й щит украшали  серебряные  грифоны  на  белом  и
голубом поле. Старик не сумел поддержать великолепия своего герба.
   - Жалкое зрелище, - скривил губы Джоффри.
   - Я ж говорил - комаришки, - отозвался Пес. Королю становилось скучно,  и
это беспокоило Сансу. Она опустила глаза и решила молчать,  несмотря  ни  на
что. Когда Джоффри Баратеон пребывал в дурном настроении, любое неосторожное
слово могло привести его в ярость.
   - Лотор Брюн, вольный  всадник  на  службе  лорда  Бейлиша,  -  выкрикнул
герольд. - Сир Донтос Красный из дома Холлардов.
   Вольный  всадник,  маленький  человечек  в  щербатой  броне  без  девиза,
появился в западном конце, но его противника не было видно.  Затем  на  поле
рысцой выбежал гнедой жеребец в красных  и  багровых  шелках,  не  без  сира
Донтоса. Рыцарь появился миг спустя, ругаясь  почем  зря.  Кроме  панциря  и
пернатого шлема, на нем ничего более не было. Он гнался  за  конем,  сверкая
тощими бледными  ногами,  и  его  мужское  естество  непристойно  болталось.
Зрители покатывались со  смеху,  выкрикивая  оскорбления.  Ухватив  коня  за
уздечку, сир Донтос попытался сесть на  него;  но  скакун  не  желал  стоять
смирно, а рыцарь был так пьян, что  никак  не  мог  попасть  босой  ногой  в
стремя.
   Все уже просто изнемогали от смеха...  все,  но  не  король.  Сансе  было
хорошо знакомо выражение в глазах Джоффри - такой  же  взгляд  был  у  него,
когда он в Великой Септе Бейелора приговорил к смерти лорда Эддарда  Старка.
Сир Донтос Красный наконец отказался от своих бесплодных  усилий,  уселся  в
грязь, снял свой шлем с плюмажем и крикнул:
   - Сдаюсь! Принесите мне вина. Король встал:
   - Подать сюда бочку из подвалов! Сейчас мы утопим его в ней.
   - Нет, так нельзя! - вырвалось у Сансы. Король повернул к ней голову:
   - Что ты сказала?
   Санса не могла поверить в собственную глупость. С ума она, что ли,  сошла
- сказать королю "нельзя" перед половиной его двора? Она и не хотела  ничего
говорить... но ведь, сир Донтос,  пьяный,  глупый  и  никчемный,  не  сделал
никому зла.
   - Ты сказала "нельзя"? Я не ослышался?
   - Прошу вас, ваше величество... я хотела только сказать, что это было  бы
дурным знаком... убивать человека в день ваших именин.
   - Лжешь. Тебя следует утопить вместе с ним, если он так тебе дорог.
   - Он мне ничуть не дорог, ваше величество, -  отчаянно  лепетала  она.  -
Топите его, рубите ему голову... только умоляю, сделайте это  завтра,  а  не
сегодня, не в ваши именины. Это очень несчастливый знак...  для  всех,  даже
для королей, так во всех песнях поется.
   Джоффри помрачнел. Он понимал, что она лжет, он это видел. Он заставит ее
поплатиться за это.
   - Девушка верно говорит, - вмешался Пес. -  Что  человек  посеет  в  свои
именины, то пожинает весь год. - Он говорил равнодушно, словно его вовсе  не
заботило, верит ему король или нет. Правда ли это? Санса не знала. Сама  она
сочинила это только что, чтобы избежать наказания.
   Джоффри, недовольно поерзав на сиденье, щелкнул пальцами в  сторону  сира
Донтоса.
   - Убрать его. Я казню этого дурака завтра.
   - Вот-вот - он дурак, - сказала Санса. - Ваше величество очень тонко  это
подметили. Ему больше  подходит  быть  дураком,  чем  рыцарем,  правда?  Его
следует одеть в шутовской наряд и заставить веселить вас. Он не  заслуживает
такой милости, как быстрая смерть.
