они
лежали в лесу, но их... не объели животные... лишь  Призрак...  но  во  всем
остальном они... они...
   - Остались как были, - сказал Джон негромко. - Призрак -  дело  другое...
Псы и лошади не хотят подходить к ним.
   Разведчики обменялись взглядами. Все  они  видели  это.  Мормонт  перевел
хмурый взгляд с трупов на собак.
   - Четт, подведи своих псов поближе.
   Четт, ругнувшись, потянул за поводки, пнул одно животное сапогом.  Собаки
визжали,  упирались.  Он  попытался  подтащить  поближе  одну  из  сук.   Та
сопротивлялась, ворчала и пыталась вырваться  из  ошейника,  но,  не  сумев,
бросилась на Четта. От неожиданности он выронил поводок и  повалился  назад.
Собака перепрыгнула через него и исчезла за деревьями.
   - Это... все это... скверно, - открыто сказал Сэм Тарли. - Кровь... пятна
видны на их одежде, но... их плоть сухая и жесткая, и  крови  нет  на  земле
или... где-нибудь рядом. А из таких... таких... таких... - Сэм заставил себя
проглотить и глубоко вздохнул. - Таких  ран...  жутких  ран...  должно  было
вытечь много крови. Разве не так?
   Дайвин присвистнул.
   - Может, они умерли и не здесь. Может, кто-то доставил их сюда и подложил
нам. В качестве предостережения. -  Старый  лесовик  подозрительно  поглядел
вниз. - Не считайте меня дураком, только я не припомню, чтобы у  Отора  были
голубые глаза.
   Сир Джареми удивился.
   - И у Флауэрса тоже, - выпалил он, нагибаясь к убитому.
   Молчание легло на  лес.  Какое-то  мгновение  было  слышно  лишь  тяжелое
дыхание Сэма да влажное причмокивание Дайвина. Джон уселся на корточки возле
Призрака.
   - Сожгите их, - прошептал один из разведчиков. Джон не видел, кто именно.
   - Да, сожгите их, - посоветовал и второй голос.
   Старый Медведь упрямо качнул головой:
   - Рано. Я хочу, чтобы их посмотрел мейстер Эйемон. Повезем их на Стену.
   Иное распоряжение легче отдать,  чем  выполнить.  Мертвецов  завернули  в
плащи, но когда Хаке и Дайвин попытались привязать одного из них  к  лошади,
животное словно взбесилось. Конь с визгом вставал на дыбы и бил копытами, он
даже  укусил  Кеттера,  подбежавшего,  чтобы  помочь.   Не   более   повезло
разведчикам и с другими лошадьми:  даже  самые  спокойные  не  хотели  иметь
ничего общего с этой ношей.  В  конце  концов  пришлось  нарубить  ветвей  и
соорудить грубые носилки, чтобы самим отнести трупы.
   Когда они повернули назад, время уже далеко перевалило за полдень.
   - Я приказываю обыскать эти леса, -  распорядился  Мормонт,  обращаясь  к
сиру Джареми, когда они выступили. - Каждое  дерево,  каждую  скалу,  каждый
куст, каждый фут грязной земли на расстоянии  десяти  лиг  от  этого  места.
Возьмите своих людей, и если их не хватит, пусть помогут охотники и  лесники
из стюардов. Если Бен и все остальные находятся рядом живыми или мертвыми, я
хочу, чтобы их нашли. Если в этом лесу кто-то  прячется,  я  буду  знать  об
этом. Вы должны выследить их и взять живыми, если возможно. Понятно?
   - Понятно, милорд, - проговорил сир Джареми. - Будет сделано.
   После этого сир Мормонт углубился в задумчивое молчание. Джон следовал за
ним как стюард лорда-командующего, теперь это было его место.  День  выдался
влажный и сумеречный, в такую погоду сердце просит дождя. Ветер  не  шевелил
ветвей, влажный тяжелый воздух словно окаменел, и одежда Джона липла к телу.
