ьцах его левой руки
в уплату за многолетние бесчинства. Давос подчинился,  но  с  условием,  что
Станнис сделает это сам, отказываясь претерпеть такую кару от человека более
низкого звания. Лорд воспользовался тесаком мясника,  чтобы  исполнить  свою
задачу вернее и чище. Давос выбрал для своего вновь  учрежденного  дома  имя
Сиворт, а гербом - черный корабль  на  бледно-сером  поле,  с  луковицей  на
парусах. Бывший контрабандист любил говорить, что лорд  Станнис  оказал  ему
благодеяние - теперь ему на четыре ногтя меньше приходится чистить и стричь.
   Да, такой человек не станет подавать ложных надежд,  не  станет  смягчать
горькую правду.
   - Сир Давос, истина может стать тяжким ударом даже для  такого  человека,
как лорд Станнис. Он только и думает  о  том,  как  вернется  в  Королевскую
Гавань во всем своем могуществе, сокрушит своих врагов  и  возьмет  то,  что
принадлежит ему по праву. А теперь...
   - Если он двинется с  этим  жалким  войском  на  Королевскую  Гавань,  то
обречет себя на погибель. Не с таким числом туда  выступать.  Я  ему  так  и
сказал, но вы ведь знаете, как он горд. Скорее мои пальцы  отрастут  заново,
чем этот человек прислушается к голосу рассудка.
   Старик вздохнул.
   - Вы сделали все, что могли. Теперь я должен присоединить  свой  голос  к
вашему. - И он устало возобновил свое восхождение.
   Лорд Станнис Баратеон занимался  делами  в  большой  круглой  комнате  со
стенами  из  голого  черного  камня  и  четырьмя  узкими  высокими   окнами,
выходящими на четыре стороны света. В центре ее стоял стол,  от  которого  и
происходило ее  название,  -  массивная  деревянная  колода,  вырубленная  и
обработанная по велению Эйегона Таргариена еще до Завоевания. Расписной Стол
имел более пятидесяти футов в длину, половину этого в самом широком месте  и
менее четырех футов в самом узком. Столяры Эйегона вытесали его в виде карты
Вестероса,  старательно  выпилив  по  краям  все  мысы  и  заливы.  На   его
поверхности, покрытой потемневшим за триста лет лаком, были изображены  Семь
Королевств времен Эйегона: реки и горы, города и замки, леса и озера.
   Единственный в комнате стул  стоял  в  точности  на  Том  месте,  которое
занимал Драконий Камень у побережья Вертероса, и был  слегка  приподнят  для
лучшего обзора карты. На нем сидел  человек  в  туго  зашнурованном  кожаном
колете и бриджах из грубой бурой шерсти.  Когда  мейстер  вошел,  он  поднял
голову.
   - Я знал, что ты придешь, старик, даже и незваный. - В его голосе не было
тепла - ни сейчас, да, впрочем, и почти никогда.
   Станнис  Баратеон,  лорд  Драконьего  Камня  и  милостью  богов  законный
Наследник  Железного  Трона  Семи  Королевств,  был  человеком  плечистым  и
жилистым. Его лицо и тело  было  покрыто  кожей,  выдубленной  на  солнце  и
ставшей твердой как сталь. Люди считали его жестким, и он действительно  был
таким. Ему еще не исполнилось тридцати пяти, но он  уже  сильно  облысел,  и
остатки черных волос окаймляли его голову за ушами словно тень  короны.  Его
брат, покойный король Роберт, в свои последние годы отпустил бороду. Мейстер
Крессен не видел его с бородой, но говорили, что это  была  буйная  поросль,
густая и косматая. Станнис, будто наперекор  брату,  стриг  свои  бакенбарды
коротко, и они иссиня-черными  пятнами  пролегли  вдоль  его  впалых  щек  к
прямоугольной челюсти. Глаза под тяжелыми бровями казались открытыми  ранами
- темно-синие, как  ночное  море.  Рот  его  привел  бы  в  отчаяние  самого
забавного из шутов: со своими бледными, плотно сжатыми губами он был  создан
для суровых слов и резких команд - этот рот забыл об улыбке, а смеха и вовсе
не знал. Иногда по ночам, когда мир  затихал,  мейстеру  Крессену  чудилось,
будто он слышит, как лорд Станнис скрипит зубами на другой половине замка.
   - В прежние времена вы бы меня разбудили, - сказал старик.
   - В прежние времена ты был молод. Теперь ты стар, немощен и нуждаешься  в
сне. - Станнис так и  не  научился  смягчать  свои  речи,  притворяться  или
льстить: он говорил то, что думал, и ему не было дела, нравится  это  другим
или нет. - Ты уже знаешь, конечно, что  сказал  мне  Давос.  Ты  всегда  все
знаешь, так ведь?