   Король пристально посмотрел на нее.
   - А ты, пожалуй, не так глупа, как говорит матушка. - Он возвысил  голос.
- Ты слышал, что сказала миледи, Донтос? Отныне ты мой новый  дурак.  Будешь
спать вместе с Лунатиком и одеваться в пестрое.
   Сир Донтос, которого близкая смерть отрезвила, упал на колени.
   - Благодарю вас, ваше величество. И  вас,  миледи.  Благодарю.  Гвардейцы
Ланнистеров увели его  прочь,  и  к  королевской  ложе  подошел  мастер  над
ристалищем.
   - Ваше величество, как мне поступить - вызвать нового соперника для Брюна
или огласить следующую пару?
   - Ни то, ни другое. Это комаришки, а не  рыцари.  Я  их  всех  предал  бы
смерти, не будь это мои именины. Турнир окончен. Пусть все убираются с  глаз
долой.
   Мастер над ристалищем поклонился, но принц Томмен был не столь послушен.
   - А как же я? Я должен выехать против соломенного человека.
   - В другой раз.
   - Но я хочу сегодня!
   - Мало ли что ты хочешь.
   - А мама сказала, что можно!
   - Да, сказала, - подтвердила принцесса Мирцелла.
   - Мама, мама, - передразнил король. - Что вы как маленькие?
   - Мы и есть маленькие, - заявила Мирцелла.
   - С этим не поспоришь, - засмеялся Пес.
   - Хорошо, - сказал Джоффри. - Даже мой брат не может быть хуже, чем  они.
Мастер, поставьте кинтану - Томмен хочет поиграть в комара.
   Томмен весело завопил и побежал одеваться, мелькая толстыми ножками.
   - Желаю удачи, - сказала ему вслед Санса. В дальнем конце поля  поставили
кинтану, и для принца  оседлали  пони.  Противником  Томмена  было  кожаное,
набитое соломой чучело ростом с ребенка. Оно стояло на поворотной опоре,  со
щитом в одной руке и тряпичной палицей  в  другой.  Кто-то  нацепил  ему  на
голову пару оленьих рогов. Санса вспомнила, что отец Джоффри  король  Роберт
тоже носил оленьи рога на шлеме... но их  носит  и  королевский  дядя,  лорд
Ренли, вставший на путь измены и объявивший себя королем.
   Двое оруженосцев облачили принца в  его  нарядные,  красные  с  серебром,
доспехи. На шлеме у него высился пышный плюмаж из красных перьев, а на  щите
резвились вместе лев Ланнистеров и коронованный олень Баратеонов. Оруженосцы
усадили Томмена на коня, а сир Арон Сантагар, мастер  над  оружием  Красного
Замка, вручил принцу тупой серебряный меч с клинком в форме листа, сделанный
по руке восьмилетнего мальчика.
   Томмен высоко вскинул меч.
   - Бобровый Утес! - прокричал он тонким ребячьим голосом, пришпорил своего
пони и поскакал по утоптанной земле к кинтане.  Леди  Танда  и  лорд  Джайлс
разразились ободряющими возгласами, и Санса  присоединилась  к  ним.  Король
угрюмо молчал.
   Томмен перевел пони на мелкую рысь и нанес мечом солидный  удар  по  щиту
чучела, проезжая мимо. Киитана повернулась, и мягкая палица хлопнула  принца
по затылку. Томмен вылетел из седла и упал, дребезжа,  словно  груда  пустых
котелков. Меч он потерял, пони ускакал прочь, а зрители грохнули  со  смеху.
Король Джоффри смеялся громче и дольше всех, но принцесса Мирцелла выскочила
из ложи и бросилась к Младшему брату.
   В Сансе неожиданно взыграла дерзкая отвага.
   - Вам тоже следовало бы пойти с ней, - сказала она королю.  -  Вдруг  ваш
брат ушибся.
