м, происходящим к концу стадии аширен.
     Голос был тот  же,  лицо  тоже  принадлежало  Марику,  имело  смуглый
оттенок. Я увидела черную гриву и знакомое строптивое выражение  на  лице,
сменившееся улыбкой. Но - и сейчас я поняла это  -  Марик  больше  не  был
аширен.
     Заплатанная туника  плотно  обтягивала  небольшие  груди,  я  увидела
широкие бедра, где на поясе висели харуры Телук, которые я  отдала  ему  -
ей! - перед Кирриахом. Это не просто - определить пол ортеанца,  но  Марик
из аширен стал молодой женщиной.
     - Я знала, что вы вернетесь! Вы идете в  город?  -  спросила  она.  -
Кристи, я пойду с вами, только позвольте сказать Эверил, что я ухожу.
     - Нет, погоди, не сегодня вечером. Я  пошлю  сообщение...  -  Я  была
готова к тому,  чтобы  считать  Марик  девушкой,  если  бы  это  оказалось
необходимым, но было немного труднее представить ее себе взрослой, -  ...я
пошлю сообщение из города. То есть, если ты все  еще  не  прочь  исполнять
обязанности моей л'ри-ан.
     - Да, конечно.
     Это звучало определенно. Я предполагала, что в  Салатиэле  посланница
не обрела бы признания. А Марик была для своей телестре еще очень  молодой
взрослой.
     - Ты вернулась здоровой из Ширия-Шенина?
     - Да. Я взяла там себе вашего мархаца. Мне взять его с собой, когда я
приду?
     - Да, это хорошая идея. - Паром подошел к берегу, и на  него  хлынула
толпа.
     - Я сказала им, что вы этого не делали, - сказала она. - Да и с  чего
бы вам причинять какое-то зло Канте Андрете? Я сказала им об этом.
     В ее голосе слышалось отчаяние. Я положила ей руку на плечо.
     - Скажи им... скажи им, что хочешь, но не  говори,  что  видела  меня
здесь. Сейчас мне нужно уйти. Будь настороже.
     - Я это сделаю. - Она улыбалась, когда я прощалась с ней. - Говорили,
что вас нет в живых. Но я не верила и в это.
     Переправляться было холодно. Река оказалась глубокой и стремительной,
и паром с большим  трудом  двигался  вперед.  Ортеанцы  успокаивали  своих
нервных мархацев.
     Я стояла на переполненной палубе между Родион и Блейзом.  Перед  нами
вверх по склону поднимался  город.  Как  молчаливые  белые  призраки,  над
нашими головами парили рашаку-базур.
     - Что вы будете делать? - спросил Блейз. - Мне, пожалуй следовало  бы
доставить Орландис к е матери, если Т'Ан  Мелкати  в  городе.  Тогда  одна
свидетельница перед Короной будет в безопасности.  Кроме  того,  я  и  был
нанят с этой целью.
     Серебристая вода бурлила в том месте,  где  соприкасалась  с  пирсами
доков. От города подул теплый ветер, и с ним до нас донесся запах  чего-то
жаренного, рыбы или фекалий. Паром раскачивался из стороны в сторону.
     - Остров находится исключительно под действием закона Короны,  а  это
все еще означает,  что  я  буду  арестована,  как  только  появлюсь  перед
Сутафиори; она не может поступить иначе. Заключение  могло  бы  стать  для
меня  самым  безопасным,  но  не  могу  сказать,  что  мне  нравится   это
представление. - Я подумала о Корбеке.  -  Как  бы  то  ни  было,  сегодня
вечером слишком поздно что-либо предпринимать.
     - Идемте вместе с нами на гору, - попросила Родион. -  Я  бы  хотела,
чтобы вы познакомились с моей матерью. Она нам  что-нибудь  посоветует.  А
утром мы могли бы отправиться в Цитадель.
     "Видел ли кто-нибудь, как мы прибыли? - спрашивала я себя. - Знает ли
кто-нибудь, что мы в  Таткаэре?  Нет,  очень  маловероятно,  что  за  нами
наблюдали."
     По парому пробежала дрожь; он остановился, и я увидела, как  опустили
передние сходни. Вся толпа устремилась вниз, на берег.
     Нам с трудом удалось остаться рядом друг с другом. Камни в доке  были
непривычно тверды, неровны и скользки от постоянной влажности.
     Из открытых ворот какого-то  общественного  дома  падал  ослепительно
яркий свет. Ортеанцы с шумом двинулись вперед мимо  нас,  и  на  мгновение
между мной и Родион оказался холодный, лохматый бок мархаца.