Было тепло, слишком тепло. Стена покрылась слезами, она рыдала уже  не  один
день, и Джону иногда даже казалось, что она уменьшается.
   Старики звали такую погоду духовым летом и говорили, что это  знак  того,
что лето наконец приказывает долго жить. После духова лета  приходит  холод,
предупреждали они, а длинное лето всегда предвещает  долгую  зиму.  Нынешнее
лето продлилось десять лет. Джон был еще дитя, когда оно началось.
   Призрак сперва бежал  возле  них,  а  потом  исчез  среди  деревьев.  Без
лютоволка Джон казался себе почти  нагим.  С  неловкостью  он  заметил,  что
вглядывается в каждую тень. Непрошеными вернулись  воспоминания  о  сказках,
услышанных в детстве от старой Нэн в Винтерфелле.  Он  буквально  слышал  ее
голос и стук - цок, цок, цок - спиц. "Ив этой тьме явились на конях Иные,  -
говорила она, приглушая голос тише и тише. - Холодными и мертвыми были  они,
им были ненавистны железо, огонь, прикосновение солнца и все живые  создания
с горячей кровью в жилах. Крепости, города  и  королевства  людей  не  могли
устоять пред ними, и во главе  воинства  мертвецов  они  скакали  на  юг  на
бледных мертвых лошадях.  Иные  кормили  своих  мертвых  слуг  плотью  детей
человеческих..."
   Вновь заметив Стену над вершиной  древнего  корявого  дуба,  Джон  ощутил
огромное облегчение. Мормонт внезапно осадил коня и повернулся в седле.
   - Тарли, - рявкнул он, - сюда.
   Джон увидел, как проступил испуг на лице Сэма, направившегося  вперед  на
своей кобыле; вне сомнения, толстяк решил, что его ждут неприятности.
   - Жир  не  мешает  тебе  соображать,  парень,  -  сказал  Старый  Медведь
ворчливо. - Ты хорошо справился с делом. И ты, Сноу.
   Сэм зарделся румянцем и, осекаясь, попытался ответить любезностью.  Джону
пришлось улыбнуться.
   Когда они выехали из-под деревьев, Мормонт послал своего крепкого  конька
рысцой. Навстречу кавалькаде из леса вылетел  Призрак,  облизывавший  морду,
побагровевшую  от  крови.  Там,  над  головой,  люди   на   Стене   заметили
приближающуюся колонну. Джон услышал глубокий гортанный зов огромного рога в
руках дозорного; разносившийся на мили и мили долгий звук - ууу! - парил над
деревьями, отражаясь ото льда и медленно затихая.
   Один зов означал,  что  разведчики  возвращаются,  и  Джон  подумал,  что
сегодня по крайней мере провел день разведчиком. Что бы ни случилось  потом,
память эта останется навсегда.
   Боуэн Марш ожидал их у первых ворот, когда  они  ввели  своих  лошадей  в
ледяной тоннель. Лорд-стюард побагровел и казался взволнованным.
   - Милорд,  -  выпалил  он,  обращаясь  к  Мормонту,  распахивая  железную
решетку. - Прилетела птица, и вы нужны немедленно.
   - Что случилось? - спросил Мормонт недовольным голосом.
   Как ни странно. Марш с любопытством поглядел  на  Джона  и  только  потом
ответил:
   - Мейстер Эйемон получил письмо. Он ожидает вас в солярии.
   - Очень хорошо. Джон, позаботься о моем коне и скажи, чтобы  сир  Джареми
оставил мертвых в леднике, пока мейстер соберется посетить их.  -  Пробурчав
еще что-то, Мормонт отъехал прочь.
   Когда они повели лошадей в конюшню, Джон с неуютным чувством ощутил,  что
люди глядят на него. Сир Аллисер Торне занимался  с  мальчишками  во  дворе,
однако, прервав занятие, поглядел на Джона с едва заметной улыбкой на губах.
