юбого посягательстве Королевской гвардии.
   - Кхалиси, - сказал Кохолло по-дотракийски, - Дрого,  кровь  моей  крови,
приказал  мне  сказать  тебе,  что  этой  ночью  он  должен   подняться   на
Матерь-гору, чтобы принести жертву богам в честь благополучного возвращения.
   Лишь мужчины могли ступить на Матерь, Дени знала  это.  Кровные  всадники
кхала отправятся вместе с ним и возвратятся на рассвете.
   - Скажи моему солнцу и звездам, что я мечтаю о нем и буду  с  нетерпением
ждать его возвращения, - отвечала  она  с  благодарностью.  Дитя  внутри  ее
подросло,  теперь  Дени  легко  уставала,  а  потому  бывала  рада   отдыху.
Беременность словно бы заново воспламенила  страсть  Дрого,  и  его  объятия
оставляли Дени в изнеможении.
   Дореа повела се к пологому  холму,  приготовленному  для  них  с  кхалом.
Внутри было холодно и сумрачно, словно в шатре, сделанном из земли.
   - Чхику, пожалуйста, ванну, - приказала она, желая смыта дорожную пыль со
своей кожи и  прогреть  усталые  кости.  Было  приятно  сознавать,  что  они
задержатся на какое-то время на месте и ей не придется завтра подниматься на
Серебрянку.
   Вода оказалась обжигающей, как она и любила.
   - Сегодня я сделаю подарки своему брату, - рассудила она, пока Чхику мыла
ее волосы. - В священном городе он должен выглядеть королем.  Дореа,  сбегай
отыщи его и  пригласи  поужинать  со  мной.  -  Визерис  лучше  относился  к
лисенийке, чем к ее дотракийским служанкам, быть может, потому, что  магистр
Иллирио позволил ему переспать с ней в Пентосе.
   - Ирри, сходи на базар и купи фруктов и мяса. Чего угодно, кроме конины.
   - Лошадь лучше всего, - заметила Ирри. - Лошадь делает мужчину сильным.
   - Визерис не любит конины.
   - Сделаю, как ты хочешь, кхалиси.
   Она вернулась назад с козьей ногой и корзиной  фруктов  и  овощей.  Чхику
зажарила мясо со сладкими травами и огненными стручками, облила  его  медом;
кроме того, были дыни, гранаты, сливы и какие-то странные восточные  фрукты,
названий которых Дени не знала. Пока служанки готовили еду,  Дени  разложила
одежду, которую приготовила для брата. Тунику и штаны из  хрустящего  белого
полотна, кожаные  сандалии,  шнуровавшиеся  до  колена,  бронзовый  пояс  из
медальонов, кожаный  жилет,  расшитый  огнедышащими  драконами,  -  все  она
проверила своими руками.
   Дотракийцы начнут уважать его, если Визерис перестанет  быть  похожим  на
бродягу, думала она. Быть может, теперь он простит ее за позор,  случившийся
посреди степи. Все-таки Визерис еще оставался ее королем и братом.  Оба  они
от крови дракона.
   Дени как раз разглаживала последний из подарков, плащ из песчаного шелка,
зеленый словно трава, с бледно-серой каймой, которая подчеркнет серебро  его
волос, когда появился Визерис, увлекая за  собой  Дореа.  Подбитый  глаз  ее
покраснел от удара.
   - Как ты смеешь присылать ко мне эту шлюху со своими приказами!  -  начал
он, грубо бросив служанку на ковер. Гнев его застал Дени врасплох.
   - Я лишь хотела... Дореа, что ты сказала ему?
   - Кхалиси, прости меня. Я отправилась к нему, как ты сказала, и передала,
что ты велишь ему присоединиться к тебе за ужином.
   - Никто не приказывает дракону, - огрызнулся Визерис. -  Я  твой  король!
Мне следовало прислать тебе назад ее голову! Лисенийка  застонала,  но  Дени
успокоила ее прикосновением.
