ать за тобой, как за малым ребенком?
   - Нет, - устыдился Бран. - Я сожалею. Я только хотел...
   - Я знаю, чего ты хотел, -  немного  смягчился  Лювин.  -  Ладно  -  дело
прошлое. Не хочешь ли о чем-нибудь спросить меня перед началом беседы?
   - Мы будем говорить о войне?
   - Ты вообще говорить не будешь. Тебе пока еще восемь лет...
   - Скоро девять.
   - Восемь, - твердо повторил мейстер. - Скажешь что полагается - и  молчи,
пока сир Родрик и лорд Виман тебя не спросят.
   - Хорошо, - кивнул Бран.
   - Я не скажу сиру Родрику, что произошло между тобой и Фреями.
   - Спасибо.
   Брана  водрузили  на  дубовое  отцовское  кресло  с  зелеными  бархатными
подушками у длинного стола на козлах. Сир Родрик сидел по правую его руку, а
мейстер  Лювин  -  по  левую,  с  перьями,  чернильницей  и  листом  чистого
пергамента. Бран провел рукой по грубой поверхности стола и попросил у лорда
Вимана прощения за опоздание.
   - Принцы не опаздывают, - приветливо ответил тот. - Это  другие  приходят
раньше, чем нужно, вот и все. - Виман Мандер-ли раскатился громовым  смехом.
Неудивительно, что он не мог ездить верхом, - на вид он весил  больше  иного
коня, а его многоречивость  не  уступала  толщине.  Он  начал  с  того,  что
попросил Винтерфелл утвердить новых таможенников,  назначенных  им  в  Белой
Гавани. Старые придерживали серебро  для  Королевской  Гавани,  вместо  того
чтобы платить новому Королю Севера.
   - Королю Роббу надо также чеканить свою монету, -  заявил  лорд,  -  и  в
Белой Гавани для этого самое место. - Он предложил, что  сам  займется  этим
делом, если король дозволит, и начал рассказывать о том, как укрепил оборону
порта, называя цену каждого улучшения.
   Кроме чеканки монеты, лорд Мандерли  предложил  построить  Роббу  военный
флот.
   - У нас уже несколько веков нет своих сил на море, с тех пор как  Брандон
Поджигатель предал огню корабли своего отца. Дайте мне золота, и через год я
представлю  вам  достаточно  галей,  чтобы  взять  и  Драконий   Камень,   и
Королевскую Гавань.
   Разговор о военных кораблях заинтересовал Брана. Если бы его спросили, он
бы ответил, что затея лорда Вимана показалась ему великолепной. Он уже видел
эти корабли в  своем  воображении.  Хотел  бы  он  знать,  может  ли  калека
командовать одной из таких галей? Сир Родрик пообещал  отослать  предложение
Вимана на рассмотрение Роббу, а мейстер Лювин сделал запись на пергаменте.
   Настал полдень.  Мейстер  Лювин  послал  Рябого  Тома  на  кухню,  и  они
пообедали прямо в горнице сыром, каплунами и  черным  овсяным  хлебом.  Лорд
Виман, терзая птицу толстыми пальцами, учтиво осведомился  о  леди  Хорнвуд,
своей кузине.
   - Вы ведь знаете, она урожденная Мандерли.  Быть  может,  когда  ее  горе
утихнет, она снова захочет стать Мандерли, а?  -  Он  оторвал  зубами  кусок
крыла и широко улыбнулся. - Я, со своей стороны, уже восемь лет как  вдовею.
Давно пора взять другую жену, вы  не  находите,  милорды?  Одному  плохо.  -
Бросив кость на пол, он взялся за ножку. - А если леди предпочитает  мужчину
помоложе, так мой Вендел тоже неженат. Теперь он на юге,  сопровождает  леди
Кейтилин, но уж верно захочет жениться, когда вернется. Он храбрый парень  и
веселый - как раз такой, который снова научит ее  смеяться,  а?  -  Он  утер
жирный подбородок рукавом камзола.