   - От меня было бы мало пользы, если бы я  чего-то  не  знал.  Я  встретил
Давоса на лестнице.
   - И он, полагаю, выложил тебе все как есть? Лучше бы я обрезал  ему  язык
вместе с пальцами.
   - Плохой посланник получился бы из него тогда.
   - Да и сейчас не лучше. Штормовые лорды не желают принимать мою  сторону.
Я им, как видно, не по нраву, а то, что дело мое правое, для них  ничего  не
значит. Трусливые отсиживаются за своими стенами и ждут, куда ветер подует и
кто вернее одержит победу. Те, что посмелее, уже примкнули к Ренли. К Ренли!
- Он выплюнул это имя так, будто оно жгло ему язык.
   - Ваш брат был лордом Штормового Предела последние  тринадцать  лет.  Эти
лорды - присягнувшие ему знаменосцы...
   - Да - хотя по правилам должны были бы присягнуть мне. Я не  напрашивался
на Драконий Камень. Он мне даром не был нужен. Я  прибыл  сюда,  потому  что
здесь гнездились враги Роберта, и он приказал мне искоренить их. Я  построил
для него флот и делал за него его работу,  как  преданный  младший  брат,  и
Ренли должен был выказать такую же преданность мне. Ну и как же Роберт  меня
отблагодарил? Сделал меня лордом Драконьего Камня,  а  Штормовой  Предел  со
всеми его доходами отдал Ренли. Баратеоны  сидят  в  Штормовом  Пределе  уже
триста лет, и он по праву должен был перейти  ко  мне,  когда  Роберт  занял
Железный Трон.
   Эту старую обиду Станнис всегда чувствовал остро, а теперь и подавно. Его
нынешние трудности проистекали как раз отсюда, ибо Драконий Камень, при всей
своей древности и мощи,  властвовал  лишь  над  горсткой  местных  островных
лордов, чьи владения были  слишком  скудно  заселены,  чтобы  дать  Станнису
потребное количество воинов. Даже вместе с  наемниками,  прибывшими  к  нему
из-за Узкого моря, из вольных городов Мира и Лисса, войско за стенами  замка
было слишком мало, чтобы свергнуть дом Ланнистеров.
   - Возможно, Роберт поступил с вами  несправедливо,  -  осторожно  ответил
мейстер, - но он имел на  то  веские  причины.  Драконий  Камень  долго  был
оплотом дома Таргариенов. Роберту  нужен  был  сильный  муж,  чтобы  править
здесь, а Ренли тогда еще не вышел из детского возраста.
   - Он и до сих пор из него не вышел. - Голос Станниса гневно  раскатывался
по пустому покою. - Это вороватый  ребенок,  который  полагает,  что  сумеет
сдернуть корону у меня с головы. Что он сделал такого, чтобы заслужить трон?
В совете он перешучивался  с  Мизинцем,  а  на  турнирах  облачался  в  свои
великолепные доспехи и позволял вышибать себя из седла тем, кто сильнее. Вот
и все, что можно сказать о моем брате Ренли, который возомнил себя  королем.
И за что только боги послали мне братьев? Скажи!
   - Я не могу отвечать за богов.
   - Мне сдается, последнее время у тебя и вовсе ни на что нет ответов.  Как
зовут мейстера Ренли? Не послать ли мне за ним - авось он лучше  посоветует.
Как ты думаешь, что сказал этот мейстер, когда мой брат вознамерился украсть
у меня корону? Какой совет дал твой собрат моему изменнику-родичу?
   - Меня удивило бы, если бы  лорд  Ренли  спросил  чьего-то  совета,  ваше
величество. - Младший из  трех  сыновей  лорда  Стеффона  вырос  смелым,  но
бесшабашным,  предпочитающим  действовать   внезапно,   а   не   по   зрелом
размышлении. В этом, как и во многом другом, он был похож  на  своего  брата
Роберта и совсем не походил на Станниса.