     - Когда пойдете на гору, будьте осторожны, - сказала я,  когда  снова
оказалась рядом с ней. - Рано утром я пойду в  Цитадель.  Ведь  вы  будете
там. Чем скорее мы разыщем Корону, тем лучше.
     - Куда... - Она не договорила. - Ну хорошо, сделаем так.
     Если у Блейза и были какие-то сомнения, то он держал их при себе.  Он
только сказал:
     - Это не самый безопасный город для обитателей другого мира. Смотрите
кому доверяете.
     Было несколько обидно, что люди, которые стали мне  такими  близкими,
называли меня обитательницей другого мира.
     Мы расстались. Они пошли по дороге вдоль западного берега  острова  в
сторону его гористой части. Я отправилась в центр города.
     Было поздно, но на улицах еще  царило  большое  оживление.  Я  видела
открытые  двери  общественных  домов,  свет,  падавший  из  дверей   через
незастроенные  участки  между  домами  телестре.  Вся  атмосфера  каким-то
образом напоминала карнавал. Но когда я пошла дальше, все выше поднимались
стены домов телестре, и единственным, что я еще могла видеть, были звезды.
     Море бледных огоньков мерцало между  крышами  и  слабо  освещало  мой
путь. В узких улочках стоял запах верховых животных и помоев.
     Прозвучали полуночные колокола. Продрогшая  и  усталая,  я  стояла  в
темноте и слушала звон с горящими глазами. Таткаэр. В  этом  названии  для
меня звучало что-то родное. Разве не говорила Рурик,  что  Таткаэр  -  это
сердце Южной земли?
     "Я приезжаю домой и теряюсь в нем, - подумала я с горечью, удалившись
на два или три зери от западного берега. - Как же это возможно, что пройдя
весь мир, плутаешь, пытаясь пересечь город? Черт побери, неужели они здесь
ничего не слыхали об уличном освещении?"
     Наконец я увидела свет факелов и зашагала в его сторону. Я  вышла  на
набережную, передо мной  лежала  гавань,  а  Восточный  и  Западный  холмы
поднимались, казалось, до самых звезд. Теперь я смогу найти Восточный порт
и пошла по узким улочкам в направлении  Салмет.  Все  эти  белые  стены  и
закрытые двери выглядели совершенно одинаково.
     "Сколько же времени я уже  спотыкаюсь  по  улицам  совершенно  темной
ночью?" - спросила я себя и тут поняла, наконец, где находилась.  Это  был
не тот дом-телестре, который я искала. Но мне уже все стало безразлично.
     Я вынула из-за ремня джайанте и забарабанила ею по воротам восточного
порта Кумиэл. Среди улочек гулко звучало эхо.
     Постучав ару раз - мне стало очень холодно, - я заметила за  воротами
приближающийся свет фонаря.
     Голос с сильно выраженным имирианским акцентом крикнул:
     - Я тебе сказал, что не хочу, чтобы меня вызывали в ночное время!  Ты
вышибешь у меня дверь...
     Я услышала, как отодвигались дверные задвижки, и попыталась  хотя  бы
немного оттереть грязь и пыль  с  пальто  и  сапог,  но  безуспешно.  Одна
половина ворот открылась.  "Можно  ли  меня  еще  узнать?"  -  со  страхом
спросила я себя.
     - Доктор Адаир, - сказала я.
     Он поднял фонарь и повесил его на  крюк  рядом  с  воротами.  На  его
ночную  пижаму  было  накинуто  старое  бекамиловое  пальто.   В   течение
нескольких бесконечных секунд он стоял передо мной, плотно сжав веки.
     Боже праведный! - наконец вымолвил он. - Линн Кристи?


     За окнами неопрятной  комнаты  Адаира  начало  светлеть  небо.  Конец
вторых сумерек, и скоро начнут звонить ранние колокола.  Я  протерла  себе
глаза и подумала, что не мешало бы подольше поспать.  Адаир  настаивал  на
немедленном медицинском обследовании. Он -  или,  скорее,  его  ортеанская
л'ри-ан - дал мне чистую одежду. Я помылась, поела и могла бы  превосходно
себя чувствовать. И все  мне  показалось  неправильным:  ездить,  как  это
делала я, и прибыть домой, словно чужая.
     - Ну, так что же? - повторил  Хакстон.  Он  сделал  глубокий  вдох  и
закричал:
     - Что, черт побери, вы при всем этом думали?
     - Вы получили мои отчеты.
     - Отчеты? О, так вот это что, оказывается: отчеты.
