, бархат и
атлас, которых она не носила. На Королевском тракте  ей  понадобится  теплая
одежда... и к тому же...
   Арья встала на колени на землю, посреди разбросанных платьев.  Она  нашла
тяжелый шерстяной плащ, бархатную юбку, шелковую рубашку и несколько нижних,
платье, которое мать вышила для нее,  серебряный  детский  браслет,  который
можно было продать. Отбросив в сторону разбитую крышку, она запустила руку в
сундук в поисках Иглы. Свой меч она все время прятала  на  дне,  подо  всеми
вещами, но теперь они были разбросаны вокруг, и на миг Арья уже  испугалась,
что клинок нашли и украли. Но пальцы ее ощутили твердый металл под  атласным
плащом.
   - Вот она, - прошипел сзади нее голос. Арья в испуге  обернулась.  Позади
нее стоял конюшенный мальчишка с выражением блаженства на лице;  запачканная
белая нижняя рубашка торчала из-под грязной куртки. Сапоги его были вымазаны
конским пометом, в руках он держал вилы.
   - Кто ты? - спросила она.
   - Она не знает меня, - проговорил он. - Но я-то  ее  знаю!  О  да.  Ты  -
волчья девочка.
   - Помоги мне заседлать коня, - попросила Арья, потянувшись назад в сундук
за Иглой. - Мой отец - десница короля, он наградит тебя!
   - Твой отец умер, - сказал мальчишка и направился к ней. -  Это  королева
наградит меня. Иди сюда, девочка.
   - Держись подальше! - Пальцы ее сомкнулись на рукояти Иглы.
   - А я говорю, иди сюда. - Он крепко ухватил ее за руку.
   Все, чему учил ее Сирио Форель, исчезло в биении  сердца.  И  в  короткий
момент внезапного ужаса Арья сумела вспомнить лишь тот, самый  первый  урок,
который преподал ей Джон Сноу.
   Она  ударила  его  острым  концом,  направив  кинжал   вверх,   с   дикой
истерической силой.
   Игла пронзила кожаную куртку и белую плоть  на  его  животе  и  вынырнула
между лопаток. Мальчишка выронил вилы и  не  то  вздохнул,  не  то  негромко
ойкнул. Руки его сомкнулись на клинке.
   - О боги, - простонал он, когда его нижняя  рубаха  начала  багроветь.  -
Вынь его.
   Когда она сделала это, он умер.
   Кони визжали, Арья стояла над телом в тихом испуге  перед  лицом  смерти.
Кровь хлынула изо рта мальчишки, когда он рухнул, еще больше  алой  жидкости
вытекло из раны в животе, скопившись лужицей под  телом.  Он  порезал  руки,
которыми ухватился за клинок. Арья медленно  попятилась.  Игла  багровела  в
руке. Надо уходить отсюда подальше, куда-нибудь в безопасное место,  где  не
было видно его обвиняющих глаз.
   Она вновь схватила седло и  уздечку  и  подбежала  к  своей  кобыле.  Но,
закинув седло на спину лошади, Арья вдруг с болезненным ужасом  поняла,  что
ворота замка будут скорее всего охраняться. Возможно,  стражники  не  узнают
ее, если примут за мальчика, возможно, ее пропустят... впрочем, скорее всего
они получили приказ не выпускать никого - знакомого и незнакомого.
   Но из замка можно было выйти другим путем.
   Седло выскочило из пальцев Арьи и упало на пыльную  землю,  подняв  целое
облако. Сумеет ли она вновь найти комнату с чудовищами? Она не была  уверена
в этом, но знала, что придется попытаться.
   Арья взяла выбранную ею одежду, набросила плащ,  спрятав  под  ним  Иглу.
Остальные вещи она завязала в узелок и, зажав его под рукой,  направилась  в
глубь конюшни, отперла заднюю дверь и осторожно выглянула. Вдали  раздавался
звон мечей, отчаянным голосом вопил от боли мужчина. Ей придется  спуститься
по змейке  ступенек,  мимо  небольшой  кухни  и  свинарника,  так  она  шла,
выслеживая черного кота... но  этот  путь  приведет  ее  к  казарме  золотых
плащей. Арья не могла идти туда и попыталась отыскать  другую  дорогу.  Если
только ей удастся перейти на противоположную сторону замка, она сможет тогда
пробраться вдоль речной стены и через крохотную богорощу, но для этого нужно
пересечь двор на виду у стражников, стоявших на стене.
