ды пытался меня убить.
     Почему это я должна чувствовать себя виноватой?"
     - Я не сомневаюсь в вас, - медленно сказала я  и  попыталась  так  же
думать. - Мне бы хотелось так же верить в искренность других людей, как  и
вашу. Вы надежны если вам платят.
     Он воспринял это, как комплимент; глаза его  прикрыли  перепонки,  он
был несколько смущен.
     Через некоторое время он сказал:
     - Что вы сейчас будете делать?
     Джайанте уперлась мне в спину. Я ослабила ремень.
     - Я все еще хотела бы, что бы отчет попал в  Таткаэр.  Можно  ли  это
сделать, и попытаться попасть на борт корабля?..
     - Для меня - да; меня тут не знают. Но я мог бы вывести  их  на  вас;
возможно, они наблюдают за мной. - Он пожал плечами. - Ваши шансы были  бы
больше, если бы мы держали вместе.
     - А ваше были бы хуже.
     - Но вы ведь наняли меня, разве нет?
     - Это могло бы оказаться самым недружелюбным предложением  о  помощи,
какое я когда либо получала. Благодарю.
     Он рассмеялся. Двор опустел, и колокола возвестили вечер.
     - Где вы остановились? - спросил он.
     - В настоящий момент нигде. Кажется, в этом городе  требуется  особое
разрешение даже на то, чтобы дышать.
     - Это проблема в Свободном порту; если впускать любого, то  нужно  по
крайней мере, знать, кто, он. Вы можете пока остаться здесь, Кристи,  а  я
поговорю с главной гильдии. - Он встал. - Вам скоро придется на что-нибудь
решаться. Времени остается немного.
     - Времени никогда не бывает много, - ответила я, - а то немногое, что
имелось, истекло примерно сейчас.
     - Вот это -  контора  начального  порта.  -  Блейз  указал  вниз,  на
четырехэтажное здание на набережной. Несмотря на холодный весенний  дождь,
в вестибюле было полно людей. Много народу выходило изнутри.  -  Нам  надо
было бы прийти пораньше сюда.
     - Вы уже были здесь однажды, -  вспомнила  я.  -  Его  знание  города
отличалось точностью: он уверенно провел меня через несколько  каналов  от
дома гильдии до этого расположенного на самом краю острова.
     - Войду лучше я, - сказал он. - У них может иметься ваше описание.
     - Если вы сможете войти. Похоже, нам придется очень долго ждать.
     Со стороны набережной нас защищал один из навесов. Дождь смотрелся на
поверхности   воды   оспинами.   Белели   на    противоположном    берегу,
оштукатуренные  стены  дома.  Острие   видневшейся   вдалеке   башни,   то
скрывалось, то снова открывалось быстро плывшими по небу облаками.
     Блейз тронул меня за руку и показал на один из кораблей:
     - Это судно - саберонское, видите? Из города Радуги.
     На борт корабля в этот момент  поднималась  группа  людей  с  лицами,
покрытыми синей и красной краской, и тонкими цепочками на черной одежде. Я
слабо, что помнила о Сабероне по картам, который  находился  в  нескольких
тысячах километров к югу отсюда.
     Несмотря на дождь, толпа не проявляла нетерпения. Из здания постоянно
выходили люди, и так же постоянно мы приближались к двери.
     Зазвонили колокола, возвещая о наступлении середины утра.
     Возникла сутолока; люди  непроизвольно  отпрянули  назад,  другие  же
стали  всматриваться  вперед.  Я  услышала  громкие  голоса,   в   которых
чувствовалось волнение. Из конторы начальника порта вышла группа людей.
     - Свободный порт, это так, - услышала я  у  себя  за  спиной  обрывки
разговора, - но впускать сюда кого попало действительно не следует.
     Двое, трое, пятеро из них пробиралось  сквозь  толпу.  Темных  цветов
одежда поверх туник цвета бронзы с чешуйчатым рисунком, голые ступни  ног,
на спинах дротики с тонкими древками, готовые к применению  в  любой  миг.
Движение  толпы  так  сильно  вытеснило  меня  вперед,  что  я  могла   бы
прикоснуться к ним, когда они проходили мимо. Морской  ветер  развевал  их
распущенные белые гривы, в которых торчали бронзовые и золотые булавки. Их
кожа отливала золотистым блеском.
