Мурашки побежали у меня по коже.
     Стайн с торжеством сунул пистолет обратно в карман.
     - Это было в апреле 1945 года.  Помните  старую  "Филирию",  капитан?
Смешно, что Георгиади назвал такую  развалину  именем  морской  нимфы!  Но
греки народ сентиментальный...
     Я машинально налил себе еще виски в стакан. Итак, "Филирия"  восстала
из могилы - и двадцать семь человек экипажа вместе с ней!
     - Машины на этом корыте никуда не годились, не так ли,  Макфадден?  -
ядовито  усмехнулся  Стайн.  -  Блестящий  командир-подводник  в  качестве
шкипера старой развалины и его не  менее  блестящий  механик  поддерживали
работу машин ровно столько, сколько это было им нужно...
     Стайн понимал, что загнал нас в угол.
     - Что вы сделали с "Филирией", капитан Пэйс?  Разве  можно  исчезнуть
вместе с кораблем и двадцатью семью членами экипажа? Георгиади будет очень
интересно узнать, кал вы исчезли и появились с приличным капиталом  и  под
другой фамилией. Вряд ли бы  этот  грек  так  расстраивался  из-за  потери
старой  посудины,  за  которую  он  получил  страховку,   превышающую   ее
стоимость. А он, капитан Пэйс, до сих  пор  переживает  потерю  "Филирии"!
Уверен, что он был бы счастлив возобновить знакомство  с  ее  капитаном  и
механиком. Так же как и власти Танжера. Каков был груз "Филирии"?
     - Если вы так много знаете,  то  должны  знать  и  грузовой  манифест
"Филирии", - грубо отрезал я.
     - Конечно, знаю, - спокойно ответил он. - Вы везли фрукты,  коньяк  и
шерсть - ничего экстраординарного. Но почему именно в Танжер, спрашиваю  я
себя? И отвечаю - в сорок пятом году в Танжере можно было купить и продать
что угодно и кого угодно...
     Я часто задавался вопросом,  как  перенес  Георгиади  потерю  алмазов
стоимостью в 200.000 фунтов? Впоследствии мне стало известно, что  он  под
вывеской респектабельной торговой фирмы  контрабандой  вывозил  алмазы  из
Юго-Западной Африки и Сьерра-Леоне в Танжер. Я до сих пор помню  выражение
лица грека, когда он протянул мне коробку из-под блока сигарет, в  которой
лежал лебольшой полотняный мешочек, завернутый в газету.
     - Отдадите Луи Мане, владельцу бара "Стрейтс", - распорядился  он.  -
Здесь больше чем на двести тысяч  фунтов  неотшлифованных  камней.  Многим
людям перерезали глотку за десятую часть этой суммы, капитан,  поэтому  не
вздумайте заняться личным бизнесом. Понятно?
     Именно эти слова Георгиади заронили в мою душу сомнения...
     Далеко к югу от острова Двух кривых дюн, южнее устья Оранжевой  реки,
старая "Филирия" натужно хрипела своими  машинами.  Была  темная  ночь,  в
каюте нечем было дышать от сухого ветра, дующего с материка.  Откуда-то  с
берега, отгороженного колючей  проволокой,  по  водной  шири  и  небосводу
рыскали лучи прожекторов, охраняя запретную  территорию.  В  этой  забытой
богом пустыне полицейские, которых посылают  туда  служить  на  два  года,
зачастую сходят с ума. Меньше всего их заботит морское побережье,  которое
песчаные отмели делают недоступным для кораблей. "За  исключением  острова
Двух кривых дюн", - подумал я.  Эта  мысль  и  породила  всю  затею.  Черт
возьми, почему, в самом деле, должен я командовать этим плавающим гробом и
быть парией, когда я единственный хозяин уникальной в  своем  роде  гавани
между Кейптауном и Тигровой бухтой, не считая Валвис-бея?! Я, один  только
я знал о ее существовании. Если бы у меня был собственный корабль!  Да,  я
должен иметь корабль!
