стнадцать или семнадцать лет.
     За вестибюлем, плотно сгрудившись, на каменном полу сидели  ортеанцы.
Вверх уходило удивительно большое свободное  пространство:  многочисленные
купола  поддерживались  сложными  из  кирпича  колоннами,  и  все   здание
представляло собой один большой зал.
     Он был наполнен шумом разговоров жителей Южной земле и  беспокойством
оживленных жестов, их  сопровождавших,  а  когда  стражники  вели  меня  к
середине зала, многие из аширен и юных взрослых начали  шикать  и  хлопать
ладонями по полу, что у ортеанцев соответствует нашим аплодисментам.
     Начальник стражи, невысокий темнокожий человек, сказал мне:
     Т'ан, среди молодых у вас есть много странников.
     - Об этом я и не подозревала. - Просто у меня никогда не было времени
думать о подобном.
     Под центральным куполом стояли  восемь  кресел-тронов,  расположенных
полукругом. Они были вырублены из черного камня и покрыты мехами и  мягкой
обивкой. Между окончаниями этой своеобразной подковы  находилось  каменное
возвышения, поднимавшееся над  остальными  полом  зала  не  более  чем  на
толщину нескольких ладоней. Все до единого троны были заняты.
     Сутафиори наклонилась к Рурик, беседуя с ней, Хеллел  Ханатра  слушал
что-то говорившего ему человеку в украшенном яркими лентами одеянии жителя
Кире, гладкий и светлоглазый Ховис Талкул  Т'Ан  Ремонде  был  погружен  в
разговор с какими-то мужчиной и женщиной, которых я не знала.
     Напротив тронов, как бы в дополнение  круга,  стояла  подковообразная
скамья. Сидевшие на ней ортеанцы были разделены на две  группы.  Некоторые
из них разговаривали  друг  с  другом,  а  другие  углубились  в  книги  и
пергаментные свитки.
     Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен дал мне понять, что я должна сесть  на
скамью рядом с ним.
     - Как идет разбирательство?
     - Они еще заслушивают телестре Андрете.  Тури  делает  большую  часть
выступлений. - Он показал  на  смуглокожую  женщину,  сидевшую  на  скамье
недалеко от меня. - Представители телестре Хараин не очень-то этому  рады,
но ничего не поделаешь; Бродин виновен.
     В глазах Халтерна Бродин  уже  был  осужден.  Вскоре  после  этого  я
увидела его на дальнем конце скамьи. По бокам стояли стражники Короны. Его
руки двигались, как беспокойные маленькие зверьки. Его  лицо  не  выражало
никаких чувств, по щекам проходили  бледные  седы  высохших  слез,  и  он,
казалось, не замечал воды, время от времени вытекавшей из его глаз.
     Зазвенел колокол. Разговоры  стихли,  и  в  зале  установилась  такая
тишина, что стал слышен шум толпы на улице.
     Сутафиори откинулась назад  в  своем  кресле-троне,  сцепила  друг  с
другом пальцы рук и кивнула Халтерну.
     - Следующей будет выслушана посланница Доминиона.
     - Простите, Т'Ан Сутаи-Телестре, - произнес высокий мужчина  рядом  с
Ховисом. Он был гигантом по сравнению с ортеанским  стандартом;  рост  его
составлял более двух метров, веси он также немало.  Грива  его  на  голове
была выстрижена длинным хохлом.
     - Ту'элл Т'Ан Римон, я слушаю вас.
     - Речь идет о следующем: вот эта женщина - посланница - обвинялась  в
том же убийстве. Разве не может быть так, что она даст ложные показания?
     Тури Андрете встала и ответила со скамьи.
     - По этой причине  мы  сочли  недостаточными  признания  самого  т'ан
Бродина и доставили с собой свидетелей,  являющихся  членами  та'адура  из
Ширия-Шенина. Если вы и другие здесь собравшиеся решат,  что  т'ан  Бродин
несмотря на мотив и  признание  невиновен...  тогда  пора  снова  заняться
показаниями посланницы.
     Ту'элл  опустился  на  свое  место  и  неслышно  пробормотал  что-то,
комментируя сказанное.
     Я  вышла  на  свидетельское  место  и   рассказала   о   событиях   в
Ширия-Шенине. Иногда мне задавали вопросы то  Тури  Андрете,  то  люди  из
телестре Хараин.
     Под конец я упомянула о Морврене и Свободном порте. Женщина  рядом  с
Ховисом подалась вперед. У нее были бледная кожа и огромная  рыжая  грива,
свободно свисавшая поверх ее голубого одеяния. На полу возле ее ног  сидел
маленький ребенок и играл вышитым краем ее одежды.