   - Не бойся, он тебя не ударит. Милый  брат,  прошу,  прости  ее,  девушка
ошиблась; я велела ей попросить тебя  отужинать  со  мной,  если  так  будет
приятно твоей светлости. - Она взяла его за руку и повела через  комнату.  -
Погляди, Это я приготовила для тебя.
   Визерис подозрительно нахмурился:
   - Что это такое?
   -  Новое  одеяние,  я  приказала  сделать  его  специально  для  тебя,  -
застенчиво улыбнулась Дени.
   Он поглядел на нее и пренебрежительно усмехнулся:
   - Дотракииские тряпки. Значит, решила переодеть меня?
   - Прошу тебя... тебе будет прохладнее в удобнее, я подумала, что если  ты
оденешься подобно дотракийцам... - Дени не знала, как сказать так, чтобы  не
пробудить дракона.
   - В следующий раз ты потребуешь, чтобы я заплел косу?
   - Я никогда... - Ну почему он всегда так жесток? Она ведь  только  хотела
помочь ему. - У тебя нет права на косу, ты еще не одержал ни одной победы...
   Этого не следовало говорить. Ярость блеснула а сиреневых глазах Визериса,
но он не посмел ударить ее на глазах служанок, посреди воинов ее кхаса.
   Подобрав плащ, Визерис обнюхал его.
   - Пахнет мочой. Быть может, я воспользуюсь им как попоной для коня.
   - Я велела Дореа вышить его специально для тебя, - с обидой сказала Дени.
   - Эти одеяния достойны любого кхала.
   - Я владыка Семи  Королевств,  а  не  какой-нибудь  перепачканный  травой
дикарь с колокольчиками в волосах! - Визерис плюнул и схватил ее за руку.  -
Ты забываешься, девка! Ты думаешь, что этот большой живот защитит тебя, если
ты разбудишь дракона?
   Пальцы его болезненно впились в руку Дени,  и  на  мгновение  Дени  вновь
ощутила себя девчонкой, съежившейся перед лицом  его  гнева.  Она  протянула
другую руку и ухватилась за тот предмет, который  оказался  под  ней:  пояс,
который она хотела подарить  ему,  тяжелую  цепь  из  причудливых  бронзовых
медальонов.
   Размахнувшись, она ударила изо всех сил.
   Удар пришелся в лицо, и Визерис выпустил ее. Кровь побежала по щеке, там,
где край одного из медальонов рассек кожу.
   - Это ты вечно забываешься, - сказала Дени. - Неужели ты ничего не  понял
тогда в степи? А теперь убирайся, прежде чем я  велю  моему  кхасу  выволочь
тебя наружу. И молись, чтобы кхал Дрого не услышал об этом, или  он  вспорет
тебе живот и накормит тебя твоими собственными внутренностями!
   Визерис поднялся на ноги.
   - Когда я вернусь в свое королевство, ты с горечью вспомнишь об этом дне,
девка! - Он направился прочь, зажимая раненое лицо и оставив подарки.
   Капли его крови забрызгали прекрасный шелковый плащ. Дени прижала  мягкую
ткань к щеке и села, скрестив ноги, на спальных матрасах.
   - Твой ужин готов, кхалиси, - объявила Чхику.
   - Я не голодна, - печально проговорила Дени. Она  внезапно  почувствовала
усталость. - Разделите пищу между собой, пошлите сиру Джораху, если  хотите.
- И через мгновение добавила:
   - Пожалуйста, принеси мне одно из драконьих яиц.
   Ирри  принесла  яйцо  с  густо-зеленой  скорлупой,   бронзовые   пятнышки
искрились на его чешуйках, пока Дени  поворачивала  его  маленькими  руками.
Потом она легла на бок, набросила на себя шелковый плащ  и  прижала  яйцо  к
животу и маленьким нежным  грудям.  Она  любила  эти  чудесные  камни.  Яйца
дракона были настолько  прекрасны,  что  иногда  одно  прикосновение  к  ним
заставляло ее почувствовать себя сильнее, отважнее, словно бы  она  извлекла
силы из замкнутых внутри них каменных драконов.
