бы тебя в  рудники
в качестве наказания.
   - Стало быть, мне повезло, что ты не твой отец, - ухмыльнулся Брони. -  Я
тут видел одну - вся рожа в прыщах, может, хочешь?
   - Ну что ты... разбивать твое сердце? - ответил Тирион. - Я оставлю  себе
Шаю. Послушай, а ты не запомнил имя рыцаря, у которого отобрал ее? Я  бы  не
хотел, чтобы он оказался возле меня в битве.
   Брони поднялся с кошачьей легкостью и быстротой, повернул меч в руке.
   - В битве я буду рядом с тобой,  карлик.  Тирион  кивнул.  Теплый  ночной
воздух проникал к его нагой коже.
   - Позаботься, чтобы я уцелел  в  этой  битве,  и  можешь  требовать,  что
захочешь.
   Брони перебросил меч из правой руки в левую, замахнулся.
   - Ну кто захочет убивать такого, как ты?
   - Например, мой лорд-отец. Он поставил меня в авангард.
   - Я сделал бы то же самое.  Маленький  воин  за  большим  щитом.  Стрелки
помрут от расстройства.
   - Твои слова вселяют в меня непонятную бодрость, -  улыбнулся  Тирион.  -
Должно быть, я свихнулся. Брони вернул меч в ножны.
   - Вне сомнения.
   Когда Тирион вернулся в  шатер,  Шая  перекатилась  на  локоть  и  сонным
голосом пробормотала:
   - Я проснулась, а милорд исчез...
   - Милорд вернулся. - Он скользнул рядом с ней. Ладонь Шаи  направилась  к
развилке между его коротких ног и обнаружила там нечто твердое.
   - Вернулся, - согласилась она, оглаживая  его.  Тирион  спросил,  у  кого
отобрал ее Брони, Шая назвала  Мелкого  вассала  кого-то  из  незначительных
лордов. - Его можно не опасаться, милорд, - сказала девушка,  занимаясь  его
предметом. - Он не из больших людей.
   - А как насчет меня? - спросил Тирион. - Или я гигант?
   - О да, - промурлыкала она. - Мой гигант среди  Ланнистеров.  -  А  потом
уселась на него и на какое-то время почти заставила Тириона поверить в  это.
Он заснул улыбаясь...
   ...И проснулся во тьме от рева труб. Шая трясла его за плечо.
   - Милорд, - прошептала она. - Просыпайтесь, милорд, мне страшно.
   Сонный он поднялся, отбросил назад одеяло. Трубы трубили в ночи, дикий  и
настоятельный голос их говорил: "Торопись, торопись, торопись".  Раздавались
крики, стук копий, ржание коней, но ничто не говорило о схватке.
   - Трубы моего отца, - сказал он. -  Боевой  сбор;  я  слыхал,  что  Старк
находится в дневном переходе отсюда.
   Шая растерянно затрясла головой. Глаза ее расширились и побелели.
   Тирион со стоном поднялся на ноги и, выбравшись в ночь, крикнул  сквайра.
Клочья белого тумана тянулись к нему от реки длинными пальцами. Люди и  кони
двигались в предутреннем холодке: вокруг  седлали  коней,  грузили  фургоны,
гасили костры. Трубы запели  снова:  торопись,  торопись,  торопись!  Рыцари
поднимались на всхрапывающих коней, латники  застегивали  на  бегу  пояса  с
мечами. Когда он нашел Пода, оказалось, что мальчишка негромко храпит.
   Тирион резко ткнул его пальцем в ребра.
   - Панцирь, - сказал он, - и быстро. Брони  выехал  рысцой  из  тумана  на
коне, в панцире и в видавшем виды шишаке.
   - Ты знаешь, что происходит? - спросил его Тирион.
   - Мальчишка Старк надул нас на целый переход, - сказал Брони. - Всю  ночь
он полз по Королевскому тракту, и теперь его  войско  менее  чем  в  миле  к
северу отсюда разворачивается в боевой порядок.