   Бран слышал, как звенит сталь под окнами. Брачные дела его не занимали  -
ему хотелось во двор.
   Лорд подождал, когда уберут со стола, и заговорил о письме, полученным им
от лорда Тайвина Ланнистера, взявшего в плен на Зеленом Зубце  его  старшего
сына сира Вилиса.
   - Он предлагает вернуть его мне без всякого выкупа, если я  отзову  своих
людей из войска его величества и дам клятву не воевать больше.
   - Вы, конечно же, откажете ему? - сказал сир Родрик. - На  этот  счет  не
опасайтесь. У короля Робба нет более преданного слуги, чем  Виман  Мандерли.
Однако мне очень не хотелось бы, чтобы мой сын томился в Харренхолле больше,
чем нужно. Это дурное место. Проклятое, так говорят  люди.  Не  то  чтобы  я
верил этим басням -  однако  поглядите,  что  случилось  с  Яносом  Слинтом.
Королева сделала его лордом  Харренхолла,  а  ее  брат  тут  же  сместил.  И
отослал, говорят, на Стену. Хорошо бы поскорее устроить размен  пленными.  Я
ведь знаю, Вилису неохота сидеть без дела, пока война идет.  Он  храбр,  мой
сын, и свиреп, как мастиф.
   У Брана уже ныли плечи от сидения на одном месте, но тут беседа подошла к
концу. Когда Бран ужинал, рог возвестил о прибытии еще одной гостьи  -  леди
Донеллы Хорнвуд. С ней не было рыцарей и вассалов - только  шестеро  усталых
латников в пыльных оранжевых камзолах, украшенных головами лося.
   - Мы бесконечно сожалеем о ваших потерях, миледи, - сказал ей Бран, когда
она пришла поздороваться с ним. Лорд Хорнвуд погиб в битве на Зеленом Зубце,
их единственный сын пал в Шепчущем Лесу. - Винтерфелл не забудет этого.
   - Я рада. - Она была бледная, изможденная, совсем убитая горем. - Я очень
устала, милорд, и буду благодарна, если вы позволите мне отдохнуть.
   - Разумеется, - сказал сир Родрик. - Поговорить мы и завтра успеем.
   Назавтра почти все утро прошло в разговорах о зерне, овощах  и  солонине.
Когда мейстеры в  своей  Цитадели  объявляют  о  начале  осени,  умные  люди
откладывают  впрок  долю  каждого  урожая...  а  вот  какую  долю,  это  еще
предстояло решить. Леди  Хорнвуд  откладывала  пятую  часть,  но  по  совету
мейстера Лювина пообещала увеличить ее до четверти.
   - Болтонский бастард собирает людей в Дредфорте, -  предупредила  она.  -
Надеюсь, для того, чтобы увести их на юг и присоединиться к  своему  отцу  у
Близнецов, но, когда я послала спросить о его  намерениях,  он  заявил,  что
Болтоны не допускают вопросов от женщин. Точно он законный сын и имеет право
на это имя.
   - Лорд Болтон никогда не признавал его, насколько мне известно, -  сказал
сир Родрик. - Должен вам сказать, что я совсем не знаю его.
   - Его мало кто знает, - ответила леди Хорнвуд. - Он жил у  своей  матери,
но два года назад молодой Домерик умер  и  Болтон  остался  без  наследника.
Тогда-то он и вызвал бастарда в Дредфорт. Этот юноша очень хитер, и  у  него
есть слуга, почти столь же жестокий, как он  сам.  Слугу  зовут  вонючкой  -
говорят, он никогда не моется. Они охотятся вместе, бастард и этот  вонючка,
и не на оленя. Тому, что рассказывают, трудно поверить, пусть даже речь идет
о Болтоне. А теперь, когда мой лорд-муж и мой милый сын ушли к  богам,  этот
бастард зарится на мои земли.