   - Ну и что? - пожал плечами Джоффри.
   - Вы должны помочь ему и сказать, какой он молодец. - Санса уже не  могла
остановиться.
   - Чучело скинуло его в грязь. Тоже мне молодец.
   - А мальчуган-то не робкого десятка, - заметил Пес.  -  Хочет  попытаться
еще раз.
   Томмену помогли сесть на пони. "Жаль, что старший не  он,  а  Джоффри,  -
подумала Санса. - За Томмена я охотно вышла бы замуж".
   Но тут у ворот замка послышался шум. Загрохотали цепи,  решетку  подняли,
железные петли заскрипели, и ворота открылись.
   - Кто приказал? - вскричал Джоффри. В городе было  неспокойно,  и  ворота
Красного Замка оставались закрытыми день и ночь.
   Под решеткой, позвякивая сталью, проехал конный отряд. Клиган приблизился
к королю, опустив руку на меч. У новоприбывших  был  изнуренный,  пыльный  и
обтрепанный вид, но ехали они под штандартом с ланнистерским львом,  золотым
на красном поле. Несколько человек имели на себе красные  плащи  и  кольчуги
ланнистерских солдат, но большинство составляли вольные всадники и  наемники
в разномастных доспехах и острой стальной щетине... а следом ехали дикари из
сказок старой Нэн, из страшных сказок, которые так любил  Бран.  Косматые  и
бородатые, они были одеты в звериные шкуры и вареную кожу.  У  некоторых  на
руках и головах виднелись окровавленные повязки, у других недоставало  глаз,
ушей и пальцев.
   В середине на высоком рыжем коне  в  странном  седле  с  высокими  луками
спереди и сзади ехал брат  королевы,  карлик  Тирион  Ланнистер,  тот,  кого
прозвали Бесом. Он отпустил бороду, и его  острая  мордочка  заросла  пегим,
желтым и черным волосом, жестким, как проволока. Спину его покрывал плащ  из
меха сумеречного кота, черный в белую полоску. Он держал поводья левой рукой
- правую поддерживала белая шелковая перевязь. При всем при том он оставался
таким же  уродцем,  каким  Санса  запомнила  его  в  Винтерфелле,  со  своим
выпирающим лбом и разномастными глазами. Она  в  жизни  не  встречала  более
безобразного человека.
   Но Томмен пришпорил своего пони и с восторженным  воплем  поскакал  через
двор. Один из дикарей, громадный и  такой  заросший,  что  видны  были  одни
глаза, выхватил мальчика из седла во всех его доспехах и поставил  на  землю
перед дядей. Томмен закатился смехом, отразившимся от стен.  Тирион  хлопнул
его по панцирю, и Санса с изумлением увидела, что  эти  двое  одного  роста.
Мирцелла подбежала к брату. Карлик схватил ее в охапку и закружил.
   Поставив визжащую девочку, он поцеловал ее в лоб и направился через  двор
к Джоффри. Два его человека последовали за ним - чернявый наемник с кошачьей
походкой и тощий парень с пустым отверстием на месте одного глаза. Томмен  и
Мирцелла замыкали процессию.
   Карлик преклонил колено перед королем.
   - Ваше величество.
   - Ты, - произнес Джоффри.
   - Я, - подтвердил Бес, - хоть как  ваш  дядя  и  старший  по  возрасту  я
заслуживал бы более учтивого приветствия.
   - Мы слышали, что ты умер, - сказал Пес. Глаза маленького человечка  -  и
зеленый, и черный - обдали большого холодом.
   - Я говорю с королем, а не с его шавкой.
   - Я рада, что ты не умер, - сказала Мирцелла.
   - Полностью разделяю твое чувство, милое дитя. Миледи,  -  сказал  Тирион
Сансе, - я сожалею о ваших потерях. Поистине боги жестоки.
   Санса не знала, что сказать: Как он может сожалеть о ее  потерях?  Уж  не
смеется ли он над ней? Боги здесь ни при чем. Джоффри - вот кто жесток.