Однорукий Донал Нойе стоял в дверях арсенала.
   - Да помогут тебе боги, Сноу, - выкрикнул он.  Случилось  что-то  плохое,
понял Джон. Что-то очень плохое.
   Мертвецов перенесли в хранилище  у  подножия  Стены,  в  холодную  темную
каморку, устроенную во льду, где держали мясо, зерно, а  иногда  даже  пиво.
Джон приглядел, чтобы коня Мормонта напоили, накормили  и  расчесали,  потом
позаботился о своем собственном и отправился  разыскивать  друзей.  Гренн  и
Жаба были на дежурстве, но он нашел Пипа в общем зале.
   - Что случилось? - спросил он. Пип понизил голос:
   - Король умер.
   Джон был ошеломлен. Роберт Баратеон показался ему в Винтерфелле жирным  и
старым, но тем не менее  бодрым  и  крепким,  на  взгляд  не  обнаруживающим
никаких признаков болезни.
   - Откуда ты знаешь?
   - Один из стражников слышал, как Клидас читал письмо мейстеру Эйемону.  -
Пип наклонился поближе. - Джон, мне очень жаль. Он был другом  твоего  отца,
разве не так?
   - Они были близки как братья. - Джон подумал, оставит ли Джофф  его  отца
десницей. Едва ли. Это означало, что лорд Эддард вернется  в  Винтерфелл,  а
вместе с ним и сестры. Ему даже могут позволить  посетить  их  с  разрешения
лорда Мормонта. Как хорошо будет вновь увидеть  улыбку  Арьи,  поговорить  с
отцом. "Я спрошу его о матери, - решил Джон. - Теперь я мужчина, и ему давно
следовало сказать мне все, даже если она  была  шлюхой.  Мне  все  равно,  я
должен знать!"
   - Я слыхал, как Хаке говорил, что мертвецы были из тех, кто ушел с  твоим
дядей, - сказал Пип.
   - Да, - подтвердил Джон. - Двое из тех шестерых, которых он взял с собой.
Они были убиты давно... только тела странные.
   - Странные? - Пип превратился в само любопытство. - Чем же?
   - Сэм расскажет тебе. - Джону не  хотелось  говорить  об  этом.  -  Пойду
посмотрю, не нужен ли я Старому Медведю.
   Он  повернул  к  башне  лорда-командующего,  ощущая  какую-то  непонятную
неловкость. Братья-стражники встретили его скорбными взглядами.
   - Старый Медведь в солярии, - объявил один из них. - Он спрашивал тебя.
   Джон кивнул. Надо было направиться сюда прямо из  конюшни.  Он  торопливо
зашагал по ступеням башни. Мормонт потребует вина или велит растопить  очаг,
вот и все, сказал он себе.
   Едва Джон вошел в солярий, ворон Мормонта повернулся к нему и закричал:
   - Зерна! Зерна! Зерна!
   - Не верь, я только что покормил его,  -  проворчал  Старый  Медведь.  Он
сидел у окна и читал письме. - Принеси мне чашу вина и налей себе.
   - Мне, милорд?
   Мормонт оторвал взгляд от письма и поглядел на Джона. В глазах  его  была
жалость. Джон видел это.
   - Ты слыхал меня.
   Джон разливал вино подчеркнуто осторожно, едва осознавая себя. Ведь когда
чаши наполнятся, ему придется встретить злую весть лицом к лицу. И все же  -
чересчур скоро - они наполнились.
   - Садись, мальчик, -- приказал ему Мормонт. - Выпей.
   Джон остался стоять.
   - Что-то случилось с отцом, так?
   Старый Медведь постучал по письму пальцем.
   - И с твоим отцом и с королем, - прогрохотал он. - Не буду лгать, новости
скорбные. В моем-то возрасте я не надеялся дожить до нового короля, а Роберт
был вполовину моложе меня и крепок как бык. - Мормонт глотнул  вина.  -  Мне
говорили, что король обожал охоту. Нас губит  как  раз  то,  что  мы  любим.
