т, увидит  ли  кого-то  из  них
снова. Похоже на то, что его вознамерились держать здесь взаперти  до  самой
смерти. Ну а ты чего ждал? -  горько  спрашивал  себя  Дунк.  Не  надо  было
сшибать с ног принца и бить его ногой по лицу.
   Под этим  серым  небом  наряды  родовитых  дворян  и  знаменитых  рыцарей
покажутся не столь великолепными, как вчера. Стальные шлемы  с  отделкой  из
золота и серебра уже не будут блистать на солнце. И все-таки Дунк жалел, что
не увидит турнира. Для межевых рыцарей в простых  кольчугах,  на  конях  без
брони, такой день как раз хорош.
   Зато слышать он по крайней мере мог. Трубили рога герольдов, и рев  толпы
время от времени говорил ему о том, что кто-то упал, или встал, или совершил
нечто выдающееся. Слышался также стук копыт, а порой лязг  мечей  или  треск
сломанного копья. Дунк морщился  при  этом  звуке:  это  напоминало  ему  об
Аэрионе, сломавшем палец Тансель. Были и  другие  звуки,  поближе:  шаги  за
дверью, конский топот во дворе, голоса на стенах замка. Иногда они заглушали
шум турнира - возможно, и к лучшему.
   "Межевой рыцарь - это  самый  настоящий  рыцарь  и  есть,  -  сказал  ему
когда-то старик. - Другие рыцари служат  лордам,  которые  их  содержат  или
жалуют их землей, а мы служим кому хотим,  делу,  в  которое  верим.  Каждый
рыцарь дает обет защищать слабых и невинных, но мы, сдается  мне,  исполняем
его лучше других". Странная штука память. Дунк совсем позабыл эти слова - да
и сам старик скорее всего тоже.
   Утро перешло в день, и шум турнира стал  слабее.  Потом  башню  наполнили
сумерки, а Дунк все сидел у окна, стараясь не думать о пустом желудке.
   Но вот послышались шаги и звяканье ключей. Дунк слез, и дверь  открылась.
Вошли двое стражников, один с масляной лампой. Следом слуга тащил  поднос  с
едой. Замыкал шествие Эг.
   -  Оставьте  лампу,  поднос  и  уходите,  -  приказал  он.  Все  послушно
удалились, оставив,  однако,  тяжелую  дверь  приоткрытой.  Запах  съестного
напомнил Дунку, как он проголодался. Здесь был горячий  хлеб  и  мед,  миска
гороховой похлебки и  вертел  с  жареным  мясом  и  луком.  Дунк  сел  перед
подносом, разломил хлеб и запихнул кусок в рот.
   - Ножа нет, - заметил он. - Они, видимо, боятся, что я зарежу тебя?
   - Мне они этого не говорят. - На Эге был черный облегающий  камзольчик  с
длинными, подбитыми красным атласом рукавами и вышитым на  груди  трехглавым
драконом Таргариенов. - Дядя сказал, что я должен смиренно  просить  у  тебя
прощения за свой обман.
   - Дядя - это принц Баэлор?
   - Я не хотел тебе врать, - с несчастным видом сказал мальчик.
   - Однако соврал. Взять хотя бы твое имя. Никогда  не  слыхивал  о  принце
Эге.
   - Это сокращенное от Аэгона. Так меня  звал  брат  Аэрион.  Теперь  он  в
цитадели, учится на лекаря. Даэрон тоже иногда зовет меня Этом, и сестры.
   Дунк  взял  вертел  и  впился  зубами  в  мясо.  Козлятина  с   какими-то
чудодейственными, незнакомыми ему специями. Жир потек по подбородку.
   - Ну, конечно, Аэгон. Как тот, Дракон. Сколько Аэгонов были королями?
   - Четверо.
   Дунк прожевал и отломил себе хлеба.
   - Зачем ты это сделал? Хотел подшутить над глупым межевым рыцарем?
