в  заговоре  знатных  родов
нарушается. Борьба за власть становится смертельной, а на севере, за великой
ледяной  стеной,  защищающей  области,  населенные  человеком,  приходят   в
движение еще более зловещие силы.
   Стране грозит гражданская война, но Ланнистеры убивают Роберта  и  делают
попытку захватить власть. Ему противостоят только Старки  и  Баратеоны.  Тем
временем глава рода Таргариенов, Визерис, отдает руку своей сестры  в  обмен
на войско, которое должно помочь ему отвоевать Семь Королевств.
   В последующих книгах серии  будет  рассказано  о  дальнейшем  развитии  и
разрешении этого многостороннего конфликта.
   Действие повести "Межевой рыцарь"  происходит  за  сто  лет  до  событий,
описанных в "Игре престолов" <Переводы повести  "Межевой  рыцарь"  и  романа
"Игра престолов" делались независимо друг от друга,  разными  переводчиками.
Отсюда - неизбежные различия в  написании  географических  названий  и  имен
собственных.>.

   Весенние дожди умягчили почву, и Дунку нетрудно было  копать  могилу.  Он
выбрал место на западном склоне  небольшого  холма  -  старик  всегда  любил
смотреть на закат. "Вот и еще день  прошел,  -  говорил  он,  вздыхая,  -  а
завтрашний еще неизвестно что принесет, верно, Дунк?"
   Один из завтрашних  дней  принес  дождь,  промочивший  их  до  костей,  а
следующий - порывистый сырой ветер, а следующий за ним - холод. На четвертый
день старик сильно ослабел, чтобы держаться в седле, и скоро его  не  стало.
Не прошло и несколько дней, как он, покачиваясь в седле, пел старую песню  о
тундре в Гуллтауне, только  вместо  "Гуллтаун"  спел  "Эшфорд".  "В  Эшфорде
славный будет турнир,  хей-хо,  хей-хо,  -  грустно  вспоминал  Дунк,  копая
могилу.
   Вырыв достаточно глубокую яму, он поднял старика на руки и  уложил  туда.
Покойник был маленький и тощий - без кольчуги, шлема  и  пояса  с  мечом  он
весил не больше мешка с сухими листьями. Дунк же вымахал невероятно  высоким
для своего  возраста  -  нескладный  ширококостный  парень  шестнадцати  или
семнадцати лет (никто не знал толком, сколько ему). Ростом он  был  ближе  к
семи футам, чем к шести, и этот костяк только начинал еще одеваться  плотью.
Старик часто хвалил его силу. Старик не скупился на похвалы - больше ведь  у
него ничего не было.
   Дунк постоял немного над могилой. В воздухе  снова  пахло  влагой,  и  он
знал, что нужно засыпать старика, пока не пошел дождь,  но  ему  тяжко  было
бросать землю на это усталое старое лицо. Септона  бы  сюда,  он  бы  прочел
молитву - но нет никого, кроме меня. Старик обучил Дунка всему, что знал сам
о мечах, щитах и копьях, а вот что касается слов...
   - Я бы оставил тебе меч, но он заржавеет в земле, - сказал  наконец  Дунк
виновато. - Мне думается, боги дадут тебе новый. Жаль, что ты умер, сьер.  -
Он помолчал, думая, что бы еще  сказать.  Дунк  не  знал  целиком  ни  одной
молитвы - старик набожностью не  отличался.  -  Ты  был  истинный  рыцарь  и
никогда не бил меня без причины, - наконец выпалил парень, - кроме того раза
в Мэйденпуле. Это трактирный мальчишка съел пирог вдовы,  а  не  я,  я  ведь
говорил. Но теперь это уже не важно. Да  хранят  тебя  боги,  сьер.  -  Дунк
бросил в яму горсть земли и стал кидать во весь мах, не  глядя  на  то,  что
лежит на дне.  Он  прожил  долгую  жизнь,  думал  Дунк.  Ему  было  ближе  к
шестидесяти, чем к пятидесяти, а многие ли могут сказать это о себе?  И  ему
довелось увидеть еще одну весну.