     Я выглянул в иллюминатор. Остров Двух кривых дюн  -  ахиллесова  пята
Берега скелетов!
     Эта мысль завладела мною с такой силой,  что  я  шлепнул  ладонью  по
столу. Драгоценный сверток Георгиади! Частное предпринимательство! 200.000
фунтов стерлингов помогут мне  обзавестись  собственным  судном,  каким  я
хотел - быстроходным, маневренным. Для отвода глаз - лов рыбы.  Я  мог  бы
действовать, базируясь на Валвис-бее, и никто даже не заподозрит, чем я на
самом деле промышляю и где моя настоящая база.
     Первое, что пришло мне в голову, - посадить старую "Филирию" на  мель
у острова Двух кривых  дюн  и  незаметно  улизнуть  на  шлюпке.  Однако  я
отбросил эту мысль. Я не мог оставить Мака и двадцать семь  ни  в  чем  не
повинных людей на мучительную  смерть  даже  за  все  алмазы  Юго-Западной
Африки! Нет, зачем же сажать корабль на мель?! Лучше я просто покину его и
скроюсь, воспользовавшись предрассветной мглой...
     Я открыл чемодан и достал  карту  старого  Саймона,  развернул  ее  и
измерил расстояние от острова Двух кривых дюн  до  Тигровой  бухты:  около
пятидесяти миль по прямой. Высадившись,  придется  обогнуть  португальский
кордон у Посто Велхо и обойти стороной дорогу на  Касимбу  от  заставы  на
пограничной реке Кунене. Мне пришлось бы пройти миль восемьдесят в  обход.
Твердого плана у меня не было. Я должен был попасть в Касимбу с востока, а
не с юга. Никто бы  тогда  и  не  заподозрил,  что  я  моряк,  потерпевший
кораблекрушение.
     А что станется с "Филирией"? Я был почти  уверен,  что  Олафсен,  мой
помощник, доберется до какого-нибудь ангольского порта, как только  решит,
что я погиб. К тому времени я  буду  уже  далеко.  Конечно,  Георгиади  не
станет болтать о том, что именно отправил он со мной на "Филирии".  Я  был
убежден, глядя на неряшливых матросов, что ни  один  из  них  не  был  его
соглядатаем, приставленным ко мне...
     Я вновь склонился над картой и вдруг  почувствовал,  что  не  один  в
каюте. Я обернулся.
     У входа, ухмыляясь, стоял Мак. В руке  он  держал  тяжелый  разводной
ключ. По лицу его было видно, что он инстинктивно почуял что-то недоброе.
     - М-да, - произнес он, глянув на карту. - Что ты затеял, шкипер?.. Со
мной-то ты можешь быть откровенным.  Ведь  это  я  тот  шотландец-механик,
который уволился из королевского флота, чтобы  не  расставаться  со  своим
командиром... - Он кивнул на карту. - Некоторые люди помешаны на женщинах,
другие на виски. У меня это машины, а у тебя забытая богом часть моря  или
суши, не вполне уверен, что именно.  Один  раз  это  уже  довело  тебя  до
катастрофы. Хватит, пожалуй, а?
     Он сказал это без злобы.  И  тут  я  понял,  что  совершить  побег  в
одиночку очень трудно, почти невоэможно. С  сообщником  это  будет  легче.
"Нужно привлечь к моей затее Мака", - решил я.
     Был  только  один  способ  заполучить  его  в  сообщники:  откровенно
рассказать все.
     Я запер дверь  каюты  и  достал  из  чемодана  блок  из-под  сигарета
Казалось, Мак был заинтригован. Он не испугался, когда я запер дверь -  он
в любой момент мог прикончить меня разводным ключом, который  не  выпускал
из рук. Я высыпал на стол содержимое коробки  -  тусклые,  неотшлифованные
алмазы.
