м более его на мне нет. Кто у меня в горнице?
   - Лорд Мизинец. - Подрик мельком взглянул на Тириона  и  тут  же  опустил
глаза. - То есть лорд Петир. Лорд Бейлиш. Мастер над монетой.
   - Послушать тебя, так их там полным-полно. - Парень сгорбился, точно  его
ударили, и Тирион ни с того ни с сего почувствовал себя виноватым.
   Лорд Петир сидел у окна, томный и нарядный, в бархатном сливовом  дублете
и желтом атласном плаще, положив руку в перчатке на колено.
   - Король стреляет зайцев из арбалета, - сказал  он.  -  Зайцы  побеждают.
Хотите взглянуть?
   Чтобы взглянуть, Тириону пришлось  стать  на  цыпочки.  Один  заяц  лежал
убитый,  другой,  дергая  длинными  ушами,  издыхал  со  стрелой   в   боку.
Израсходованные стрелы валялись на утоптанной земле, как солома, раскиданная
бурей.
   - Давай! - крикнул Джоффри. Егерь выпустил зайца, которого держал, и  тот
поскакал прочь. Джоффри спустил курок арбалета и промахнулся  на  два  фута.
Заяц встал на задние лапы  и  уставился  на  короля,  дергая  носом.  Джофф,
выругавшись, покрутил вороток, заново натянув тетиву, но  заяц  ускакал,  не
успел он зарядить стрелу. - Давай другого! - Егерь запустил  руку  в  садок.
Этот зверек, бурый, затерялся среди камней, а торопливый выстрел Джоффа едва
не угодил сиру Престону в пах.
   Мизинец отвернулся от окна и спросил Подрика:
   - Любишь ты тушеную зайчатину, мальчик? Под вперил взор в сапоги гостя  -
красивые, из красной кожи с черным орнаментом.
   - Это едят, милорд?
   - Да. Скоро зайцы разбегутся по всему замку, и мы будем есть это три раза
в день.
   - Все лучше, чем крысы на вертеле, - сказал Тирион. -  Оставь  нас,  Под.
Впрочем, лорд Петир, может быть, желает выпить чего-нибудь?
   - Благодарю покорно. "Выпей с карликом - и завтра проснешься  на  Стене",
как говорят в замке. Черное делает мою нездоровую бледность еще заметнее.
   "Не бойся, милорд, - подумал Тирион, - для тебя я припас  не  Стену".  Он
сел на высокий, с мягкими подушками стул и сказал:
   - Как вы нынче нарядны, милорд.
   - Вы меня огорчаете. Я стараюсь быть нарядным каждый день.
   - Это новый дублет?
   - Да. Вы очень наблюдательны
   - Сливовое и желтое. Это цвета вашего дома?
   - Нет. Но человеку надоедает носить те же цвета день за днем - по крайней
мере мне.
   - И кинжал у вас красивый.
   - Правда? - Мизинец с озорным блеском в глазах  извлек  его  из  ножен  и
оглядел, словно видел впервые. - Валирийская сталь, а рукоятка из  драконьей
кости. Простоват немного, конечно. Он ваш, если пожелаете.
   - Мой? - Тирион посмотрел на него долгим взором.  -  Ну  уж  нет.  -  "Он
знает, наглец. Он знает и знает, что я знаю, но думает, что я не посмею  его
тронуть".
   Если был когда-нибудь человек в золотой броне, то это Петир Бейлиш, а  не
Джейме Ланнистер. Знаменитые доспехи Джейме - это просто позолоченная сталь,
а вот Мизинец... Тирион узнал о славном Петире такое,  что  его  еще  больше
обеспокоило.