   Торопись, звали трубы, торопись, торопись!
   - Проверь, готовы ли горцы? - Тирион нырнул в шатер. - Где моя одежда?  -
рявкнул он Шае. - Сюда. Нет, кожу, проклятие. Да принеси мне сапоги!
   Пока он  одевался,  сквайр  приготовил  его  доспехи.  Вообще-то  Тириону
принадлежал прекрасный тяжелый  панцирь,  великолепно  подогнанный  под  его
уродливое тело. Увы, в отличие от Тириона он пребывал в полной  безопасности
на Бобровом утесе. Так что  карлику  пришлось  воспользоваться  разнородными
предметами, полученными от лорда Леффорда: кольчужными калберком  и  шапкой,
воротником убитого рыцаря,  поножами,  перчатками  и  остроносыми  стальными
сапогами. Кое-что было украшено, кое-что нет. Не все предметы подходили друг
к  другу  и  сидели  на  нем  так,  как  следовало  бы.  Нагрудная  пластина
предназначалась для более рослого человека,  для  его  большой  головы  едва
отыскали огромный шлем ведерком, увенчанный треугольной пикой.
   Шая помогала Поду с застежками и пряжками.
   - Если я погибну, поплачь, - сказал Тирион шлюхе.
   - А как ты узнаешь? Мертвый-то?
   - Узнаю.
   - И я так думаю. - Шая опустила  огромный  шлем  на  его  голову,  и  Под
привязал его к воротнику. Тирион застегнул пояс, отягощенный коротким  мечом
и кинжалом. К тому времени конюх  подвел  ему  коня,  рослого,  в  столь  же
тяжелой броне. Тириону нужна была  помощь,  чтобы  подняться  в  седло;  ему
казалось, что он весит добрую тысячу стоунов. Под вручил ему щит  -  толстую
доску из тяжелого железоствола, охваченную сталью. Наконец ему подали боевой
топор. Шая, отступив назад, оглядела его.
   - Милорд восхищает меня.
   - Милорд похож на карлика в н„подогнанной броне, - ответил кислым голосом
Тирион, - однако все равно спасибо за доброту. Подрик, если  битва  сложится
против нас, проводи даму домой. - Отсалютовав топором, Тирион развернул коня
и направился прочь. Желудок его свернулся  в  тугой  и  болезненный  клубок.
Позади него слуги поспешно собирали шатер.  Солнце  уже  тянуло  вверх  свои
бледно-пурпурные пальцы из-за восточного горизонта. Густая синева на  западе
была еще усеяна звездами. Тирион подумал,  что  в  последний  раз  встречает
рассвет, и попытался уразуметь, не свидетельствует  ли  такая  мысль  о  его
трусости. Думает ли о смерти его брат Джейме перед битвой?
   Вдали прозвучал боевой рог, глубокая скорбная нота холодила  душу.  Горцы
садились на своих мохнатых коньков,  обмениваясь  ругательствами  и  грубыми
шутками. Несколько человек показались ему пьяными.  Встающее  солнце  начало
сжигать ползучие щупальца тумана, когда Тирион повел свой отряд. Оставленная
лошадьми трава отяжелела от росы, словно какой-то бог мимоходом  высыпал  на
землю мешок алмазов. Горцы ехали  следом  за  Тирионом,  каждый  клан  после
своего предводителя.
   Армия лорда Тириона Ланнистера раскрывалась  под  лучами  зари  -  словно
железная роза, ощетинившаяся шипами.
   Дядя его возглавит центр: сир Киван поднял свои штандарты на  Королевском
тракте. С колчанами  у  поясов  пешие  стрелки  выстроились  тремя  длинными
шеренгами к востоку и западу от дороги и уже  невозмутимо  надевали  тетивы.