     Мак сделал удивленный жест.
     - Дорогие камушки, - сказал он.
     Впервые я видел Мака потрясенным.
     - Даже очень.
     - Намерен прикарманить?
     - Не себе, Мак, а нам. Тебе и мне. Двести тысяч фунтов!
     - Хочешь, чтобы я открыл кингстон? - спросил он.
     - Нет, Мак, - сказал я, словно мы обсуждали  какой-то  незначительный
дефект в механизме, а не крупную аферу. - В нужный  момент  ты  остановишь
машины и доложишь о неполадках с рулевым устройством.  Сорваны  штыри  или
что угодно. Сам придумаешь...
     - Непонятно, - перебил Мак. -  Я  останавливаю  машины  и  докладываю
тебе, что руль в неисправности. А дальше?..
     - Мы спускаемся за борт, чтобы осмотреть повреждение.
     Мак постучал ключом по стакану, и в каюте словно  зазвучали  колокола
судьбы.
     - Когда это должно произойти? - тихо спросил он.
     - Около половины четвертого.
     - И затем?
     - Я поставлю это старое корыто севернее того места,  где  рассчитываю
высадиться на берег. Как только спустимся в шлюпке, течение отнесет нас от
"Филирии", и мы быстро затеряемся в темноте.
     Мак покачал головой.
     - А вдруг примутся нас искать? Через час-другой наступит  рассвет,  и
они увидят нас как пить дать.
     -  Ошибаешься.  Корабли  королевского  флота  не  смогли   обнаружить
подводную лодку, которую я потопил. А уж с этой старой посудины  никто  не
увидит нас, - я хмуро улыбнулся, глядя на окаменевшее лицо Мака. -  Уверяю
тебя.
     - Стало быть, это была подводная лодка? Ты ничего не говорил об  этом
на трибунале.
     - Да, Мак. И причины, почему я этого не сделал,  не  могу  открыть  и
поныне.
     - Ну, тогда... А что же кит?..
     - Много людей погибло из-за этого "кита"... - сказал я, усмехнувшись.
     - Но ведь ты же не выпустил ни одной торпеды!..
     - Мак, я знаю, как топить корабли без торпед. Это умеют делать только
море и я. Видишь эту карту? Я воспользовался ею только  однажды.  Но  хочу
воспользоваться еще раз... И тогда мы с тобой разбогатеем.
     - Не думал, что ты такой отпетый шельмец, - медленно проговорил  Мак.
- Берег скелетов крепко держит тебя, шкипер. И если это так,  то  в  конце
концов он одолеет тебя... Ну да ладно: я снесу в лодку  провизию  и  воду.
Хотя мне не известен твой план, я  уверен,  что  никакой  осечки  быть  не
может... Ну и отпетый же ты шельмец! - повторил он.
     Однако осечка все же произошла.
     Когда в ту чернильно-темную ночь шлюпка, в которой  находились  мы  с
Маком, коснулась воды, Берег скелетов дал о себе знать.  Внезапный  вихрь,
за которым последовал не менее яростный вал, не оставил "Филирии"  никаких
шансов на спасение... За несколько минут до  того,  как  Мак  появился  на
мостике с ложным сообщением  о  неисправностях  в  рулевом  управлении,  я
изменил курс так, чтобы старая посудина шла параллельно  береговой  линии.
Это должно было вывести "Филирию" в открытое  море,  подальше  от  опасных
подводных  скал  и  мелей.  Море  было  сравнительно  спокойно,  когда   я
скомандовал спустить шлюпку. Мы заранее  подтянули  ее  по  правому  борту
ближе к носу. Таким образом "Филирия" прикрывала нас от ветра.
     Шквал с необузданной  яростью  налетел  без  всякого  предупреждения.
"Филирия"  оказалась  к  нему  боком  и  шаталась   словно   под   ударами
боксера-великана.