   Десять лет назад Джон Аррен  дал  Бейлишу  какую-то  мелкую  должность  в
таможне, где лорд Петир вскоре отличился,  собирая  втрое  больше,  чем  все
другие королевские сборщики. Король Роберт был  известный  мот,  и  человек,
способный  получать  с  двух  золотых  драконов   третий,   стал   бесценным
приобретением для королевского десницы. Мизинец взлетел наверх  с  быстротой
стрелы. За свои три года при дворе он сделался мастером над монетой, вошел в
Малый Совет, а доходы в казну возросли в десять раз против тех, что  получал
злосчастный  предшественник  Петира...  правда,  и   долги   короны   сильно
увеличились. Искусным жонглером был Петир Бейлиш.
   И  умной  головой.  Он  не  просто  собирал  золото  и  запирал   его   в
сокровищницу, о нет. Он отделывался от кредиторов короля обещаниями и пускал
королевское золото в оборот. Он скупал повозки,  лавки,  дома,  корабли.  Он
скупал зерно, когда зерна было в  избытке,  и  продавал  хлеб,  когда  хлеба
недоставало. Он покупал шерсть на севере, полотно на юге и кружево в  Лиссе,
запасал это впрок, красил и продавал. Золотые драконы плодились и множились,
а Мизинец все отдавал их в люди и пригонял домой вместе с выводком.
   При этом он  всюду  пристраивал  своих  людей.  Хранителей  Ключей,  всех
четверых,  назначил  он,  а  также  королевского  счетовода  и  королевского
весовщика и начальников  всех  трех  монетных  дворов.  Из  десяти  портовых
смотрителей, откупщиков, таможенных сержантов, сборщиков  пошлин,  скупщиков
шерсти, ростовщиков, винокуров девять были  людьми  Мизинца.  В  большинстве
своем они происходили из средних слоев:  сыновья  купцов  и  мелких  лордов,
порой даже чужестранцы, - но на поверку  оказывались  куда  способнее  своих
высокородных предшественников.
   Никому не приходило в голову оспаривать эти назначения - да и  зачем  бы?
Мизинец ни для кого  не  представлял  угрозы.  Умный,  улыбчивый,  открытый,
всеобщий друг, всегда способный  раздобыть  столько  золота,  сколько  нужно
королю или деснице,  и  притом  очень  скромного  происхождения,  чуть  выше
межевого рыцаря, - он был не  из  тех,  кого  боятся.  Не  было  у  него  ни
знаменосцев, ни армии вассалов, ни  укрепленного  замка,  ни  сколько-нибудь
заметных владений, ни видов на выгодную женитьбу.
   "Так как же посмею я его тронуть, даже если он изменник?" - думал  Тирион
и вовсе не был уверен, что посмеет,  по  крайней  мере  теперь,  когда  идет
война. Со временем он мог бы  заменить  людей  Мизинца  на  ключевых  постах
своими, но...
   Со двора донесся крик.
   - Ага. Его величество убил зайца, - заметил лорд Бейлиш.
   - Очень неповоротливого, как видно. Милорд, вы воспитывались в  Риверране
- и, как я слышал, очень сблизились с Талли.
   - Верно. Особенно с дочками.
   - И насколько же?
   - Я лишил их невинности - этого довольно? Свою ложь -  Тирион  был  почти
уверен, что это ложь, - Мизинец  преподнес  с  таким  небрежным  видом,  что
многие бы поверили. Быть может, это  Кейтилин  Старк  лжет?  И  о  том,  как
лишилась невинности,  и  о  кинжале?  Чем  дольше  Тирион  жил,  тем  больше
убеждался, что ничего не бывает простым и мало что можно принимать на веру.
   - Меня дочери лорда Хостера не любят, -  признался  он.  -  Вряд  ли  они
захотят выслушать какое бы то ни было мое предложение, но к тем  же  словам,
исходящим от вас, могут отнестись более благосклонно.
   - Смотря какие это будут слова. Если вы намерены предложить Сансу в обмен
на вашего брата, поищите кого-нибудь другого. Джоффри никогда не расстанется
со своей игрушкой, а леди Кейтилин не такая дура, чтобы  сменять  Цареубийцу
на девчонку.