   Арья никогда не видела на стенах такого количества людей. Золотые плащи в
основном были вооружены копьями. Некоторые из них знают ее в лицо.  Что  они
сделают, если заметят бегущую через двор девочку? Сверху она будет  казаться
такой маленькой... Сумеют ли они оттуда узнать ее? Заинтересуются ли они ею?
   Надо немедленно уходить, велела она себе, но когда  пришло  выбранное  ею
мгновение, Арья ощутила слишком большой испуг, чтобы шевельнуться.
   Спокойная, как вода, шепнул голос ей на ухо.  Арья  так  испугалась,  что
едва не выронила сверток. Она оглянулась вокруг, но в  конюшне,  кроме  нее,
находились только лошади и убитые.
   Тихая, словно тень, услыхала она продолжение. Сама ли  она  говорила  или
Сирио? Она не знала этого, однако страхи ее тем не менее улеглись.
   Арья вышла из конюшни.
   Этот поступок потребовал от нее большей отваги, чем все, что  приходилось
ей делать прежде. Ей хотелось побежать, спрятаться, но Арья  заставила  себя
неторопливо перейти через двор, ступая так, словно бы  ей  принадлежало  все
время в мире и у нее нет причин кого-нибудь бояться. Ей  казалось,  что  она
ощущает на себе взгляды стражников - словно букашек, ползавших по ее коже.
   Арья не поднимала глаз. Если она увидит, что за ней наблюдают, вся отвага
немедленно оставит ее, и она  бросит  свой  сверток  с  одеждой  и  побежит,
заливаясь младенческими слезами, и тогда уж ее точно поймают. Так  что  Арья
смотрела в землю. Добравшись до тени королевской  септы  на  противоположной
стороне двора, Арья взмокла, но никто не поднял тревоги и крика.
   Открытая септа была пуста. Внутри ее в  благоуханном  молчании  горело  с
полсотни молитвенных свечей. Арья решила, что боги не хватятся двух из  них.
Она запихнула свечи в рукав и оставила септу через заднее окно.  Прокрасться
к проулку, где она застигла одноухого кота,  было  нетрудно.  Но  потом  она
заблудилась. Арья влезала и вылезала из окон, вспрыгивала на  стены,  искала
путь в темных погребах - спокойная, словно тень.
   Однажды она услышала женский плач. Ей  потребовалось  около  часа,  чтобы
найти то узкое окно, через которое можно было спуститься в  подземелье,  где
обитали чудовища.
   Арья бросила внутрь свой сверток и согнулась,  чтобы  зажечь  свечу.  Это
было рискованно; костер, который  она  заметила,  прогорел  до  угольев,  и,
раздувая их, она услышала голоса. Обхватив пальцами трепещущий  огонек,  она
нырнула в окно, пока люди входили в дверь, даже не посмотрев, кто это был.
   На этот раз чудовища не испугали ее. Они казались  почти  что  старинными
друзьями. Арья подняла свечу над головой. С каждым ее шагом  тени  двигались
по стене, они словно бы поворачивались, наблюдая за нею.
   - Драконы, - шепнула она,  извлекая  Иглу  из-под  плаща.  Тонкий  клинок
казался  таким  крохотным,  а  драконы,  наоборот,  огромными,  однако  Арья
почему-то почувствовала себя уверенной, ощутив прикосновение стали к рукам.
   Длинный, лишенный окон зал за дверью остался таким же мрачным, каким  она
запомнила его. Иглу она держала в левой руке, как привыкла, а свечу в правом
кулаке. Горячий воск капал  на  пальцы.  Вход  в  колодец  находился  слева,
поэтому Арья направилась вправо. Ей отчаянно  хотелось  бежать,  однако  она
опасалась погасить свечу. Арья слышала тонкий писк и заметила пару крошечных
горящих крысиных глаз, но крысы ее  не  пугали...  ее  волновало  другое.  В
коридоре было легко притаиться, ведь она и сама пряталась здесь от колдуна и
человека с раздвоенной бородой.  Она  почти  видела  конюшенного  мальчишку,
сжавшегося у стены; руки его были стиснуты,  и  кровь  стекала  из  глубоких
порезов, оставленных Иглой. Что, если он  захочет  схватить  ее,  когда  она
окажется рядом? Он  заранее  увидит  свечу.  Возможно,  ей  лучше  идти  без
света...
   Страх режет глубже меча, прошептал спокойный голос внутри  нее.  И  вдруг
Арья вспомнила крипты Винтерфелла. В них  было  куда  страшнее,  чем  здесь,
сказала она себе. Арья впервые спустилась туда еще совсем маленькой.  Братец
Робб отвел их вниз - ее, Сансу и маленького  Брана,  который  был  тогда  не
старше, чем теперь Рикон. У них была с собой  только  одна  свеча,  и  глаза
Брана превращались в блюдечки, когда он  глядел  на  каменные  лики  Королей
Зимы, на волков у их ног и железные мечи на коленях.