   Брану захотелось дать леди сотню человек  для  защиты  ее  прав,  но  сир
Родрик сказал только:
   - Пусть себе зарится - но если он  осмелится  перейти  к  действиям,  его
постигнет суровая кара. Вам нечего опасаться,  миледи...  но,  возможно,  со
временем, когда ваше горе пройдет,  вы  сочтете  благоразумным  снова  выйти
замуж.
   - Я неспособна более рожать, а красота  моя  давно  увяла,  -  с  усталой
улыбкой ответила она, - однако мужчины увиваются за мной вовсю - я такого  и
в девичестве не видала.
   - Но никто из них не завоевал вашу благосклонность? - спросил Лювин.
   - Я согласна выйти замуж, если его величество прикажет, но  Морс  Воронье
Мясо - пьяная скотина, притом старше моего отца. Что до моего  высокородного
кузена Мандерли, моя постель недостаточно велика, чтобы вместить  его,  а  я
определенно слишком хрупка, чтобы его выдержать.
   Бран знал, что мужчины ложатся на женщин, когда они спят вместе. Да уж  -
под лордом Мандерли спать, наверное, все равно что под  конской  тушей.  Сир
Родрик сочувственно кивнул.
   - У вас будут и другие поклонники, миледи.  Авось  подберем  кого-нибудь,
кто вам больше по вкусу.
   - Думаю, вам не придется  искать  долго,  сир.  Когда  она  оставила  их,
мейстер Лювин улыбнулся:
   - Мне кажется, сир  Родрик,  что  миледи  предпочитает  вас.  Сир  Родрик
смущенно откашлялся.
   - Какая она грустная, - сказал Бран. Сир Родрик кивнул:
   - Грустная и милая и совсем недурна для женщины своих лет,  при  всей  ее
скромности. Однако способна нарушить мир в королевстве твоего брата.
   - Как это? - удивился Бран.
   - У нее нет прямого наследника, - объяснил мейстер Лювин,  -  поэтому  на
земли Хорнвудов будут претендовать  многие.  Толхарты,  Флинты  и  Карстарки
связаны с домом Хорнвудов по  женской  линии,  а  у  Гловеров  в  Темнолесье
воспитывается бастард лорда Хариса. У  Дредфорта,  насколько  мне  известно,
никаких прав нет, но их земли соседствуют, и Русе  Болтон  не  из  тех,  кто
упустит подобный случай.
   Сир Родрик подергал себя за бакенбарды.
   - Если так, ее лорд-сюзерен должен найти ей достойного супруга.
   - А почему бы ей не выйти замуж за вас? - спросил Бран. -  Ведь  она  вам
нравится, а у Бет была бы мать. Старый рыцарь положил руку на плечо Брану.
   - Спасибо на добром слове, мой принц, но я ведь только рыцарь, да и  стар
уже. Я мог бы несколько лет оберегать ее земли, но после  моей  смерти  леди
Хорнвуд оказалась бы в том же положении, да и Бет грозила бы опасность.
   - Пусть тогда наследником станет бастард лорда Хорнвуда, -  сказал  Бран,
вспомнив своего сводного брата Джона.
   - Это устроило бы Гловеров, а возможно, и тень лорда Хорнвуда,  -  сказал
сир Родрик, - но не думаю, что это понравится леди Хорнвуд. Ведь мальчик  не
ее кровь.
   - И все же это заслуживает рассмотрения, - заметил мейстер Лювин. -  Леди
Донелла сама говорит, что неспособна больше рожать. Если не бастард, то  кто
же?
   - Разрешите мне вас покинуть, - попросил Бран. Он слышал, как  звенит  во
дворе сталь, - это оруженосцы бились на мечах.
   - Ступай, мой принц, - сказал сир Родрик. - Ты вел себя молодцом. -  Бран
покраснел от удовольствия. Быть лордом, оказывается, не  так  уж  скучно,  а
поскольку леди Хорнвуд далеко не так многословна, как лорд Мандерли, у Брана
осталось еще несколько часов дневного  времени,  чтобы  навестить  Лето.  Он
охотно проводил время с волком  всякий  раз,  когда  сир  Родрик  и  мейстер
позволяли.