     Голос его был резок, ехиден. Снова переключиться на  английский  язык
после столь  долгого  времени  мне  было  уже  довольно  трудно.  Оба  они
выглядели чужими: люди с суровыми глазами и резкими голосами,  с  плоскими
руками и приглаженными шапками волос - высоченные гиганты.
     - Вы все же хотя  бы  понимаете,  что  лишили  группу  всяких  шансов
когда-нибудь выбраться из этого гетто?
     - Это еще спорный момент, - возразил ему Адаир.
     - Спорный, к дьяволу! - Голос Хакстона не создавал  впечатления,  что
он уже давно проснулся. - Как вы думаете,  где  мы  находились  весь  этот
последний год?
     Я сказала:
     - Т'Ан Сута-Телестре...
     - Это ваша задача - общаться с местными власть имущими, - вяло сказал
Хакстон. - Если вы  этого  не  можете,  то  нужно  было  бы  послать  сюда
кого-нибудь другого, кто может с этим справиться.
     - Вы глупец! - сказала я. - Не рассказывайте мне ничего о туземцах, а
пойдите лучше к ним и поговорите! И  когда  станете  это  делать,  следите
получше за тем, что происходит у вас за спиной, потому что очень вероятно,
что вы обнаружите в ней нож!
     Он неподвижно посмотрел на меня, потом вздохнул.
     - Так вот, у нас есть два сообщения,  в  которых  говорится,  что  вы
мертвы...
     - Им нелегко привыкнуть к нам, мистер Хакстон, - сказала я.
     - Вот как? Но у вас-то, кажется, не было  особых  сложностей  в  том,
чтобы привыкнуть к ним.
     - Что вы этим хотите сказать?
     Он молча посмотрел на меня.
     - Я хочу этим  сказать...  На  чьей,  собственно,  стороне  вы,  мисс
Кристи?
     - Ну хватит, Сэм! - Адаир хлопнул руками по столу.
     Я улыбнулась.
     - Сознаете ли вы, как в  ваших  словах  сквозит  паранойя?  Думаю  вы
научитесь, вы еще научитесь понимать Орте!
     Он пропустил мимо ушей вторую часть того, что я  сказала,  но  первая
заметно его охладила. Почти извиняющимся тоном он сказал:
     - Вы изменились. Я едва вас узнаю.
     "Хакстон успокоился, - подумала я, - возможно, он  в  будущем  станет
работать  вместе  со  мной,  но  уже  никогда  не  сможет   считать   меня
заслуживающей доверие." Однако у меня  не  было  ни  времени,  ни  желания
сожалеть об этом.
     Утренние колокола вспугнули рашаку-базур, и  они  вспорхнули  с  крыш
вблизи доков.
     - Я должна идти, - сказала я.
     - Вы не можете сейчас отдавать себя в  руки  местных  властителей,  -
запротестовал Хакстон. - Это было бы  чистейшим  безумием!  Оставайтесь  с
группой,  мисс  Кристи,  и  представьте  свои  свидетельские  показания  в
письменном виде. Идти самой ко Двору было бы очень не обдуманно.
     - Я предпочитаю идти, вместо того, чтоб меня забрали,  -  сказала  я.
Мысль о том, что Сэм Хакстон отказал бы стражникам Короны от  моего  лица,
хотя и была привлекательной, на практике ничего не давала. -  Кроме  того,
это докажет мою добрую волю.
     - До срока отзыва остается уже не долго, - Добавил еще  Хакстон.  Его
подбородок был покрыт щетиной, а на толстом теле валялся сильно поношенный
комбинезон. Все его движения отличала резкость;  он  не  обладал  кошачьей
ловкостью, которую ортеанцы  приобретать  в  обращении  с  оружием.  -  Не
рискуйте вашей свободой передвижения.
     - Вы можете подтвердить, что видели меня, - сказала я. - Вы  получили
мой отчет и знаете, куда я иду, а если вскоре не услышите  что-нибудь  обо
мне, пустите в ход все средства;  тогда  мне  понадобиться  любая  помощь,
какую я только смогу получить.
     Шнурки с моими деньгами очень полегчали. Я обмотала их  вокруг  своей
шеи и спрятала под туникой. Стоило ли взять с собой  джайанте?  Нет,  хотя
без нее я казалась себе лишенной чего-то очень нужного. Я подтянула пояс с
ножом и надела пальто.
     За окном стало светлее.
     - Уж с этим мы справимся, - сказал Хакстон. - Не беспокойтесь.
     Он  находился  в  большом  напряжении,  поскольку   все   время   нес
ответственность за группу, и выглядел очень утомленным. Год назад  по  его
виду этого нельзя было бы сказать.