   - А если и Арью приложить? Я разослал людей на ее поиски.
   - Пусть ищущие сначала найдут.
   - Буду иметь это в виду, милорд. Я, собственно, надеялся на ваш  успех  с
леди Лизой. Для нее у меня есть более заманчивое предложение.
   - Лиза покладистее Кейтилин, это верно... но и боязливее, притом,  как  я
слышал, ненавидит вас.
   - Она полагает, что на то у нее есть причина. Когда  я  гостил  у  нее  в
Гнезде, она уверяла, что это я убил ее мужа, и  не  желала  слышать  никаких
оправданий. Быть может, она изменится ко мне, если  я  выдам  ей  настоящего
убийцу Джона Аррена?
   Мизинец выпрямился:
   - Настоящего убийцу? Признаться,  мне  стало  любопытно.  И  кого  же  вы
предлагаете?
   Настал черед Тириона улыбнуться.
   - Такие подарки я делаю только своим друзьям. Лиза Аррен должна будет это
понять.
   - Что же вам нужно - ее дружба или ее мечи?
   - И то, и другое.
   Мизинец погладил свою аккуратную бородку.
   - У Лизы свои заботы. Кланы  из  Лунных  гор  стали  беспокоить  ее  пуще
прежнего... и теперь горцы лучше вооружены.
   - Печально, - сказал вооруживший горцев Тирион Ланнистер. - Но я  мог  бы
ей в этом помочь. Одно мое слово...
   - И чего же это слово будет ей стоить?
   - Я хочу, чтобы  леди  Лиза  с  сыном  признали  Джоффри  своим  королем,
присягнули ему на верность и...
   - ...и вступили в войну со Старками  и  Талли?  В  вашем  пудинге  налицо
таракан, Ланнистер. Никогда Лиза не пошлет своих рыцарей против Риверрана.
   - Я об этом и не прошу. Во врагах у нас  нет  недостатка.  Она  могла  бы
помочь нам против лорда Ренли  или  лорда  Станниса,  буде  тот  двинется  с
Драконьего Камня. Взамен я обещаю ей возмездие за смерть Джона Аррена и  мир
в Долине. Я даже назначу ее выродка Хранителем  Востока,  как  его  отца.  -
"Хочу посмотреть, как он полетит",  -  пропищал  в  памяти  Тириона  детский
голосок. - А чтобы скрепить договор, я отдам ей мою племянницу.
   В  зеленовато-серых  глазах  Петира  Бейлиша,  к  удовольствию   Тириона,
отразилось искреннее удивление.
   - Мирцеллу?
   - Она сможет выйти за маленького лорда Роберта, когда подрастет, а до тех
пор будет воспитанницей леди Лизы в Гнезде.
   - А что скажет об этом ее величество королева? - Тирион пожал плечами,  и
Мизинец расхохотался. - Я так и думал. Вы опасный человечек,  Ланнистер.  Ну
что ж, я могу пропеть эту песенку Лизе. -  Снова  хитрая  улыбка  и  озорной
огонек в глазах. - Если захочу.
   Тирион молча кивнул, зная, что долгого молчания Мизинец не выдержит.
   - Итак, - нимало не смущаясь,  сказал  после  паузы  тот,  -  что  же  вы
припасли для меня?
   - Харренхолл.
   Любопытно было наблюдать за лицом Мизинца. Его отец был самым  мелким  из
маленьких лордов, дед - безземельным межевым рыцарем;  по  наследству  лорду
Петиру досталось не более нескольких акров каменистой  земли  на  обдуваемом
ветрами побережье Перстов. Харренхолл же - одно из  богатейших  имений  Семи
Королевств, его земли обширны и  плодородны,  замок  входит  в  число  самых
мощных крепостей государства... и будет побольше Риверрана, где Петир Бейлиш
воспитывался и откуда был изгнан, как только посмел  поднять  взор  на  дочь
лорда Хостера.