   Уже вечерело, когда Дунк покормил лошадей. Их  было  три:  две  кобылы  и
Гром, боевой конь, которым старик пользовался только на турнирах  и  битвах.
Большой бурый жеребец был уже не так силен и скор, как бывало, но глаза  его
еще сверкали и дух не угас - из всего имущества Дунка он  представлял  собой
самую большую ценность. Если я  продам  Грома  и  старую  Каштанку,  у  меня
наберется  достаточно  серебра,  чтобы..,   подумал   Дунк   и   нахмурился.
Единственной известной ему жизнью была жизнь межевого рыцаря, который кочует
от замка к замку, нанимается на службу то к одному  барону,  то  к  другому,
сражается за своего господина и ест за его столом, пока война не кончится, а
потом отправляется  дальше.  Время  от  времени,  хотя  и  не  столь  часто,
случаются турниры,  а  в  голодные  зимы  межевые  рыцари  порой  и  разбоем
промышляют, хотя старик никогда этого не делал.
   "Я мог бы найти другого межевого рыцаря, чтобы ходить за его  лошадьми  и
чистить ему кольчугу,  -  думал  Дунк,  -  или  отправиться  в  город  вроде
Ланниспорта или Королевской Гавани и поступить в городскую стражу, или..."
   Пожитки старика он собрал в кучу под дубом. В  кошельке  содержалось  три
серебряных стага, девятнадцать медных грошей и обрезанный по краям  золотой;
главное достояние старика, как и у большинства межевых рыцарей,  заключалось
в лошадях и оружии. К Дунку перешла кольчуга, с которой он  счищал  ржавчину
не менее тысячи раз. Унаследовал он также железный шлем с широким щитком для
носа, пояс из потрескавшейся бурой кожи и длинный меч в ножнах из  дерева  и
кожи. Еще кинжал, бритву и  точильный  брусок,  поножи  и  латный  воротник,
восьмифутовое боевое копье из точеного ясеня с  железным  наконечником  -  и
наконец, дубовый щит с истертым железным ободом, с гербом  сьера  Арлана  из
Пеннитри: крылатая чаша, серебряная на буром.
   Дунк взял в руки пояс, не сводя глаз со щита.  Пояс  рассчитан  на  тощие
бедра старика и будет ему мал,  как  и  кольчуга.  Дунк  прикрепил  ножны  к
пеньковой веревке, обвязал ее вокруг пояса и вынул меч.
   Хороший клинок, прямой и тяжелый, из  доброй,  кованной  в  замке  стали,
деревянная  рукоять  обмотана  мягкой  кожей,  головка   эфеса   из   гладко
отшлифованного черного камня. Без финтифлюшек, но Дунку по руке, и он  знал,
как этот меч остер, поскольку перед сном постоянно точил его и смазывал.  Он
подходит мне не хуже, чем старику, думал Дунк, а на  Эшфордском  лугу  будет
турнир.

***

   У Легконогой ход был мягче, чем  у  старой  Каштанки,  но  Дунк  все-таки
порядком устал, когда добрался  до  гостиницы  -  высокого,  оштукатуренного
деревянного здания у ручья. Теплый желтый свет, льющийся из окон, так манил,
что он просто не смог проехать мимо. У  меня  есть  три  серебряных  монеты,
сказал он себе, на это можно  хорошо  поужинать,  а  эля  выпить  -  сколько
влезет.
   Когда он спешился, из ручья вылез голый мальчишка и завернулся  в  грубый
коричневый плащ.
   - Ты кто, конюх? - спросил его Дунк. Мальчишка был лет  восьми-девяти  на
вид, бледный и тощий, с ногами по щиколотку в прибрежном  иле  и  совершенно
лысой головой. - Надо обтереть кобылу, на которой я ехал, и задать овса всем
троим. Сделаешь?
   - Если захочу, - нахально ответствовал мальчик.