   Не успел Ходор войти в богорощу, Лето сразу выскочил из-под дуба,  словно
знал, что они идут. Рядом в подлеске мелькнула поджарая черная тень.
   - Лохматик, - позвал Бран, - иди сюда. - Но  волк  Рикона  исчез  так  же
быстро, как появился.
   Ходор, зная любимое место Брана, отнес его к пруду, где  под  развесистым
сердце-деревом молился прежде лорд Эддард. По  пруду  бежала  рябь,  колебля
отражение чардрева, между тем ветра не было. Бран удивился.
   Но тут из-под воды с плеском вынырнула Оша -  так  неожиданно,  что  даже
Лето отскочил и зарычал. Ходор  тоже  шарахнулся,  заныв  в  страхе  "Ходор,
Ходор", и Бран потрепал его по плечу.
   - Как ты можешь здесь купаться?  -  спросил  он  Ошу.  -  Разве  тебе  не
холодно?
   - В младенчестве я сосала льдинки, мальчик. Я люблю холод. - Оша подплыла
к берегу и вышла - голая, вся в мурашках. Лето подкрался поближе  и  понюхал
ее. - Я хотела достать до дна.
   - Я и не знал, что тут дно есть.
   - Может статься, что и нет. - Она усмехнулась. - Чего уставился, мальчик?
Женщин никогда не видал?
   - Видал. - Бран сто  раз  купался  с  сестрами  в  горячих  прудах  и  со
служанками тоже. Но Оша не такая  -  не  мягкая  и  округлая,  а  жесткая  и
угловатая. Ноги у нее жилистые, а груди как два пустых кошелька.  -  У  тебя
много шрамов.
   - И все нелегко мне достались. -  Она  отряхнула  свою  бурую  рубаху  от
листьев и натянула ее через голову.
   - Ты сражалась с великанами? - Оша утверждала, что за Стеной до  сих  пор
живут великаны. Бран надеялся когда-нибудь увидеть хоть одного.
   - С людьми. - Она  подпоясалась  куском  веревки.  -  С  черными  большей
частью. Даже убила одного. - Она потрясла волосами, отросшими ниже  ушей  за
время ее пребывания в Винтерфелле. Теперь она была уже  не  такой  страшной,
как та женщина, что пыталась ограбить и убить его в Волчьем Лесу. - Ныне  на
кухне толковали про тебя и про Фреев.
   - Ну и что они говорили?
   - Что только глупый мальчишка способен задирать великана, - хмыкнула она,
- и что мир наш вовсе  свихнулся,  если  калеке  приходится  этого  великана
защищать.
   - Ходор не понял, что над ним смеялись. И он никогда не дерется.  -  Бран
вспомнил, как когда-то отправился на рынок с матерью и септой  Мордейн.  Они
взяли с собой Ходора, чтобы нести покупки, но он потерялся.  Когда  они  его
нашли, какие-то мальчишки загнали его в угол и тыкали палками, а  он  кричал
"Ходор!", ежился и загораживался руками, даже не пытаясь  дать  отпор  своим
мучителям. - Септон Шейли говорит, у него мягкое сердце.
   - Да - и такие ручищи, что могут отвернуть человеку голову. Так или этак,
пусть лучше следят за этим Уолдером.  И  ты  тоже  следи.  За  тем  большим,
которого зовут Мальм - правильно зовут, мне сдается. Снаружи он  большой,  а
внутри маленький, и подлый до мозга костей.
   - Он не посмеет меня тронуть. Он боится Лета, хотя и говорит, что нет.
   - Что ж, может, он  не  такой  глупый,  как  кажется.  -  Оша  лютоволков
побаивалась. В тот день, когда ее взяли. Лето и Серый Ветер  разорвали  трех
одичалых на куски. - А может, и такой -  тогда  от  него  тоже  добра  ждать
нечего. - Она подвязала волосы. - Тебе еще снятся волчьи сны?