Запомни это. Мой сын тоже любил свою молодую жену. Тщеславная женщина!  Если
бы не она, ему бы даже не пришло в голову продавать этих браконьеров.
   Джон едва слышал, что говорит Мормонт.
   - Милорд, я не понимаю вас. Что случилось с моим отцом?
   - Я велел тебе сесть, - буркнул Мормонт.
   - Сесть! - завопил ворон.
   - Сесть и пить. Черт побери, это приказ, Джон  Сноу.  Джон  сел  и  отпил
вина.
   - Лорд Эддард заключен в темницу по обвинению в измене.  Утверждают,  что
он вступил в сговор с братьями Роберта, чтобы помешать восшествию на престол
принца Джоффри.
   - Нет, - немедленно выпалил Джон. - Невозможно. Отец мой  просто  не  мог
предать короля!
   - Пусть будет так, - отвечал Мормонт. - Не мне судить, и не тебе тоже.
   - Но это ложь, - настаивал Джон. Как могли в Королевской Гавани подумать,
что отец его изменник, неужели они все свихнулись? Лорд Эддард Старк никогда
бы не обесчестил себя... или же?
   Он родил бастарда, шепнул  ему  негромкий  внутренний  голос.  А  значит,
способен был забыть и о чести. И твоя мать, что с ней?  Он  даже  не  назвал
тебе ее имени...
   - Милорд, что будет с ним? Его убьют?
   - На это я ничего не могу сказать тебе, парень. Я  пошлю  письмо:  в  дни
молодости мне приходилось знать  некоторых  из  советников  короля.  Старого
Пицеля, лорда Станниса, сира Барристана... что бы ни натворил твой отец,  он
останется  великим  лордом.  Ему  должны  позволить   уйти   в   чернецы   и
присоединиться к нам. Богам известно, насколько нам нужны  люди,  обладающие
способностями лорда Эддарда!
   Джон знал, что  раньше  обвиняемым  в  измене  предоставляли  возможность
искупить свою вину на Стене. Зачем же лишать этого права лорда Эддарда?
   Отец приедет сюда. Какая странная  мысль,  какая  неуютная.  Немыслимо  и
несправедливо лишать его Винтерфелла, заставить облачиться в черное,  однако
если иначе нельзя будет сохранить его жизнь...
   И позволит ли это Джоффри? Джон вспомнил принца в Винтерфелле -  как  тот
издевался над Роббом и сиром Родриком  во  дворе.  Джона  он  едва  замечал;
бастарды находились ниже его достоинства.
   - Милорд, послушает ли вас король? Старый Медведь пожал плечами:
   - Король - мальчишка... скорее всего он послушает свою мать. Жаль, что  с
ними нет карлика. Он - дядя парня и видел нашу нужду, когда гостил здесь.
   - Леди Старк не моя мать, - резко напомнил ему Джон. Тирион Ланнистер был
другом ему. И если лорд Эддард погибнет, вина  ляжет  на  нее  -  как  и  на
королеву. - Милорд, а что слышно о моих сестрах? Арья и Санса были с  отцом,
не знаете ли вы...
   - Пицель о них не упомянул, но, вне сомнения, с ними обходятся  мягко.  Я
спрошу его в своем письме. - Мормонт покачал головой. - Подобные события  не
могли случиться в более неподходящее время. Страна как никогда  нуждается  в
сильном короле... Впереди  темные  дни  и  холодные  ночи,  я  чувствую  это
костями. - Он оделил Джона долгим проницательным взглядом. - Надеюсь, что ты
не выкинешь никаких глупостей, мальчик?
   Он мой отец, хотел ответить Джон, однако он знал,  что  Мормонту  незачем
говорить такие слова. Горло его пересохло. Джон заставил себя выпить вина.