     - А куда вы отправились из Свободного порта?
     "Судя по акценту, одежде и месту, на котором она  сидит,  это  должна
быть морская маршальша того самого порта", - подумала я.
     - В Касабаарде, Т'Ан.
     Голоса  стихли,  ортеанцы  с  сомнением  переглянулись.  Встала  Тури
Андрете.
     - Посланница, не хотите ли  вы  рассказать  нам,  что  происходило  в
Коричневой Башне?
     В повисшей тишине я слышала только беспокойное  движение  сидевших  в
зале аширен и плач маленького ребенка.
     - Там происходило многое, т'ан, и оно касалось того дела, в  связи  с
которым мы здесь  находимся:  сам  Чародей  заявил,  что  убежден  в  моей
невиновности.  Т'ан  Эвален  Керис-Андрете  подтвердит  это.   -   "Просто
удивительно, что имеет вес перед этим судом", - подумала я. - Я бы  хотела
еще добавить, что Чародей помог также  найти  доказательства,  которые  вы
здесь услышали.
     На этом более или менее закончилось рассмотрение вопроса, хотя Хараин
и предприняла еще отчаянную попытку  провалить  мои  показания  с  помощью
несущественных деталей.  Они  не  слишком  сильно  были  заинтересованы  в
посланнице Доминиона. Ни как посланницей, ни как подозреваемой в убийстве.
     Меня отпустили, и я пошла обратно к скамье, но затем заметила в толпе
Блейза и Родион, сидевших на полу, и присоединилась к ним.
     - Теперь мы  хотим  выслушать  т'ана  Бродина,  -  сказала  Сутафиори
представителям Хараин.
     Произошла небольшая задержка из-за того, что  он  не  мог  стоять  на
ногах; ему принесли кресло и посадили перед Т'Анами.
     - Мы разбираем дело о споре между  Андрете  и  Хараин,  -  официально
сказала Сутафиори. - Вы  обвиняетесь  в  том,  что  убили  Канту  Андрете,
Третью, носившую это имя, в ее городе Ширия-Шенине. Понимаете ли вы это?
     - Я слышу вас, - сказал он спокойно и деловито.
     - Что вы на это скажете?
     - Да, - ответил он. - Я убил ее. Вы слышали правду.
     Человек в одежде жителя Кире сделал знак рукой, и  Сутафиори  кивнула
ему. С плохим произношением, но на правильном языке Пейр-Дадени он сказал:
     - Даже в горах было известно, что Т'Ан Андрете имела своего арикей  в
та'адуре. Зачем же вы ее убили?
     Бродин молча кивнул и затем промолвил:
     - Келверик Т'Ан Кире, Вы  знаете,  что  такое  честолюбивые  мужчины.
Она... знала кое-что о моей жизни. Арикей и  агент...  как  только  ее  не
стало бы на пути,  для  ловкого  человека  открылась  бы  дорога  к  посту
министра, может быть, даже Первого министра.
     - И по этой причине вы ее убили?
     - Это я только что сказал.
     Встала одна женщина телестре Хараин и сказала:
     - Т'Ан, наш брат болен...
     Рурик попросила у Сутафиори слова, затем сказала:
     - Если вы хотели добиться власти в Ширия-Шенине, то не лучше ли  было
бы тогда оставаться арикей Андрете?
     Бродин неспокойно заерзал на своем месте.
     - Она знала... моя жизнь не всегда была безгрешной.
     Темнокожая Тури Андрете со светлыми глазами снова выступила вперед.
     - Я хотела бы попросить т'ана Бродина выслушать следующее и  дать  на
это полный  и  прямой  ответ.  На  теле  Канты  Андрете,  когда  оно  было
обнаружено, имелись следы борьбы с нападавшим. И это еще  не  все,  потому
что сначала она была сбита с ног, когда ее намеривались оглушить.
     - Она была опытным бойцом, - прервал ее сильно взволнованный  Бродин.
- Я знал, что это будет нелегко. Я убил ее. Зачем бы еще мне ее убивать?
     - Почему, да-да, почему? - Тури посмотрела на  семерых  Т'Анов.  -  В
Ширия-Шенине  в  последнюю  орвенту  мы  выслушивали  Сулис   н'ри   н'сут
СуБаннасен и узнали о ее вине, о том, что  она  получала  золото  из  Кель
Харантиша. Что же является более вероятным, чем то, что  она,  прежде  чем
умереть, использовала это золото на какие-то  благие  цели...  благие  для
Повелителя в изгнании? Я утверждаю, что Бродин н'ри н'сут Хараин  совершил
убийство не ради своего собственного преуспевания в жизни,  а  единственно
потому, что ему за это заплатили.