   - Нет. - Глаза мальчика наполнились слезами, но  он  мужественно  удержал
их. - Я должен был служить оруженосцем Даэрону. Он  самый  старший  из  моих
братьев. Я выучил все, что полагается знать хорошему оруженосцу, но Даэрон -
не слишком хороший рыцарь. Он не хотел сражаться  на  турнире,  поэтому  мы,
выехав из Саммерхола, оторвались от  эскорта,  но  назад  не  вернулись.  Он
поехал дальше на Эшфорд, думая, что там нас не будут искать.  Это  он  обрил
мне голову. Он ведь знал, что отец пошлет за нами людей.  У  Даэрона  волосы
обыкновенные, темно-русые, а у меня - такие же, как у отца и Аэриона.
   - Кровь дракона. Серебристо-золотые волосы и лиловые  глаза  -  это  всем
известно. - Темен ты, Дунк, как погреб.
   - Ну да. Вот Даэрон меня и обрил. Он хотел,  чтобы  мы  скрывались,  пока
турнир не кончится. А потом ты принял меня за конюха, ну и... -  Эг  опустил
глаза. - Мне очень хотелось стать  оруженосцем.  У  Даэрона  или  у  кого-то
другого, мне все равно. Я сожалею, сьер. Правда сожалею.
   Дунк задумчиво посмотрел на него. Он знал, что это  такое,  когда  хочешь
чего-то так сильно, что готов лгать напропалую.
   - Я думал, ты такой же, как я. Может, так оно и есть - только  по  другой
причине.
   - Мы ведь правда оба из Королевской Гавани, - с надеждой сказал мальчик.
   Дунк не удержался от смеха.
   - Да, только ты с вершины Аэгенского холма, а я снизу.
   - Не такое уж это большое расстояние, сьер. Дунк набил рот жареным луком.
   - Как же мне теперь тебя называть - ваша милость или ваше высочество?
   - Только при дворе - а в другое время  зови  меня  Эгом,  если  хочешь..,
сьер.
   - Что со мной сделают, Эг?
   - Мой дядя хочет тебя  видеть.  Когда  покушаете,  сьер.  Дунк  отодвинул
поднос и встал:
   - Я уже поел. Одного принца я уже пнул в лицо, незачем  заставлять  ждать
другого.

***

   Лорд Эшфорд предоставил свои покои принцу  Баэлору.  Туда-то  Эг  -  нет,
Аэгон, надо привыкать - и препроводил Дунка. Баэлор читал при свете восковой
свечи, и Дунк опустился перед ним на колени.
   - Встаньте, - сказал принц. - Хотите вина?
   - Как будет угодно вашему высочеству.
   - Налей сьеру Дункану сладкого дорнийского, Аэгон, - распорядился Баэлор.
- Да не пролей на него - ты и так уже много ему навредил.
   - Он не прольет, ваше высочество, - вступился Дунк. - Он хороший  мальчик
и славный оруженосец. Я знаю, он не хотел причинить мне вред.
   - Не обязательно хотеть - довольно и  того,  что  он  это  сделал.  Аэгон
должен был прийти ко мне, когда  увидел,  что  его  брат  вытворяет  с  теми
кукольниками. А он побежал к вам, и ничего хорошего из этого  не  вышло.  На
вашем месте, сьер, я, возможно, поступил бы так  же..,  но  я  принц,  а  не
межевой рыцарь. Не стоит бить королевского внука, каким бы праведным ни  был
ваш гнев.
   Дунк угрюмо кивнул. Эг подал ему серебряный кубок, полный до краев, и  он
отпил большой глоток.
   - Ненавижу Аэриона, - с жаром произнес Эг. - Мне поневоле пришлось бежать
к сьеру Дункану, дядя, - замок слишком далеко.
   - Аэрион - твой брат, - твердо сказал принц, - а  септоны  учат,  что  мы
должны любить наших братьев. Оставь нас теперь, Аэгон, я хочу поговорить  со
сьером Дунканом наедине.
   Мальчик поставил штоф с вином и церемонно поклонился:
   - Как угодно вашему высочеству. - Он вышел и тихо прикрыл дверь за собой.