   Так  она  лежала,  обнимая  яйцо,  и  вдруг  ощутила,  что  дитя  впервые
шевельнулось в ней, словно бы ребенок стремился дотронуться до брата,  кровь
до крови.
   - Это ты дракон, - шепнула Дени. - Ты и есть истинный дракон! Я знаю это.
   Знаю. - Она улыбнулась, а потом уснула, увидев во сне дом.

БРАН

   Падал легкий снежок, Бран ощущал прикосновение хлопьев к лицу;  тая,  они
прикасались к его коже каплями самого ласкового и тихого из дождей. Он сидел
на коне, глядя на медленно ползущую  вверх  железную  решетку.  Невзирая  на
старания сохранить спокойствие, сердце трепетало в его груди.
   - Ты готов? - спросил Робб.
   Бран кивнул, пытаясь скрыть страх. После своего падения он не выезжал  за
пределы Винтерфелла, но считал, что должен держаться горделиво, как подобает
рыцарю.
   - Тогда поедем. - Робб ударил пятками высокого серо-белого мерина, и конь
отправился под решетку.
   - Ступай, - шепнул Бран собственной лошади и легко прикоснулся к ее  шее;
крохотная гнедая кобылка шагнула с места. Бран назвал ее Плясуньей. Ей  было
два года, но Джозет утверждал, что она умнее, чем положено быть  лошади.  Ее
специально приучили подчиняться узде, голосу и прикосновению. Бран уже ездил
на ней вокруг двора. Сперва Джозет или Ходор вели ее, сам он был  пристегнут
к громадному седлу, которое нарисовал для него Бес. Но последние две  недели
Бран самостоятельно ездил на ней, пуская рысцой по кругу и обретая  смелость
с каждым новым оборотом.
   Они ехали под сторожевой башней и по  подъемному  мосту,  потом  миновали
внешние стены. Серый Ветер и Лето  носились  рядом,  принюхиваясь  к  ветру.
Сзади скакал Теон Грейджой с длинным луком  и  с  колчаном,  полным  широких
стрел. Он сказал, что решил завалить оленя. За Грейджоем  следовали  четверо
гвардейцев в панцирях и шлемах и Джозет, тоненький  как  тростинка  конюший,
которого Робб назвал мастером над  лошадьми  на  время  отсутствия  Халлена.
Мейстер Лювин замыкал кавалькаду на осле. Бран  чувствовал  бы  себя  лучше,
если бы они с Роббом отправились только вдвоем, но Хал  Моллен  не  желал  и
слушать об этом, а мейстер Лювин поддержал его. Если Бран упадет  с  коня  и
что-нибудь  повредит,  мейстер  должен  оказаться   рядом,   чтобы   оказать
немедленную помощь.
   Сразу  за  замком  раскинулась  рыночная  площадь,  но  деревянные  лавки
пустовали. Они проехали по грязным сельским  улицам,  мимо  рядов  небольших
опрятных домов, сложенных из бревен и  нетесаного  камня.  Жильцы  населяли,
наверное, лишь каждый пятый дом,  о  чем  свидетельствовали  тонкие  струйки
дыма, тянущиеся из труб. Остальные вернутся, когда сделается холоднее  Когда
выпадет снег и ледяные ветры задуют с севера, говорила старая  Нэн,  фермеры
бросят свои замерзшие поля и далекие крепости, нагрузят добро в  фургоны,  и
зимний городок оживет. Бран никогда не видел его людным,  но  мейстер  Лювин
утверждал, что этот день  приближается.  Долгое  лето  кончалось,  наступала
зима.