     Бродин резко затряс головой.
     - Клянусь Богиней, моей надеждой на НЕЕ - СуБаннасен ни  за  что  мне
платила, ни за ни за убийство, ни за шпионаж! Я никогда не получал от  нее
золота!
     Рядом с Тури встал Халтерн.
     - Т'Ан, здесь есть еще одна свидетельница, которую вам  следовало  бы
выслушать. Она может сказать кое-что по делу, которым мы здесь заняты.
     -  Позовите  вашу  свидетельницу,  -  сказала  Сутафиори.  -  Хараин,
позаботьтесь о т'ан Бродине.
     Они окружили человека с ястребиным лицом. Я видела, как кто-то из них
протянул ему бутылку вина.
     Свидетельницей  Халтерна  была  Хавот-джайр.  Женщина  с   Покинутого
Побережья говорила о кораблях с золотом их Кель Харантиша, о тех, что ушли
к Сулис н'ри н'сут СуБаннасен, и о тех,  что  ходили  к  Ста  Тысячам  уже
значительно позже того времени, когда стало  известно  о  ее  смерти.  Мне
показалось, что ее  почти  идиотский  немигающий  взгляд  в  сочетании  со
знанием того, что она была в  Коричневой  Башне,  сольно  подействовал  на
жителей Южной земли.
     - Сулис была не  единственной  предательницей  Ста  Тысяч,  -  сказал
Халтерн. Негодование присутствующих явственно  ощущалось  в  переполненном
зале.
     - Я не отношусь к их предателям, ни к СуБаннасен,  -  сказал  Бродин,
едва владея собой; голос дрожал. Я рассказал вам, что убил ее, так что  же
вам еще нужно от меня?
     - Вы никогда не получали золота их Кель Харантиша?
     - Я не принимал никаких кораблей с золотом от Повелителя в изгнании.
     Это был весьма уклончивый ответ. Я наблюдала за  Бродиным  и  видела,
что он уже был недалек от полного душевного срыва.
     - Тем не менее, существует заговор, есть предатели среди Ста Тысяч. -
Настойчивость  Халтерна  производила  впечатление  на  слушателей.  Я  еще
никогда прежде не видела его таким решительным. -  Вы  -  признавший  свою
вину убийца. Теперь признайтесь, почему вы совершили это убийство.
     - Я сказал вам это! Сколько же раз мне это еще повторять?
     - Не было ли это  запланировано,  не  замешано  ли  в  это  дело  еще
какое-то лицо?
     Взгляд Бродина остановился на Сутафиори.
     - Т'Ан как часто я должен буду это повторять?
     Неожиданно резко Халтерн добавил:
     - И поклоняетесь именем Богини, что вам никогда не платили золотом из
Кель Харантиша?
     Бродин пожал плечами.
     - Разве так уж это теперь важно - клясться?
     - Это очень  важно.  Принесите  клятву  в  том,  что  вы  никогда  не
принимали золота  от  Повелителя  в  изгнании,  что  вы  никогда  не  были
участниками заговора, цель которого  заключалась  в  том,  чтобы  вину  за
смерть Андрете свалить на кого-то другого... И мы послушаем вас, т'ан.
     Воцарилась долгая  тишина.  Бродин  лихорадочно  переводил  взгляд  с
Т'Анов на Тури Андрете и на членов телестре Хараин. Я вспомнила о том, что
он уединялся в доме-колодце. Тишина затягивалась.
     Стало очевидным, что он ничего не скажет. Так же понятно стало и  то,
что толпа начала настраиваться против него, хотя не прозвучало ни слова.
     - Вы не будете клясться? - осведомился Халтерн.
     Наконец Бродин поднял голову и сказал:
     - Я сказал все, что должен был  здесь  сказать;  я  не  стану  давать
никаких клятв только для того, чтобы доставить вам радость.
     Халтерн снова занял свое место.
     Тури Андрете сказала:
     - Больше ничего нет, о чем мы могли бы его спросить.
     Второй  день  восьмой  недели  я  провела  в  доме-колодце  вместе  с
Родионом, Блейзом и женщиной с Покинутого Побережья, пока Т'Аны  обсуждали
дело в своем круге. Говорящему с землей Тирзаэлу было не легко с Бродиным,
которые после своего последнего слова, в зале справедливости, не  издавали
не звука.