   Робб провел младших до самого конца - мимо деда, Брандона и Лианны, чтобы
показать им их собственные гробницы. А Санса все  глядела  тогда  на  огарок
свечи, опасаясь того, что она погаснет. Старая  Нэн  утверждала,  что  внизу
водятся огромные пауки и крысы ростом с собаку. Робб  улыбнулся,  когда  она
это сказала.
   - Здесь водятся худшие создания, чем пауки и крысы,  -  прошептал  он.  -
Здесь ходят мертвецы.  -  Тогда-то  они  и  услышали  внизу  этот  негромкий
глубокий звук, от  которого  по  коже  побежали  мурашки,  и  младенец  Бран
вцепился в руку Арьи.
   Когда привидение восстало из открытой гробницы, белое  и  алчущее  крови,
Санса с визгом метнулась к лестнице, а Бран прижался к ногам  Робба,  рыдая.
Арья же, оставшись на месте, дала духу пинка. Это оказался всего лишь  Джон,
осыпавший себя мукой.
   - Дурак, - сказала она ему. - Ты испугал  младенца.  -  Но  Джон  и  Робб
только хохотали и хохотали. Скоро и Бран с Арьей тоже развеселились.
   Воспоминание заставило девочку улыбнуться, и тьма  перестала  пугать  ее.
Мальчишка был мертв, она убила его, и если бы он вновь набросился на нее, то
убила бы его снова. Теперь надо попасть домой... все исправится,  когда  она
окажется дома, в безопасности, за седыми гранитными стенами Винтерфелла.
   Шаги ее распространяли негромкое эхо, Арья углубилась во тьму.

САНСА

   За Сансой они пришли на третий день. ,  Она  выбрала  простое  платье  из
темно-серой шерсти с богатой вышивкой на воротнике  и  рукавах.  Пальцы  ее,
вдруг сделавшиеся толстыми и неловкими, пытались  справиться  с  серебряными
застежками без помощи служанок. Джейни Пуль оставалась вместе с ней,  но  на
ее помощь  рассчитывать  было  нечего.  Лицо  Джейни  опухло  от  слез,  она
безутешно оплакивала отца. - А я уверена, что с твоим отцом все в порядке, -
сказала ей Санса, сумев наконец застегнуть платье.  -  Я  попрошу  королеву,
чтобы она тебе разрешила встретиться с ним. -  Санса  думала,  что  добротой
сумеет подбодрить Джейни, но та, подняв на нее красные опухшие  глаза,  лишь
сильней залилась слезами. Какое она еще дитя!
   Санса тоже поплакала в первый день.  Трудно  было  не  испугаться,  когда
началось побоище,  даже  здесь,  в  крепких  стенах  крепости  Мейегора,  за
запертой и заложенной дверью. Звон стали во дворе давно  сделался  привычным
для ее уха, едва ли один день жизни Сансы проходил без того,  чтобы  она  не
слыхала лязга мечей, однако на этот раз  сражение  было  взаправдашним,  что
совершенно  меняло  дело.  Она  вслушивалась  как  никогда  в  своей  жизни;
постепенно к звону стали начали примешиваться другие звуки:  стоны,  гневные
проклятия, призывы о помощи, стенания раненых и умирающих  людей.  В  песнях
рыцари никогда не кричали от боли и не молили о пощаде...
   И она плакала,  умоляя,  чтобы  те  -  за  дверью  -  объяснили  ей,  что
происходит, звала отца, септу Мордейн, короля и  своего  галантного  принца.
Если люди, охранявшие дверь, и слышали ее,  они  не  отвечали.  Только  раз,
поздно ночью, дверь отворилась, и внутрь втолкнули Джейни  Пуль,  побитую  и
трясущуюся.
   - Они убивают всех, - взвизгнула дочь стюарда. Она говорила  и  говорила:
Пес разбил ее дверь боевым молотом. На лестнице башни Десницы  лежали  тела,
ступеньки стали скользкими от пролитой  крови.  Санса  высушила  собственные
слезы и попыталась утешить подругу. Они заснули в одной постели,  прижавшись
друг к другу как сестры.
   На второй день  стало  еще  хуже.  Комната,  в  которую  заточили  Сансу,
находилась наверху самой высокой башни крепости Мейегора. Из окна она  могла
видеть, что тяжелая железная решетка надвратной башни опущена,  а  подъемный
мост поднят над глубоким  сухим  рвом,  отделявшим  внутреннюю  крепость  от
остального замка. Гвардейцы Ланнистеров расхаживали на стенах  с  копьями  и
арбалетами в  руках.  Сражение  закончилось,  могильное  молчание  легло  на
Красный замок, если не считать бесконечных  рыданий  и  всхлипываний  Джейни
Пуль.