   Принц Баэлор пристально посмотрел Дунку в глаза:
   - Сьер Дункан, позвольте  спросить  вас,  насколько  вы  хороший  рыцарь?
Насколько искусно владеете оружием? Дунк не знал, что ему сказать.
   - Сьер Арлан научил меня владеть мячом и щитом, а также попадать копьем в
кольца и щиты на кинтанах. Баэлора,  видимо,  не  совсем  удовлетворил  этот
ответ.
   - Мой  брат  Маэкар  вернулся  в  замок  несколько  часов  назад.  Своего
наследника он нашел пьяным в некой гостинице, в одном дне езды к югу отсюда.
Маэкар никогда бы в этом не сознался, если бы не надеялся  втайне,  что  его
сыновья на турнире перещеголяют моих. Вместо этого они оба его опозорили, но
что ему остается делать? Родная кровь. Маэкар сердит, ему нужно  на  кого-то
излить свой гнев, и он выбрал вас.
   - Меня? - сокрушенно отозвался Дунк.
   - Аэрион уже успел  напеть  отцу  в  уши.  И  Даэрон  тоже  хорош.  Чтобы
оправдать собственную трусость, он сказал отцу,  что  будто  Аэгона  похитил
какой-то здоровенный рыцарь-разбойник. Боюсь, что он имел  в  виду  вас.  По
словам Даэрона, он все эти дни разыскивал похитителя, чтобы вернуть брата.
   - Но Эг должен сказать им правду, то есть Аэгон.
   - Эг-то скажет, в этом я не сомневаюсь - но он уже один раз солгал, в чем
вы имели возможность убедиться. Которому из сыновей поверит мой брат? Что до
кукольников, то Аэрион представил  их  чуть  ли  не  изменниками.  Дракон  -
эмблема королевского дома, и представлять, как  его  убивают,  как  из  него
сыплются красные опилки.., все это, конечно, совершенно невинно,  но  весьма
неразумно. Аэрион выдает это за подспудные намеки  на  дом  Таргариенов,  за
подстрекательство к бунту, и Маэкар скорее всего согласится  с  сыном.  Брат
раздражителен по натуре и все свои надежды возлагает на  Аэриона,  поскольку
Даэрон горько его разочаровал. - Принц отпил глоток вина и отставил кубок. -
Но поверит мой брат или не поверит, одно  остается  бесспорным.  Вы  подняли
руку на отпрыска дракона,  и  за  это  вас  следует  судить,  приговорить  и
покарать.
   - Покарать? - Дунку очень не понравилось это слово.
   - Аэрион потребует вашей головы, с зубами или без оных. Ее он не получит,
это я вам обещаю, но в суде над вами я ему отказать не могу.  Поскольку  мой
августейший отец находится за сотни лиг отсюда, судьями будем мы с братом, а
также лорд Эшфорд, ибо это его владения, и лорд Тирелл  из  Хайгардена,  как
его вассал. В последний раз человека, которого судили  за  нанесение  побоев
члену королевского дома, приговорили к отсечению преступной руки.
   - Так мне отрубят руку? - в ужасе вскрикнул Дунк.
   - И ступню тоже. Вы ведь и ногой его ударили, верно? Дунк онемел.
   - Я, конечно, приложу все усилия, чтобы склонить суд к милосердию. Я Рука
Короля и наследник трона, так что мое слово имеет некоторый вес. Но и  слово
моего брата тоже - вот в чем опасность.
   - Я..,  ваше  высочество,  я...  -  "Никакая  это  не  измена,  а  просто
деревянный дракон, и никакого намека на королевский дом  в  нем  никогда  не
содержалось", - хотел сказать Дунк, но слова не шли на язык. Он  никогда  не
отличался красноречием.
   - Однако есть и другой выбор, - сказал принц Баэлор. - Не  знаю  уж,  что
для вас лучше, но позволю напомнить вам,  что  любой  рыцарь,  обвиненный  в
преступлении,  вправе  требовать  испытания  поединком.  Поэтому   я   снова
спрашиваю вас, сьер Дункан Высокий - насколько вы хороший  рыцарь?  Если  по
правде?