     На следующий день нас снова вызвали в зал.
     - Послушайте мены, - сказала Сутафиори. Шум толпы стих.  Не  понятно,
как такое стало возможным, но людей в зале находилось еще  больше,  чем  в
первый день процесса. - Слушайте приговор, который  вынесли:  Ту'элл  Т'Ан
Римон, Рурик Т'Ан Мелкати, Хелелл Ханатра,  Первый  Министр  Имира,  Ховис
Т'Ан Ремонде, морская маршальша Эмберен, и Келверик Т'Ан Кире.
     Бродин сидел среди членов телестре Хараин. Один из мужчин положил ему
руку на плечо. Бродин не двигался, Глаза его были ясны,  в  них  виднелись
белки.
     - По первому пункту обвинения, в убийстве Канте Андрете, Бродин  н'ри
н'сут Хараин, признался и в том изобличен.  -  Она  немного  помедлила.  Я
видела, что ей  очень  не  нравилась  вся  эта  история.  -  Это  имеет  -
следствием  меньшее  наказание  смерть.  В  отношение  второго  обвинения,
касающиеся тайных контактов с агентами Повелителя в изгнание, мы не  можем
придти ни к какому решению. Согласно древнему обычаю, у нас остается  одно
время года для приведения приговора в исполнение.
     Наш приговор гласит: Бродин н'ри н'сут Хараин, приговоренный к смерти
за убийству Канты Андрете, должен содержаться  под  миражей  и  подвергнут
допросу  относительно  заговора.  Смертный  приговор  будет   приведен   в
исполнение публично в течение меррума.
     Лицо Бродина выглядело так, словно  его  покрыли  известью,  Люди  из
телестре Хараин говорили с окружавшими их стражниками Короны,  и  суматоха
при обсуждении толпой этой новости была неописуемой.
     Думаю, что то, как ортеанцы говорили о своей Богине, позволило придти
мне к ложному предположению, что веру в нее они не принимали всерьез.  Вот
здесь сидел Бродин н'ри н'сут Хараин,  уже  мертвый  за  убийство  Андрете
человек. который не хотел говорить, клянясь именем богини.
     И, тем самым, он рисковал быть приговоренным не просто  не  просто  к
казни, но и к пыткам, которые сломили бы его и заставили признаться.
     "Признаться в чем? - спрашивала я себя, глядя как, пустел зал. -  Что
же все-таки хотят услышать от него Т'Аны?"
     Смерть и мучения являются для ортеанцев меньшими наказаниями, чем для
землянина. Причины этого отличия кроются в различии рас и культур.
     Однако после судебного разбирательства дела Бродина я  подумала,  что
оно было столько же несправедливым, как и та пародия на слушание,  которую
я испытала в доме-колодце Кобека.



                                 32. С'АРАНТ

     - Дело на этом еще не закончилось, - сказал Халтерн, - все равно, что
здесь написано.
     Информационный бюллетень пятого дня состоял из трех страниц,  большая
часть содержания которых было посвящена делу Бродина. Я развернула  второй
листок на каменных плитах двора.
     Из кухни пришла Марик, держа в руках сосуд со свеже  заваренным  чаем
из трав, и поставила его на стол рядом с Халтерном. Он -  вернее  сказать:
она - вернулась на восточный холм Малк'ис, после того как я отправила ей в
четвертый день записку.
     - Послушайте вот это, - сказала я. -  "Мы  предполагаем,  что  Бродин
н'ри н'сут Хараин сделал свое недавнее признание за  ту  же  цену,  что  и
Сулис н'ри н'сут СуБаннасен, а именно за торговлю с Повелителем в изгнании
и получении золота в качестве подкупа."
     - Сделал ли  он  это?  -  Халтерн  допил  содержимое  своей  чашки  и
обстоятельно вытер губы. - Я знаю... Я  думал,  что  хорошо  знал  его.  Я
работал вместе с ним. Он ничего не смыслит в стратегии. Он исполнитель, но
не зачинщик, не руководитель.
     - Это означает, что за ним кто-то стоит, кто-то, кто еще находится на
свободе. - Прийти к такому заключению было нетрудно.
     Я  утяжелила  угол  крупноформатного  и  неудобного   в   пользовании
бюллетеня камнем.