   - Прими и ты мои соболезнования, Джоффри, - сказал карлик.
   - По поводу чего?
   - У тебя; помнится, был  отец.  Такой  здоровенный,  свирепый,  с  черной
бородищей - припоминаешь? Он был у нас королем до тебя.
   - А, ты о нем. Да, прискорбный случай. Его убил вепрь.
   - Так говорят у вас при дворе, ваше  величество?  Джоффри  нахмурился,  и
Санса почувствовала, что должна  что-то  сказать.  Как  это  говорила  септа
Мордейн?  "Броня  леди  -  ее  учтивость".  Одевшись  в  свою  броню,  Санса
произнесла:
   - Я сожалею, что моя леди-мать взяла вас в плен, милорд.
   - Об этом многие сожалеют - и пожалеют еще  сильнее...  однако  благодарю
вас за участие. Джоффри, где я могу найти твою мать?
   - Она с моим советом. Твой брат Джейме продолжает проигрывать сражения. -
Джоффри сердито глянул на Сансу, словно это была ее вина. - Старки захватили
его в плен, мы потеряли Риверран, а теперь ее глупый  братец  называет  себя
королем.
   - Кто только не называет себя королем в наши  дни,  -  с  кривой  улыбкой
ответил карлик.
   Джоффри не совсем понял, что он хотел сказать, но вид у  короля  сделался
подозрительным и немного растерянным.
   - Это верно. Хорошо, дядя, я рад, что ты жив. Ты привез  мне  подарок  ко
дню моих именин?
   - Да. Свой ум.
   - Я предпочел бы голову Робба Старка.  -  Джофф  покосился  на  Сансу.  -
Томмен, Мирцелла, идемте. Сандор Клиган задержался еще на миг.
   - На твоем месте я придержал бы язык, малыш,  -  сказал  он,  прежде  чем
последовать за своим господином.
   Санса осталась одна с карликом и  его  чудищами.  Не  зная,  что  бы  еще
сказать, она наконец вымолвила:
   - Я вижу, вы ранены.
   - Один из ваших северян угостил меня булавой в битве на Зеленом Зубце.  Я
спасся только тем, что свалился с коня. - Он присмотрелся  к  Сансе,  и  его
ухмылка стала чуть помягче. - Это из-за утраты отца вы так печальны?
   - Мой отец был изменником, - тут же ответила Санса. - Как и  мой  брат  и
моя леди-мать. - Она быстро выучилась, как  надо  отвечать.  -  Но  я  верна
своему возлюбленному Джоффри.
   - Не сомневаюсь. Верна, как лань, окруженная волками.
   - Львами, - шепнула она, не подумав, и  беспокойно  оглянулась  -  но  ее
никто не слышал.
   Ланнистер взял ее руку и пожал:
   - Я очень мелкий лев, дитя мое, и клянусь, что не стану на вас  нападать.
А теперь прошу меня извинить, - добавил он с поклоном. - У меня срочное дело
к королеве и ее совету.
   Санса посмотрела, как он уходит, раскачиваясь из  стороны  в  Сторону  на
каждом шагу, точно смешная кукла из балаганчика. "Он ласковее, чем  Джоффри,
- подумала она, - но королева тоже была со мной ласкова. Он Ланнистер,  этот
карлик, ее брат и дядя Джоффри, он не может быть моим другом". Санса  любила
принца Джоффри всем  сердцем,  а  королева  верила  и  восхищалась  ею.  Они
отплатили ей за любовь и доверие головой ее отца.  Больше  она  не  повторит
своей ошибки.

ТИРИОН

   В белом одеянии королевского гвардейца сир Мендон Мур походил на мертвеца
в саване.
   - Ее величество приказывала ни под каким  видом  не  прерывать  заседания
совета.
   - Позвольте мне все же побеспокоить ее, сир. - Тирион  достал  из  рукава
пергаментный  свиток.  -  У  меня  письмо  от  моего  отца,  лорда   Тайвина
Ланнистера, десницы короля. Вот его печать.