   - Долг велит тебе оставаться здесь, - напомнил  ему  лорд-командующий.  -
Твоя прошлая жизнь закончилась, когда ты надел черный кафтан.
   Птица зловещим голосом подтвердила:
   - Черный!
   Мормонт не обратил на нее внимания.
   - Что бы они там ни делали в Королевской Гавани, это не наше дело.
   Джон не ответил; старик допил вино и сказал:
   - Можешь идти. Я более не нуждаюсь в тебе сегодня. Завтра ты поможешь мне
написать ответ.
   Джон не помнил, как встал и  вышел  из  солярия.  Он  очнулся  только  на
ступенях лестницы с мыслью: это мой отец и мои сестры, как это может быть не
мое дело?!
   Снаружи один из стражников поглядел на него и сказал:
   - Мужайся, парень. Боги жестоки. Они все знают, понял Джон и ответил:
   - Только мой отец не изменник.
   Слова застряли в его горле, словно пытаясь удушить его. Ветер крепчал, во
дворе, похоже, сделалось холоднее за то время, которое он  провел  в  башне.
Духовое лето приближалось к концу.
   Остаток дня прошел словно во сне. Джон не знал, где ходит, что делает и с
кем говорит.  Призрак  все  время  был  рядом,  это  он  помнил.  Молчаливое
присутствие лютоволка утешало Джона. "У девочек нет даже этого утешения",  -
подумал  он.  Волки  могли  бы  охранять  их,  но  Леди  мертва,  а  Нимерия
потерялась. Они одни.
   На закате задул северный ветер. Под  его  вой  над  Стеной,  над  ледяным
бастионом Джон отправился в  общий  зал  ужинать.  Хоб  сварил  похлебку  из
оленины - с ячменем, луком и морковкой. Повар налил Джону больше,  чем  было
положено, и оставил возле его миски хрустящую горбушку. Итак,  знает  и  он.
Джон оглядел зал, лица отворачивались, пряча глаза. Все они знают!
   К нему подошли друзья.
   - Мы попросили септона поставить свечу  за  твоего  отца,  -  сказал  ему
Матхар.
   - Это ложь, все мы знаем, что это ложь, даже Гренн, - вставил Пип.  Гренн
кивнул, а Сэм пожал Джону руку.
   - Раз ты мой брат, теперь он и мой отец, - сказал толстяк. - Если хочешь,
давай съездим к чардревам помолиться старым богам, я буду с тобой!
   Чардрева остались за Стеной, однако Джон знал, что Сэм сделает все. Они -
мои братья, подумал он. Как Робб, Бран и Рикон.
   И тут он услышал смех, острый и жестокий как кнут,  голос  сира  Аллисера
Торне.
   - А он у нас не только бастард, но и бастард изменника, - бросил он  тем,
кто был возле него.
   В мгновение ока Джон вскочил на стол с кинжалом  в  руке.  Пип  попытался
остановить его, но, вырвав ногу, он метнулся вперед по столу и выбил чашу из
рук сира Аллисера, забрызгав братьев похлебкой. Торне отскочил. Люди  вокруг
кричали, но Джон словно не слышал их. Он ударил кинжалом,  метя  в  холодные
ониксовые глаза сира Аллисера, но Сэм бросился между  ними,  и  прежде,  чем
Джон успел обежать толстяка, к его спине, словно обезьяна, прилип Пип, Гренн
остановил его руку. Жаба принялся выкручивать нож из пальцев.
   Потом, уже потом, когда Джона отправили в келью, где он ночевал,  Мормонт
явился проведать его с вороном на плече.
   - Я же просил тебя не делать никаких глупостей, мальчик, - сказал  Старый
Медведь. "Мальчик", - отозвалась птица. Мормонт недовольно качнул головой. -
Только подумать, какие надежды я испытывал в твоем отношении.