***

   - Битва семерых, - с улыбкой произнес принц Аэрион. - Полагаю, я в  своем
праве.
   Принц Баэлор хмуро забарабанил пальцами по столу. Лорд  Эшфорд  слева  от
него медленно кивнул, а принц Маэкар спросил сына:
   - Но почему? Ты боишься встретиться с этим межевым рыцарем один на один и
предоставить богам рассудить вас?
   - Боюсь? Это его-то? Полно, отец. Просто я подумал  о  моем  возлюбленном
брате. Сьер Дункан причинил вред и Даэрону, который также  вправе  требовать
его крови. В испытании семерых мы могли бы оба сразиться с обидчиком.
   - Обо мне не  хлопочи,  брат,  -  пробормотал  Даэрон  Таргариен.  Вид  у
старшего сына Маэкара был еще хуже, чем когда Дунк видел  его  в  гостинице.
Теперь он, видимо, протрезвел, и на черно-красном  камзоле  не  было  винных
пятен, но его глаза налились кровью, и лоб блестел от испарины. -  Я  охотно
ограничусь зрелищем того, как ты убьешь негодяя.
   - Ты слишком добр, дорогой брат, - все так же с улыбкой ответил Аэрион, -
но я проявил себялюбие, лишив тебя права доказать на деле правдивость  твоих
слов. Я настаиваю на испытании семерых.
   - Ваше высочество, господа судьи, - растерянно обратился Дунк  к  сидящим
на помосте, - я не понимаю. Что это за испытание семерых?
   Принц Баэлор беспокойно шевельнулся на стуле.
   - Разновидность испытания поединком, старинная и редко применяемая  ныне.
Она пришла к нам через узкое море с андалами и их семью  богами.  Во  всяком
единоборстве обвинитель и  обвиняемый  просят  богов  рассудить  их.  Андалы
верили, что если с той и другой стороны сразятся  семь  бойцов,  боги  будут
более милостивы и уж верно вынесут справедливый приговор.
   - Может статься, они просто были  охотники  до  драки,  -  с  язвительной
улыбкой вставил сьер Лео Тирелл. - Однако сьер Аэрион в своем праве.  Семеро
так семеро.
   - Так я должен сражаться против семерых? - в отчаянии спросил Дунк.
   - Не в одиночку, сьер, -  нетерпеливо  бросил  Маэкар.  -  Не  разыграйте
дурака, это вам не поможет. Вы сразитесь всемером против семерых. Вам  нужно
найти еще шесть рыцарей, которые будут биться на вашей стороне.
   Шесть рыцарей. С тем же успехом с него могли  потребовать  собрать  шесть
тысяч. У него  нет  ни  братьев,  ни  кузенов,  ни  старых  друзей,  которые
сразились бы с ним бок о бок.  Разве  согласятся  шестеро  незнакомых  людей
поддержать межевого рыцаря против двух принцев, рискуя при этом жизнью?
   - Ваше высочество, господа судьи - а что, если никто не захочет выйти  на
поле вместе со мной?
   Маэкар Таргариен смерил Дунка холодным взглядом.
   - Если дело ваше правое, сторонники  найдутся.  Если  же  вы  не  сумеете
собрать таковых, то лишь потому, что виновны, - это как будто ясно.

***

   Дунк никогда еще не чувствовал себя таким одиноким, как в тот миг,  когда
вышел из ворот Эшфордского замка и решетка со скрежетом  закрылась  за  ним.
Шел легкий дождь, мягкий, как роса, но Дунка от  него  пробирала  дрожь.  За
рекой светились яркими красками те немногие  шатры,  где  еще  горел  огонь.
Время, по расчету Дунка, перевалило за полночь. Через несколько часов придет
рассвет - а с ним и смерть.