   - Ты это брось, - нахмурился Дунк. - Я рыцарь и  могу  проучить  тебя  за
наглость.
   - Что-то не похож ты на рыцаря.
   - Разве все рыцари похожи друг на друга?
   - Нет, но и на тебя они не похожи. У тебя вон и меч на веревке висит.
   - Ничего, держится - и ладно. Займись-ка моими лошадьми. Получишь  медяк,
если хорошо сделаешь свое дело, и тычок в ухо, если  нет.  -  Дунк  не  стал
дожидаться ответа, а повернулся и прошел в дверь.
   Он думал, что в этот час харчевня будет полным-полна, но она пустовала.
   Молодой дворянчик в красивом  камчатном  плаще  похрапывал  за  одним  из
столов, уронив голову в лужу вина. Кроме него, здесь не было ни  души.  Дунк
нерешительно огляделся, но тут  из  кухни  появилась  коренастая  женщина  и
сказала:
   - Можете сесть, где пожелаете. Что вам подать - эля или еды?
   - И того, и другого. - Дунк сел у окна, подальше от спящего.
   - Есть вкусный барашек, зажаренный с травами, и  утки  -  ,  их  мой  сын
настрелял. Что прикажете принести? Дунк уже с полгода не ел в харчевнях.
   - И то, и другое.
   - Ну что ж, вы достаточно большой, чтобы управиться с  тем  и  другим,  -
засмеялась женщина. Она нацедила кружку эля и принесла  ему.  -  Комнату  на
ночь не желаете?
   - Нет, - Дунк очень хотел бы поспать под  крышей,  на  мягком  соломенном
тюфяке, но деньги приходилось беречь. Ничего, и на земле отлично выспится. -
Вот поем, попью и поеду в Эшфорд. Далеко ли до него?
   - День пути. Как будет развилка у погорелой мельницы, поезжайте на север.
Как там мой мальчишка - смотрит за вашими лошадьми или опять сбежал?
   - Нет, он на месте. Маловато у вас гостей, как я погляжу.
   - Половина города отправилась на турнир. Мои бы тоже туда подались,  кабы
я, позволила. Когда меня не  станет,  гостиница  перейдет  к  ним  -  однако
мальчишке все бы с солдатами болтаться, а девчонка вздыхает да хихикает, как
только мимо пройдет рыцарь. Хоть убейте, не пойму. Рыцари устроены  так  же,
как все прочие мужчины, и не вижу, почему участие в турнире должно  повышать
цену на яйца. -  Хозяйка  окинула  любопытным  взглядом  Дунка:  меч  и  щит
говорили ей одно, веревочный пояс и грубый камзол  совсем  другое.  -  А  вы
никак тоже на турнир путь держите?
   Дунк хлебнул эля, прежде чем ответить. Тот был сочного орехового цвета  и
густой - как раз ему по вкусу.
   - Да. Хочу одержать на нем победу.
   - Вон оно как, - с умеренной учтивостью отозвалась женщина.
   Дворянчик поднял  голову  над  столом.  Его  лицо  под  шапкой  спутанных
песочных волос имело желтый, нездоровый оттенок,  подбородок  зарос  светлой
щетиной. Юноша вытер рот и сказал Дунку:
   - Я видел тебя во сне. - Дрожащий указательный палец нацелился на  Дунка.
- Держись от меня подальше, слышишь? Как можно дальше.
   - Ваша милость? - с недоумением откликнулся Дунк.
   - Не обращайте внимания, сьер, - вмешалась хозяйка. - Он только и  знает,
что пить да толковать о своих снах. Сейчас принесу вам поесть.
   - Поесть? - с великим отвращением повторил дворянчик и поднялся на  ноги,
пошатываясь и придерживаясь за стол, чтобы не упасть. - Меня сейчас стошнит,
- объявил он. На его камзоле запеклись красные винные  пятна.  -  Мне  нужна
женщина, но здесь их нет. Все ушли в Эшфорд. Боги, я должен выпить еще. - Он
нетвердой походкой вышел из зала, и Дунк  услышал,  как  он  поднимается  по
лестнице, напевая что-то себе под нос.