   Редкие  деревенские  жители  с  тревогой  поглядывали  на  сопровождавших
кавалькаду лютоволков. Один даже в испуге выронил дрова, но по большей части
здешний люд привык к этим зверям. Заметив юношей, они преклоняли  колена,  и
Робб приветствовал встречных кивком, подобающим лорду. Ноги Брана  не  могли
сжать бока лошади, и ему поначалу было несколько  неловко,  однако  огромное
седло с высокими лукой и спинкой оказалось удобным, а ремни,  перехлестнутые
через грудь и бедра, не позволяли ему упасть. Спустя  некоторое  время  ритм
поездки начал казаться вполне естественным. Беспокойство оставило  Брана,  и
робкая улыбка выползла на лицо.
   Две служанки стояли под вывеской "Дымящегося полена", местной пивной.
   Когда Теон Грейджой окликнул их, младшая девушка  покраснела  и  прикрыла
лицо.
   Теон пришпорил своего коня, чтобы догнать Робба.
   - Милая Кира, - проговорил он со смешком.  -  В  постели  вьется,  словно
куница, а скажи ей слово на улице - розовеет как дева. Я не рассказывал тебе
о ночи, когда она и Бесса...
   - Помолчи, Теон, Бран слышит нас,  -  остановил  его  Робб,  поглядев  на
брата.
   Тот отвернулся, изображая, что ничего не слышал, но он чувствовал на себе
взгляд Грейджоя; вне сомнения,  тот  улыбался.  Этот  парень  вообще  всегда
улыбался, словно бы сам мир вокруг был такой штукой, которую понять мог лишь
он один. Робб как будто восхищался Теоном и наслаждался  его  обществом,  но
Бран так и не проникся теплыми чувствами к воспитаннику отца.
   Робб подъехал ближе.
   - Ты хорошо держишься. Бран - Я хочу ехать быстрее, - попросил он.
   Робб улыбнулся:
   - Ну, как угодно! - и перевел мерина на рысь. Волки скользнули за ним,  а
Бран резко дернул поводьями, и Плясунья ускорила шаг. Позади  закричал  Теон
Грейджой, загрохотали копыта остальных лошадей.
   Плащ Брана раздувался и трепетал на ветру, снег бил ему а лицо. Робб  уже
ускакал вперед, но время от времени он оглядывался, чтобы убедиться  в  том,
что Бран и все остальные  следуют  за  ним.  Бран  вновь  хлопнул  уздой.  И
Плясунья скользнула гладким, словно шелк, галопом.  Расстояние  сокращалось,
он догнал Робба на краю Волчьего леса, в  двух  милях  за  зимним  городком.
Братья далеко опередили остальных.
   - Значит,  я  могу  ездить  верхом!  -  воскликнул  Бран  ухмыляясь.  Ему
казалось, что он летит.
   - Мы могли бы посоревноваться, но боюсь, что ты победишь. -  Голос  Робба
звучал непринужденно и даже шутливо, но Бран чувствовал,  что  брата  что-то
тревожит.
   - Я не хочу скачек. - Бран поискал взглядом  лютоволков.  Оба  исчезли  в
лесу. - А ты слышал, как Лето выл прошлой ночью?
   - Серый  Ветер  тоже  встревожен,  -  ответил  Робб.  Его  желтые  волосы
взлохматились, рыжеватый пушок уже покрывал  подбородок,  он  выглядел  даже
старше своих пятнадцати лет. - Иногда мне кажется, что они  что-то  знают...
или ощущают... - Робб вздохнул. - Я никогда не могу  понять,  сколько  можно
сказать тебе, Бран. Жаль, что ты еще маленький.
   - Но мне уже восемь!  -  обиделся  Бран.  -  Восемь  -  ненамного  меньше
пятнадцати, и после тебя я наследую Винтерфелл.
   - Да, это так. - В голосе Робба прозвучала печаль и даже испуг. - Бран, я
должен кое-что рассказать тебе. Вчера прилетела птица из Королевской Гавани.
   Мейстер Лювин разбудил меня.
   Бран ощутил внезапный ужас. Черные крылья, черные слова,  как  говаривала
старая Нэн, и последние крылатые вестники доказали справедливость поговорки.