     Какое-то время "Филирию" и нас вместе с ней несло  прямо  в  открытое
море, но вдруг я с ужасом увидел, как накренился  ее  ржавый,  выкрашенный
суриком борт. Мы с Маком были бессильны  что-либо  предпринять.  "Филирия"
нависла над нами и в любой момент могла опрокинуться на шлюпку.
     Мак пытался завести мотор. "Проклятие!" - вопил он  как  сумасшедший,
дергая заводной тросик. Мотор не заводился. Но течение уже подхватило  нас
и отнесло к корме. Судно кренилось все  больше  и  больше.  С  секунды  на
секунду "Филирия" должна была завалиться на нас.
     И тут море нанесло следующий удар:  гигантский  вал,  который  нагнал
ураганный ветер, пришел от северной оконечности острова Двух  кривых  дюн,
почти с того самого места,  откуда  я  в  первый  раз  увидел  АПЛI.  Море
ринулось  назад,  отраженное  твердой,  как  сталь,  песчаной   косой,   и
развернуло старую посудину почти  на  девяносто  градусов.  Я  видел,  как
прогнулся корпус "Филирии", когда волна хлынула на палубу, и  даже  сквозь
завывание ветра услышал скрежет ломающегося металла. Наша  утлая  шлюпочка
взмыла высоко на гребень, и в следующее мгновение мы скользнули по  склону
вала в бурлящий водоворот. "Филирия" исчезла во мраке...
     Шлюпку закрутило во  все  убыстряющемся  потоке  и  понесло  к  линии
прибоя. Я отчаянно вычерпывал воду. И вдруг море вокруг  нас  успокоилось.
Шлюпку вынесло в бухту острова Двух кривых дюн. В наполовину залитой водой
лодке, все же еще держащейся на плаву, мы были в безопасности,  окружрнные
песчаными косами, спасшими нас от беснующегося ветра и прибоя...
     На  следующее  утро  мы  разглядывали  с  берега  в  бинокль  останки
"Филирии", каждую минуту вытирая с окуляров налеты соли. "Филирия"  лежала
у южного входа в протоку. Мачт на ней не было, корма разбита...  Все  утро
мы провели в поисках потерпевших, но не обнаружили никого. Море  и  остров
Двух кривых дюн сберегут тайну алмазов Георгиади...
     Голос Стайна прервал нить моих воспоминаний:
     - По-видимому, это была чистая работа, капитан Пэйс. Георгиади был бы
чрезвычайно рад узнать подробности. Вам следовало бы стать компаньонами. С
одной стороны - лживый и алчный торговец, с другой  -  изгнанный  с  флота
офицер, готовый на любые авантюры.  Вы  составили  бы  великолепную  пару,
капитан Пэйс.
     Я ничего не ответил. Пусть думает, что я умышленно потопил  "Филирию"
со всей командой. Отрицание не  возвысило  бы  меня  в  глазах  Стайна.  С
дьявольской логикой этот немец, охотник за жуками, ученый, как он  называл
себя, соединил звенья, казалось бы, несовместимой цепи и  докопался,  "кто
есть кто". Разве стоило тратить столько усилий ради того,  чтобы  отыскать
какую-то там букашку?  Остров  Двух  кривых  дюн!  Вот  мой  козырь,  и  я
собирался воспользоваться им.  Пусть  себе  думает  о  "Филирии"  что  ему
угодно. Остров Двух  кривых  дюн,  вот  единственное,  до  чего  Стайн  не
докопался!
     Стайн чертовски был доволен собой. Он ласково смотрел на нас и  вдруг
неожиданно рявкнул:
     - Будьте готовы к выходу завтра утром! И приготовьте помещение мне  и
моему коллеге!
     - Убирайтесь к черту! - отрезал я. -  Герланда  еще  нет,  и  будь  я
проклят, если выйду в море без штурмана.