   Экий оболтус, подумал Дунк. Но с чего  он  взял,  что  меня  знает?  Дунк
размышлял об этом, попивая свой эль.
   Он в жизни еще не ел такого вкусного барашка, а утка была еще лучше -  ее
зажарили с вишнями и лимоном, и она не казалась такой уж жирной. Кроме  мяса
хозяйка подала горошек в масле и овсяной хлеб только что из  печи.  Вот  что
значит быть рыцарем, сказал себе Дунк, обгладывая последнюю  кость.  Хорошая
еда, эль и никаких затрещин. Он выпил вторую кружку, пока ел, третью,  чтобы
запить ужин, и четвертую, потому что никто  ему  в  этом  не  препятствовал.
Когда он расплатился с женщиной серебряной монетой, то  получил  еще  взамен
пригоршню медяков.
   Когда он вышел наружу, уже совсем стемнело. Живот  его  наполнился,  а  в
кошельке немного полегчало, но Дунк  отправился  на  конюшню  в  преотличном
настроении. Внезапно там заржал конь.
   - Тихо, парень, - произнес мальчишеский голос, и Дунк, нахмурясь, ускорил
шаг.
   Мальчишка-конюх сидел на Громе в доспехах старого рыцаря.  Кольчуга  была
длиннее, чем он весь, а шлем пришлось  сдвинуть  на  затылок,  чтобы  он  не
налезал на глаза. Мальчик был  весь  поглощен  своей  игрой  и  имел  крайне
нелепый вид. Дунк со смехом остановился на пороге.
   Мальчик, увидев его, покраснел и спрыгнул наземь.
   - Ваша милость, я не хотел...
   - Воришка, - с напускной суровостью сказал  Дунк.  -  Снимай  кольчугу  и
скажи спасибо, что Гром не огрел тебя копытом по глупой  голове.  Он  боевой
конь, а не пони для детских забав.
   Мальчишка снял шлем, бросил его на солому и заявил с прежней дерзостью:
   - Я могу на нем ездить не хуже тебя.
   - Замолчи и перестань дерзить. Быстро снимай кольчугу.  Что  это  взбрело
тебе в голову?
   - Как же я смогу ответить,  если  буду  молчать?  -  Мальчишка  вылез  из
кольчуги, как ящерица.
   - Если я спрашиваю, можешь открыть рот. Стряхни с кольчуги пыль и  положи
туда, где взял. Шлем тоже.  Ты  покормил  лошадей,  как  я  велел?  И  вытер
Легконогую?
   - Да. - Мальчик стряхивал с кольчуги солому. - Вы ведь  в  Эшфорд  едете,
сьер? Возьмите меня с собой. Хозяйка гостиницы не зря беспокоилась.
   - А что скажет твоя мать?
   - Мать? - сморщился мальчик. - Ничего не скажет - она умерла.
   Дунк удивился: разве малец - не хозяйский сын? Наверное, просто работник.
Голова слегка кружилась от эля.
   - Ты сирота, что ли? - спросил он.
   - А ты?
   - Был когда-то. - Да, правда - пока старик не взял его к себе.
   - Я могу быть твоим оруженосцем.
   - Оруженосец мне ни к чему, - сказал Дунк.
   - Каждому рыцарю нужен оруженосец - а уж тебе тем более.
   Дунк замахнулся.
   - Сдается мне, что ты все-таки получишь по уху. Насыпь мне овса в мешок.
   - Я еду в Эшфорд - один.
   Если мальчуган и испугался, то не  подал  виду.  Еще  миг  он  постоял  с
вызывающим видом, скрестив руки, потом повернулся и пошел за овсом.
   У Дунка отлегло от сердца. Жаль, что нельзя.., но тут ему хорошо живется,
куда лучше, чем в оруженосцах у межевого рыцаря. Дунк оказал бы  ему  дурную
услугу, взяв его с собой.