   Сначала Робб написал лорду-командующему Ночным Дозором, и птица вернулась
назад с сообщением о том, что дядя Бенджен  по-прежнему  не  нашелся.  Потом
пришла весть из Орлиного Гнезда от матери, но в ней не было добрых новостей.
Мать не обещала скоро возвратиться, она только написала, что захватила Беса.
Бран отчасти симпатизировал  коротышке,  однако  имя  Ланнистеров  холодными
пальцами прикоснулось к его спине. Он знал кое-что о  Ланнистерах  -  такое,
что следовало вспомнить, - однако как только Бран  начинал  задумываться  об
этом, его немедленно одолевало головокружение, а желудок сжимался в  камень.
Робб провел большую часть дня  за  закрытыми  дверями  в  обществе  мейстера
Лювина, Теона Грейджоя и  Халлиса  Моллена.  После  этого  по  всему  северу
разослали гонцов на быстрых конях с приказами Робба. Бран слышал разговоры о
Рве Кейлин - древней крепости, которую Первые Люди  построили  у  Перешейка.
Никто не говорил ему, что происходит, но Бран понимал - дела плохи.
   Теперь прибыл другой ворон, а с ним новая весть. Бран решил надеяться.
   - Быть может, эту птицу прислала мать? Она не собирается домой?
   - Весть послал Элин из Королевской Гавани. Погиб Джори Кассель, а  с  ним
Уил Хьюард. Их убил Цареубийца.  -  Робб  подставил  лицо  снежным  хлопьям,
таявшим на его коже. - Пусть боги упокоят их!
   Бран не знал, что сказать. Ему казалось, что  побили  его  самого.  Джори
стал капитаном домашней гвардии Винтерфелла еще до его рождения.
   - Они убили Джори? - Бран вспомнил, как Джори гонялся за ним  по  крышам.
Он мог представить его шагающим через двор,  в  кольчуге  и  панцире,  и  на
обычном своем месте на скамье в Великом зале,  подшучивающим  за  обедом.  -
Зачем кому-то понадобилось убить Джори?
   Робб молча покачал головой, в глазах его была заметна боль.
   - Я не знаю, и... Бран, это не самое худшее: в  схватке  отец  попал  под
упавшую лошадь. Элин утверждает, что у него раздроблена  нога...  и  мейстер
Пицель дал ему маковое молочко, но они не знают, когда он -  когда  он...  -
Топот копыт заставил его оглянуться на дорогу, на подъехавшего  с  компанией
Грейджоя.
   - Когда он проснется, - закончил Робб и, положив руку  на  рукоять  меча,
продолжил торжественным голосом лорда:
   - Бран, обещаю тебе, что бы ни случилось потом, я не позволю,  чтобы  это
осталось забытым.
   Какая-то нотка в его голосе еще больше испугала Брана.
   - Что ты сделаешь? - спросил он, когда Теон Грейджой подъехал к ним.
   - Теон думает, что нужно созвать знамена, - сказал Робб.
   - Кровь за кровь! - Впервые Грейджой перестал  улыбаться.  Худое  смуглое
лицо казалось голодным, черные волосы почти прикрыли глаза.
   - Только лорд может созвать знамена, - проговорил Бран. Снег повалил  еще
гуще.
   -  Если  умрет  ваш  отец,  -  сказал  Теон,  -  Робб  сделается   лордом
Винтерфелла.
   - Он не умрет! - завопил Бран.
   Робб взял его за руку и негромко сказал:
   - Не умрет, не беспокойся. Но... честь Севера теперь в моих руках.
   Расставаясь с нами, наш лорд-отец  велел  мне  быть  опорой  для  тебя  и
Рикона. Я почти взрослый человек, Бран.
   Бран поежился.
   - Мне бы хотелось, чтобы мать вернулась, - сказал он  жалким  голосом.  И
поискал взглядом мейстера Лювина; его осел  рысцой  одолевал  подъем  где-то
вдалеке. - А что говорят об этом мейстер Лювин?