   - Ее величество не  желает,  чтобы  ее  беспокоили,  -  медленно,  словно
тупице, не способному понять с первого раза, повторил сир Мендон.
   Джеймс как-то сказал  Тириону,  Что  Мур  самый  опасный  из  королевских
гвардейцев - исключая, конечно, его самого, - поскольку по его лицу  никогда
не видно, что он сделает потом. Тирион был бы рад  любому  намеку.  Брони  и
Тиметт скорее всего убьют рыцаря, если дело дойдет до мечей, -  но  вряд  ли
стоит начинать с убийства одного из защитников Джоффри.  С  другой  стороны,
нельзя позволять прогонять себя прочь - это дурно сказывается на авторитете.
   - Сир Мендон, я еще не представил вам своих спутников.  Это  Тиметт,  сын
Тиметта, Красная Рука клана Обгорелых. А это Бронн.  Вы,  вероятно,  помните
сира Вардиса Игена, капитана стражи лорда Аррена?
   - Да, я его знаю. - Блеклые серые глаза сира Мендона смотрели равнодушно,
как неживые.
   - Вернее, знали, - с улыбочкой поправил Бронн. Сир  Мендон  не  соизволил
ответить.
   - Как бы там ни было, - беззаботно продолжал Тирион, - мне в  самом  деле
нужно повидать мою  сестру  и  вручить  ей  письмо.  Будьте  столь  любезны,
откройте нам дверь.
   Белый рыцарь молчал. Тирион уже собрался вторгнуться силой, но сир Мендон
неожиданно отступил в сторону.
   - Вы можете пройти, но без них.
   "Победа хоть и маленькая, но приятная", -  подумал  Тирион.  Он  выдержал
первое испытание. Проходя в дверь, Тирион Ланнистер  чувствовал  себя  почти
высоким. Пять королевских советников внезапно умолкли, прервав свою беседу.
   - Ты, - сказала его сестра Серсея тоном недоверчивым  и  неприязненным  в
равной мере.
   - Теперь я вижу, у кого Джоффри перенял свои манеры. - Тирион полюбовался
валирийскими сфинксами, стерегущими Дверь с видом  небрежной  уверенности  в
себе. Серсея чует слабость, как собака - страх.
   - Что ты здесь делаешь? - Красивые зеленые глаза сестры вперились в  него
без малейшего намека на привязанность.
   - У меня письмо от нашего лорда-отца. - Тирион вразвалку подошел к  столу
и положил на него туго скатанный свиток.
   Евнух Варис, взяв письмо, повертел его в напудренных пальцах.
   - Как любезно со стороны  лорда  Тайвина.  И  каким  красивым  золотистым
воском он пользуется. - Он  поднес  свиток  к  глазам.  -  Печать,  по  всей
видимости, настоящая.
   - Разумеется, она настоящая. - Серсея  вырвала  письмо  у  него  из  рук,
взломала печать и развернула пергамент.
   Тирион смотрел, как она читает. Серсея заняла королевское место - видимо,
Джоффри не часто оказывает совету честь своим присутствием, как, впрочем,  и
Роберт. Поэтому Тирион взобрался на стул десницы, что было вполне уместно.
   - Бессмыслица какая-то, - сказала наконец королева. - Мой лорд-отец  шлет
моего брата, чтобы тот занял его место  в  совете.  Он  просит  нас  считать
Тириона десницей короля вплоть до того времени, когда прибудет к нам сам.
   Великий мейстер Пицель  погладил  свою  пушистую  белую  бороду  и  важно
кивнул.
   - Полагаю, нам следует уважить волю лорда Тайвина.
   - Согласен. - Брыластый, лысеющий Янос Слинт смахивал на лягушку, которая
пыжится, силясь казаться больше, чем есть. - Мы отчаянно  нуждаемся  в  вас,
милорд. Мятежи по всему государству, зловещий  знак  на  небе,  волнения  на
городских улицах...