   Ему вернули меч и серебро, но Дунк перешел через  брод  в  самом  мрачном
настроении. Может, они думают, что он сядет на коня и  сбежит?  Он  мог  бы,
если б захотел. На этом  его  рыцарству,  конечно,  настал  бы  конец  -  он
превратился бы в человека вне закона, и наконец какой-нибудь лорд схватил бы
его и отсек ему голову. Лучше уж  умереть  рыцарем,  чем  жить  отверженным,
твердил себе Дунк. Мокрый до колен, он побрел через пустое турнирное поле. В
большинстве шатров было темно - их хозяева давно спали,  -  но  кое-где  еще
горели свечи. Из одной палатки слышались тихие стоны и вскрикивания.  А  вот
ему, видно, суждено умереть, так и не познав женщины.
   Потом фыркнула лошадь - и Дунк почему-то сразу понял, что  это  Гром.  Он
пустился бегом - и точно. Гром  вместе  с  Каштанкой  стояли  привязанные  у
круглого шатра, откуда шел мягкий золотистый цвет. Намокший флаг вяло свисал
с шеста, но Дунк все-таки различил на нем темный круг фоссовеевского яблока.
Это было как надежда.

***

   - Испытание боем, - тяжело выговорил Раймун. - Помилуй нас боги,  Дункан,
но ведь  это  острые  копья,  булавы,  боевые  топоры..,  и  мечи  не  будут
затуплены, понимаешь?
   - Раймун Боязливый, - с насмешкой произнес его кузен  сьер  Стеффон.  Его
желтый плащ скрепляла застежка в виде яблока из золота и гранатов. -  Можешь
не опасаться, кузен, - это поединок рыцарей, а ты  не  рыцарь,  стало  быть,
твоей шкуре ничего не грозит. Ничего, сьер Дункан, один Фоссовей у  вас  уже
есть - притом спелый, Я видел, как Аэрион поступил с кукольниками, и стою за
вас.
   - Я тоже, - сердито бросил Раймун. - Я хотел только...
   - Кто еще будет сражаться за нас, сьер Дункан? - перебил Стеффон.
   Дунк беспомощно развел руками:
   - Я  больше  никого  здесь  не  знаю.  Кроме  разве  что  сьера  Манфреда
Дондарриона - но он не захотел даже поручиться за меня, а жизнью  и  подавно
рисковать не станет.
   Сьера Стеффона это не слишком обеспокоило.
   - Тогда нам нужны еще пятеро бойцов. К счастью,  друзей  у  меня  гораздо
больше. Лео Длинный Шип, Смеющийся Вихрь, лорд Карон, Ланнистеры,  сьер  Ото
Бракен.., ага, и еще Блэквуды, хотя Блэквуд и Бракен сроду не  сражались  на
одной стороне. Пойду потолкую с ними.
   - Они не обрадуются, если ты их разбудишь, - возразил Раймун.
   - Вот и хорошо. Чем больше они обозлятся, тем лучше будут биться.  Можете
положиться на меня, сьер Дункан. Кузен,  если  я  не  вернусь  до  рассвета,
возьми мои доспехи и позаботиться, чтобы Гнева оседлали  и  одели  в  броню.
Встретимся  на  месте  для  рыцарей-охотников.  Думаю,  этот  день   надолго
запомнят, - засмеялся Стеффон и вышел прочь почти веселый.
   С Раймуном дело обстояло по-иному.
   - Пять рыцарей, - молвил он мрачно, когда кузен ушел. -  Не  хотелось  бы
лишать тебя надежды, Дункан, но...
   - Если твой кузен сможет привести тех, о ком говорил...
   - Лео Длинного Шипа? Бракенского Зверя? Смеющегося Вихря? - Раймун встал.
- Он-то их знает, не сомневаюсь, но я не столь уверен в том, что  кто-то  из
них знает его. Стеффон видит в этом случай прославиться, но речь-то  идет  о
твоей жизни. Лучше бы ты сам поискал себе сторонников. Я тебе помогу.  Пусть
у тебя лучше будет избыток бойцов, чем недостача.  -  Тут  снаружи  раздался
шорох. - Кто идет? - окликнул Раймун, и в шатер нырнул мальчик, а за  ним  -
худощавый мужчина в промокшем черном плаще.