   Их покормили - на завтрак дали жесткого сыра,  свежевыпеченного  хлеба  и
молока, в полдень жареных цыплят с зеленью, завершил все ужин из говядины  и
ячменного супа, но приносившие еду  слуги  не  отвечали  на  вопросы  Сансы.
Вечером пришли женщины с одеждой из башни Десницы, прихватив и какие-то вещи
Джейни, однако они казались почти столь же испуганными, как  ее  подруга,  и
когда Санса попыталась поговорить с ними, они бросились прочь, словно бы она
была  больна  серой   заразой.   Гвардейцы,   караулившие   дверь   снаружи,
отказывались выпустить их из комнаты.
   - Пожалуйста, мне нужно еще раз поговорить  с  королевой,  -  сказала  им
Санса, как говорила она всем в этот день.  -  Она  захочет  переговорить  со
мной, я знаю это. Передайте королеве, что я хочу видеть  ее.  Если  королева
занята, тогда  попросите  принца  Джоффри.  Будьте  добры,  мы  ведь  должны
пожениться, когда станем старше.
   На закате второго дня зазвонил огромный колокол. Голос его был  глубок  и
звучен, низкие тягучие удары наполнили Сансу  ужасом.  Звон  не  смолкал,  и
спустя некоторое время ему ответили другие колокола - с башен Великой  септы
Бейелора, с холма Висеньи. Колокольный звон громом прокатывался над городом,
предвещая грядущую грозу.
   - Что это? - спросила Джейни, зажимая уши. - Почему звонят в колокола?
   - Король умер. - Санса не могла сказать, как она это узнала, но  сомнений
она не испытывала: низкий, бесконечный звон наполнял комнату, скорбный,  как
погребальный напев. Неужели какой-то враг взял штурмом замок и  убил  короля
Роберта? Неужели им пришлось быть свидетелями этого сражения?
   Она отправилась спать в недоумении: беспокойная и испуганная. Неужели  ее
прекрасный Джоффри стал теперь королем? Или враги убили и его?  Она  боялась
за него и за своего отца. Если бы только ей сказали, что случилось...
   В эту ночь Сансе приснился Джоффри на троне;  она  сидела  возле  него  в
сотканной из золота мантии. На голове ее была корона, и все, кого она знала,
кланялись ей, преклоняли колена и говорили любезные слова.
   На следующее утро - утро третьего дня - сир Борос Блаунт  из  Королевской
гвардии явился, чтобы проводить ее к королеве.
   Сир Борос - человек уродливый, широкогрудый, с короткими кривыми  ногами,
плосконосый, щеки мешочками, волосы серые и колючие - сегодня был выряжен  в
белый бархат, а его снежный  плащ  был  застегнут  львиной  брошью.  Фигурка
отливала ярким золотом, вместо глаз у нее были вставлены крошечные рубины.
   - Сегодня вы весьма симпатичны и великолепны, сир Борос,  -  сказала  ему
Санса. Истинная леди всегда вежлива, а она решила быть настоящей  дамой  вне
зависимости от любых обстоятельств.
   - Как и вы, миледи, - отвечал сир  Борос  ровным  голосом.  -  Светлейшая
государыня ждет. Пойдемте со мной.
   Перед дверями Серсеи стояла стража: воины Ланнистеров в пурпурных  плащах
и шлемах с львиными гривами. Проходя мимо, Санса заставила себя улыбнуться и
пожелать им доброго утра. Она впервые оставила свою каморку, после того  как
сир Арис Окхарт привел ее в башню два утра назад.
   - Ради твоей же безопасности, моя милая,  -  сказала  ей  тогда  королева
Серсея. - Джоффри никогда не простит мне, если  что-нибудь  случится  с  его
драгоценной Сансой.
   Санса ожидала, что сир Борос проводит ее в  королевские  апартаменты,  но
вместо этого он повел ее  из  крепости  Мейегора.  Мост  был  снова  опущен.
Какие-то  работники  спускали  внутрь  сухого  рва  человека  на   веревках.
Посмотрев вниз, Санса заметила тело, повисшее на одном из огромных  железных
шипов. Она торопливо отвернулась, боясь спрашивать, опасаясь приглядываться,
чтобы не узнать знакомого.