   Мизинец не спеша поправил плащ, но  Тирион  уловил  жадный  блеск  в  его
хитрых кошачьих газах. "Вот ты и мой", - подумал карлик.
   - Харренхолл проклят, - с деланной скукой в голосе  молвил  наконец  лорд
Петир.
   - Ну так сровняйте его с землей и постройте заново  по  своему  вкусу.  В
монете у вас недостатка не будет. Я  намерен  сделать  вас  лордом-сюзереном
Трезубца. Эти речные лорды доказали, что доверять им нельзя. Пусть присягают
вам, если хотят сохранить свои земли.
   - Даже Талли?
   - Если из Талли к тому времени кто-нибудь останется.
   Мизинец походил на мальчишку, только  что  украдкой  откусившего  кусочек
медовых сот. Он, конечно, опасается пчел, но мед так сладок...
   - Харренхолл со всеми его землями и доходами, - задумчиво произнес он.  -
Одним ударом вы делаете меня чуть ли не самым крупным лордом государства.  Я
не хотел бы показаться неблагодарным, милорд, но все же - почему?
   - Вы хорошо послужили моей сестре в деле престолонаследия.
   - Как и Янос Слинт, которому пожаловали тот же самый замок Харренхолл - и
отняли обратно, когда Слинт перестал быть нужен.
   - Тут вы меня поймали, милорд, - засмеялся Тирион. - Что вам сказать?  Вы
нужны мне, чтобы переманить к нам леди Лизу, - а в Яносе Слинте  я  и  верно
больше не нуждался. - Он передернул плечами. - Лучше уж  вы  в  Харренхолле,
чем Ренли на Железном Троне - что может быть проще?
   - В самом деле - что? А понимаете ли вы, что мне,  быть  может,  придется
переспать с Лизой Аррен, чтобы добиться ее согласия на этот брак?
   - Не сомневаюсь, что вы с честью выдержите это испытание.
   - Я как-то сказал Неду Старку, что когда ты  остаешься  голый  наедине  с
дурнушкой, то единственный выход - это закрыть глаза и приниматься за  дело.
- Мизинец сложил пальцы домиком и посмотрел в разномастные глаза Тириона.  -
Дайте мне две недели на устройство моих дел и приготовьте  корабль,  который
отвезет меня в Чаячий Город.
   - Очень хорошо. Мизинец встал:
   - Приятное было утро, Ланнистер. И полезное... для нас обоих, полагаю.  -
Он поклонился, мелькнув желтым плащом, и направился к двери.
   "Второй", - подумал Тирион.
   Он прошел в свою спальню и стал ждать Вариса, который вскоре  должен  был
явиться. Наверно, он придет в сумерках или когда взойдет луна... но лучше бы
пораньше. Тирион надеялся этой ночью навестить Шаю и  был  приятно  удивлен,
когда всего час спустя Гальт из Каменных Ворон сообщил ему, что  напудренный
ждет у двери.
   - Как жестоко с вашей стороны так мучить  великого  мейстера,  -  пожурил
евнух. - Он неспособен хранить секреты.
   - Что я слышу? Ворона говорит, что ворон черен? Или вы не  хотите  знать,
что я предложил Дорану Мартеллу?
   - А если мои пташки уже донесли мне об этом? - хихикнул Варис.
   - Вот как? - Это самое Тирион и хотел услышать. - Ну, дальше.
   - Дорнийцы пока не торопятся вступать в войну. Доран Мартелл созвал  свои
знамена, но и только. Его ненависть к дому Ланнистеров  хорошо  известна,  и
все полагают, что он поддержит лорда Ренли. И вы хотите этому помешать.
   - Это всякому ясно.
   - Единственная загадка здесь в том, что вы  предлагаете  ему  за  союз  с
вами. Принц человек сентиментальный - он все еще оплакивает свою сестру Элию
и ее невинное дитя.
