
атональные песни Пейр-Дадени и Кире. С пола поднимался запах  растоптанной
мох-травы.
     - Мистер Мередит? Я - Кристи.
     Я перехватила его, когда он только что  покинул  стол  Сутафиори.  Он
остановился,  освещенный  светом   стоявшего   рядом   фонаря.   Это   был
широкоплечий мужчина с темными волосами, лет сорока или чуть старше. Как и
большинство представителей других миров, он производил  на  меня  какое-то
абсурдное впечатление.
     Он взял мою руку и пожал ее. В первое мгновение я не знала,  с  какой
целью он это сделал. Рукопожатие было крепким.
     - Рад вас видеть, - сказал он, - хотя  должен  признаться,  что  речь
идет о довольно неожиданном удовольствии.
     - Я не мертва, как вам сообщили... Вы это хотели сказать?
     - Да, примерно так. - За его добродушным видом скрывалось нетерпение.
- Департамент перевел меня сюда со звездной системы Пармитера... а  сейчас
вот я вижу, что это и не требовалось.
     - Связь в этой  части  Вселенной  не  самая  надежная.  Но  я  бы  не
утверждала со всей определенностью, что это не требовалось.  -  Я  подвела
его к одному оставленному столу на краю альпинария. Мы сели.
     - В настоящий момент мне нужно одолеть такой объем работы, что Сэму -
я имею в виду, мистеру Хакстону - пришлось  выделить  в  мое  распоряжение
одного сотрудника группы. Если бы взяли на себя несколько переговоров,  мы
смогли бы, пожалуй, закончить отчет до даты нашего отзыва.
     Он кивнул. Я наполнила чашки чаем, приготовленным из красных  листьев
кустарника, именуемого арниаком, который растет  на  Покинутом  Побережье.
Лишь тут я заметила его удивительный взгляд, которым он рассматривал меня.
     Он сказал:
     - Кажется, вы поразительно хорошо прижились здесь, мисс Кристи.
     - Называйте меня, пожалуйста, Линн. - Это не было просто вежливостью.
Линн Кристи и Кристи С'арант были в моей голове двумя различными лицами, и
я хотела, чтобы это так и оставалось. -  Да,  возможно  вы  правы,  мистер
Мередит.
     - Дэвид, - сказал он. В его произношении имелось что-то, что выдавало
в нем выходца из Уэльса.
     Он попробовал свой арниак и недоверчиво посмотрел на чашку.
     - Я видел несколько ваших отчетов.
     - У меня есть новый, но еще не готов. Вы можете его просмотреть.
     В пределах слышимости никого не было, но мне показалось, что за  ними
наблюдали. В некотором удалении от нас мимо проходили с'ан.
     Над Цитаделью  блестели  звезды.  С  реки  поднимался  легкий  туман,
цепляясь за скалу, на которой находился альпинарий. Фонари  были  окружены
гало.
     - Они читаются как плохие романы на микрофишах, - сказал Мередит. Мне
не сразу стало ясно, что он говорил об отчетах.
     - Они именно таковы, какова жизнь, пор крайней мере,  здешняя  жизнь,
Дэвид.
     - Да. - Он задумчиво посмотрел на меня.
     "Группа, наверное, нарисовала ему удивительно удивительный образ Линн
Кристи, - подумала я, - потому что они считают меня сумасшедшей  или  даже
чем-то похуже." Мередит был в таком  возрасте,  что  родился  до  открытия
способа передвижения со  сверхсветовой  скоростью  и,  видимо,  поздновато
начал делать дипломатическую карьеру. Хакстон  назвал  его  послом  шестой
степени, а это означало, что он был способен вести  переговоры  с  мирами,
обладавшими высоким уровнем развития техники."
     - Каррик  гораздо  более  является  миром  после  холокауста,  нежели
дотехническим миром... - Он вращал чашку руками и взбалтывал в ней чай.  -
Не думаю, конечно, что в этом можно было бы упрекнуть  вас,  Кристи,  ведь
это  всего  лишь  новый  пример  того,  что  бюро   вынуждено   обходиться
недостаточной работой вне Доминиона.
     "Как же быть с Касабаарде? - подумала я. - Нет,  об  этом  я  еще  не
написала в отчете. Позднее у меня будет достаточно времени  рассказать  об
этом Дэвиду Мередиту."
     -  Если  вы  вынуждены  работать,  пользуясь  слишком   ограниченными
средствами...
     - Принцип высадки. Так  мы  называли  это  на  учебных  курсах,  -  я
улыбнулась ему. - Высадить кого-нибудь посреди чужой культуры - это  можно
сравнить с тем, как фотопленка подвергается воздействию света... Затем  ее
снова берут, исследуют... и имеют отображение незнакомого мира.
     Мередит рассмеялся.
     - В этом есть какая-то правда.
     - Сэм, конечно же, назвал вам характерные особенности этого общества?
     - Да, насколько это было возможным.  -  Его  лицо  обретало  странное
выражение, когда он рассматривал находившихся рядом  с  ним  ортеанцев.  -
Здесь, очевидно, следует различать классы. Не знаю, пришли  ли  вы  уже  к
решению делать какие-либо рекомендации?
     -  В  ограниченных  пределах.  -  Я  изложила  ему  более   подробные
объяснения. - Карантин обязательно необходим...  Мы  имеем  здесь  дело  с
практически  нулевых  приростом  населения  и  неизвестной   степенью   их
подверженности воздействию земных возбудителей заболеваний...
     - Я бы рассматривал это скорее как повод для осуществления  программы
медицинской помощи.