   -  Ваше  величество!..  -  передразнил  Станнис.  -  Ты  величаешь   меня
королевским титулом,  но  где  оно,  мое  королевство?  Драконий  Камень  да
несколько скал в Узком море, вот и все. -  Он  спустился  с  возвышения,  на
котором сидел, и его тень на столе скользнула по реке  Черноводной  и  лесу,
где стояла теперь Королевская Гавань. Страна, которую он намеревался взять в
свои руки, лежала перед ним - такая близкая и такая  недосягаемая.  -  Нынче
вечером я даю ужин моим лордам-знаменосцам, каким  ни  на  есть:  Селтигару,
Велариону, Бар Эммону - всей честной  компании.  Скудный  выбор,  по  правде
сказать, но что поделаешь - других мне братья не оставили. Этот лиссенийский
пират Салладор Саан тоже будет там и предъявит мне новый счет,  Морош-мириец
начнет  стращать  меня  течениями  и  осенними  штормами,  а  лорд  Сангласе
благочестиво сошлется на волю Семерых. Селтигар захочет знать, когда  к  нам
присоединятся штормовые лорды. Веларион пригрозит увести своих людей  домой,
если мы не выступим незамедлительно. И что же я им  скажу?  Что  мне  теперь
делать?
   - Истинные ваши враги - это Ланнистеры,  милорд.  Если  бы  вы  с  братом
выступили против них совместно...
   - Я не  стану  договариваться  с  Ренли,  -  отрезал  Станнис  тоном,  не
допускающим возражений. - Во всяком случае, пока он именует себя королем.
   - Хорошо, тогда не с Ренли, - уступил мейстер. Его господин упрям и  горд
- уж если он решил что-то, его не отговоришь. - Есть и другие,  кроме  него.
Сына Эддарда Старка провозгласили Королем Севера, и за ним  стоит  вся  мощь
Винтерфелла и Риверрана.
   - Зеленый юнец и еще  один  самозваный  король.  Прикажешь  мне  поощрять
раздробление моего королевства?
   - Полкоролевства все-таки  лучше,  чем  ничего,  -  и  если  вы  поможете
мальчику отомстить за отца...
   - С какой стати мне мстить за Эддарда Старка? Он для меня  пустое  место.
Вот Роберт - Роберт его любил. Любил  как  брата,  о  чем  мне  неоднократно
доводилось слышать. Его братом был я, а не Нед Старк, но никто не сказал  бы
этого, видя, как он со мной обходится. Я отстоял для него Штормовой Предел -
мои люди голодали, пока Мейс Тирелл и Пакстер  Редвин  пировали  под  нашими
стенами. И что же, отблагодарил меня Роберт? Нет. Он отблагодарил  Старка  -
за то, что снял осаду, когда мы уже перешли на крыс и коренья. По приказанию
Роберта я построил флот, я правил Драконьим Камнем от его имени. И что же  -
может быть, он взял меня за руку и сказал: "Молодчина, брат, что  бы  я  без
тебя делал?" Нет - он обругал меня за  то,  что  я  позволил  Виллему  Дарри
увезти с острова Визериса и малютку, точно я мог этому помешать. Я заседал в
его совете пятнадцать лет, помогая Аррену править государством, пока  Роберт
пил и распутничал, но, когда Джон  умер,  разве  брат  назначил  меня  своей
десницей? Нет, он поскакал к своему милому другу Неду Старку и предложил эту
честь ему. Да только добра это им обоим не принесло.
   - Все так, милорд, - мягко сказал мейстер. - Вы  видели  много  обид,  но
стоит ли поминать  прошлое?  Будущее  еще  может  улыбнуться  вам,  если  вы
объединитесь со Старками. Можно также подумать и о других Что вы  скажете  о
леди Аррен? Если королева убила ее  мужа,  она  наверняка  захочет  добиться
справедливости. У нее есть  маленький  сын,  наследник  Джона  Аррена.  Если
обручить его с Ширен...
   - Он слабый и хворый мальчуган, - возразил лорд Станнис. - Даже его  отец
сознавал это, когда просил взять его на  Драконий  Камень.  Служба  в  пажах
могла бы пойти ему  на  пользу,  но  проклятая  Ланнистерша  отравила  лорда
Аррена, прежде чем тот успел это осуществить, и теперь Лиза прячет  мальчика
в Орлином Гнезде. Она с ним ни за что не расстанется, ручаюсь тебе.
   - Тогда пошлите Ширен в Гнездо. Драконий Камень - слишком  мрачное  место
для ребенка. Отправьте с ней ее дурака, чтобы рядом было знакомое лицо.
   - Хорошо лицо, хоть и знакомое - не налюбуешься.  -  Станнис  нахмурился,
размышляя. - Впрочем... попытаться, пожалуй, стоит...
   - Значит, законный правитель Семи Королевств должен обращаться за помощью
к вдовам и узурпаторам? - спросил резкий женский голос с порога.
   Мейстер, обернувшись, склонил голову.
   - Миледи, - произнес он, удрученный тем, что не слышал, как она вошла.