   Королеву Серсею они нашли в палатах совета -  во  главе  длинного  стола,
заваленного бумагами, свечами  и  брусками  печатного  воска.  Комната  была
прекрасна, Санса еще не видела таких. Она с восхищением поглядела на  резную
деревянную ширму и пару одинаковых сфинксов, восседавших возле двери.
   - Светлейшая государыня, - проговорил сир Борос, когда их впустил  внутрь
королевский гвардеец, сир Мендон, обладатель на удивление мертвого лица. - Я
привел девушку.
   Санса надеялась увидеть Джоффри,  однако  ее  принца  не  было  здесь,  в
отличие от трех советников короля. Лорд Петир Бейлиш сидел по левую  сторону
королевы, великий мейстер Пицель - в конце стола, распространявший цветочный
аромат лорд Варис возвышался над ними. Все  они  были  в  черном,  подметила
Санса с ужасом. Знак траура.
   На королеве было черное шелковое платье с высоким воротником, от  шеи  до
пояса расшитое темными рубинами. Камни были огранены как слезинки, словно бы
королева плакала кровью. Серсея улыбнулась вошедшей, и Санса  подумала,  что
более сладкой и печальной улыбки она еще не видела.
   - Санса, мое милое дитя, - сказала королева, -  я  знаю,  что  ты  хотела
видеть меня. Прости, что я не могла послать за тобой  раньше.  Дела  еще  не
устроились, у меня не было даже свободной минутки. Надеюсь, мои люди  хорошо
позаботились о тебе?
   - Все было мило и прекрасно,  светлейшая  государыня,  благодарю  вас  за
беспокойство, - ответила Санса вежливо. - Только никто не захотел  объяснить
нам, что случилось...
   - Нам? - удивилась Серсея.
   - Мы поместили к ней дочь стюарда, - пояснил сир Борос. -  Мы  не  знали,
что делать с ней. Королева нахмурилась.
   - В следующий раз спрашивайте, - сказала она резким голосом. - Лишь  одни
боги знают, какими россказнями она успела наполнить головку Сансы!
   - Джейни испугана, - продолжила Санса. -  Она  плачет  без  остановки.  Я
обещала попросить, чтобы ей разрешили повидаться с отцом.
   Старый великий мейстер Пицель потупил глаза.
   - С ее отцом все в порядке, разве не так? - тревожно спросила Санса.  Она
знала, что произошло сражение, но какое отношение мог иметь к  нему  стюард?
Вейон Пуль даже не носил меча...
   Королева Серсея оглядела по очереди всех своих советников.
   - Не надо попусту волновать  Сансу.  Ну,  что  будем  делать  с  этой  ее
подружкой, милорды? Лорд Петир наклонился вперед. - Я отыщу для нее место.
   - Только не в городе, - сказала королева.
   - Вы принимаете меня за дурака? Королева игнорировала вопрос.
   - Сир Борос, проводите эту девушку в апартаменты лорда Петира и прикажите
его людям охранять ее, пока он сам не придет за ней.  Скажите,  что  Мизинец
придет, чтобы отвести ее к отцу, тогда она  успокоится.  Я  хочу,  чтобы  ее
забрали прежде, чем Санса вернется к себе.
   - Как прикажете, светлейшая, - ответил сир Борос. Отвесив низкий  поклон,
он развернулся на пятках и отбыл, шевельнув воздух длинным белым плащом.
   Санса была в смятении.
   - Не понимаю. Где отец Джейни? Почему сир Борос не  может  прямо  отвести
ее, зачем поручать это лорду Петиру?
   Она обещала  себе,  что  будет  вести  себя,  как  истинная  леди,  будет
благородной, как королева, и сильной, как ее мать, леди Кейтилин, но  теперь
Сансу вновь охватил испуг. Она даже испугалась, что вот-вот зарыдает.
   - Куда вы посылаете Джейни? Она не сделала ничего плохого, она -  хорошая
девочка.
   - Она расстроила тебя, - мягко проговорила королева,  -  а  этого  нельзя
допускать. И более ни слова об этом. Лорд Бейлиш приглядит за Джейни, обещаю
тебе. - Она  похлопала  по  стулу  возле  себя.  -  Садись,  Санса,  я  хочу
поговорить с тобой.
   Санса уселась возле королевы. Серсея  опять  улыбнулась,  однако  тревога
девочки от этого не уменьшилась. Варис  тер  мягкие  ладони  друг  о  друга,
великий мейстер Пицель сонными глазами рассматривал бумаги,  лежавшие  перед
ним, она ощущала на себе пристальный взгляд Мизинца, в  котором  было  нечто
такое, от чего Сансе показалось, что на ней вовсе нет  одежд