     -  Это  заставляет  меня  высказать  второе  мое  обоснование.  -   Я
помолчала. Как  бы  мне  это  ему  разъяснить?  -  Здесь  можно  наблюдать
чрезвычайно малую вместимость. Это культурный феномен; они  склонны  очень
медленно принимать решения, в течение нескольких лет. Если контакты с этим
миром будут ограничены до минимума, это даст им необходимое  время,  чтобы
привыкнуть к Доминиону.
     - Чтобы они вросли  в  эту  вместимость?  -  В  сказанном  проявились
предубеждения Мередита. - Согласен, на первый взгляд не кажется, что  этот
мир мог бы многое предложить Доминиону.
     - Я бы взглянула на это с другой стороны... Доминион может предложить
Орте не слишком-то много. Конечно, за исключением медицинской  техники,  а
это еще умещается в рамки ограниченных контактов.
     Его брови удивленно поднялись.
     - Вы, конечно, представите отчет классификационной комиссии?
     - А какова сегодня политика? - Я ощущала неуверенность. -  Вы  только
подумайте, Дэвид, ведь я уже восемнадцать месяцев не была на Земле.
     - Думаю, что ваша классификация будет принята во внимание.  -  сказал
он. - Существовала лавина классификаций - кто-то сумел внушить им, что  мы
обделяем вниманием нетехнические миры, - но это  изменилось,  когда  стало
очевидным  то,  какой  культурный  ущерб  был  причинен.  Каррик  V  будет
классифицирован как нетехнический мир  из-за  его  антинаучной  религии  и
господствующей элиты.
     Меня мучило еще одно обстоятельство (но оно мучило меня  меньше,  чем
должно было бы). В своих отчетах о технике народа колдунов я  остановилась
только на былых его достижениях, упомянув, как они выглядели в Кирриахе  и
какие средства связи еще  действовали  в  Кель  Харантише.  Правда,  я  не
сообщала подробно, какими устройствами пользовался Чародей в Касабаарде.
     "Это несущественно, это не стоит того, чтобы об нем упоминать, и  это
меня не угнетает..."
     И все же это было не так.
     Касабаарде оставил кошмары в моей голове; видения  из  прошлого  Орте
давили на меня со всей тяжестью действительности. Иногда я спрашиваю себя,
исчерпывается ли только  этим  все  их  воздействие.  Жители  Южной  земли
сказали бы, что это не случайно, потому что  Касабаарде  -  очень  древний
город. Касабаарде и Кель Харантиш используют Сто Тысяч по возможности  как
арену, на которой продолжается битва Золотого Народа Колдунов... Насколько
же широко распространилась в действительности эта война?"
     - Т'ан посланница. - Эмберен, морская маршальша, кивнула мне, проходя
мимо нас под руку с одним из говорящих с землей. Я рассеянно  ответила  на
ее приветствие.
     - Сам я взглянул бы на это иначе, - продолжал Мередит. -  Думаю,  что
мир должен иметь шанс на прогресс. Но при нынешнем лозунге "Руки прочь"  о
нем никто не станет беспокоиться.
     Я хотела возразить против того, что он сказал,  и  все-таки  со  всей
точки зрения он был прав. Во всем  этом  ничего  не  меняли  даже  остатки
технологии в  Касабаарде  и  Кель  Харантише.  Однако,  тем,  что,  весьма
вероятно, в этом что-то меняло  и  в  чем  Мередит  был  неправ,  являлась
духовная позиция в отношении к ортеанским обычаям...  А  у  меня  не  было
права  говорить  об  этом.  О  подобном  ему  следовало  бы   говорить   с
каким-нибудь ортеанцем.
     Аромат ночного цветка кацсиса и  запах  мха  отступали  перед  свежим
запахом речной воды, поднимавшимся сюда  вместе  с  туманом.  Он  оказался
прохладным. Праздник, тем не менее, продолжался, потому что ортеанцы  были
не очень чувствительны к холоду.
     Над нами ярко сияли летние звезды. Я мысленно вернулась  в  восточный
порт Салмет, где я не была уже очень давно, и сказала:
     - Скажите мне... что нового в Британии?


     Первая  неделя  меррума  оставалась  прекрасной;  это   были   долгие
солнечные дни, когда морской ветер временами приносил  желанную  свежесть.
Группа Хакстона была занята тем, что старалась завершить  свою  работу,  а
Джон и Керри часто, насколько это оказывалось возможным, приходили ко  мне
на восточный холм Малк'ис.
     Присутствие Мередита имело следствие то, что мы  уже  не  были  столь
перегружены, как прежде, а он работал без  лишних  слов  до  срока  нашего
отзыва.
     Приходили с'ан, а кроме них теперь - после того как выборы  уже  были
позади - говорящие с землей и хранители колодца; все они  хотели  получать
информацию о Доминионе.
     Если у меня возникали сомнения (возможно, что я представляю это  себе
лишь задним числом), то я их просто игнорировала.
     Потому что вокруг лежал Таткаэр - Белый Город под летним солнцем.
     Я просыпалась в  первые  сумерки  и  слышала,  как  съезжали  вниз  с
восточного холма повозки, доставлявшие сюда воду: топот  копыт  скурраи  и
шум стекающей по крутым мощенным улицам воды.
     Предрассветные сумерки над крышами, затем появление золотого  блеска,
сушившего мокрую мостовую и отражавшегося от белых  стен  домов  телестре.
Даже в этот час мне не нужно было дополнительно набрасывать себе  что-либо
на плечи, когда я босиком отправлялась вниз с горы на  рыбный  рынок,  что
находился на берегу, чтобы принести себе что-нибудь на завтрак.
     Праздничные дни, дни поста, дни  отдыха  -  работа  была  в  радос