     - Тут вас ждет скурраи-джасин,  -  сказал  Адаир,  стоял  в  открытой
двери. - Хотя не могу понять, где ее взяла в этот ранний безлюдный час моя
л'ри-ан. Кстати я для вас что-то  подготовил:  лекарства.  Принимайте  эти
пилюли  перед  едой,  они  уменьшают  аллергические  реакции  и   помогают
предотвратить состояние усталости.
     - Благодарю. - Я взяла кожаную сумочку, которую он мне  предложил.  -
Думаю, что скоро, наверное, увижу вас снова.
     Идя по двору, я подумала:  "Тебе  следовало  бы  сказать  что-нибудь,
чтобы успокоить их. Их работа достаточно трудна  и  без  того,  чтобы  еще
посланница доставляла им дополнительные хлопоты."
     Облегчение, которое я ощутила, оставшись без общества, испугало меня.
Они были приличными людьми, но я не доставила им никакой  радости.  Другие
миры оставляют на нас свои отметины, но не все шрамы видны.
     Несмотря на ранний час, было непросто выбраться скурраи-джасин  из  -
за  оживленного  движения  на  Путь  Короны.  Высоко  в  воздухе  издавали
пронзительные крики  рашаку-базур.  Над  зданиями  висела  голубая  дымка,
казавшаяся золотистой с солнечной стороны. Дул свежий ветер.
     Цитадель  возвышалась  на  вершине  скалы  над  речным  туманом,  она
казалась обложенной ватой. В располагавшихся повыше окнах  отражался  свет
всходившего солнца.
     На широкой площади ниже скалы шевелился, перекатывался волнами туман,
освещаемый солнечными лучами.
     Вдруг мною овладел внезапный страх. "Сейчас должно что-то  сорваться,
- подумала я, - сейчас, когда столь многое было позади и  после  того  как
мне так долго везло."
     Я расплатилась за скурраи-джасин и стала пересекать  площадь.  Вокруг
меня неистовствовал утренний шум: фыркали мархацы,  визжали  рашаку-базур,
слышались крики от находившихся  поблизости  бараков.  Людей  здесь  стало
поменьше, чем в городе. Ворота большого  дома-колодца  были  открыты  а  в
располагавшихся за ними дворах журчали фонтаны.
     Я шла мимо всего этого к охранным воротам вначале  извилистой  тропы.
Мне вспомнилось: здесь все и началось, во  время  общественной  аудиенции.
Видеть, что происходит кругом, и знать, что видят тебя...
     В тени ворот стояли три или четыре  стражника  Короны,  один  из  них
поднял голову, когда я подошла поближе. Это была женщина  с  командирскими
знаками отличия на поясе. Она что-то крикнула  назад  через  плечо,  и  из
караульного помещения вышел Блейз н'ри н'сут Медуэнин.
     - Это она, - сказал он. - Привет, Кристи. Родион только что  ушла  на
верх, я сказал ей, что подожду вас.
     - Хорошо, идемте.
     Старшая караула выделила четверых  стражников,  которые  должны  были
сопровождать нас. "Это охрана или арест?" - спросила я себя. Мы  пошли  по
извилистой тропе вверх по склону и вышли из тумана на солнечный свет.
     - Каковы были вчера ваши успехи? - спросила я.
     - Мы нашли резиденцию Т'Ан Мелкати на горе. Т'Ан Рурик там не было  -
не знаю, где она находиться в настоящее время, - но  мы  остались  там  на
ночь, а потом пришли сюда.
     Под нами лежали город и устье реки,  а  море  сверкало  от  утреннего
солнца. Наши тени падали на запад. Стражники провели нас в Цитадель  через
другие ворота, не через те, в которые я входила сюда в первый раз.
     "А эти ортеанцы...", - подумала я. Непосредственно  после  встречи  с
Адаиром и Хакстоном они  показались  мне  невысокими  и  гибкими,  такими,
какими я видела их вначале: подстриженные гривы,  когтеобразные  когти  на
руках и звериные глаза без белков. Теперь они казались мне более  близкими
существами,  и  лишь  где-то  в   глубине   сознания   гнездилось   слабое
воспоминание о том, что мы принадлежали к разным биологическим видам.
     Через различные помещения мы попали в зал с высоким  потолком,  через
узкие, похожие на бойницы окна которого внутрь проникал  свет  со  стороны
внутреннего  двора.  Здесь  собралась   группа   людей,   говоривших   так
взволнованно и громко, что наше прибытие оказалось незамеченным.