   - Мейстер осторожен, как старая женщина, - отвечал Теон.
   - Отец всегда прислушивался к его совету, - напомнил Бран своему брату. -
И мать тоже.
   - Я слушаю его, - настоятельно проговорил Робб. - Я слушаю всех.
   Радость, которую испытан Бран в начале поездки, разом  исчезла,  растаяв,
словно снежные хлопья. Не так уж давно мысль о том, что Робб соберет знамена
и отправится на войну, наполнила бы  его  восторгом,  но  теперь  он  ощущал
только ужас.
   - Может быть, вернемся? - спросил Бран. - Мне холодно. Робб огляделся.
   - Надо отыскать волков. Ты можешь достоять здесь?
   - Выдержу столько, сколько и вы. - Мейстер Лювин  настаивал  на  короткой
поездке, чтобы не сбить кожу седлом. Но Брану  не  хотелось  признаваться  в
слабости перед  братом.  Ему  уже  надоело.  что  все  трясутся  над  ним  и
расспрашивают о здоровье.
   - Тогда мы поохотимся на охотников, - проговорил Робб.
   Они повернули своих коней с Королевского тракта и  направились  в  Волчий
лес. Теон,  помедлив,  последовал  за  ними  в  отдалении;  он  пошучивал  и
разговаривал с гвардейцами.
   Под деревьями было прекрасно. Бран заставил Плясунью идти шагом, он  чуть
придерживал поводья и оглядывался вокруг.  Бран  знал  этот  лес,  но  после
долгого заточения в Винтерфелле ему почудилось,  что  он  оказался  здесь  в
первый раз.
   Запахи наполняли его ноздри: колкий и бодрящий  аромат  сосновых  иголок,
идущий от земли запах сырой  гниющей  листвы,  запахи  диких  зверей  и  дым
далеких очагов.
   Бран заметил черную белку, шевельнувшуюся на покрытых снегом ветвях дуба,
и остановился, чтобы разглядеть серебристую паутину императорского паука.
   Теон, а с ним и остальные отставали все больше и больше,  Бран  более  не
слышал  их  голосов.  Спереди  донесся  слабый  плеск  текущей  волы.   Звук
становился громче, наконец они добрались до ручья. Слезы защипали его глаза.
   - Бран, - спросил Робб, - что с тобой случилось? Бран покачал головой.
   - Я просто вспомнил. Когда-то Джори  приводил  нас  сюда  ловить  форель.
Тебя, меня и Джона. Помнишь?
   - Помню, - ответил Робб голосом спокойным и грустным.
   - Я тогда ничего не поймал, - продолжал Бран. - И  Джон  отдал  мне  свою
рыбу, когда мы отправились в Винтерфелл. А мы увидим когда-нибудь Джона?
   - Дядя Бенджен гостил у нас вместе с королем, - напомнил Робб. -  И  Джон
будет посещать нас, увидишь.
   Торопливая вода поднялась высоко. Робб спешился  и  повел  своего  мерина
через брод. В самом глубоком месте  вода  достала  ему  до  середины  бедра.
Привязав коня к дереву на той стороне, Робб вернулся за Браном и  Плясуньей.
Вода бурлила и пенилась возле камней. Бран ощутил влагу на своем лице, когда
Робб повел его через реку. Бран улыбнулся на мгновение: он вновь ощутил себя
дворовым и сильным. Мальчик поглядел на деревья и представил себе, что сидит
на самой вершине, а лес простирается внизу.
   Перебравшись через ручей, они  услыхали  вой,  долгий  нарастающий  стон,
ветром прошелестевший среди деревьев. Бран поднял голову и прислушался.
   - Лето, - проговорил он. И тут первому волку принялся вторить другой.
   - Они добыли  зверя,  -  сказал  Робб,  поднимаясь  обратно  в  седло.  -
Съезжу-ка посмотрю. Подожди здесь. Теон