   - Нет. - Он не любил говорить о. своих снах.
   - Принц должен уметь врать получше, - засмеялась она. - Что ж, твои сны -
твоя забота, а мне пора назад на кухню, пока Гейдж не разорался и  не  начал
махать своей поварешкой. С вашего позволения, мой принц.
   "Зря она спросила о волчьих снах", - думал Бран, пока Ходор  нес  его  по
лестнице в спальню. Он старался не засыпать как можно  дольше,  но  в  конце
концов сон всегда его одолевал. В эту  ночь  ему  приснилось  чардрево.  Оно
смотрело на него своими глубокими красными глазами, звало его  своим  кривым
деревянным ртом. Трехглазая ворона слетела с  его  бледных  ветвей,  клюнула
Брана в лицо и выкрикнула его имя голосом острым как меч.
   Его разбудил звук  рога.  Бран  повернулся  на  бок,  радуясь  тому,  что
проснулся. Внизу слышался конский топот и крики. Еще гости -  под  хмельком,
судя по шуму. Хватаясь за брусья, он перебрался с кровати на подоконник.  На
знамени был гигант в разорванных цепях - значит это приехали Амберы со своих
северных земель за Последней рекой.
   На следующий день он принимал их - двух дядьев Большого Джона, старых, но
буйных, с бородами такими  же  белыми,  как  их  плащи  из  шкуры  северного
медведя. Морса ворона однажды приняла за мертвого и клюнула в глаз -  с  тех
пор он носил фальшивый, из драконьего стекла. Старая Нэн  рассказывала,  что
он зажал ту ворону в кулак и откусил ей голову, с тех  пор  его  и  прозвали
Воронье Мясо. А вот почему его тощего брата Хозера зовут Смерть Шлюхам,  она
так и не сказала.
   Не успели они сесть, Морс сразу  попросил  позволения  жениться  на  леди
Хорнвуд.
   - Все знают, что Большой Джон - правая рука Молодого Волка. Кто,  как  не
Амбер, лучше сохранит земли вдовицы и кто из Амберов может быть лучше меня?
   - Леди Донелла еще горюет по мужу, - сказал мейстер Лювин.
   - Под моими мехами она найдет хорошее средство от горя, - засмеялся Морс.
Сир Родрик учтиво поблагодарил его и обещал представить это  предложение  на
рассмотрение самой леди и короля.
   Хозеру было нужно другое: корабли.
   -  С  севера  ползут  одичалые  -  никогда  еще  столько  не  видел.  Они
переплывают Тюлений залив на своих лодчонках и высаживаются на нашем берегу.
Ворон в Восточном Дозоре слишком мало, чтобы им помешать, они и  шмыгают  на
сушу что твои хорьки. Нам нужны ладьи да крепкие мужчины, чтобы  плавать  на
них. Большой Джон увел с собой слишком много народу. Половина нашего  урожая
пропала из-за того, что жать было некому.
   Сир Родрик подергал свои бакенбарды.
   - У вас в лесах растут высокие сосны и старые дубы, а  у  лорда  Мандерли
полным-полно моряков и корабельщиков. Вместе вы сможете построить достаточно
кораблей, чтобы охранять оба ваших побережья.
   - Мандерли? - фыркнул Морс Амбер.  -  Этот  мешок  сала?  Я  слышал,  его
собственные люди прозвали его Лордом Миногой. Он же едва ходит. Если  ткнуть
ему в брюхо мечом, оттуда вылезут десять тысяч угрей.
   - Да, он толст, - согласился сир Родрик, - зато не глуп. Придется  вам  с
ним договориться - иначе король узнает о причине вашего отказа. - И свирепые
Амберы, к изумлению Брана, покорились, хотя и ворчали сильно.
   Во время беседы с Амберами прибыли Гловеры из Темнолесья и большой  отряд
Толхартов из Торрхенова Удела. Галбарт и Роберт Гловеры оставили  Темнолесье
на жену Роберта, но в Винтерфелл приехала не она, а их стюард.