Между ними квадратом стояли копейщики,  позади  них  выстроились  латники  с
мечами, копьями и топорами. Три сотни тяжелой конницы окружали сира Кивана и
лордов-знаменосцев Леффорда, Лиддена, Серрета и всех, присягнувших им.
   На правом крыле была только конница - почти четыре тысячи, -  отягощенная
весом брони. Более чем три четверти рыцарей находились там, образуя огромный
стальной кулак.  Командовал  им  сир  Аддам  Марбранд.  Тирион  увидел,  как
развернулась его хоругвь, когда знаменосец тряхнул ею. Горящее  дерево,  дым
на оранжевом фоне. Позади него затрепетали стяги - сира Флемента с пурпурным
единорогом, пятнистый вепрь Кракехолла, бентамский  петушок  Свифтов  и  так
далее...
   Его лорд-отец оставался на холме, где провел ночь. Вокруг  него  собрался
резерв - огромная сила, наполовину конница,  наполовину  пешие,  целых  пять
тысяч. Лорд Тайвин почти всегда предпочитал  командовать  резервом.  Занимая
высокое место, он наблюдал за ходом сражения, вводя свои силы именно  там  и
тогда, когда это было  нужно  больше  всего.  Даже  издалека  его  лорд-отец
казался  великолепным.  Боевое  облачение  Тайвина  Ланнистера,   бесспорно,
посрамило Джейме с его  позолоченным  панцирем.  Огромный  плащ,  сшитый  из
бесчисленных слоев золотой ткани, был настолько тяжел, что  едва  шевелился,
когда лорд Тайвин трогался с места, и настолько велик,  что  закрывал  почти
все задние ноги коня. Ни одна обычная  застежка  не  выдержала  бы  подобной
тяжести, поэтому великий плащ удерживался на месте парой миниатюрных  львиц,
изгибавшихся на его плечах, словно готовясь  к  прыжку.  Их  супруг,  лев  с
великолепной гривой, полулежал на  великом  шлеме  лорда  Тайвина,  разрывая
воздух лапой и рыком. Все  три  фигуры  были  отлиты  из  золота,  а  рубины
заменяли  им   глаза.   Пластинчатый   панцирь   лорда   Тайвина   покрывала
темно-пурпурная эмаль, поножи и перчатки были выложены причудливыми золотыми
узорами.  Налокотники  напоминали  золотые   звезды,   все   застежки   были
вызолочены, а красная сталь просто сияла огнем в лучах восходящего солнца.
   Тирион уже слышал  рокот  барабанов  противника.  Ему  вспомнился  чертов
Винтерфелл и Робб Старк в момент последней их встречи - на высоком  престоле
отца, с обнаженным мечом в руках. Потом он вспомнил, как на него набросились
лютоволки, и вдруг увидел зверей снова - скалящихся, обнажающих  зубы  перед
его лицом. Взял ли мальчишка своих волков  на  войну?  Мысль  эта  заставила
Тириона поежиться.
   Северяне, наверное, утомлены долгим ночным переходом.  Тирион  попробовал
представить себе,  на  что  рассчитывал  парень.  Неужели  он  действительно
надеялся застать их врасплох во время сна? На это было немного  шансов;  что
бы ни говорили, Тайвина Ланнистера одурачить было невозможно.
   Авангард собирался слева. Тирион увидел первый штандарт: три  черных  пса
на желтом фоне. Под ним восседал
   Григор - на самом большом коне из  всех,  которых  доводилось  когда-либо
видеть Тириону.
   Поглядев на него, Бронн ухмыльнулся:
   - В бою всегда следуй за рослым. Тирион подозрительно поглядел на него.
   - А почему так?
   - Из них получается великолепная цель. А уж этот притянет к себе внимание
каждого лучника.
   Рассмеявшись, Тирион поглядел на Гору свежим взглядом.
   - Признаюсь, я никогда не воспринимал его в таком свете.