     - У вас нет выбора, капитан Пэйс.
     - К тому же я должен дождаться шлюпок. Мои разбило во время шторма...
Они прибудут недели через две.
     - Не пытайтесь  оттянуть  время,  -  хмыкнул  Стайн.  -  Меня  вы  не
проведете. Ладно, значит, мы выйдем в море послезавтра  утром.  Герланд  к
тому времени вернется. Остальное не важно.
     Он снова улыбнулся.
     - Не провожайте меня, капитан Пэйс. Ночь темна, и  несчастный  случай
может быть сочтен вполне правдоподобным. Этот вечер был  очень  поучителен
для меня. Я понял,  почему  на  флоте  так  высоко  ценили  ваши  таланты,
капитан. Я  также  весьма  ценю  их,  иначе  не  обратился  бы  к  вам  за
содействием. Джентльмены, до встречи. - И, мелодраматически махнув  рукой,
он исчез...



                                ОНИМАКРИС

     "Этоша" выскользнула из  Валвис-бея  и  скрылась  в  тумане.  Он  был
отличной естественной завесой для нас, и, если ветер не  посвежеет,  туман
не рассеется до полудня.
     Как раз к этому времени мы должны быть поблизости от адских  бурунов.
А пока мы шли на ощупь, почти вслепую. Судно продиралось сквозь  проклятую
мглу всей мощью своих дизелей, распарывая форштевнем мрачные  воды,  почти
недвижные, несмотря на бриз. Туман вливался сквозь открытые  иллюминаторы,
холодный, вязкий, но  свежий,  морской,  непохожий  на  береговой  смог  с
запахами города и грязи.
     Я поднялся на верхний мостик. Отсюда туман казался еще гуще.
     Я вышел на правое  крыло  и  увидел  укутанного  в  пальто  человека,
смотрящего в сторону берега. Во мне закипела злоба. Если я взялся  отвезти
Стайна, это вовсе не значило, что позволю ему или его коллеге  торчать  на
мостике.
     Я толкнул незнакомца.
     - Сию же минуту вон отсюда!
     Человек повернулся, капюшон сполз у него с головы, и  я  увидел,  что
это женщина. Я уставился на нее в изумлении.
     - Как вам будет угодно, - произнесла она.
     Вся моя злость на Стайна прорвалась наружу.
     - Какого дьявола! Что делать женщине на борту?! - негодуя, заорал  я.
- Если Стайн думает, что он может захватить с  собой  весь  свой  домашний
скарб, тогда, клянусь богом, он ошибается!  -  У  меня  в  голове  молнией
сверкнул план действия. Мыс Кросс! Да, я отправлю ее в лодке на берег  под
прикрытием тумана, и пусть она узнает, почем фунт лиха!
     - Вон там, - взмахнул я рукой в сторону берега, -  у  соляноге  озера
находятся несколько хижин. Я высажу вас, понятно? Я не потерплю женщину на
борту!
     Она холодно посмотрела на меня и спокойно спросила:
     - Не считаете ли вы, что это следует обсудить с доктором Стайном?
     - Я не намерен ничего с ним обсуждать! И  не  потерплю  его  бабу  на
корабле. Хватит с меня его самого...
     - Чтобы вы при мне больше не произносили этого  слова!..  -  отрезала
она, в упор глядя на меня. - Значит, это  вы  и  есть  знаменитый  капитан
Пэйс?
     Я собирался что-то ответить, но тут раздался возглас Джона:
     - Просвет! В тумане просвет! Буруны по курсу, Джеффри!
     Она улыбнулась.
     - Идите, идите, Джеффри, - передразнила она. -  Успеете  расправиться
со мной.
     Я ушел.
     - Только что их заметил, - доложил Джон. - Вон, гляди!
     "Этоша" рвалась вперед. Джон нервничал. Я тоже.  С  Берегом  скелетов
шутки плохи. Туман на востоке начал редеть. Я направил бинокль туда,  где,
по расчетам, должен быть высокий холм.