     Их выход был таким впечатляющим, что прошло некоторое  время,  прежде
чем я поняла, что они путешествовали по той же грязной земле, что и мы,  и
что дышали они тем же затхлым воздухом грязного порта, что и мы. Они  были
в грязи, на туниках виднелись пятна от пищи, их голоса звучали  грубо.  Их
коричневые глаза высокомерно глядели на людей Морврена.
     Я ожидала увидеть золотые глаза. На  некоторых  обесцвеченных  гривах
можно было заметить темные корни волос.
     - Метисы, - сказал мне на ухо Блейз. - Из Кель Харантиша.
     Подождите здесь.
     Он исчез внутри здания, пока толпа с любопытством смотрела, как  люди
из Кель Харантиша шли по набережной, а затем скрылись из виду.
     Когда он снова появился, я без видимой причины почувствовала какое-то
раздражение. Может быть, это была  реакция  на  золотых.  Мы  вернулись  в
общественный дом возле доков, чтобы  пообедать  и  поговорить  о  новостях
Блейза.
     - Есть два корабля, где готовы взять с собой  пассажиров,  -  сообщил
он, - и еще два, где  требуются  матросы.  Это  мы  могли  бы  попробовать
сделать, если вы когда-нибудь приобрели опыт плавания  под  парусами.  Все
четыре корабля выйдут в море еще до конца этой недели.
     - Я не морячка. Какова плата за проезд в качестве пассажира?
     Я слушала, как он перечислял  все,  из  чего  складывалось  стоимость
проезда. В этой части общественного дома,  походившей  на  ресторан,  было
чище и светлее, чем в большинстве свободных портов.
     Дождь стал слабее, и временами сквозь грязные  стекла  окон  проникал
бледный солнечный свет.
     На мое плечо легла чья-то рука.
     - Что за...
     - С вами ничего не случится, т'ан, мне нужно лишь поговорить с вами.
     Охватившее меня состояние тревоги  почти  ушло,  но  сменилось  новым
беспокойством. Это был темнокожий мужчина в моряцких брюках. "Он с  одного
из стоящих здесь  на  якоре  кораблей",  -  подумала  я.  Да,  его  акцент
показался мне незнакомым. Солнце белыми  полосами  освещало  его  покрытые
шрамами ребра, грудь и увешанную какими-то шнурами шею. Его лицо от лба до
рта скрывала кожаная маска, а грязная грива была небрежно заплетена.
     - Чего вы хотите?
     - Дайте мне вашу руку.
     - Об этом не может быть и речи.
     Его  губы  растянулись  в  улыбку.  Что-то  темное  и   пронизывающие
скрывалось за прорезями для глаз. Я не могла их разглядеть. Но они  видели
мои.
     Он сказал:
     - Я принес вам  сообщение  от  Чародея.  Оно  предназначено  женщине,
рожденной в ином мире.
     У Блейза в левой руке был харур-нацари, но я не видела и не  слышала,
как он вынул его из ножен. Я опустила руки под  стол,  чтобы  их  не  было
видно, и нащупала акустический парализатор под своей туникой.
     - Сообщение от Чародея? - повторила я.
     - В нем говорилось следующее:  "Посланница,  весенняя  погода  делает
поездку небезопасной. Если вы сядете на корабль, то можете  быть  уверены,
что вас будут рады видеть в Коричневой Башне."
     Это все.
     - Подождите, - сказала я, когда он повернулся, чтобы уйти,  -  как...
как вы меня нашли?
     - Каждый, кто в это время года  покинул  город,  нес  с  собой  такое
сообщение. - Снова появилась улыбка без глаз. - Если  вы  были  здесь,  то
должны были когда-нибудь прийти в контору начальника  порта.  Оттуда  я  и
проследовал за вами.
     - Вы знаете, кто я?
     - Мне известны признаки, по которым  я  могу  вас  узнать,  и  слова,
которые привлекают ваше внимание. Меня научила этому Башня, т'ан, а других
ответов у меня нет.
     Он исчез, и я заметила, что моя рука судорожно  сжимала  парализатор.
Когда я разжала руку, на нем остался светлый отпечаток.
     Блейз вложил свой харур-нацари обратно в ножны  и  с  шумом  выдохнул
воздух.
     - О, Мать-солнце! Сейчас вами заинтересовался еще и Чародей,  Кристи?
- В голосе его слышался ужас. - Касабаарде - это неблагочестивое место,  и
ему нельзя верить. Если бы я был на вашем месте...
     - Что тогда?
     - Я сначала покончил бы с одной неразберихой, прежде чем окунуться  в
следующую.