   - Я ни к кому не обращаюсь за помощью, - хмуро ответил Станнис. - Запомни
это, женщина.
   - Рада это слышать, милорд. - Леди Селиса была  ростом  со  своего  мужа,
худощавая и худолицая, с торчащими ушами, острым носом и усиками; на верхней
губе. Она выщипывала их ежедневно и проклинала не  реже,  но  они  неизменно
отрастали заново. У нее были блеклые глаза, суровый  рот,  а  голос  хлестал
точно кнут. - Леди Аррен - ваш вассал, так же как Старки, ваш брат  Ренли  и
все остальные. Вы их единственный законный король. Не пристало  вам  просить
их заключать с ними сделки, дабы получить то, что бог вручил вам по праву.
   Она сказала "бог", а не "боги". Красная женщина опутала ее душу, отвратив
от богов Семи Королевств, и старых и новых, ради того единственного, который
зовется Владыкой Света.
   - Твой бог может оставить свои дары при себе, - сказал лорд  Станнис,  не
разделявший пыла своей новообращенной супруги. - Мне нужны мечи,  а  не  его
благословения. У тебя, часом, нигде не припрятано войска? - В его голосе  не
было нежности. Станнис никогда  не  умел  обращаться  с  женщинами,  даже  с
собственной женой. Отправившись  в  Королевскую  Гавань,  чтобы  заседать  в
совете Роберта, он оставил Селису с дочерью на Драконьем Камне. Писал он  ей
редко, а навещал еще реже; свой супружеский долг он выполнял пару раз в год,
не находя в этом никакого удовольствия, и сыновья, на которых  он  надеялся,
так и не появились на свет.
   - Войска есть у моих братьев, дядьев и кузенов, - ответила Селиса. - Весь
дом Флорентов встанет под ваше знамя.
   - Дом Флорентов способен выставить от силы две тысячи мечей. -  Говорили,
что Станнис знает, какими силами располагает каждый дом Семи Королевств. - И
я бы не стал так уж полагаться на  ваших  братьев  и  дядей,  миледи.  Земли
Флорентов чересчур близко к Хайгардену, чтобы ваш лорд-дядя рискнул  навлечь
на себя гнев Мейса Тирелла.
   - Помощь придет не только от  них.  -  Леди  Селиса  подошла  поближе.  -
Посмотрите в ваши окна, милорд. Вот он пылает на небе -  знак,  которого  вы
ждали. Он рдеет как пламя, как огненное сердце истинного бога. Это Его знамя
- и ваше! Смотрите: зарево ширится по небу, как горячее дыхание  дракона,  а
ведь вы - лорд Драконьего Камня. Это означает, что  ваше  время  пришло.  Не
может быть знака вернее! Вам суждено  отплыть  с  этой  угрюмой  скалы,  как
некогда сделал Эйегон Завоеватель, и покорить всех,  кто  противостоит  вам,
как покорил он. Скажите лишь слово - и вся сила Владыки Света будет вашей.
   - И сколько же мечей даст мне твой Владыка Света?
   - Столько, сколько вам будет нужно. Для  начала  -  все  мечи  Штормового
Предела, Хайгардена и их лордов-знаменосцев.
   - Давос убедит тебя в обратном. Они все присягнули Ренли. Они любят моего
дражайшего младшего братца, как любили Роберта... и как  никогда  не  любили
меня.
   - Да, - ответила она. - Но если бы Ренли умер... Станнис, прищурив глаза,
воззрился на свою леди, и Крессен не сдержал языка.
   - Не пристало вам думать об  этом,  ваше  величество,  что  бы  Ренли  ни
натворил...
   - Натворил? То, что он делает, уже не шалости  -  это  измена.  Мой  брат
молод и крепок, - сказал Станнис жене, -  и  его  окружает  огромное  войско
вкупе с этими его радужными рыцарями.
   - Мелисандра видела в пламени его смерть.
   - Братоубийство - это страшное злодейство, милорд, - произнес  пораженный
ужасом Крессен. - Прошу вас, послушайте меня...
   Леди Селиса смерила его взглядом:
   - И  что  же  вы  ему  скажете,  мейстер?  Посоветуете  удовольствоваться
половиной королевства, преклонив колена перед Старками и  продав  нашу  дочь
Лизе Аррен?
   - Я уже слушал тебя, Крессен, - сказал Станнис. - Теперь я  послушаю  ее.
Ты свободен.
   Мейстер с трудом преклонил колено и заковылял прочь из комнаты,  чувствуя
спиной взгляд леди Селисы. Спустившись с лестницы, он уже едва  держался  на
ногах.
   - Помоги мне, - сказал он Пилосу.