   Чувствовалось, однако, что  мальчик  сильно  разочарован.  Дунк,  сев  на
Легконогую и взяв за повод Грома, решил приободрить его немного.
   - На, парень, держи. - Дунк бросил медную монетку,  но  мальчик  даже  не
попытался поймать ее, и она упала в грязь между его босыми ногами.
   Ничего, поднимет, когда я уеду, решил Дунк и послал кобылу  вперед,  ведя
за собой двух других лошадей. Луна ярко освещала деревья, и безоблачное небо
было усеяно звездами. Даже выехав на дорогу, Дунк все еще чувствовал  спиной
угрюмый взгляд маленького конюха.

***

   Тени уже начали удлиняться,  когда  Дунк  остановился  на  краю  широкого
Эшфордского луга. На травяном  поле  уже  стояло  больше  полусотни  шатров,
больших и малых, квадратных и круглых, парусиновых и шелковых;  но  все  они
были яркие, и длинные флаги колыхались  на  срединных  шестах.  Луг  пестрел
красками, словно полевыми цветами: винно-красными  и  желтыми,  как  солнце,
бесчисленными оттенками зелени и синевы, густо-черными, серыми и пурпурными.
   Старик служил кое с кем из этих рыцарей, других Дунк знал  по  рассказам,
которые слышишь в тавернах и у костров. Хотя искусством чтения и письма Дунк
так и не овладел, в геральдике старик натаскивал его беспощадно,  даже  и  в
дороге. Соловьи - это герб лорда Карона с Пограничья, столь же  искусного  в
игре на большой арфе, как и в обращении с копьем. Олень в короне - это  сьер
Лионель Баратеон, Смеющийся Вихрь. Дунк разглядел также охотника рода Тарли,
пурпурную  молнию  Дондаррионов,   красное   яблоко   Фоссовеев.   Вот   лев
Ланнистеров, золотой на багряном поле, вот  темно-зеленая  морская  черепаха
Эстермонтов плывет  по  бледно-зеленому  фону.  Бурый  шатер  с  вздыбленным
красным  жеребцом  мог  принадлежать  только  сьеру  Ото  Бракену,  которого
прозвали Браненским Зверем, когда он три  года  назад  убил  лорда  Квентина
Блэквуда на турнире в Королевской Гавани. Дунк слышал, что  сьер  Ото  нанес
своим затупленным топором такой удар, что расколол и забрало, и  лицо  лорда
Блэквуда. Здесь присутствовали и блэквудские  знамена  -  на  западном  краю
луга, подальше от сьера Ото. Марбранд, Маллистер, Каргиль, Вестелинг,  Сван,
Муллендор, Хайтавер, Флорент, Фрей, Пенроз, Стокворт, Дарри, Паррен, Вильд -
казалось, каждый знатный дом запада и юга прислал в Эшфорд  хотя  бы  одного
рыцаря, чтобы поклониться королеве турнира и преломить копье в ее честь.
   Но как бы красивы ни были эти шатры, Дунк знал, что ему среди  них  места
нет. Поношенный шерстяной плащ - вот и все, чем он располагает для  ночлега.
Лорды и рыцари обедают каплунами и молочными поросятами, а у Дунка только  и
есть,  что  кусок  жесткой,  жилистой  солонины.  Он   хорошо   знал,   что,
остановившись на этом веселом поле, вдоволь хлебнет и молчаливого презрения,
и открытых насмешек. Будут,  возможно,  и  такие,  которые  проявят  к  нему
доброту, но это в некотором роде еще хуже.
   Межевой рыцарь не должен ронять своего достоинства. Без него он не больше
чем наемник. Я должен заслужить свое место среди них. Если я буду  сражаться
хорошо, кто-нибудь из лордов может взять меня к  себе  на  службу.  Тогда  я
окажусь в благородном обществе, каждый день буду  есть  благородное  мясо  в
трапезном замке и ставить на турнирах собственный шатер. Но сначала я должен
проявить себя в деле, Дунк неохотно повернулся спиной к  турнирному  полю  и
увел своих лошадей в лес.