     В общественном доме можно было кое-что достать. Я попросила пергамент
и палочку для письма, и мне принесли и то, и другое.
     Это  место  с  названием  Касабаарде  уже  дважды  находило  меня   и
передавало мне послание. Уже только для  того,  чтобы  удовлетворить  свое
любопытство, я хотела узнать, как такое было возможно. И кроме  того...  Я
старалась придать своим мыслям разумный ход.
     Было бы разумно на некоторое время покинуть Южную землю.
     Было бы разумно сменить место своего пребывания; чем больше контактов
имел бы Доминион на этой планете, тем было бы лучше. В особенности  тогда,
когда мы не пользовались благосклонностью у Ста Тысяч.
     "Или я только занимаюсь тем,  что  обеспечиваю  рациональность  своей
трусости? - спрашивала я себя. - Может, я  просто  страшусь  перед  мыслью
вернуться в Таткаэр? Да, конечно. "Но это, в конце  концов,  не  придавало
значительности другим причинам.
     Я лихорадочно написала письмо, сложила пергамент  и  запечатала  его.
Подняв голову, я увидела, как откинулся назад Блейз, притопывая ногами  по
полу; он изнемогал от нетерпения.
     - Мы едем в Касабаарде? - спросил он.
     - Я еду. А вы отправитесь в Таткаэр. Это  письмо  может  приложить  к
моему отчету, оно будет дополнением, чтобы они знали, что я  предпринимаю.
Разумеется, вы вручите эти документы только одному из членов ксеногруппы и
никому иному. Если же кто-нибудь спросит обо мне, то вы не знаете, где я.
     Он побурчал что-то себе под нос, потом согласно кивнул.
     - Сейчас вы думаете, как житель Южной земли.


     Башня  оказалась   высоким   пилоном,   поднимавшимся   из   моря   и
устремлявшимся в  ясное  небо.  Когда  мы  подплыли  ближе,  я  попыталась
определить высоту и несколько раз проверила свой результат, увидев здание,
построенные у ее подножья. Она имела высоту небоскреба. Но нет,  она  была
даже выше. А когда ее осветило солнце, то обнаружилось, что сооружена  она
была из серо-голубого камня, типичного  для  архитектуры  Золотого  Народа
Колдунов.
     - Ворота Башни, - со скучающим видом сказал  Блейз,  -  туда  заходит
много кораблей.
     Теперь мы  подплыли  еще  ближе,  и  Башня  казалось  уже  устрашающе
высокой. Судно бросило якорь в ее тени.
     Сейчас я  смогла  разглядеть,  что  это  не  была  просто  башня  без
каких-либо особенностей. Примерно на трети  ее  высота  из  нее  выступало
какое-то тонкое, как нить, горизонтальное образование.
     Оно ровно тянулось над морем на  юг.  Через  определенные  промежутки
вверх поднимались опоры, бесшовно соединяясь со всей конструкцией.
     - Боже мой, - сказала я, - да не мост ли это?
     Человек из Медуэнина ухмыльнулся.
     - Расрхе-и-Мелуур, - сказал он. - Это известно  также  под  названием
"Моста". Я ездил по нему до Золотой дуги и  Каменного  огня.  Говорят,  по
нему можно без труда добраться и до Касабаарде. Касабаарде... Этот  город,
если мне не изменяла память, находился, по меньшей мере, в  двухстах  зери
отсюда.
     - Он перекрыт, - сказал  Блейз  и  сложил  вместе  ладони,  изобразив
полукруг, чтобы показать, что имел в виду форму цилиндра, - но  ненадежно.
Можно, мне спросить насчет кораблей?
     - Что? Да, сделайте это.
     Вероятно, мост проходил  по  цепи  островов,  являвшихся  архипелагом
Касабаарде.  Для  того,  чтобы   сконструировать   подобное,   требовалось
технические возможности, которые казались не  только  головокружительными,
но и - если иметь в виду, что все  это  существовало  тысячелетия  вселяли
некоторый ужас.
     Наконец я заключила соглашение с владельцем  одного  судна  не  более
рыболовного катера, - который изъявил готовность доставить  пассажиров  на
другой конец архипелага.  Поскольку  я  спешила,  то  заплатила  ему  даже
больше, чем, собственно, требовалось.
     Жители Свободного порта имели очень точное  представление  о  частной
собственности, потому что, вероятно, поддерживали  контакты  за  пределами
Ста Тысяч. Выраставшая из этого при случае нечестность  больно  напоминала
мне Землю.