     - Вот она!  -  сказала  Родион,  положив  руку  на  плечо  темнокожей
женщины. Та повернулась в нашу сторону и убрала своей  единственной  рукой
упавшую ей на лоб гриву.
     - О, Мать-солнце! - воскликнула Рурик. - В следующий раз я лишь тогда
поверю в то, что вы мертвы, когда увижу ваш сожженный труп! Кристи, что же
это была за история в Пейр-Дадени?
     - И с кораблем, - гремел мужчина. Его спина была пряма, как  если  бы
он проглотил аршин, а на голове торчал белый гребень подстриженной  гривы.
Я узнала  старого  Хеллеле  Ханатру,  Первого  Министра  Эмира.  -  и  что
случилось с группой т'ан Эвален?
     - Разве она еще не прибыла сюда?
     - У нас произошла задержка в пути, - сказала Родион, - может,  с  ним
случилось то же самое.
     - С вашего позволения, - вскользь сказала Рурик Хеллелу.
     -  Очистите  зал  ромаре,  доложите  новость   Т'Ан   Сутаи-Телестре.
Начальница охраны, прикажите ограничить доступ в этот зал, усильте стражу.
     Она вернулась к столу и закатала вверх пустой  рукав  своей  сорочки,
опустившийся вниз.
     - Мы с Сутафиори всю ночь напролет были здесь. Неблагодарное  занятие
эти выборы. Вы только посмотрите! Это просто сногсшибательно. - Ее  взгляд
упал на Родион, которая разговаривала с Блейзом. Выкрашенная в  каштановый
цвет грива дочери у самого основания волос имела серебристый оттенок. -  Я
едва ее узнала, Кристи.
     Хеллел Ханатра остался, но остальные лица из такширие  покинули  зал.
Стражники Короны стояли в дверях, обнажив мечи.
     В этот момент вошла женщина. Родион и Блейз  официально  поклонились,
то же вслед за ними сделала и я.
     Она выглядела постаревшей,  в  ее  гриве  было  больше  серебра,  чем
золота, морщины глубже врезались в лицо, а просвечивающая,  с  ромбовидным
рисунком кожа плотнее обтягивала кости  тела.  Но  ее  голубые  глаза  без
белков смотрели, как всегда, зорко, во взгляде ощущалась легкая веселость.
     - Великая Мать вернула вас нам? -  спросила  Сутафиори.  -  Или  есть
более простое объяснение?
     - Объяснение есть, Т'Ан, но оно не простое.
     Она рассмеялась и села в большое резное кресло с одного конца стола.
     Рурик сказала:
     - Есть кое-что, что вам следовало услышать, Далзиэлле. О Пейр-Дадени.
     Мы с Родион докладывали  ей  поочередно.  Однако,  что  в  Касабаарде
казалось  разумным,  здесь,  в  Таткаэре,  звучало  как  нечто   раздутое,
самодовольное. Я ощущала вокруг себя нараставшее напряженное молчание.  Но
когда  я  кончила  говорить,  я  знала,  что  не  смотря  на  всю  внешнюю
невесомость доводов оставался  один  бесспорный  факт:  Бродин  говорил  с
Родион Орландис вне Хрустального зала. Это нуждалось в объяснении.
     Сутафиори спросила:
     - Это был Бродин н'ри н'сут Хараин, который  сейчас  является  первым
министром у Тури Андрете?
     - Так вот, мы подозреваем ее агентов.  -  Сутафиори  сцепила  друг  с
другом пальцы рук и откинулась назад. -  Хотя  и  без  доказательств...  и
главным  образом  из-за  предполагаемой  вины   посланницы...   Я   должна
подвергнуть вас аресту Короны, Кристи, но, полагаю, вам это известно.
     Я кивнула. Она продолжала:
     - Это дело должно быть расследовано. Это и  прочие  обстоятельства  в
Кель Харантише, но для этого мы должны дождаться прибытия "Дитя  Метемны".
Т'ан Хеллел, будьте так любезны, пройдите со стражей  в  покои  Андрете  в
этой цитадели и приведите сюда, ко мне, Борона н'ри н'сут Хараина.
     Хеллел поклонился и вышел. Никто не сказал ни слова.
     У меня все сжалось внутри. Родион положила руку на плечо Блейза.  Она
сидела между ним и своей матерью и никому не смотрела в глаза.
     Узкое,  смуглое  лицо  Рурик  ничего  не  выражало;   вероятно,   она
размышляла о расследуемом деле.
     - Если бы вы  все-таки  приехали  пораньше.  -  задумчиво  произнесла
Сутафиори. - Восьмой день седьмой недели... и солнцестояние с выборами еще
только через 1