   Клиган не был окружен  великолепием,  тускло-черная  сталь  пластинчатого
панциря была покрыта щербинами, оставленными долгим употреблением, и не была
украшена ничем - даже гербом. Сир  Григор  указывал  своим  людям  их  места
великим двуручным мечом, держа его в одной руке, словно какой-то кинжал.
   - Того, кто побежит, я зарублю сам, - проревел  он,  заметив  Тириона.  -
Бес! Налево, держи реку, если сумеешь.
   На левый фланг левого фланга. Чтобы обойти их, Старкам потребуются  кони,
способные бежать по воде. Тирион повел своих людей к берегу.
   - Видите?! - прокричал он, указывая топором. - река. -  Полотнище  белого
тумана до  сих  пор  висело  над  поверхностью  воды,  над  мутно-зеленым  и
глубоким, бурлящим руслом. Илистое мелководье заросло тростником. - Эта река
- наша. Что бы ни случилось, держитесь возле воды. И никогда не  теряйте  ее
из вида. Пусть враг не отрежет нас от нее, а  если  они  посмеют  осквернить
наши воды, секите их и бросайте рыбам.
   Шагга, державший по топору в каждой  руке,  звонко  стукнул  ими  друг  о
друга.
   - За полумужа! - закричал он. Остальные Каменные Вороны присоединились  к
его боевому кличу. Черноухие и Лунные Братья тоже. Обгорелые не кричали,  но
и они постучали мечами о копья.
   - За полумужа! За полумужа! За полумужа! Тирион направил коня полукругом,
чтобы оглядеть поле. Покатый и неровный склон, мягкий и  глинистый  у  реки,
неторопливо  поднимался  к  Королевскому  тракту,  за  которым  на   востоке
начиналась обычная здесь каменистая и неровная местность. На  склонах  можно
было видеть несколько  деревьев,  но  в  основном  земля  была  расчищена  и
обработана. Сердце колотилось и грохотало в  груди  Тириона,  повторяя  ритм
барабанов, и под сталью чело его увлажнилось путом.
   Он проводил взглядом сира Григора, когда  Гора  два  раза  проехал  вдоль
линии, жестикулируя и что-то выкрикивая. Это крыло было тоже  составлено  из
конницы, но если  справа  располагался  бронированный  кулак  из  рыцарей  и
тяжеловооруженной кавалерии, то авангард войска западного края составили  из
отбросов: лучников  в  кожаных  куртках,  нестройной  массы  неприученных  к
боевому порядку  вольных  всадников  и  наемников,  сельских  работников  на
пахотных  лошадях  с  косами  и  ржавыми  мечами,  полученными   от   отцов,
недоученных ребят из борделей Ланниспорта, ну и Тириона с его горцами.
   - Вороний харч, - пробормотал рядом Брони слова, которые  Тирион  оставил
при себе.  Ему  пришлось  только  кивнуть.  Неужели  его  лорд-отец  лишился
рассудка?  Нет  копейщиков,  горстка  лучников,  несколько  рыцарей,   плохо
вооруженное ополчение, и командует безмозглое чудовище, склонное к припадкам
слепой ярости... Как может ожидать лорд Тайвин, что эта  пародия  на  боевые
ряды удержит его левый фланг?
   Впрочем, на размышления у него не было времени. Барабаны били так близко,
что мороз заползал под его кожу, заставляя холодеть руки. Брони извлек  меч,
и тут враг разом  появился  перед  ними;  кипящая  масса  размеренным  шагом
потекла через гребень холма, приближаясь за стеной из щитов и пик.
   Проклятие богам, какая силища, подумал Тирион, даже зная, что отец  вывел
на поле больше людей. Войско вели капитаны на  закованных  в  железо  конях,
ехавшие под собственными  знаменами.  Он  заметил  лося  Хорнвудов,  колючую
звезду Карстарков, боевой топор лорда Сервина, кольчужный кулак  Гловеров...