     - Вы могли бы нанять кого-нибудь другого, чтобы он доставил  отчет  в
Таткаэр,  -  сказал  Блейз.  Его  глаза  прикрылись  перепонками  в  ярком
солнечном свете.
     Со  мной  были  мой  узелок  и  джайанте,  и  мне  больше  ничего  не
оставалось, как взойти на борт.
     - Кому же иному я могла бы это доверить?
     Он протянул руку, пожал мою, быстро кивнул и зашагал прочь по  пирсу.
Я поднялась на борт "Мохового сокола".


     Чем дальше движешься на юг,  тем  раньше  наступает  весна.  Все  эти
острова,  у  которых  мы  бросали  якорь,  казалось,   хвастались   пышным
великолепием своей листвы зиира и цветущего лапуура. Во время ханиса  и  в
первые недели дуресты  штормы  часто  вызывают  наводнения,  но  "Моховому
соколу" выпало столь  спокойное  и  лишенное  каких  -  либо  происшествий
плавание, что у нас не было никакого иного занятия, как днем наблюдать  за
проплывающим мимо архипелагом, а безоблачными ночами,  когда  не  спалось,
любоваться вихрями звезд.
     На "Моховом соколе", кроме меня,  было  трое  пассажиров:  женщина  с
Покинутого Побережья, плывшая в Кварт, и двое одетых с головы  до  ног  во
все красное мужчин, говоривших на непонятном мне языке. Поскольку они были
ортеанцами, они играли в охмир.
     В каютах было тесно и темно; мы все время проводили на палубе, чуть в
стороне от мест,  где  работали  члены  команды,  и  играли  в  охмир.  По
прошествии первых нескольких дней не было ничего нового.
     Мы входили в более теплые южные воды. Судно делало  остановки,  чтобы
принять или выгрузить груз: вино посуду и семена. Погода позволяла  ходить
в одной рубашке, и мы устраивали короткие экскурсии по островам.
     Небо становилось все бледнее, солнце припекало  все  сильнее,  и  все
время пилоны  Расрхе-и-Мелуур  бросали  однообразные  тени  на  монотонные
волны.
     Мы неспешно плыли все многие  дни  ханиса  и  даже  захватили  вторую
неделю дуресты, но однажды я проснулась под белым и беспощадным  солнечным
светом. На юге виднелась темная линия.
     -  Береговая  линия  Касабаарде,  -  сказала  женщина  с   Покинутого
Побережья.



                           24. КОРИЧНЕВАЯ БАШНЯ

     Солнце с блеском отражалось в озере, которое, казалось,  состояло  из
битого стекла.  Находившуюся  по  эту  сторону  береговую  линию  покрывал
серо-зеленый  пух.  Вдали,  на  юге,  виднелись   казавшиеся   призрачными
темно-коричневые  горы;  покинутые  всеми  лунные  ландшафты   и   пустыни
неизвестного происхождения на удалении не менее пятидесяти зери.
     Мы   плыли   к   высокому   пилону,   обозначавшему    конец    моста
Расрхе-и-Мелуур.
     У меня в глазах замелькали цветные пятна. Я ушла под палубу  и  стала
протирать свои  покрасневшие  от  раздражения  глаза.  Хотя  я  уже  давно
покрылась загаром, с меня начинала слезать кожа. Те дни, когда воздух  был
насыщен  парами,  были  еще  терпимы;  сейчас  же  когда  защитная   дымка
рассеялась, не имелось ни малейшей возможности укрыться  от  жгучих  лучей
звезды Каррика.
     "Если здесь так уже во время дуресты, -  подумала  я,  -  то  мне  не
хотелось бы находится тут в период меррума."
     Скрипело дерево, шуршали волны, щели в  палубе  пропускали  солнечный
свет, который жег,  как  расплавленный  металл.  Когда  я  упаковала  свои
пожитки, корабль уже стоял на якоре, и другие пассажиры сходили на берег.
     Я заплатила корабельщику вторую половину  условленной  суммы  и  тоже
покинула судно.
     Берег был совершенно плоским. Вдоль длинного пирса катились  повозки.
Он был покрыт слоем мелкого белого песка толщиной с палец. Я ощутила песок
на  зубах,  почувствовала  металлический  вкус   Касабаарде.   Женщина   с
Покинутого Побережья и оба ортеанца в красных одеяниях стояли впереди меня
перед стеной из кирпича-сырца,  в  которой  открылось  несколько  ворот  в
город.