   - Эг? - Дунк поднялся на ноги. - Что ты тут делаешь?
   - Я ведь твой оруженосец. Должен же кто-то помочь вам вооружиться, сьер.
   - А знает ли принц, твой отец, что ты ушел из замка?
   - Помилуй нас боги  -  надеюсь,  что  нет,  -  сказал  Даэрон  Таргариен,
расстегнув плащ и сбросив его с худых плеч.
   - Вы? Рехнулись вы, что ли, раз вздумали прийти  сюда?  -  Дунк  выхватил
нож. - Ткнуть бы вам в живот, и вся недолга.
   - Возможно, так было бы лучше, - согласился Даэрон. - Но я  предпочел  бы
чащу вина. Поглядите на мои руки. - Он вытянул одну вперед - она дрожала.
   Дунк гневно шагнул к нему.
   - Плевать мне на ваши руки. Вы меня оболгали.
   - Надо же мне было сказать что-то, когда отец спросил, куда подевался мой
младший брат. - Принц сел, не обращая внимания на Дунка  и  его  нож.  -  По
правде говоря, я даже не знал, что Эг сбежал. На дне моей чаши его не  было,
а поскольку я никуда больше не смотрел... - Даэрон вздохнул.
   - Сьер, мой отец намерен присоединиться к семи  обвинителям,  -  вмешался
Эг. - Я умолял его не делать этого, но  он  не  послушал.  Сказал,  что  это
единственный способ обелить честь Аэриона и Даэрона.
   - Я никого не просил защищать мою честь, - уныло молвил Даэрон. - По мне,
так пусть ее забирает кто  угодно.  Но  делать  нечего.  Скажу  сразу,  сьер
Дункан: меня вы можете не бояться. Единственное,  что  я  люблю  еще  меньше
лошади, - это меч. Они такие тяжелые и ужасно острые. Во время первой  атаки
я постараюсь выказать  храбрость,  но  потом..,  можете  стукнуть  меня  как
следует по шлему. Так, чтобы зазвенело, но не слишком  громко  -  понимаете?
Мои братья превосходят меня во всем - в бою, в танцах, в учености, но  никто
из них не сможет так красиво повалиться без чувств в грязь.
   Дунк смотрел на  него  во  все  глаза,  подозревая,  что  принц  над  ним
насмехается.
   - Зачем вы пришли сюда?
   - Предостеречь о том, что вас  ожидает.  Мой  отец  приказал  королевским
рыцарям участвовать в бою.
   - Королевским рыцарям? - ужаснулся Дунк.
   - Да - тем троим, что  находятся  здесь.  Благодарение  богам,  остальных
четырех дядя Баэлор оставил в Королевской Гавани у короля, нашего деда.
   - Сьер Роланд Крейкхол, сьер Доннел из Дускенделя, сьер Биллем  Вильд,  -
перечислил Эг.
   - У них нет выбора, - пояснил Даэрон. - Они поклялись защищать  короля  и
его семью, а мы с братьями в нее входим, помоги нам боги.
   Дунк сосчитал по пальцам:
   - Получается шесть. Кто же седьмой?
   - Аэрион найдет кого-нибудь, - пожал плечами Даэрон. - Если  надо  будет,
то и за деньги. Золота у него хватает.
   - А на вашей стороне кто? - спросил Эг.
   - Кузен Раймуна, сьер Стеффон.
   - И все? - поморщился Даэрон.
   - Сьер Стеффон пошел договариваться со своими друзьями.
   - Я могу достать людей, - сказал Эг. - Рыцарей. Правда могу.
   - Эг, я буду драться с твоими братьями, - напомнил Дунк.
   - Ну, Даэрону ничего не будет. Он ведь  сказал,  что  упадет  сам.  А  уж
Аэрион.., когда я был маленький, он приходил по ночам ко  мне  в  спальню  и
тыкал меня ножом между ног. Говорил, что у  него  слишком  много  братьев  и
когда-нибудь он сделает из меня сестричку - тогда он сможет жениться на мне.
И это он бросил моего котенка в колодец. Сказал, будто не он, но это ложь.