   У Джона отобрали нож и меч  и  приказали,  чтобы  он  оставался  в  своей
каморке до тех пор, пока высшие офицеры не посоветуются и не  решат,  что  с
ним делать. Ну  а  пока,  не  рассчитывая  на  повиновение,  за  его  дверью
выставили охрану. Друзей к нему не пускали, однако Старый Медведь сжалился и
разрешил ему взять к  себе  Призрака,  так  что  Джон  не  был  полностью  в
одиночестве.
   - Мой отец не изменник, - сказал он лютоволку, когда  все  ушли.  Призрак
молча глядел на него. Джон привалился к  стене,  обхватил  руками  колени  и
принялся глядеть на свечу, оставшуюся на столике возле  его  узкой  постели.
Огонек мерцал и качался, тени метались вокруг, в комнате становилось  темнее
и холоднее. - Сегодня я не буду спать, - решил Джон.
   И все же он, должно быть, уснул. А когда проснулся, ноги его онемели,  по
ним бегали мурашки. Свеча давно догорела. Призрак стоял на  задних  ногах  и
скребся в дверь. Джон удивился тому, каким высоким стал лютоволк.
   - Призрак, что случилось? - спросил он негромко. Лютоволк повернул голову
и поглядел на него, обнажая клыки в безмолвной угрозе. "Неужели он  сошел  с
ума?" - удивился Джон. - Призрак, это же я, -  пробормотал  он,  пытаясь  не
проявлять удивления. Джон понял, что трясется...  когда  же  это  стало  так
холодно?
   Призрак отпрыгнул от двери, оставив глубокие царапины на дереве.
   Джон следил за ним с возрастающим беспокойством.
   - Там кто-то есть, - прошептал он. Пригнувшись, лютоволк отступал,  белый
мех поднимался дыбом на его  затылке.  "Стражник,  -  подумал  Джон,  -  они
оставили за моей дверью стражника. Призрак чует его сквозь дверь".
   Джон медленно поднялся на ноги. Он не мог одолеть дрожь и  жалел  о  том,
что у него нет меча. Три быстрых шага привели  его  к  двери.  Джон  схватил
ручку, потянул ее внутрь. Скрип петель заставил его подпрыгнуть.  Охранявший
его человек простерся на узких ступенях лицом вверх, хотя тело его лежало на
животе. Голову его перекрутили спереди назад.
   "Этого не может быть, - сказал себе Джон. - Я в башне лорда-командующего,
которая охраняется днем и ночью, такого просто не может случиться. Это  сон.
Мне снится кошмар!"
   Призрак скользнул мимо него  из  двери  и  бросился  вверх  по  ступеням,
остановился на мгновение, посмотрел на Джона.
   Тут и он услышал мягкую поступь по камню, шум поворачивающейся  рукоятки.
Звуки доносились сверху - из покоев лорда-командующего.
   Пусть это и кошмар, но не сон. Меч стражника так и остался в ножнах. Джон
пригнулся и вынул оружие. Прикосновение стали к руке приободрило  его.  Джон
направился вверх, Призрак бесшумно топал перед ним. Тени прятались в  каждом
углу лестницы, Джон осторожно крался вверх,  проверяя  острием  меча  каждый
подозрительный уголок.
   Тут он услышал крик ворона.
   - Зерна, - завопила птица Мормонта. - Зерна, зерна, зерна, зерна,  зерна,
зерна.
   Призрак метну лея вперед, Джон помчался следом.  Дверь  в  солярий  лорда
Мормонта была распахнута.  Лютоволк  метнулся  внутрь.  Джон  остановился  в
дверях с клинком в руке, давая своим глазам приспособиться. Тяжелые занавеси
прикрыли окна, и в палате было темно, как в чернильнице.
   - Кто здесь? - окликнул он.
   И тут он заметил  врага,  тенью,  прячущейся  в  тенях,  скользнувшего  к
внутренней двери, ведущей к опочивальне Мормонта, черный силуэт  человека  в
плаще и капюшоне. Но под капюшоном ледяной синевой горели глаза...
   Призрак прыгнул вперед. Человек и волк