     - Вы хотите войти в торговый город  или  во  внутренний?  -  спросила
женщину с Покинутого Побережья  жительница  Касабаарде  средних  лет.  Она
говорила на торговом языке, упоминавшемся в книгах, которые я  изучила:  с
ним я была знакома достаточно хорошо, чтобы изъясняться.
     - В торговый город, - ответила женщина.
     - Тогда проходите.
     Книги были полны информации о торговом городе. О внутреннем городе  в
них, однако, не говорилось ничего кроме того, что  там  стояла  Коричневая
Башня.
     - Вы хотите войти в торговый город? - Касабаардка тщательно  оглядела
меня. - Или во внутренний?
     - Во внутренний город. - Я говорила слегка понизив голос.
     Молодой  человек  загородил  мне  копьем  дорогу.  У  всех  в  группе
стражников были ярко - рыжие  гривы  и  бледная  кожа  жителей  Покинутого
Побережья. Их одежда состояла из  туник,  перехваченных  в  поясе  шнуром.
Обуви на ногах не было.
     - Прикоснитесь к земле, - приказала командирша.  На  ее  голых  руках
были белые пятна, а на кистях рук проступали старческие  жилки.  Как  и  у
других, ее лицо скрывала маска.
     Так требовал обычай; я встала на колени и  положила  руки  на  землю,
иссушенную солнцем, потом снова поднялась. Другая женщина  предложила  мне
серую керамическую чашу, наполовину наполненную  водой.  Они  смотрели  на
меня с нетерпением.  Я  сделала  глоток,  надеясь  при  этом  не  получить
какую-нибудь инфекцию. Жидкость не имела вкуса.
     - У вас есть острое оружие? - спросила женщина согласно ритуалу.
     - Да, нож.
     - Он будет возвращен  вам,  когда  отправитесь  в  обратный  путь,  -
сказала она и приняла его у меня. Теперь копье не преграждало мне  дорогу.
Под нижним краем маски на лице женщины появилась улыбка. - Джайанте можете
оставить при себе, Добро пожаловать. Я провожу вас  до  ворот  внутреннего
города.
     - Я ищу общественный дом, - сказала я,  когда  мы  шли  вдоль  стены.
Солнце, яркое до боли в глазах, сильно  нагрело  белый  песок  и  глиняные
стены. - Или какое-нибудь другое пристанище.
     - Вы можете остановиться в любом ордене.
     - Где-нибудь, где это подешевле. Денег у меня не много.
     - Деньги вам не потребуются. - Мне показалось, что в ее сухом  голосе
прозвучала насмешка. Но я не была в  том  уверена,  потому  что  не  могла
видеть ее глаз. - Пища, напитки, одежда  и  жилище  во  внутреннем  городе
предоставляются бесплатно.
     Я старалась приноровиться к ее  очень  медленному  шагу.  Наконец  мы
подошли к низкому домику привратника.
     - Вы хотите сказать, для жителей Касабаарде?
     - Нет, для всех. Для любого, кто сюда приходит.
     - Вы имеете в виду, что  кто-либо,  придя  сюда,  может  попросить  и
получит пищу и жилище?
     - Да, конечно.
     "Этого не может быть!" - внутренне запротестовала я. Мы вошли в домик
привратника. После слепившего  меня  снаружи  солнца  я  ничего  не  могла
разглядеть внутри. Потом, когда мои  глаза  постепенно  привыкла  к  новым
условиям, я увидела, как касабаардка передала мой  нож  какому-то  другому
мужчине. Здесь был настоящий склад  оружия.  Мужчина  составил  опись  мох
вещей.
     - Все, что вам принадлежит,  вы  можете  взять  с  собой,  -  сказала
ортеанка и сняла свою маску. "Значит, она представляет собой  лишь  защиту
от солнца?" - спросила я себя. У нее были худощавое  лицо  и  светлые  как
вода глаза. - Что же касается нашей собственности... то вы  сможете  взять
ее не больше, чем сможете унести на спине или в желудке.
     Я покачала головой. Это явно веселило  женщину.  Она,  наверное,  уже
много раз наблюдала подобную реакцию чужестранцев.
     - Это не... - Я не хотела ее обидеть, поэтому начала снова:  -  Разве
не случается так, что люди приходят  сюда  и  снова  исчезают,  ничего  не
делая, чтобы заработать себе на жизнь?
     - А разве это так  плохо?  -  Она  наклонилась  над  описью,  которую
составлял мужчина, и подала мне знак открыть мой мешок.  У  меня  не