   - А кто в этом виноват, лорд Янос? - резко спросила Серсея. - За  порядок
отвечают ваши золотые плащи. Что до тебя, Тирион, то ты  лучше  послужил  бы
нам на поле битвы.
   - Нет уж, спасибо, - засмеялся он. - Довольно  с  меня  полей  битвы.  На
стуле я сижу лучше, чем на лошади, и предпочитаю кубок вина боевому  топору.
А как же барабанный гром, спросите вы, и  солнце,  блистающее  на  броне,  и
великолепные скакуны, которые ржут и рвутся в бой? Но от  барабанов  у  меня
болит голова, в доспехах, блистающих на солнце, я поджариваюсь, точно гусь в
праздник урожая, а великолепные скакуны засирают все как есть. Впрочем, я не
жалуюсь. После гостеприимства, оказанного  мне  в  Долине  Аррен,  барабаны,
конское дерьмо и мухи кажутся просто блаженством.
   - Хорошо сказано, Ланнистер, - со смехом сказал Мизинец. -  Вот  человек,
который мне по сердцу.
   Тирион улыбнулся ему, вспомнив некий  кинжал  с  рукояткой  из  драконьей
кости и клинком из валирийской стали. Надо будет поговорить с тобой об  этом
- и поскорее, подумал он. Как-то этот предмет беседы покажется лорду Петиру?
   - Прошу вас, - сказал он членам совета, - позвольте мне быть вам полезным
по мере моих малых сил. Серсея перечитала письмо сызнова.
   - Сколько человек ты привел с собой?
   - Несколько сотен. В основном это мои люди. Со  своими  отец  не  пожелал
расстаться. Он как-никак ведет войну.
   - Что проку нам будет от твоих нескольких сотен, если Ренли  двинется  на
город или Станнис отплывет с Драконьего Камня? Я прошу войско, а  отец  шлет
мне карлика. Десницу назначает король с согласия своего совета -  и  Джоффри
назначил нашего лорда-отца.
   - А наш лорд-отец назначил меня.
   - Он не может этого сделать без согласия Джоффа.
   - Если ты считаешь необходимым обсудить это с лордом Тайвином, он стоит в
Харренхолле со своим войском, - сообщил Тирион. - Милорды, не  позволите  ли
вы мне поговорить с сестрой с глазу на глаз?
   Варис встал первым, улыбаясь умильно, как всегда.
   - Как вы, должно быть, соскучились по прелестному голосу вашей  дражайшей
сестрицы. Милорды, прошу вас,  оставим  их  одних  на  несколько  мгновений.
Заботы, одолевающие наше несчастное государство, могут немного подождать.
   Янос Слинт и великий мейстер Пицель тоже поднялись -  один  нерешительно,
другой величественно. Мизинец был последним.
   - Я прикажу стюарду  приготовить  вам  комнаты  в  крепости  Мейегора,  -
предложил он.
   - Благодарю, лорд Петир, но я займу бывшие покои  лорда  Старка  в  башне
Десницы.
   - Стало быть, вы храбрее меня, Ланнистер, -  засмеялся  Мизинец.  -  Всем
известно, какая судьба постигла двух последних десниц.
   - Двух?  Если  уж  вам  хочется  напугать  меня,  почему  бы  не  сказать
"четырех"?
   - Четырех? - поднял бровь Мизинец. - Неужели и другие  десницы  до  лорда
Аррена нашли в этой башне свой печальный конец? Боюсь, я был слишком  молод,
чтобы уделять этому внимание.
   - Последний десница Эйериса Таргариена был убит  при  взятии  Королевской
Гавани, хотя я не думаю, что  он  успел  обосноваться  в  башне.  Он  пробыл
десницей всего две недели. А его предшественника сожгли заживо. Перед  этими
были еще  двое  -  они  умерли  без  гроша  в  изгнании,