   - Миледи просит извинить ее отсутствие. Ее  дети  еще  слишком  малы  для
такого путешествия, и ей не хотелось оставлять их одних. - Бран скоро понял,
что Темнолесьем по-настоящему  управляет  стюард,  а  не  леди  Гловер.  Тот
сказал, что откладывает всего  лишь  десятую  часть  урожая.  Некий  местный
мудрец заверил его, что перед холодами еще будет теплое духово лето. Мейстер
Лювин высказал свое нелицеприятное мнение о местных мудрецах, а  сир  Родрик
приказал стюарду впредь откладывать пятую часть и расспросил его о  бастарде
лорда Хорнвуда, мальчике Ларенсе Сноу.  На  севере  всем  бастардам  знатных
домов давали фамилию Сноу - "снег". Мальчику было около двенадцати, и стюард
хвалил его ум и отвагу.
   - Ты хорошо придумал насчет бастарда, Бран, - сказал после мейстер Лювин.
- Когда-нибудь ты станешь хорошим лордом для Винтерфелла.
   - Нет, не стану. - Бран знал, что лордом ему не бывать, как и рыцарем.  -
Робб женится на одной из Фреев, вы мне сами сказали, и Уолдеры так  говорят.
У него родятся сыновья, и лордами в Винтерфелле после него будут они,  а  не
я.
   - Может быть, и так. Бран, - сказал сир Родрик, - но я был женат  трижды,
и мои жены рожали мне только дочерей. Теперь у меня, кроме  Бет,  никого  не
осталось. Брат мой Маррин прижил четырех крепких сыновей, но из  них  только
Джори дожил до взрослых лет. Когда его убили, род Маррина угас вместе с ним.
Нельзя быть уверенным в том, что будет завтра.
   На следующий день настал черед Леобальда Толхарта. Он говорил о погоде, о
глупости простонародья и о том, как его племянник рвется в бой.
   - Бенфред собрал собственную роту копейщиков. Все они мальчишки не старше
девятнадцати лет, но каждый мнит себя новым Молодым Волком. Я сказал им, что
они всего лишь молодые зайцы, но  мальчишки  только  посмеялись  надо  мной.
Теперь они именуют себя Дикими Зайцами и  носятся  по  округе  с  кроличьими
шкурками на концах копий, распевая рыцарские песни.
   Бран нашел это великолепным. Он помнил Бенфреда  Толхарта,  громогласного
верзилу, - тот часто бывал в Винтерфелле  со  своим  отцом  сиром  Хелманом,
дружил с Роббом и Теоном Грейджоем. Но сиру Родрику явно не понравилось  то,
что он услышал.
   - Если бы королю требовались еще воины, он послал  бы  за  ними.  Скажите
своему племяннику,  что  он  должен  оставаться  в  Торрхеновом  Уделе,  как
приказал его лорд-отец.
   - Непременно скажу, сир, - заверил Леобальд и лишь тогда заговорил о леди
Хорнвуд. Бедняжка - ни мужа, чтобы отстоять ее  земли,  ни  сына,  чтобы  их
унаследовать. Его леди-жена тоже Хорнвуд, сестра покойного лорда Халиса, как
им, без сомнения, известно. - Пустой дом - печальный дом.  Я  подумываю,  не
отдать ли мне своего младшего сына леди Донелле - пусть воспитывает его, как
своего. Беренду скоро десять, он славный парнишка и ее родной  племянник.  С
ним ей будет веселее, и он даже мог бы принять имя Хорнвуд...
   - Если его назначат наследником? - вставил мейстер Лювин.
   - ...И  продолжил  бы  их  род,  -  закончил  Леобальд.  Бран  знал,  что
полагается сказать теперь.
   - Благодарю вас за ваше предложение, милорд, - выпалил он, опередив  сира
Родрика. - Мы направим его на рассмотрение моему брату Роббу  -  ну  и  леди
Хорнвуд, конечно.