и двойные башни Фреев, голубые на сером. Вот и плата за уверенность его отца
в том, что лорд Уолдер не станет утруждать себя. Белый флаг дома Старков был
виден повсюду, серые лютоволки бежали  и  прыгали  на  знаменах,  рвались  с
высоких древков. А где же мальчишка?  Хорошо  было  бы  догадаться,  подумал
Тирион.
   Пропел боевой горн. "Харууууууууууууууу", - говорил он голосом, низким  и
холодным, как ветер, дувший с севера.  Ответили  трубы  Ланнистеров:  да-да,
да-да-да-ДАААААААААА! Медный и возмущенный голос их показался Тириону  менее
громким и слегка неуверенным. Он ощутил шевеление в своем чреве,  неприятное
чувство;
   Оставалось только надеяться, что умрет он не от поноса.
   Трубы умолкли, и воздух над полем зашипел. Лучники,  стоявшие  у  дороги,
засыпали войско Старков стрелами. Северяне с боевым кличем перешли  на  бег,
но стрелы Ланнистеров сыпались на  них  градом  -  сотнями,  тысячами,  клич
рассыпался в вопли, люди спотыкались и падали. Но  второй  залп  был  уже  в
воздухе, и лучники накладывали третью стрелу на тетиву.
   Тут трубы пропели снова. Да-ДААА, да-ДААА, да-ДА, да-Да да-ДААААААА.  Сир
Григор махнул огромным мечом и рыкнул команду, тысячи голосов присоединились
к нему. Тирион пришпорил коня, добавляя еще один голос к какофонии, авангард
рванулся вперед.
   - У реки, - крикнул он горцам, когда они тронулись с  места.  -  Помните,
держитесь реки!
   Он еще был впереди, когда они прибавили ходу,  наконец.  Чилла,  испустив
вопль, от которого кровь застывала в жилах,  галопом  опередила  его.  Шагга
взвыл и последовал за ней. Горцы бросились вперед, оставив Тириона в пыли.
   Встречая их, копейщики врага  выстроились  полукругом,  двойная  изгородь
копий торчала стальной щетиной из-за  высоких  деревянных  щитов  с  золотой
звездой Карстарков. Григор Клиган первым достиг их во  главе  клина  опытных
латников. Половина коней попятилась в последнюю секунду, остановив бег перед
рядом копий. Остальные погибли, когда стальные острия разорвали их тело,  на
землю упала, наверное, дюжина нападавших. Конь Горы взвился на дыбы,  молотя
по воздуху окованными железом  копытами,  когда  зубастый  наконечник  копья
распорол ему шею. Обезумевший зверь рванулся вперед. Копья  пронзали  его  с
обеих  сторон,  но  стена  щитов  развалилась  под   его   весом.   Северяне
отшатнулись, опасаясь предсмертных движений животного. Конь упал,  обливаясь
кровью, но Гора поднялся  целым  и  невредимым,  размахивая  вокруг  великим
двуручным мечом.
   Шагга пролетел в брешь прежде,  чем  щиты  успели  сомкнуться,  остальные
Каменные Вороны последовали за ним.
   Тирион закричал:
   - Обгорелые! Лунные Братья! За  мной!  -  Впрочем,  почти  все  они  были
впереди него. Тиметт уже соскакивал с коня, убитого на полном скаку,  кто-то
из Лунных Братьев повис, пронзенный копьем Карстарка,  конь  Конна,  лягнув,
сломал ребро воину врагов. Посыпались стрелы - неизвестно  кем  пущенные,  -
падали они и на Старков, и на Ланнистеров, отскакивая от  брони  или  находя
плоть. Прикрываясь, Тирион поднял щит.
   Изгородь рушилась, северяне отступали под натиском конных. Тирион  видел,
как Шагга сразил копейщика ударом в грудь, когда  дурень  попытался  шагнуть
вперед; топор разрубил и панцирь, и кожу, и мышцы, вскрыв легкое.  Северянин
умер мгновенно, но топор завяз в его груди, а Шагта отправился дальше, успев
расколоть надвое чей-то щит ударом топора в левой руке; правая же удерживала
на весу труп.