     - Сколько под килем, Джон?
     - Двенадцать сажень.
     - Отлично. Вот-вот покажется ориентир...
     Светлый луч, словно прожектор, загорелся в  матовом  тумане.  Солнце,
как я и предполагал, отразилось от сверкающей белой  поверхности  соляного
озерка.
     В его блеске я надеялся увидеть ориентир, но туман вдруг расступился,
и мы без труда увидели холм.
     -  Пеленг  высокого  холма  33,  -  улыбнулся  я   Джону,   довольный
разрешением сложной навигационной проблемы.
     На мостике появились Стайн и женщина.
     - Теперь вы  верите,  моя  дорогая,  что  капитан  Пэйс  знает  Берег
скелетов не хуже, чем питейные заведения Валвис-бея. Взгляните!  Ни  карт,
ни лоций - он все держит в голове. Кажется, так все просто, не правда  ли?
Но если бы он точно не знал, что делает, мы давно были бы на дне.
     Женщина промолчала. Мне тоже было не до разговоров.
     - Курс три-четыре-ноль, - приказал я.
     "Этоша" круто развернулась.
     - Так держать, - обернулся я к Джону.
     "Этоша" направлялась к мысу Фриу.
     - Через полчаса я остановлю машины и спущу на воду лодку, - обратился
я к Стайну. - Эта женщина отправится на берег. Позаботьтесь собрать вещи.
     Усмешка исказила лицо Стайна.
     - Разрешите представить вам, - спокойно сказал  он,  -  доктора  Анну
Нильсон, сотрудника Национального зоологического музея в Стокгольме.
     Я взглянул на нее в холодной ярости.
     - Доктор  Нильсон,  -  невозмутимо  продолжал  Стайн,  -  является  в
настоящее время единственным ученым в мире,  которому  удалось  обнаружить
онимакрис... Нужно ли объяснять, что Анна Нильсон  является  моим  главным
помощником в этой экспедиции и будет сопровождать  меня  для  того,  чтобы
установить, водится ли онимакрис на  Берегу  скелетов.  Капитан  Пэйс,  вы
должны понять, что и речи не может быть  о  том,  чтобы  высадить  доктора
Нильсон на берег. Она отправится со мной.
     Что ж, если я хочу разделаться со Стайном, то отделаюсь и  от  нее...
Вдруг я поймал себя на том, что не свожу с нее глаз. Я перевел  взгляд  на
Стайна.
     - Ладно... - буркнул я. - Но если у вас приготовлены еще какие-нибудь
сюрпризы, лучше выкладывайте их сразу, иначе...
     - Со мной  еще  только  мой  личный  телохранитель  Иоганн,  -  мягко
произнес Стайн.
     - Иоганн! - ахнул я. - Черт возьми, Стайн, что это значит?
     - Это моя экспедиция, и вы должны будете высадить нас на берег в  том
месте, которое, как я надеюсь, вы будете любезны в один прекрасный  момент
показать мне на карте. Цель экспедиции - горы Бэйнса.
     Такой наглости я не ожидал даже от него. Сперва  эта  женщина,  затем
умалишенный немец, а теперь еще и горы Бэйнса!
     - Вы спятили, Стайн! - воскликнул я. - Ни один  белый  еще  не  бывал
там!
     - За исключением Бэйнса, - парировал Стайн.
     - Неужели вы думаете, что я стану болтаться у Берега  скелетов,  пока
вы будете добираться до гор Бэйнса и обратно? По меньшей мере месяц  уйдет
на то, чтобы только дойти до них! Я  согласился  доставить  вас  на  Берег
скелетов, предполагая, что вы недолго пробудете там, ну,  скажем,  два-три
дня...
     - Вы заберете нас тогда,  когда  этого  потребуют  обстоятельства