   Благополучно вернувшись к себе, он отпустил  молодого  мейстера  и  снова
вышел на балкон, глядя на море между двух горгулий. Один из боевых  кораблей
Салладора Саана с яркими полосатыми бортами шел мимо замка  по  серо-зеленым
волнам, мерно работая веслами. Крессен смотрел на него, пока тот не  скрылся
за мысом. Если бы его  страхи  могли  исчезнуть  столь  же  легко!  Подумать
только, до чего он дожил...
   Мейстер, возлагая на себя свою цепь, отказывается от надежды иметь детей,
но Крессен знал, что такое отцовские чувства. Роберт, Станнис, Ренли... трех
сыновей он вырастил  после  того,  как  гневное  море  взяло  к  себе  лорда
Стеффона. Неужели он так дурно выполнил свою задачу,  что  теперь  принужден
будет смотреть, как один из них убивает другого?  Нет,  он  не  может  этого
допустить - и не допустит
   Все это - дела рук женщины.  Не  леди  Селисы,  а  той,  другой.  Красной
женщины, как зовут ее слуги, боясь поминать ее имя.
   Ну, я-то не побоюсь его назвать, - сказал;  мейстер  каменной  собаке.  -
Мелисандра. - Мелисандра из Асшая, колдунья, заклинательница теней  и  жрица
Рглора, Владыки Света, Пламенного Сердца, Бога Огня и Тени. Надо  остановить
безумие, ползущее от нее по Драконьему Камню.
   После ясного утра комната показалась мейстеру темной  и  мрачной.  Старик
дрожащими руками зажег свечу и прошел в свой кабинет  под  вороньей  вышкой,
где ровными рядами стояли на полках мази, настои и прочие снадобья.  Мейстер
отыскал за глиняными кувшинчиками на нижней полке флакон  индигового  стекла
не больше его мизинца, встряхнул его,  и  внутри  что-то  загремело.  Тяжело
опустившись на стул, Крессен сдул с флакона  пыль  и  высыпал  на  стол  его
содержимое. На пергамент упало около дюжины мелких кристалликов.  При  свете
свечи они сверкали, как драгоценные камни, и  мейстеру  подумалось,  что  он
никогда еще не видел пурпура такой чистоты и яркости.
   Цепь у него на шее  стала  вдруг  очень  тяжелой.  Он  потрогал  один  из
кристаллов кончиком пальца. Такой крошечный - а между тем имеет  власть  над
жизнью и смертью. Их делают из одного растения, которое  встречается  только
на островах  Яшмового  моря,  на  другом  конце  света.  Подсушенные  листья
замачивают в растворе извести, сахара и кое-каких  редких  специй  с  Летних
островов. После листья выбрасывают, а в настой для густоты добавляют золу  и
дают ему кристаллизоваться. - Дело это  долгое  и  трудоемкое,  составляющие
части дороги, и достать их нелегки. Но алхимики из Лисса знают этот  секрет,
и Безликие из Браавоса... да и мейстеры тоже, хотя в стенах Цитадели об этом
говорить не любят. Всем известно, что мейстер получает  серебряное  звено  в
своей цепи, если овладевает искусством врачевания, - но люди предпочитают не
помнить, что умеющий врачевать умает также и убивать.
   Крессен забыл, как называется это растение в Асшае или кристаллы в Лиссе.
В Цитадели это средство звалось попросту "душитель". Если  растворить  такой
кристалл в вине, шейные мускулы человека сожмутся крепче, чем кулак, стиснув
гортань. Говорят, лицо жертвы становится таким же пурпурным,  как  маленькое
кристаллическое семечко, из которого произросла смерть, -  но  с  человеком,
подавившимся за едой, происходит то же самое.
   А нынче вечером лорд Станнис дает пир своим знаменосцам,  где  будет  его
леди-жена... и красная женщина, Мелисандра из Асшая.
   "Надо отдохнуть, - сказал себе мейстер Крессен.  -  Когда  стемнеет,  мне
понадобятся все мои силы. Мои руки не должны трястись, и мужество не  должно
меня оставить. Страшное дело я задумал, но оно  должно  быть  сделано.  Если
боги есть, они простят меня,  я  уверен".  Он  мало  спал  последние  дни  -
короткий сои подкрепит его для предстоящего испытания. Мейстер устало добрел
до постели, но и с  закрытыми  глазами  продолжал  видеть  комету,  неистово
красную в сумраке его снов. "Быть может, это моя комета", - подумал он,  уже
засыпая. Кровавая звезда, предвещающая убийство...
   Когда он проснулся, в спальне было темным-темно,