     -  Хал,  скажите  мне,  есть  ли  в  этом  смысл.  СуБаннасен  всегда
стремилась к  тому,  чтобы  посланница  была  мертва,  следовательно,  это
являлось и целью народа колдунов в  Харантише.  Отсюда  и  яд,  и  попытки
убийства, и, возможно, история в Корбеке. Но Андрете... Тут  дело  обстоит
иначе. Это не сводится только к моей смерти, а преследует лишь одну  цель:
подорвать доверие ко мне и, тем самым, к Доминиону. Это преступление  было
совершенно для того, чтобы саботировать отношения между мирами.
     Халтерн кивнул. У него был тот отсутствующий взгляд, какой  я  всегда
замечала, когда он не хотел высказывать своих истинных мыслей.
     - Вот как? - сказал он наконец.
     - Значит, кто бы ни взял на себя  эту  задачу  после  СуБаннасен,  он
связал с этим свои представления... И я не могу согласиться с тем, что это
обязательно должен был быть Бродин, и это все. Такое не похоже на него,  и
тут вы совершенно правы.
     - Гм. - Он взял с пола лист газеты и расправил его, чтобы можно  было
читать. - Возможно, вы и правы, не знаю... Вы пойдете на церемонию?
     - Когда она состоится?
     - В полдень.
     - Не знаю, будет ли у меня время. Кажется,  каждый  с'ан  телестре  в
Таткаэре хочет поговорить с посланницей, и мне приходиться встречаться  со
столь большим их числом, какое только возможно. Но я пытаюсь сходить туда.
     - Там будет не слишком много событий; всего-навсего  Т'Аны  провинции
сложат с себя обязанности, а Т'Ан Сутаи-Телестре передаст свою власть  над
Таткаэром Т'Ану командующему. Вы уже познакомились с Асше?
     - Да, когда он принимал должность у Рурик. - Я  еще  раз  перелистала
информационный бюллетень.
     Сразу после утренних сумерек было еще прохладно,  но  позднее,  днем,
становилось чрезвычайно жарко. Восточный холм Малк ис  казался  небольшим,
тесным и темным - во всяком случае,  мне  так  представлялось  после  моих
странствий. Город был переполнен, улицы загрязнены пометом животных, а  из
сточных канав поднималась не выносимая боль. Чаще всего в  Таткаэре  можно
было услышать следующий комментарий: неудивительно, что это бывает  раз  в
десять лет.
     - По крайней мере, нас поддерживает  пресса,  -  сказала  я.  -  Дело
выглядит так, как будто теперь Земля пользуется популярностью...  Над  чем
вы улыбаетесь?
     Его  глаза  прикрылись  перепонками,  выглядел   он   весело.   Маска
бесхитростности все более и более спадала с него.
     -  Пресса  поддерживает  не  Доминион,  а  С'арант.  Заговор   против
посланницы провалился, когда вы были  объявлены  невиновной...  Во  всяком
случае, в настоящий момент Кристи С'арант ничего неправильного сделать  не
может.
     - Черт меня... боже мой, Хал...
     Он громко рассмеялся.
     - Если бы вы могли видеть свое  лицо!  Не  думайте  об  этом  слишком
много,  Кристи.  Продлиться  все  это  недолго,  но  пока   эта   ситуация
сохраняется, это окажет вам не малую помощь.
     "Хотя они и не знают такого понятия, но  после  Короны  все  знают  о
"рublicrelation".
     - Я поговорю с ксеногруппой, - решила я, - и посмотрю,  не  смогу  ли
некоторых из них запрячь в это дело и продвинуть его.  Им  нужно  было  бы
ответить только на несколько простых вопросов.
     Тени стали короче, солнце, освещавшее  восточные  и  западные  холмы,
повисло над городом. Рашаку-дья парили  в  ясном  воздухе,  блестя  своими
черно-бронзовыми телами и наполняя его своими похожими на  скрежет  метала
крики.
     Я слышала,  как  в  хлеву  двигался  Ору,  шелестел  соломой  и  тихо
пофыркивал. Запахи были резко различимы, после того как рассеялась  ночная
влажность, ощущался  запах  навоза,  чувствовался  слабый  аромат  ночного
цветка кацсис, терпко благоухал свежезаваренной чай из трав.
     - Рурик уже читали это?
     Он взглянул на газету через мое плечо. Мне  в  глаза  бросилось  имя,
напечатанное в углу мелким шрифтом: "новости из Лу Нате: корабль из  Южной
Земли  "Ханатре"  под  командой  корабельщика   Сандри   Герена   Ханатры,
перезимовавший в Л'Дуи, запасся провиантом и в первую неделю ханиса ушел в
плавание, что бы предпринять новый иск в западном направлении".
     - Да, вот это. Ей не понравилось.
     Он встал и немного поправил свою подстри