   Наконец мертвец сполз с древка. Шагга ударил топором о топор и заревел.
   Но тут враг приблизился к Тириону, от всей битвы осталось лишь  несколько
футов земли вокруг коня. Латник ударил Тириона в грудь, движением топора  он
отбил копье. Враг отступил назад для новой попытки, но Тирион пришпорил коня
и затоптал его. Бронна окружали трое, но он уже снес  наконечник  с  первого
копья и обратным движением сумел ударить клинком в лицо второму противнику.
   Брошенное копье с гулким стуком вонзилось в  щит  Тириона.  Повернув,  он
погнался за кидавшим, но тот поднял щит высоко над головой. Тирион  объезжал
его, осыпая дерево ударами топора. Полетели дубовые щепки, наконец северянин
оступился  и  упал  на  спину,  прикрываясь  щитом.  Он  был  за   пределами
досягаемости топора, а спешиваться было бы слишком сложно, и поэтому  Тирион
направился к другому противнику, взяв его сзади ударом, больно  отозвавшимся
в руке. Получив мгновенную передышку, он оглянулся, отыскивая взглядом реку.
Она оказалась справа. Каким-то образом он развернулся в обратную сторону.
   Мимо, привалившись к холке  коня,  проехал  кто-то  из  Обгорелых.  Копье
пронзило его живот, наконечник торчал из спины. Он был за пределами  помощи,
однако, заметив, что один из северян попытался схватить за  поводья,  Тирион
бросился вперед. Противник встретил его с мечом. Высокий и ловкий, в длинной
кольчуге и перчатках из стали, он потерял свой шлем, и кровь  текла  на  его
глаза из раны на лбу. Тирион ударил в лицо, но высокий отбил удар в сторону.
   - Карлик, - завопил он. - Умри.
   Он поворачивался, пока Тирион объезжал его,  рубя  по  голове  и  плечам.
Сталь звенела о сталь, и Тирион скоро понял,  что  человек  этот  быстрее  и
сильнее его. В которое же пекло из семи провалился этот Бронн?
   - Умри, - зарычал противник, нанося отчаянный  удар.  Тирион  едва  успел
поднять щит, и дерево словно взорвалось под могучим ударом,  осыпав  щепками
его руку.
   - Умри, - завопил меченосец, ударив Тириона в висок так, что в голове его
зазвенело. Клинок врага скрежетнул по стали шлема. Высокий ухмыльнулся... но
тут конь Тириона со змеиной быстротой укусил его, открыв щеку до кости. Враг
закричал, и Тирион погрузил топор в его голову.
   - Сам умри, - сказал он; противнику другого и не оставалось.
   Вырвав свой топор, Тирион услыхал крик.
   - За Эддарда! - звенел голос. - За Эддарда Винтерфелла!
   На него наезжал рыцарь, размахивая шипастым кистенем  над  головой.  Кони
сошлись, прежде чем Тирион успел позвать Бронна. Правый локоть его взорвался
от боли, когда шипы пронзили тонкий металл возле  сустава.  Топор  мгновенно
куда-то запропастился, он потянулся к мечу, но кистень вновь закружил,  метя
в его лицо. Мерзкий хруст предшествовал его падению. Тирион не  помнил,  как
оказался на земле, но когда он поглядел вверх,  над  ним  было  лишь  только
небо. Тирион перекатился на  бок,  попытался  подняться  на  ноги,  но  боль
пронзила его, и мир вокруг запульсировал. Рыцарь,  выбивший  его  из  седла,
остановился.
   - Тирион-Бес, - прогрохотал он. - Ты - мой. Сдаешься, Ланнистер?
   Да, подумал Тирион, но слово застряло в его горле. Крякнув, он  попытался