   - Отец однажды  сказал  мне,  что  ни  один  лорд  не  позволит  чувствам
восторжествовать над честолюбием... а у нас в  королевском  совете  как  раз
освободилось место после того, как лорд Янос надел черное.
   - Место в совете тоже не пустяк, - согласился Варис, - но  достаточно  ли
этого, чтобы гордый человек забыл об убиении своей сестры?
   - Зачем же забывать? - улыбнулся Тирион. - Я пообещал  выдать  ему  убийц
его сестры - живыми или мертвыми, как он пожелает.  После  окончания  войны,
разумеется.
   Варис внимательно посмотрел на него.
   - Мои пташки говорят мне, что Элия выкрикнула... некое имя, когда за  ней
пришли.
   - Что же это за тайна, раз она всем известна? В Бобровом Утесе все знают,
что Элию и ее ребенка убил Грегор Клиган. Говорят, он изнасиловал принцессу,
не смыв с рук крови и мозгов ее сына.
   - Эта тайна присягнула на верность вашему лорду-отцу.
   - Отец первый скажет, что пятьдесят тысяч дорнийцев стоят одного бешеного
пса.
   Варис погладил свою пудреную щеку.
   - А если принц Дорван потребует  не  только  крови  рыцаря,  выполнившего
приказ, но и крови лорда, который приказ отдал?
   - Во главе мятежа стоял Роберт Баратеон, и все приказы в  конечном  счете
исходили от него.
   - Роберта не было в Королевской Гавани.
   - Дорана Мартелла тоже.
   - Хорошо. Кровь в угоду его гордости, кресло в угоду честолюбию. И,  само
собой, золото и земли в придачу. Лакомое предложение... но в лакомстве может
скрываться яд. Будь я на месте принца, я  потребовал  бы  чего-то  большего,
прежде чем протянуть руку к этим сотам.  Какого-нибудь  знака  доброй  воли,
какой-нибудь верной за руки на случай измены.  -  Варис  расплылся  в  самой
елейной из своих улыбок. - Так кого же вы ему даете?
   - Ты сам знаешь, - вздохнул Тирион.
   - Ну, если угодно, то да, Томмена. Ведь нельзя же предлагать  Мирцеллу  и
Дорану Мартеллу, и Лизе Аррен разом.
   - Напомни, чтобы я больше не играл с тобой в угадалки. Ты плутуешь.
   - Томмен хороший мальчик.
   - Если забрать его у Серсеи и Джоффри, пока он еще мал, из него и человек
может вырасти хороший.
   - И хороший король?
   - Король у нас Джоффри.
   - Но если с его величеством приключится что-то худое,  наследником  будет
Томмен. Такой мягкий по натуре и такой... послушный.
   - Ты не в меру подозрителен, Варис.
   - Воспринимаю это как похвалу, милорд. Ну что же - принц  Доран  вряд  ли
останется равнодушен к высокой  чести,  которую  вы  ему  оказываете.  Очень
ловко, должен признать... если бы не один маленький изъян.
   - Имя которому - Серсея? - засмеялся карлик.
   - Что такое интересы государства против любви матери к родному чаду? Быть
может,  королева  ради  чести  своего  дома  и  безопасности  своей   страны
согласилась бы еще расстаться либо с  Томменом,  либо?  с  Мирцеллой,  но  с
обоими сразу? Нет.
   - Чего Серсея не знает, то меня не тревожит.
   - Ну а если ее величество прознает  о  ваших  планах  до  того,  как  они
осуществятся?
   - Тогда я буду знать наверное, что человек, рассказавший ей о них, -  мой
враг.
   Варис хихикнул, а Тирион подумал: "Третий".

САНСА

   Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой.
   Слова оставались теми же, как ни перечитывала их Санса  с  тех  пор,  как
обнаружила у себя под подушкой клочок пергамента. Она не знала,  как  попало
сюда письмо и кто послал его. Оно не имело ни подписи, ни печати,  и  почерк
был ей незнаком. Санса спрятала пергамент на груди, повторяя шепотом, совсем
тихо:
   "Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой".