   В окрестностях большого луга, в доброй полумиле от  города  и  замка,  он
нашел место, где излучина ручья образовала глубокую заводь. Весенняя травка,
зеленая, что твой рыцарский стяг, была мягкой на ощупь.  Красивое  место,  и
оно никем не занято. Вот тут и будет мой шатер, решил Дунк, - с  кровлей  из
листьев, зеленее, чем знамена Тиррелов и Эстермонтов.
   Обиходив первым делом лошадей, он разделся и вошел в  пруд,  чтобы  смыть
дорожную пыль. "Истинный рыцарь  должен  быть  чист  и  телом  и  душой",  -
говаривал старик, и они мылись с головы до пят каждую луну, невзирая на  то,
дурно от них пахло или нет.  Теперь,  став  рыцарем,  Дунк  поклялся  всегда
придерживаться этого правила.
   Он посидел голый под вязом, обсыхая  и  наслаждаясь  весенним  теплом.  В
тростнике лениво порхали стрекозы. Их еще  называют  дракончиками,  хотя  на
драконов они ничуть не похожи. Не то чтобы  Дунк  хоть  раз  в  жизни  видел
драконов - а вот старик видел. Дунк раз сто слышал от сьера Арлана историю о
том, как маленьким мальчиком дед повез его в Королевскую  Гавань,  и  там-то
они видели последнего дракона за год до того, как тот издох. Это была самка,
маленькая, зеленая и чахлая, с поникшими крыльями. Ни одно ее яйцо так и  не
проклюнулось. "Говорили,  будто  ее  отравил  король  Аэгон,  -  рассказывал
старик. - Третий Аэгон - не отец короля Даэрона, а  тот,  которого  прозвали
Пагубой Драконов или Аэгоном Неудачливым. Он  боялся  драконов,  потому  что
видел, как  змей  его  дяди  пожрал  свою  собственную  мать.  После  смерти
последнего дракона лето стало короче, а зима длиннее и суровее".
   Солнце зашло за деревья, и стало  холодать.  У  Дунка  по  коже  побежали
мурашки. Он выбил камзол и штаны о ствол вяза и  оделся.  Завтра  он  поищет
распорядителя игр и запишется, а вечером он должен заняться другими  делами,
если надеется участвовать в турнире.
   Ему не надо было смотреть в пруд - он и так знал, что не слишком похож на
рыцаря, поэтому он повесит щит Арлана  за  спину,  чтобы  виден  был  девиз,
спутал лошадей, пустив их пастись на  густой  зеленой  траве  под  вязом,  и
пешком зашагал к турнирному полю.

***

   В обычные времена луг служил местом гуляний для жителей  города  Эшфорда,
что стоял за рекой, но сейчас он преобразился.  За  одну  ночь  здесь  вырос
другой, шелковый  город,  больше  и  красивее  каменного.  Дюжины  торговцев
поставили свои палатки по краю поля - здесь продавались сладости  и  фрукты,
пояса и башмаки, кожи и ленты, посуда и драгоценные камни, пряности, перья и
прочие товары. Жонглеры, кукольники и фокусники бродили в  толпе,  показывая
свое  искусство,  тут  же  толклись  шлюхи  и  карманники.  Дунк   бдительно
придерживал свой кошелек.
   Он уловил запах шипящих на огне колбас, и у него потекли слюнки. За  грош
он купил одну колбаску и рог эля, чтобы ее  запить.  Жуя,  он  смотрел,  как
раскрашенный деревянный рыцарь бьется с раскрашенным деревянным драконом. На
кукольницу, водившую дракона,  смотреть  было  не  менее  приятно:  высокая,
тоненькая, с оливковой кожей и черными волосами дорнийки. Вея точно копье, и
грудей почти не видно - но Дунку нравилось ее  лицо  и  то,  как  ловко  она
заставляет дракона скакать взад-