   Что это могло означать? Не отнести ли записку королеве  в  доказательство
своего хорошего поведения? Санса нервно потерла живот. Безобразный  багровый
синяк, который оставил там сир Меррин, сделался желтым, но  все  еще  болел.
Рыцарь был в кольчужной рукавице, когда ударил ее. Она сама виновата.  Давно
пора научиться получше скрывать свои  чувства,  чтобы  не  сердить  Джоффри.
Услышав, что Бес послал лорда Слинта  на  Стену,  она  забылась  и  сказала:
"Надеюсь, что его там заберут Иные". И вызвала недовольство короля.
   "Приходите вечером в богорощу, если  хотите  попасть  домой".  Санса  так
усердно молилась. Быть может, боги наконец ответили  ей  и  шлют  настоящего
рыцаря, чтобы ее спасти?  Одного  из  близнецов  Редвинов  или  лысого  сира
Бейлона  Сванна...  или  Берика  Дондарриона,  молодого  лорда,  в  которого
влюбилась  ее  подружка  Джейни  Пуль,  с  рыжевато-золотистыми  волосами  и
звездами на черном плаще?
   "Приходите вечером в богорощу, если хотите  попасть  домой".  Может,  это
жестокая шутка Джоффри - как в тот день, когда он  повел  ее  на  крепостную
стену, чтобы  показать  ей  голову  отца?  Или  уловка,  чтобы  доказать  ее
неверность? Что, если в богороще ее будет ждать сир Илин Пейн, молча сидящий
под сердце-деревом со Льдом в руке и  высматривающий  белесыми  глазами,  не
идет ли она?
   "Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть  домой".  Когда  дверь
открылась, Санса поспешно затолкала записку  под  простыню  и  села  сверху.
Пришла ее горничная - похожая на мышку, с жидкими каштановыми волосами.
   - Чего тебе? - спросила Санса.
   - Будет ли миледи принимать ванну?
   - Разведи-ка лучше огонь...  я  что-то  озябла.  -  Санса  дрожала,  хотя
минувший день был жарким.
   - Слушаюсь.
   Санса подозрительно следила за девушкой. Видела она записку или  нет?  Не
она ли положила ее под подушку? Вряд ли:
   Девица на вид глупа и не из тех, кому стали бы доверять  секреты,  однако
Санса плохо ее знает. Королева меняла  прислугу  Сансы  каждые  две  недели,
чтобы та ни с кем не успела подружиться.
   Когда огонь в камине разгорелся, Санса коротко поблагодарила  служанку  и
отослала ее.  Девушка  подчинилась  беспрекословно,  как  всегда,  но  Сансе
показалось, что глаза  у  нее  хитрые.  Небось  побежит  сейчас  докладывать
королеве или Варису. Санса была уверена, что все ее служанки шпионят за ней.
   Оставшись одна, она бросила пергамент в огонь, следя, как он  съеживается
и чернеет. "Приходите вечером в богорощу, если хотите  попасть  домой".  Она
подошла к окну. Внизу по подъемному мосту вышагивал рыцарь маленького роста,
в бледных, как луна, доспехах и тяжелом белом плаще. Судя по росту, это  мог
быть  только  сир  Престон  Гринфилд.  Королева  позволяла  Сансе   свободно
передвигаться  по  замку,  но,  конечно,  захотела  бы   узнать,   куда   та
направляется в столь поздний час. Сир Престон непременно спросит об этом - а
что ему сказать? Санса порадовалась, что сожгла письмо.
   Она расшнуровала платье и легла в постель, но спать не могла. "Там ли  он
еще?" - думала она. Долго ли он будет ждать? Как это жестоко  -  послать  ей
записку и ничего толком не сказать. Мысли эти повторялись снова и снов